СТИХ О УВЕРЕНИИ ФОМЫ

Глубину Твоих ран открой мне,
покажи пронзенные руки,
сквозные раны ладоней,
просветы любви и боли.
Я поверю до пролития крови,
но Ты утверди мою слабость;
блаженны, кто верует, не видев,
но меня Ты должен приготовить.
Дай коснуться Твоего сердца,
дай осязать Твою тайну,
открой муку Твоего сердца,
сердце Твоего сердца.
Ты был мертв, и вот, жив вовеки,
в руке Твоей ключи ада и смерти;
блаженны, кто верует, не видев,
но я ни с кем не поменяюсь.
Что я видел, то видел,
и что осязал, то знаю:
копье проходит до сердца
и отверзает его навеки.
Кровь за Кровь, и тело за Тело,
и мы будем пить от Чаши;
блаженны свидетели правды,
но меня Ты должен приготовить.
В чуждой земле Индийской,
которой отцы мои не знали,
в чуждой земле Индийской,
далеко от родимого дома,
в чуждой земле Индийской
копье войдет в мое тело,
копье пройдет мое тело,
копье растерзает мне сердце.
Ты назвал нас Твоими друзьями,
и мы будем пить от Чаши,
и путь мой — на восток солнца,
к чуждой земле Индийской;
И все, что смогу я припомнить
в немощи последней муки:
сквозные раны ладоней,
и бессмертно — пронзенное — Сердце —
1982



***
Он сказал им: довольно. (Лк. 22, 38)


Что нам делать, Раввуни, что нам делать?
Пять тысяч взалкавших в пустыне —
а у нас только две рыбы,
а у нас только пять хлебов?
Но Ты говоришь: довольно —

Что нам делать в час посещенья,
где престол для Тебя, где пурпур?
Только ослица с ослёнком,
да отроки, поющие славу.
Но Ты говоришь: довольно —

Иерей. Иерей наш великий,
где же храм, где злато и ладан?
У нас только горница готова,
и хлеб на столе, и чаша.
Но Ты говоришь: довольно —

Что нам делать, Раввуни, что нам делать?
На Тебя выходят с мечами,
а у нас два меча, не боле,
и поспешное Петрово рвенье.
Но Ты говоришь: довольно —

А у нас — маята и морок,
и порывы, никнущие втуне,
и сознанье вины неключимой,
и лица, что стыд занавесил,
и немощь без меры и предела.
Вот что мы приносим, и дарим,
и в Твои полагаем руки.
Но Ты говоришь: довольно.

СТИХ О СВЯТОЙ ВАРВАРЕ

Диоскор говорит к Варваре,
к дочери обращает слово:

-- Варвара, дочь моя, Варвара,
я велю рабам выстроить башню.

У самого берега моря
башню для твоего девства.

Рабы мои выстроят башню
по мысли своего господина.

Два окна они в башне устроят,
одно -- на сушу и одно -- на море:

одно -- во славу богов суши,
одно -- во славу богов моря.

Таков приказ господина,
смерть -- кара за ослушанье.

-- Диоскор, Диоскор, отец мой,
что увижу я в окна башни?

-- В окно ты увидишь сушу,
в другое увидишь море.

Косны устои суши,
буйны пучины моря.

Род приходит, и род проходит,
но земля и море -- вовеки;

что было, то и будет вечно,
и нет нового под солнцем.

-- Диоскор, Диоскор, отец мой,
что увижу я в окна башни?

-- Большие звери терзают малых
на суше и в пучине моря;,

кривого прямым не сделать,
и человек -- злее зверя.

Сердца людей -- жесткие камни,
и слава Кесаря -- над миром.

Рука его легла на сушу,
другая рука -- на море.

-- Диоскор, Диоскор, отец мой,
что услышу я в окна башни?

-- Услышишь, как поют на свадьбе,
услышишь, как воют над гробом.

Богатый и бодрый пляшет,
убогий и хворый плачет.

Голос сильного -- грозен,
голос слабого -- робок.

