ЭЛИТНЫЕ И ЗЕМНОВОДНЫЕ


Бюрократы и военные топчутся в двух разных идеологических тупиках?



Практическое управление государством без идеологии невозможно в принципе: чтобы направлять развитие общества, нужно иметь представление о его предназначении и способах, с помощью которых это предназначение достигается. Что и составляет суть идеологии. Поэтому любой субъект, оказавшийся у руля общества, вынужден обзаводиться идеологией – картой, пользуясь которой он будет рулить общественным кораблем

Нынешний властный союз военной и бюрократической элит непрочен в первую очередь из-за разных идеологий, исповедуемых союзниками. У них разные карты, на которых изображены разные «моря», имеются разные «острова сокровищ» и существуют разные «фарватеры», по которым туда можно доплыть. Поэтому наблюдаемое «единство» военных и бюрократов имеет в своей основе достигнутое ими согласие в том, что, прежде чем куда-то плыть, нужно должным образом оснастить общественный корабль и привести в порядок его команду. Поэтому союзники и не проводят сверку своих карт – вопрос о том, куда плыть, пока не стоит в повестке дня.
Но обществу полезно знать, в какие походы его готовят и что ему предстоит делать «за морями». Это значит, что стоит заранее заглянуть в карты «двух капитанов» и посмотреть, что там виднеется на горизонте. Потому что, когда мы поплывем в очередные «зияющие дали», суетиться будет поздно.
Первым проблемой поиска новой идеологии у нас озаботился Генштаб. Ему же требовались «потенциальные противники», без которых генералы не могли рисовать на своих картах красные и синие стрелы и составлять мобилизационные планы. Коммунистическая идеология, обеспечивавшая генштабистов критериями разделения окружающих на своих и чужих, в 1991 году была отправлена в архив. А либеральная идеология захвативших Кремль мальчишей первоначально никаких врагов вообще не предусматривала, что погрузило генералов в глубокую тоску. От неминуемого перехода к не менее глубокому запою генштабистов спас А. Дугин, предложивший им в качестве идеологии собственноручно русифицированную им версию геополитической теории Макиндера.
По этой теории постоянным и основным геополитическим процессом в истории является борьба сухопутных держав, где власть принадлежит идеократам, против морских государств, возглавляемых плутократами. Россия, Германия, Австрия, Китай, Индия и другие малоплавающие страны составляют положительную «цивилизацию Суши». Тогда как США, Англия, Голландия и другие прирожденные мореходы образуют отрицательную «цивилизацию Моря». Соответственно, все мировые войны, включая холодную, были на самом деле очередными раундами противостояния этих цивилизаций. Весь ХХ век «цивилизация Суши» проиграла в этой борьбе – сначала из-за измены России и СССР, вступавших последовательно в союз со странами «цивилизации Моря» против «братьев по духу» – Германии, Австро-Венгрии и Японии. В холодной войне нас, наоборот, предали Германия и Япония.
На самом деле теорий, подобных макиндеровской, довольно много. Например, есть теория, что все общества являются наследниками двух противоположных по качеству цивилизаций – «плохой» Вавилонской и «хорошей» Древнегреческой. Почему две тысячи лет и не прекращаются войны между народами – ни хорошим, ни плохим парням никак не удается одолеть друг друга. Все подобные теории, включая марксизм, основываются на представлении, что развитие обеспечивается «единством и борьбой противоположностей». Поэтому подобные теории и делят мир на «правильный» и «ложный». Те же Макиндер с Дугиным такое деление осуществляют по земноводному признаку – на народы Моря и Суши или на «цивилизацию торговцев» и «цивилизации героев».
Наш Генштаб от этой идеологии буквально впал в экстаз, назначил Дугина своим официальным идеологом и обеспечил финансированием дугинский фонд «Евразия». Хотя на самом деле военные, по сути, пошли по стопам Ивана Ивановича из старой комедии, который аналогичным образом опекал халтурщика Керосинова с его «зоологической симфонией».
Бюрократы тоже обзавелись собственной идеологией – российской версией либерализма. Пока делилось «советское наследие», духовным лидером российских либералов был Гайдар. Когда же потребовалось либеральную идеологию из средства прикрытия превратить в лоцию, либералов возглавил Чубайс. И это не случайно – в российской версии либерализм настолько отморозился, что для его внедрения в жизнь потребовался вождь.

