Течет зеленая река рассвета -
Заполонила дом живой водой
И ключарь Петр, подписывая смету,
Поймал украдкой взор похмельный мой.

Белесые озера расставаний
Покрылись стеклами святого декабря
И мир сегодня будто свят и странен
Что трубы Ерихона не горят.

Рефлексы ранних зорь на стены пали
И видел я как мертвенно больной
Из всех вождей любимый нами Сталин
Об ось земли постукивал спиной.

Во аде нынче мерзко и дождливо
И мелкий бес под зонтиком-грибом
В калошах прошагал неторопливо
За пивом может, иль в публичный дом.

Огурец надев на вилку,
Открываю я бутылку.
После рюмочки вина
Ночь не так уж холодна.

О, где же ты, утренний сменник,
куда подевался твой нос?
Держу наготове я веник,
смотри же, застенчивый сменник,
тебе предстоит мини-кросс.

09.11.06

Она с ушами, а туда же
Себя измазала ты в саже
Но кто из нас здесь трубочист
Я полагаю, кто речист

Всё, что оставила – воняет
Любой прохожий это знает
Виляешь бёдрами с норой
Своей, торгуя здесь дырой.

12.11.06.

Это что за недоносок
Чей прикид настолько бросок
Повторяется, как попка
Ждёт его, похоже, топка

Разукрашен словно филин
Нет совсем своих извилин
В прозе явно краснобай
Даже больше – раз**бай!

Это что за обормот
Здесь пошлятину кладет?
Дядя, здесь тебе не Удафф.
Завали свой тухлый рот!

Депривациею сна
Жизнь моя осложнена.
Видно, завтра к вечерочку
Станет тяжкою она.

13.11.06.Пародия.

Я юзер – из пролетарья
Буржуйские – из говнища
Просмотры считал каналья
Их две уже, а не тыща.

13.11..06.

Недоноску и SunPROну
Направляю по прогону
От щедрот моих халяву
Зарифмованной – маляву.

Поучился бы, в натуре
У Спирита, ты – культуре
Хоть и вякаешь зело
Но язык твой – помело.

Нет ни логики, ни смысла
Пылью речь твоя повисла
Остроты нет у молитвы
Мой язык – острее бритвы

Я с тебя дегенерата
Сделаю в момент – кастрата
Чтобы вякал ты по теме
И в искусстве, и в гареме.

Адью, Спирит.
Вы скучны, однообразны и более мне неинтересны.
Можете продолжать выплескивать свою немотивированную злобу, грубости и пошлости, если ни на что другое не способны.

Любя себя в искусстве
а не искусство в целом
трясется в такт Бабенка
сейчас бы сэра Ницше
на голову ее
стальным верлибром.

Мы нашим шельмовым сапожищем
Ударим, всё и всех клеймя,
Отжившее - пусть будет пепелищем
Товарищ, дай душе огня!

если нет огня (к
чему ему и быть-то?)
можно и коньяк

Вечер провинции
Я в думах
О будущем

(и о том, что считается стихами, хотя нет - на "стихи" я с прибором, до встречи )

Я ли в провинции?
О нет, я гражданин неба
Кое в каждой складке моей души,
Терзает и ведёт всё дальше
Этой моей невзрачности
Мне тепло жить в такой неоднозначности.

Уже не рабы, ещё не дети
Мы всё ещё в Ветхом завете

Ах, искусство, чудные мгновенья
метафизического онанизма!
Возрадуйтесь, соплеменники, новой поэме
о моей нарядной судьбе пресвятого клоуна!
Трепещите, враги народные,
вас поразил я огнем своего лютого язычища!
Сплю и вижу: темные, синие своды моей гробницы
и вереницы людей, бегущих смотреть на мой благоуханный труп!
Сплю и вижу, ей богу.

Песня о метафизике.

Метафизика скакала,
Метафизика бежала,
Метафизика стонала,
Метафизика ушла.

Я подумал и придумал
Серый глиняный каркас
А потом опять придумал
Серый бежевый каркас.

Метафизику придумал
И Афины я придумал,
Аристотиля придумал
А потом придумал вас.

А потом бренчал на лютне
Сфер лазуревых искусство
А потом играл на флейте
Синей музыки вино.

А потом я взял и сделал
Из бетона и картонки
Человечков и рабочих
Может, весь рабочий класс.

А потом нашел совочек
Вырыл котлована яму
И построил там вселенной
Металлический кирпич.

Первый куплет повторяется.

Назовем страну "Газпром"-
Тогда, наверно, заживем.

Тоже плюс хочу

Коренастые евреи
Захватили всю Расею.

Назовем страну козлом
И прокатимся на ём.

Назовем страну ежом
Или, может быть, чижом

Назовем страну маглил
Чтоб не видеть гнусных рыл

Назовем страну Пенсне
Окочурясь по весне.

Назовем страну Чужбиной
И поплачем под рябиной.

Чечены, азера и прочие тунгусы,
Покинув свои прежние улусы,
Уже обзавелись от русских именами.
И только, чтобы быть не нами, а над нами.

Я был честный гуливер
Но сломался револьвер
Я был честный гесиод
эллинийский средний род
вот пришло тунгусов племя
и в саду забыло семя
бедный сад мой бедный сад
подл тунгус и вороват

В жилах кровь - барабанным боем
Скоро всех их упокоим
Сталью, порохом и болью.

