"Если мы вглядимся в историю с верой, то увидим, что ислам имеет важную миссию: Зверь выступает против Блудницы (Ап 17), так ислам выступает против Европы, которая с небольшими исключениями целиком поддалась антихристианской атеистической, т.е. агностической культуре. Он вынуждает обмирщенную Европу дать ответ: хочет ли она и дальше остаться антихристианской, и в результате стать исламизированной, или предпочитает вернуться к единству с христианством и тем самым выжить. Хочется пожелать Европе всего наилучшего! Это – интервью с авторами работы «Исламский вопрос» о. Пьерсандро Ванцаном и Роберто А.М. Бертаччини.
Зенит: В эссе, опубликованном в „Studium", вы придерживаетесь мнения, что терроризм, ненависть к Западу, юдофобия и эмиграция, составляют часть глобального проекта исламизации Европы. Вы пишете, что «исламизация Запада – не мираж, не страх, а реальное намерение». Не могли бы вы прокомментировать это утверждение?
Бертаччини – Ванцан: В процитированной Вами статье много и широко аргументируется эта тема. Коротко говоря, можно отметить, что нынешний ислам – реакция фундаменталистов против Запада. Разворачивается она начиная с 20-го годов (поражение турецких войск по Мегиддо в 1917 году в войне с англичанами, которыми командовал генерал Алленби, спровоцировало упадок мощи Оттоманской империи, разрушило миф о сплоченном шариатском государстве, разделило ислам, что привело великой горечи и стремлению к мести всего исламского мира – прим. автора) и в послевоенное время лишь усиливается в связи с изменением политических условий в Палестине. Сегодня ислам видит в Западе смертельную угрозу (…). В большинстве исламских стран не принимается положительно подаваемая телевидением и кино жизненная модель, противоречащая исламским идеалам. Здесь не идет речь лишь о строго одетых женщинах, - идет речь о видении общества, направленного на иные принципы, - например на пример равноправия полов и религии, свободы в выборе жизненных принципов. Еще менее принимается, что мусульманские девушки, живущие в Европе, выбирают себе спутника жизни бес согласия на то отца, или братьев, не закрывают лица, выбирают профессию врача, судьи, военнослужащего и т.д. Такой выбор влияет на родственников, особенно младших, живущих на исламской родине. Если бы не было бы на это реакции, подобные поступки, возникающие во множестве, могли бы серьезно повредить общественные структуры. И потому в большинстве своем ислам – понятно, с исключениями, - реагирует и возмущается, - начиная региональные войны - от Филиппин до Чечни, от Нигерии до экс-Югославии, или террористические акты – от Дальнего Востока до Нью-Йорка. Стоит за всем этим неизбежная машина – организационная, финансовая и идеологическая. Это приводит не только к развитию Иранской мощи, но и перспективу войну «до последней капли крови» против Израиля. Цели эти недостижимы без уничтожения, или, по крайней мере, нейтрализации стратегической мощи Европы. И отсюда исходит важность исламизации ее.
В вашей статье вы придерживаетесь мнения, что есть имамы с умеренными взглядами, но ислам в своей полноте страдает некоторым образом от своеобразной невозможности сосуществования, с либеральной демократией исходя из взглядов на ее концепцию свободы и прав человека. Можете ли вы привести какой-нибудь пример?
Примером такого умеренного имама может быть тот, из Лондона, который дал интервью Микеле Занзуччи, опубликованное в книжном издании «Ислам, который не поражает». К сожалению, этот имам быстро умер, а мы не были знакомы с имамами его уровня. О свободе можно говорить много. Например: молодые христиане находились в неволе в Египте, где были использованы как сексуальные рабы. Этот факт хорошо зафиксирован Антонио Соччи. Хорошо, что существует американская организация, которая занимается их освобождением. Ее действия достаточно успешны, но подобные истории зачастую в иных местах остаются без огласки. Существуют так же настоящие преследования, о которых говорит Самир Эйд, связанные со стремлением к превращению целого народа в монорелигиозное общество, с последующей «чисткой» христиан и их насильственной исламизацией. Здесь показательна трагедия Дафур! От ее виновников ненамного лучше сами исламисты, открыто поддерживающие фундаменталистскую линию. Хорошо документированы эти вопросы Магди Аллам и Ориана Фаллачи. Имена? Фараг Фода, замученный в Египте в 1992 году; Махфуз, лауреат Нобелевской премии, растерзанный в 1994-м; Рашид Буджедра, неоднократно арестовывавшийся; М. Букобза, замученный в Алжире; Таслима Насрин, приговоренная к смертной казни , и множество других.