Чтобы понять суть российского либерализма, нужно вспомнить историю развития европейских идеологических течений. До XVI века в Западной Европе господствовал католицизм, из которого в результате Реформации выделилась новая идеология – протестантизм. В сравнении с полностью идеалистическим католицизмом это была уже синтетическая идеология, в составе которой развивались и материалистические представления. Что и обеспечило протестантским странам ускоренные темпы экономического и политического прогресса. В XIX веке от протестантизма отпочковался полностью материалистический марксизм – экстремистская идеология, где в качестве источника общественного развития выступала борьба антагонистических классов.
В начале ХХ века от протестантизма отпочковалось еще одно экстремистское течение – нацизм. В этой идеологии классовая борьба была заменена на борьбу между нациями за «жизненное пространство».
В свою очередь, в начале ХХ века и на замшелом древе католической идеологии появился молодой отросток – элитизм. Эта идеология появилась в Италии и развивала идеи Макиавелли об управлении государством. По ней общество состоит из элиты, управляющей его деятельностью, и народа-биомассы. Соответственно, элита могла лепить из биомассы все что угодно, а развитие общества определялось исключительно умением «гончаров». Итальянский элитизм был применен на практике итальянским фашизмом, чем последний и отличался от своего немецкого тезки.
Следует отметить, что начиная с середины ХХ века теория элитизма подверглась коренному пересмотру. Из нее были удалены зоологические представления ее основоположников о народе как биомассе, и он стал полноценным партнером элиты в деле достижения общих целей общества. Так что сегодня это вполне этически здоровая и цивилизованная теория, вполне разумно описывающая устройство общества и способ его развития.
В общественном сознании существует стереотип представления о том, что засекречиваются только открытия и изобретения промышленного и военного назначения, тогда как обществоведческие теории к ноу-хау не относятся. Когда-то это действительно было так, но затем успехи СССР привели Запад к пониманию ценности общественных теорий в качестве эффективного инструмента управления обществом. Поэтому начиная с 50-х годов они тоже стали ноу-хау, и все важные работы в этой области стали засекречиваться. В самом деле, зачем тем же США нужно, чтобы развивающиеся страны знали, как на самом деле устроено американское общество, какими технологиями управления пользуется власть и на основании каких представлений о мире она формулирует для себя цели. Но для того, чтобы остальной мир этого не понял, развитые страны занялись целенаправленной дезинформацией – рекламировали теории типа макиндеровской и ларушевской или просто тупиковые направления развития общественной мысли вроде марксизма и фашиствующего элитизма.
Поэтому, когда наша либеральная тусовка занялась созданием новой идеологии, которая должна была заменить ей родную марксистскую, она ее «слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила». То есть из тех теорий, которые на Западе развивались исключительно для дезинформации развивающихся стран. В результате у наших основоположников российского либерализма получилось на самом деле нечто действительно оригинальное – смесь советского коммунизма с итальянским фашизмом. Из марксизма было позаимствовано положение, что субъектом эволюции является только общество, в основе которого лежат экономические отношения, а из раннего элитизма – представление о начальстве-гончаре и народе-биомассе.
Именно по этой причине российский либерализм обожествляет власть в лице элиты и культивирует презрение к народу. Из чего и проистекает цинизм адептов российского либерализма. Наши либералы не считают, что власть как-то подотчетна обществу и тем более должна с ним что-то согласовывать. Именно поэтому после ельцинского референдума о доверии не было проведено ни одного опроса народа ни по одной политической проблеме. Это естественно – мнение глины гончара не интересует в принципе.

