[Иэм]

значится, следующий этап в творчестве...

Статься за авторство Александра Кушнира

Весной 90-го года, выпустив альбом с кавер-версиями Инструкции по выживанию и сыграв прощальный концерт в Таллине, Гражданская оборона прекратила существование. Как тогда казалось, навсегда. Нас хотят сделать частью попса, - заявлял Летов. - Я понял, что необходимо либо выскочить из этого потока, либо невиданным усилием воли обратить его течение в другую сторону, ибо в восприятии нашего творчества началась самая настоящая инерция, имеющая к тому же коммерческий характер .

После того, как Гражданская оборона распалась, Летов как-то обмолвился, что, возможно, вообще покончит с рок-музыкой. На прощание он решил записать сборник любимых песен - начиная от произведений советских композиторов (типа Тумана Колкера) и заканчивая Непрерывным суицидом Романа Неумоева. Но в процессе сессии у Летова неожиданно стали возникать собственные песни, которые в конечном итоге и составили костяк Прыг-скока .

...Задумывая альбом, Летов представлял его не только хитрым ходом и попыткой бегства от привычных клише , но и неким глобальным экскурсом в область психоделии. Психоделии на Прыг-скоке получилось с избытком - на уровне прямого эффекта от многодневной передозировки. Летов в ту пору еще не экспериментировал с серьезными наркотиками, но зато с головой ушел в изучение мистических явлений и оккультных наук. Подобное расширение кругозора включало в себя не только чтение букинистической литературы по корневым религиям, но и продолжительные походы по уральским топям, лесам и скалам, где Летов чувствовал себя уютнее и реальнее, чем на улицах и в жилищах .

После одной из рискованных экспедиций в район Лысой горы Летов вернулся в состоянии сильнейшей горячки. Существовала даже версия (скорее всего, мифическая), что Летова укусил энцефалитный клещ. Как бы там ни было, Егор пережил сильнейший эмоциональный шок и в течение июня-июля находился в бреду - с температурой, близкой к критической. Он был вынужден побриться наголо, не мог спать по ночам, совсем ослаб, но именно в подобном состоянии им были написаны Про дурачка , Прыг-скок и Отряд не заметил потери бойца . С медицинской точки зрения я должен был сдохнуть, - вспоминает Летов. - Но ничего, не сварился. Ходил и сочинял песни, записывая их по ночам. Весь цикл я закончил чудовищным Прыг-скоком , который сочинял где-то полтора месяца. Проект я решил назвать Егор и о...деневшие - потому что состояние было соответственное .

Именно это состояние Летов крайне достоверно передал на двух ключевых композициях: Про дурачка и Прыг-скок . Первая из них, напетая Летовым в четыре голоса без сопровождения инструментов, содержала переделанный языческий заговор на смерть, который в аутентичном варианте звучал следующим образом: Ходит покойничек по лесу, ищет покойничек мертвее себя . Тема смерти получила дальнейшее развитие в большинстве композиций - начиная от стихотворения Ночь (посвященного памяти Александра Введенского) и заканчивая совершенно безумным Прыг-скоком , в котором неведомые боли заставляют метаться ниже кладбища, выше облака . Действие в этой песне начинается с мистических качелей, которые раскачиваются сами по себе - словно стоп-кадр из фильмов Тарковского и Сокурова. Останавливается время, и кто-то внутри умирает хохоча . Судороги, крики, под которые душа покидает тело, - прыг-скок в чудовищные дали - переход в погребальный плач и возврат по спирали обратно к летающим в пустоте качелям.

Как гласит история, Летов написал эту песню в процессе очередного эксперимента с шаманскими ритуалами. На этот раз его трансцендентный опыт заключался в том, что Егор играл и пел в течение многих часов, а включенный магнитофон неумолимо фиксировал данный поток сознания. Часа через четыре из меня пошли, как из чудовищной огромной воронки, глубоко архаичные слова - слова, рожденные даже не в детстве, а в том состоянии, которое существовало еще до моего рождения, - вспоминает Летов в Творческо-политической автобиографии . - И эти тексты я едва успевал записывать... Я не знаю, где я в действительности находился в то время. В результате такого страшного опыта вышла эта песня Прыг-скок .

Музыкальная сторона композиций отталкивалась от мелодической эстетики калифорнийской группы Love, которую Летов часто называл эквивалентом Гражданской обороны на Западе . Когда записывался Прыг-скок , я хотел каким-то образом ответить на творчество Артура Ли, - вспоминает Летов. - Я впервые услышал Love года за полтора до этого. С точки зрения рока эти люди очень сильно на меня подействовали, а их ранние альбомы постоянно вертелись в голове. И надо это было как-то отдать - с точки зрения благодарности. Получил - отдай другому. И с таким ощущением у меня родились Песенка о святости, мыше и камыше и Про червячков .