В одном месте ваших исследований, вы говорите о «необходимости большей самокритики в отношениях с исламом, доходящих до слепого добродушествования, являющегося самоубийственным. Вы предлагаете стратегию умеренного диалога и толерантности. Можете ли вы пояснить, как развивать подобную стратегию?
В этой теме мы поддерживаем указания Бенедикта XVI. Нам достаточно быть в согласии с тем, на что указывает Папа. В общих словах, необходимо обратить внимание, что в послесоборный период не было недостатка в диалоге, - но без видимых результатов. Все вместе мы должны обратить внимание на то, что многие католики впали в одностороннюю риторику без взаимности. Позитивным примером может служить пример общины Фоколари, которые зачастую в состоянии установить добрые взаимоотношения с верующими различных религий, или вообще с неверующими. Негативный пример – это католики, которые попросту используются, но не получают ни одного ответа на свою открытость. И, к сожалению, эти факты постоянно имеют место: открываются огромные мечети в Европе, зато игнорируется открытие даже простейшей часовенки в Аравии.
В последней части эссе говорится, что «Сегодняшний ислам ставит Европу перед проблемой понимания собственной самоидентификации». Может ли это обозначать, что Европа должна вернуться к христианству, отойти от гуманизма, годами освещавший мир?
Хорошо, здесь нужно немного реализма. Возвращение к прошлому – наивно. Тем не менее, необходима деятельность ради спокойного общественного будущего. Основным пунктом является то, что не удастся достичь его ни на базе наивных принципов определенных либералов, ни на базе разочарований некоторых католиков в отношении исламизации Европы. Концепция полинационального государства не может сосуществовать с обществом «надкультурным». Эта тема требует отдельного интервью. Единственно, в чем можно быть уверенным: цивилизации и религии – не числа, которые можно было бы привести к единому знаменателю. В действительности некоторые из них не в состоянии приспособить. Идея толерантности получила свое развитие в Европе, и так как, не смотря на изобилие разнообразных трений, имеются у нее единые корни – библейское наследие – и здесь коренится современность. Но эта схема не дает возможности произвольно переложиться на какой-либо иной социально-политический контекст.
Коротко говоря, в этой статье мы хотели бы пояснить, что конфронтация с исламом неудержимо опровергнет ограниченное мышление либералов, чем и покажет разницу между близорукими и дальнозоркими. Те, вторые, будут способны на самокритику, которой те, первые, не хотят себе даже представить,- придут к спокойной плодотворной встрече с миром католицизма. Чтобы тогда были они здоровы и верны Папе. Quo est in votis – по крайней мере для нас"
Источник: Католическое агентство "Зенит"
Зенит: В эссе, опубликованном в „Studium", вы придерживаетесь мнения, что терроризм, ненависть к Западу, юдофобия и эмиграция, составляют часть глобального проекта исламизации Европы. Вы пишете, что «исламизация Запада – не мираж, не страх, а реальное намерение». Не могли бы вы прокомментировать это утверждение?
Бертаччини – Ванцан: В процитированной Вами статье много и широко аргументируется эта тема. Коротко говоря, можно отметить, что нынешний ислам – реакция фундаменталистов против Запада. Разворачивается она начиная с 20-го годов (поражение турецких войск по Мегиддо в 1917 году в войне с англичанами, которыми командовал генерал Алленби, спровоцировало упадок мощи Оттоманской империи, разрушило миф о сплоченном шариатском государстве, разделило ислам, что привело великой горечи и стремлению к мести всего исламского мира – прим. автора) и в послевоенное время лишь усиливается в связи с изменением политических условий в Палестине. Сегодня ислам видит в Западе смертельную угрозу (…). В большинстве исламских стран не принимается положительно подаваемая телевидением и кино жизненная модель, противоречащая исламским идеалам. Здесь не идет речь лишь о строго одетых женщинах, - идет речь о видении общества, направленного на иные принципы, - например на пример равноправия полов и религии, свободы в выборе жизненных принципов. Еще менее принимается, что мусульманские девушки, живущие в Европе, выбирают себе спутника жизни бес согласия на то отца, или братьев, не закрывают лица, выбирают профессию врача, судьи, военнослужащего и т.д. Такой выбор влияет на родственников, особенно младших, живущих на исламской родине. Если бы не было бы на это реакции, подобные поступки, возникающие во множестве, могли бы серьезно повредить общественные структуры. И потому в большинстве своем ислам – понятно, с исключениями, - реагирует и возмущается, - начиная региональные войны - от Филиппин до Чечни, от Нигерии до экс-Югославии, или террористические акты – от Дальнего Востока до Нью-Йорка. Стоит за всем этим неизбежная машина – организационная, финансовая и идеологическая. Это приводит не только к развитию Иранской мощи, но и перспективу войну «до последней капли крови» против Израиля. Цели эти недостижимы без уничтожения, или, по крайней мере, нейтрализации стратегической мощи Европы. И отсюда исходит важность исламизации ее.