В чем сходятся военные с бюрократами, так это в представлении о форме нужного России общественного устройства. И те, и другие ориентируются на строительство военно-промышленной империи образца Америки 50-х годов. Что предусматривают обе идеологии. Хотя партнеры и расходятся в выборе союзников – дугинизм ориентирует военных на союз с мифическими «странами Суши», тогда как российский либерализм ориентирует бюрократов на вхождение в «великолепную семерку». Это противоречие пока не ссорит партнеров по той причине, что время для реализации внешнеполитических аспектов идеологий еще не наступило – на международной арене Россия сегодня только топчется, изображая активного участника мировой политики.
Увы, даже единый подход военных и бюрократов к воссозданию военно-промышленной империи не сулит обществу ничего хорошего. Потому что любая империя строится на крови и слезах. Хотя и имеются два варианта имперского строительства – на крови и слезах своего народа, как это делали большевики в 30-е годы, или других народов, как в XIX веке создавалась та же Британская империя. Как земноводный дугинизм, так и зоологический российский либерализм не содержат никаких моральных ограничений для власти в этом вопросе. Но так как строить империю за чужой счет вряд ли удастся – мир давно поделен, а у России нет сил его переделить, – обе идеологии сулят российскому народу только один способ существования: страдания за идеи начальства.
Эпоха военно-промышленных империй закончилась в середине прошлого века, и в мире доминируют экономические империи – США, ЕС, Япония. Сегодня на мировой арене воюют не оружием, а деньгами. Наконец, сегодня мощь общества определяется не военно-промышленным, а интеллектуальным потенциалом. Это значит, что для военно-промышленной империи просто нет «поля боя» за место под солнцем. Она такой же боец, как ослепленный циклоп: силы много, а толку мало. В итоге «строительство» только ускорит гибель российского государства – ложные идеи всегда направляют общественный корабль на рифы истории.
Однако на самом деле ситуация выглядит печально только в смысле наблюдаемой интеллектуальной деградации власти. Тогда как обществу ее фантазии пока что прямо не угрожают. Дело в том, что не составляет особого труда зажечься идеями запрячь русского медведя в военно-пахотную колесницу. Тогда как осуществить такой проект на практике чрезвычайно трудно – на это способна только действительно сильная власть. А не та, которая за десять лет не смогла даже восстановить свою собственную вертикаль. Где уж тут империи строить.
Мало того, у наших «бойцовых петухов» существует еще одна проблема. Имперским фантазиям предаются одни субъекты власти, тогда как заниматься их воплощением они предполагают поручить своим коллегам. Которые отнюдь не горят желанием заняться строительством. Как все элиты, бюрократия и военщина представляют собой корпорации. Причем каждая из этих корпораций, в свою очередь, состоит из более мелких «сословий». Те же военные делятся по принадлежности к сословию спецслужб и армейскому сословию. А бюрократическая элита состоит из федерального и провинциального сословий. И между всеми этими сословиями идейного единства отнюдь не наблюдается.
Провинциальной бюрократии, в силу ее большей близости к народу, в принципе не нравится исповедуемый ее федеральным собратом российский либерализм. И тем более не понравится, что именно ей уготована честь запрягать русского медведя. Аналогично спецслужбы вследствие их более высокого в сравнении с армейским интеллектуального потенциала не может устроить земноводный дугинизм в качестве идеологии. И совсем не устроит, что именно им будет поручено укрощать русского медведя. Спецслужбы прекрасно помнят, как в 20—30-е годы они выполнили аналогичную работу и чем для них все закончилось. Поэтому земноводно-зоологические фантазии армейских генералов и федеральных бюрократов будут играть не столько роль консолидирующих идеологий, сколько станут источником раскола как между элитами, так и между составляющими их сословиями.
Таким образом, поиски властью «национальной идеи», то есть идеологии, способной консолидировать как ее саму, так и все общество, пока не увенчались успехом. Мало того, эти «духовные искания» привели только к раздвоению ее сознания. Если же «двум капитанам» каким-то чудом удастся объединить дугинизм и российский либерализм в какой-нибудь синтетический продукт, то тогда обществу нужно будет обеспокоиться. Потому что от такого «интеллектуального зелья» у него обязательно случатся колики наподобие тех, к которым в свое время привело употребление марксизма.


Михаил КРУГОВ


Источник.