[соня]

Соня, А где почитать ваше личное мнение о вами прочитанном?
И спасибо за ваш библиотекарский труд.

Соне. Очень-очень-очень много слов. Что примечательно - лишних. Мне часто пишут собеседники, что в некоторых вопросах я чрезвычайно многословен. На это я не без доли сарказма замечаю: не все объемные книги - глупые. Вы можете сказать в ответ ровно то же самое, конечно, однако здесь это не сработает. Потому что есть объем, происходящий из раскрытия смысла, когда более лаконичное изложение просто сделает текст нечитаемым, а бывает - из попытки заполнить свободное место, ничего, в сущности, не прояснив.
Объясните, как все эти товарищи, измаравшие столько страниц, оперирующие банальными штампами, и постоянно жужжащие о том, о сем, о следующем, о предшествующем, и обо всем на свете разом хотят добиться от читателей какого-то духовного прогресса, научить "тишине ума"? Если человек постоянно видит перед собой эти их "зу-зу-зу..." бесконечным потоком?
Вашей вины в этом нет, Вы большая умница, что проявляете такой последовательный интерес к очень не простым вопросам. Но, думаю, в перечне многих тем неплохо бы создать одну, например, "Беседы с Соней", где можно было бы подробно рассмотреть тот или иной подход, прояснить неоднозначные моменты, обсудить любопытные идеи и подходы. Аргументов для Вашей позиции, думаю, накопилось более чем достаточно - таким образом весь массив данных получит практическое применение, выступая как информационная база для ссылок, иначе же его освоение в полной мере кажется мне чрезвычайно затруднительным и бесперспективным.

постоянно жужжащие о том, о сем,

Прежде всего, эти дайджесты не для информации, а для трансформации.
Вся суть, информация о христианстве - в одной известной фразе: "Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом".
Вопрос в том, как это реализовать, да?
Для этого существует не только необъятный корпус христианской литературы, но и просто бесконечное, ежедневное повторение одного и того же.

человек постоянно видит перед собой эти их "зу-зу-зу..." бесконечным потоком".

От ежедневного вечернего и утреннего правила (простите, что перехожу на православный язык) до литургии, где всякий раз происходит радикальнейшее таинство: полнейшее соединение нас с Богом, вплоть до телесного нашего состава!
Однако результаты, гхм... не всегда видны.

Да что там литургия! Основное ноу-хау православия, запатентованный им метод реализации (настолько эффективный, что его позаимствовали даже суфии) - одна единственная фраза! Ну что вот, спрашивается ее бесконечно твердить? зу-зу-зу..."
Ну да, "Сыне Божий, Сыне Божий". Мы уже с одного разу все поняли. Ясен пень, что "сыне", а не "мать его".
Но фишка-то не  в информации ...

[соня]

//Нет, Соня! Вряд ли Природа это любовь.
Природа - это итог жестокого эволюционного
выживания биологических видов... А внешне -
да, всё друг с другом жёстко "притёрто" до
романтичной симпатичности...//

Все зависит от уровня, пространства реальности, в которой мы существуем; от гештальта: способа ее восприятия.

Множественность миров или каждый имеет свой Umwelt.

"Философия всегда претендует на универсальность, и в этом заключается ее сила и слабость одновременно. Ханна Арендт видела в претензиях философии на всеобщность истоки свойственного ей авторитаризма (она писала об этом применительно к своему учителю и любовнику Хайдеггеру). Когда-то известный биолог Якоб фон Икскюль ввел понятие Umwelt. Umwelt — это окружающий мир, и каждое животное, говорил он, имеет свой Umwelt. Пчела видит только цветы, то есть определенные геометрические формы, которые она идентифицирует как важные для нее. А, например, облака для нее не важны, и она их не видит. Позже Хайдеггер говорил, что мир животного гораздо беднее мира человека, так как мы в состоянии вместить в наш мир гораздо больше элементов, не имеющих прагматической для нас значимости. Конфигурация Umwelt'а меняется в зависимости от состояния организма. Икскюль писал о том, что сытая акула не видит мелкой рыбешки, потому что она не входит в ее мир, она ей не нужна. А голодная акула видит мелкую рыбешку, потому что меняется ее мир. Мы исходим из того, что каждый биологический вид имеет свою феноменологизацию мира. Мы видим цвета, которые не видят другие животные, но, например, обезьяны видят красный цвет, потому что в джунглях они должны видеть плоды, являющиеся для них пищей, и поэтому красный цвет становится для них важным.

Но если мир являет себя в разных конфигурациях, то следует понимать, что его онтология — это не что иное, как «региональная онтология», что миров может быть много и что способы их описания тоже могут меняться. Вот почему я не очень верю в универсальность философских методов и образов мира. Мне кажется, что разумный и критический эклектизм вполне приемлем для философии, если, конечно, он не ведет к хаосу и дурному неразличению категорий и понятий. В любом случае философия (и в этом еще один ее парадокс) — это форма универсальной рефлексии, которая должна понимать свою соотнесенность с региональными онтологиями."