Оголтелые умы
страстно бегают вприпрыжку
не найдется грошей для хорошей попойки

Да, неплохо писать иногда,
Лишь бы рифма стобой дружила,
Так а смысл можно придать,
Всем стихам, что желают быть живы.

А человек, упившись в сраку,
Походит больше на макаку.

макака, друг любезный мой,
ты дотащи его домой.

Мне душно в собственной стране
Где правда пошлостью распята

распни ее! - кричала пошлость

Стихи - не потлая херня
Не гнусный стрёмный гон
Они для тех, кто не свинья,
Кто в думанье влюблён.

Литература не халтура
Гони и парь, но не туфти
Раздолье здесь для балагура
Лишь важно стильность соблюсти.

И правда крест себе искала,
Она кричала и стонала.
Но гордо глядя пошлости в глаза:
- А разница!? Распята или нет.
Ведь, я, для всех всегда одна -
Обнажена, прикрыта, иль глубоко зарыта.

И фрейд смотрел из-за угла:
чиста, невинна и гола.

Ирония лишь в том, друзья,
Что как бы правда не смотрелась -
Ее не станут замечать,
Своим любуясь беспределом.

Андреем Белым закусив
я об искусстве новый миф
создал, подлец, и был таков.
(хоть чужд распятий и голгоф)

Народ бедняга зарабатывает хлеб,
А олигархи стонут: икры свежей нет,
Им дела нет до истерзанного люда,
Они уронили "лицо" в серебрянное блюдо.

Узрел я в сонме полуправд лихое чудо юдо:
Роняло голову свою оно на грудь серебрянного блюда
И утопая в славословия салате
Несло Xуйню.Чего такого ради?..

Чтобы писать стихи не прибегая к мату:
Расти мой друг, расти, побольше ешь "салата".

Писать стихов я умных не умею,
И слов заумных вовсе не люблю.
Но вот сюда зашедши - я фигею:
Тут про салаты пишут и сам такойню...

В ее словах
Как в сладкой вате, намотанной на сломанную ось.
Фасады слов, скрывают мрак незренья.
Фундамент мысли не заложен. Вкривь и вкось
Скользит самосознанья крыша ваша:
Быть может вывезет Авось?

Мупона, я вам рад. Вы цель вы муза.
Простите, образ ваш не спас меня от жалкого конфуза

Ту мупона.
Давайте ж вместе чашу горькую до дна муската снов допьём
И об пол разобьем.
И головы шальные обернем фальгой.
Чтоб не задела нас нагая мыслешельма.
Своею сексуальною ногой.

О, господин, вы право поспешили
Мою особу музой обозвать.
Ну чтож - раз так, и раз вы так решили...
За оды всякий бред я буду принимать.

О нет!
держу в протянутой ладони
Безжалостно составленный кулак.
Как тот известный каждому бедняк,
Сжимаю черствый камень
В своей иссохшейся и бледной длани

Меня снедает дикий бред.
И угнетающая тень сомнений
Накрыла дни мои своим
крылом.
И где-то падал мягкий снег
Голубокрылой птицы перьев
В мой неспокойный сон.

Стоял туман. я был простужен.
был зол был пян и никому не нужен
И шаркающею походкой
шел человек за мной с винтовкой
Безоружный. я заглянул в пустой карман
и вынул новенький наган
моего деда.
Я громко крикнул ему стой
я парень вовсе не простой
Сегодня я не буду схвачен!
А он свалился на карачки
и завелял хвостом
Большая серая собачка
везла с собой хромую тачку
с цветастым узелком
Я предложил ей закурить
и вынул сигарет с пол пачки
и фляжку с коняком.
пока стоял и ждал ответа
ее убило ветерком
от остального ветра
я снял сопог и кинул в ветер сапогом
Я слышал писк: наверное его задело каблуком
я положил свое добро
опять в пустой карман
и на легке пошел домой сквозь ветер и туман.

Не моё, но не мог не поделиться. Какой то шансончег)

Лучше всю жизнь коротать
В четырёхгранённой камере,
Чем вот так вот помирать,
Когда тебя не поняли.

ЖЕСТЬ! :DDD

День, офис, ноутбук, работа,
Бессмысленный и тусклый свет.
И мне посказывает что-то -
Все будет так. Исхода нет.

Уйдешь домой - начнешь сначала
И вновь замкнется чертов круг:
День, пропускная мощь канала,
Работа, офис, ноутбук.

Хочешь гламура?
К тебе прокуратура!

кого-то клонит в сон и этот кто-то
он то ли дремлет то ли его рвота
его зачем-то пригоняет в небеса
блаженствует на небе стрекоза
она изодранная будто бы трепьё
и сизым воздухом мелькает вороньё
и вот в сенях под крышей леденелой
беспомощно сияет это тело
исполненное жил и рёбер чистых
и насекомые печально серебристы
исследуют его ключицу и пупок
покуда этот кто-то изнемог
и свист на улице то стихнет то опять
то примется брезентовые стены рвать
лиловые жуки ему подмога
они укажут верную дорогу
до города где трубы и овраги
где медны купола и души наги
и кто-то может быть уснёт к утру-то
не понимая этой-то утраты
не видя как ему жуки-то рады
не видя куполов и труб веселых
не видя как луна во тьме висела
и сам-то может быть не явь а сон
себе приснившийся как-будто в унисон