Гуру , пророк для одних, взбесившийся бойскаут , усталый, больной человек для других, Летов записывал этот отчаянный альбом в полном одиночестве - начиная от партий ударных и заканчивая скупыми гитарными проигрышами. Кузя Уо на сессии отсутствовал (после распада группы он временно завис в Ленинграде), и Егор, перечисляя музыкантов, слегка издевательски написал в аннотации: Кузя Уо - все прочее . Другими словами - ничего. На нескольких композициях Летову подыгрывал на басу Джефф, а на Прыг-скоке ему подпела Юля Шерстобитова, впоследствии известная по томскому проекту Стеклянные пуговицы .

Сведение и монтаж Летов завершил в конце лета 90-го года. В Прыг-скок он не включил несколько композиций: Самоотвод , Мое описание меня бережет , а также неумоевский Непрерывный суицид , который позже вошел в виниловую и лазерную пластинки. Кроме того, в архивах остались две расширенные версии песни Про дурачка - электрическая (!) и акустическая. Летов посвятил альбом дерзкому выходу за флажки сборной Камеруна на чемпионате мира по футболу, а также памяти своего омского друга Эжена Лищенко ( Пик и Клаксон ), умершего тем летом от рака в одной из ленинградских клиник.

...Каждый музыкант мечтает создать в своей жизни что-нибудь вечное. По всем признакам, у Летова таковым должен был стать Прыг-скок . Казалось, после него - конец всему, после него - только пустота. Все это напоминало гипноз, подсознательные послания, транс и энергетическую мощность страшной силы, исходящие от человека, который готовится вот-вот принять смерть. Ничего похожего на этот сознательно декларируемый путь в никуда в отечественном роке до тех пор не появлялось. Да и на Западе с эзотерически-философским воздействием данного альбома на психику могли сравниться разве что герцоги мракобесия из Coil и Psyсhic TV. Показательно, что в процессе последующих метафизических поисков Летов, ориентируясь на атмосферу гаражного эйсид-рока, начал принимать огромное количество стимуляторов, но достигнуть состояния (и результата), аналогичного Прыг-скоку , ему так и не удалось.

Все, чем я занимаюсь в эти печальные времена, - заявил Летов спустя несколько недель после окончания записи, - я считаю этаким безнадежным ритуалом. Чем-то вроде концептуальной акции Джозефа Бойса - когда он носил и укачивал на руках мертвого зайца, объясняя ему вслух теорию относительности .

[Ангел Изленгтон]

Исследования Матвея Янкелевича мне напомнили фильм "Игры разума". Эх..

Тексты Летова - это писанина полуобразованного и нервического человека, который сам себя не понимает. Можно сколько угодно извращаться в отыскании параллелей с Введенским, Блоком, Туркменбаши - но это будет "псевдоинтеллектуальный онанизм". Блуждание в словах вместо смысла.

Я не знаю ни одного человека с чувством вкуса, который бы хоть как-то ценил творчество Егора. Или хотя бы им интересовался.

[Иэм]

Исследования Матвея Янкелевича мне напомнили фильм "Игры разума". Эх..

Тексты Летова - это писанина полуобразованного и нервического человека, который сам себя не понимает. Можно сколько угодно извращаться в отыскании параллелей с Введенским, Блоком, Туркменбаши - но это будет "псевдоинтеллектуальный онанизм". Блуждание в словах вместо смысла.

Я не знаю ни одного человека с чувством вкуса, который бы хоть как-то ценил творчество Егора. Или хотя бы им интересовался.

Вот ты только что оскорбил много-много людей, с которыми даже не знаком. Причем, ты наверняка уверен, что вон де там - псевдоинтеллектуальный онанизм, а у тебя де совсем не онанизм, и совсем не псевдо. Правда? Как по Фонфизину - все то чепуха, чего не знает Митрофанушка? Заметь, с Блоком и Туркменбаши никто параллелей не проводил, только с Введенским. Оно и понятно, как никак, наряду с Маяковским, это любимый поэт у Летова - оттуда, возможно, растут параллели, да? Извращаться?
Знаешь, мне даже неинтересно, сколько твоих знакомых (обязательно ведь все, как и ты обладают всенепременным чувством вкуса), могут подтвердить, что творчество Егора им не по душе.
А я вот люблю это творчество. А я вижу в нем хоть какую-то искру реальности, которую уже давно затоптали умные и правильные знакомые с чувством вкуса; а я вижу в каждой его песне и свою жизнь и жизнь вокруг. И я вместе с ним пускаюсь в жабры пойманных рыб, в травку, шевелившуюся в груди, в дорогу, танцующую петлей; и аналагично же мне не претят псевдоинтеллектуальные разговоры, тип: "Да, культура... угу... культура... ага... просрали... угу... хачи... да... суки... страна у нас большая.... ага... большааая.... хороошая.... патриотизм... а они все онанисты.... патриотизм... уу" И спасибо Летову за то что дает он мне свежего воздуха, заставляет не забыться в сутолоке жизни честных и правильных (читать "Мертвых"), толкает, пинает к поиску, к жизни. Нет, конечно, он псевдоинтеллектуален. Гораздо интеллектуальнее сидеть на заднице и строить воздушные замки патриотизма. И аналогично же я не знаю ни одного человека с чувством вкуса. который бы, услышав Летова, забыл его, или отложил его подальше в сторону. Видимо у нас разные человеки с чувством вкуса. Мда. Грустно.