В вашей статье вы придерживаетесь мнения, что есть имамы с умеренными взглядами, но ислам в своей полноте страдает некоторым образом от своеобразной невозможности сосуществования, с либеральной демократией исходя из взглядов на ее концепцию свободы и прав человека. Можете ли вы привести какой-нибудь пример?
Примером такого умеренного имама может быть тот, из Лондона, который дал интервью Микеле Занзуччи, опубликованное в книжном издании «Ислам, который не поражает». К сожалению, этот имам быстро умер, а мы не были знакомы с имамами его уровня. О свободе можно говорить много. Например: молодые христиане находились в неволе в Египте, где были использованы как сексуальные рабы. Этот факт хорошо зафиксирован Антонио Соччи. Хорошо, что существует американская организация, которая занимается их освобождением. Ее действия достаточно успешны, но подобные истории зачастую в иных местах остаются без огласки. Существуют так же настоящие преследования, о которых говорит Самир Эйд, связанные со стремлением к превращению целого народа в монорелигиозное общество, с последующей «чисткой» христиан и их насильственной исламизацией. Здесь показательна трагедия Дафур! От ее виновников ненамного лучше сами исламисты, открыто поддерживающие фундаменталистскую линию. Хорошо документированы эти вопросы Магди Аллам и Ориана Фаллачи. Имена? Фараг Фода, замученный в Египте в 1992 году; Махфуз, лауреат Нобелевской премии, растерзанный в 1994-м; Рашид Буджедра, неоднократно арестовывавшийся; М. Букобза, замученный в Алжире; Таслима Насрин, приговоренная к смертной казни , и множество других.
В одном месте ваших исследований, вы говорите о «необходимости большей самокритики в отношениях с исламом, доходящих до слепого добродушествования, являющегося самоубийственным. Вы предлагаете стратегию умеренного диалога и толерантности. Можете ли вы пояснить, как развивать подобную стратегию?
В этой теме мы поддерживаем указания Бенедикта XVI. Нам достаточно быть в согласии с тем, на что указывает Папа. В общих словах, необходимо обратить внимание, что в послесоборный период не было недостатка в диалоге, - но без видимых результатов. Все вместе мы должны обратить внимание на то, что многие католики впали в одностороннюю риторику без взаимности. Позитивным примером может служить пример общины Фоколари, которые зачастую в состоянии установить добрые взаимоотношения с верующими различных религий, или вообще с неверующими. Негативный пример – это католики, которые попросту используются, но не получают ни одного ответа на свою открытость. И, к сожалению, эти факты постоянно имеют место: открываются огромные мечети в Европе, зато игнорируется открытие даже простейшей часовенки в Аравии.
В последней части эссе говорится, что «Сегодняшний ислам ставит Европу перед проблемой понимания собственной самоидентификации». Может ли это обозначать, что Европа должна вернуться к христианству, отойти от гуманизма, годами освещавший мир?
Хорошо, здесь нужно немного реализма. Возвращение к прошлому – наивно. Тем не менее, необходима деятельность ради спокойного общественного будущего. Основным пунктом является то, что не удастся достичь его ни на базе наивных принципов определенных либералов, ни на базе разочарований некоторых католиков в отношении исламизации Европы. Концепция полинационального государства не может сосуществовать с обществом «надкультурным». Эта тема требует отдельного интервью. Единственно, в чем можно быть уверенным: цивилизации и религии – не числа, которые можно было бы привести к единому знаменателю. В действительности некоторые из них не в состоянии приспособить. Идея толерантности получила свое развитие в Европе, и так как, не смотря на изобилие разнообразных трений, имеются у нее единые корни – библейское наследие – и здесь коренится современность. Но эта схема не дает возможности произвольно переложиться на какой-либо иной социально-политический контекст.
Коротко говоря, в этой статье мы хотели бы пояснить, что конфронтация с исламом неудержимо опровергнет ограниченное мышление либералов, чем и покажет разницу между близорукими и дальнозоркими. Те, вторые, будут способны на самокритику, которой те, первые, не хотят себе даже представить,- придут к спокойной плодотворной встрече с миром католицизма. Чтобы тогда были они здоровы и верны Папе. Quo est in votis – по крайней мере для нас"
Источник: Католическое агентство "Зенит"