Голос Кесаря -- над миром,
и никто ему не прекословит.--

Диоскор уехал из дома,
в доме -- дочь его Варвара.

-- Рабы отца моего Диоскора,
примите от меня ласку.

Я накормлю вас досыта
и сама послужу вам на пире,

я сама вам ноги омою
и вынесу отборные яства;

после отпущу вас на волю
на четыре стороны света.

Только сотворите мне милость,
три окна мне устройте в башне,

во имя Отца и Сына
и Господа Святого Духа.--

Диоскор в дом свой вернулся
и на третье окно дивится:

-- Варвара, дочь моя, Варвара,
что в третье окно ты видишь?

-- Я вижу в рубище славу
и свет -- в темнице непроглядной.

Рабы ликуют в оковах,
и дитя смеется под розгой.

До крови, до кости, до боли,
до конца и без конца -- радость.

И земля, и море проходит,
но любовь пребывает вовеки.

-- Варвара, дочь моя, Варвара,
что в третье окно ты видишь?

-- Я вижу лицо Друга
за сквозными просветами ставней:

на челе Его -- кровавые росы,
и в кудрях Его -- влага ночи.

Голова Его клонится тяжко,
и нет ей на земле покоя.

Я отворила Ему сердце,
я вкусила от ломимого хлеба.

-- Варвара, дочь моя, Варвара,
что в третье окно ты слышишь?

-- Я слышу, как поет дева
в руках мучителей, в темнице:

отнята ее земная надежда,
и Жених ее с нею навеки.

И никто не научится песни,
что поют перед престолом Агнца;

кто однажды ее услышал,
пойдет за нею навеки.

-- Варвара, дочь моя, Варвара,
меч мой творит Кесаря волю.

Моею отцовскою рукою
сотворю я Кесаря волю.

-- Да будет воля Отца и Сына
и Господа Святого Духа!

***
Боже, слова отбегают
от утлого жилища человека
к чувству нашему плотскому
неразгаданно безучастны;
отбившись от руки, блуждают.
Как псы одичалые воют:
лучше им к Тебе возвратиться,
к Твоей приникнуть святыне.

Отче, как в немощи детской,
у самого истока глагола,
да будут слова наши тяжки,
до краев безмолвием исполнясь.

Мы молимся Тебе, Слово,
от начала бывшее у Бога,
выговаривающее без речи
молчания Его глубины...

Боже, Чье Имя заповедно,
дай каждое слово увидеть
на чернети смерти нашей,
на золоте Твоей славы,
ограненный гранями света,
словно камень ясный и твердый,
со всех сторон огражденным
сторожевою тишиною.

Молитва о последнем часе

Когда смерть посмеется надо мною
Как та, что смеется последней
И сустав обессилит за суставом

Твоя да будет со мною Сила

Когда мысль в безмыслии утонет
Когда воля себя потеряет
Когда я имя мое позабуду

Твое да будет со мною Имя

Когда речам скончанье настанет
И язык глаголавший много
Закоснеет в бессловесности гроба

Твое да будет со мною Слово

Когда все минет, что мнилось
Сновидцу наяву снилось
И срам небытия обнажится

Пустоту мою исполни Тобою

***
Жил человек на свете
поживал себе понемногу
ни о чем таком и не мыслил
но однажды умом раскинул

и вдруг – догадался
и сердце у него упало

поначалу не хотел верить
пошучивал над дурью своею
однако догадка подтверждалась

вот оторопь он осилил
и приступил к сыску

и все как водится было
на Божий свет выходило
что недруги его лихие
подставные были всё лица
на хитрых водимые нитях
ловкой рукою

- подставные за подставными –

дело однако продвигалось
и вот место отыскалось
вычислено без ошибки
средоточье сети паучьей
куда все нити уводили
заговора все пружины

и сердце у сыщика забилось

сейчас он в лицо увидит
того кто недругами двигал
их выкликал отовсюду
их высылал на дело

тайна тайн разоблачится

он поборол свою робость
взял себя в руки
взглянул не отводя взгляда
не оттягивая развязки

и себя самого увидел...