Кстати, хорошая статья про тесты в русском языке на нормальном сайте про русский язык Грамот.ру
Тест и Культура речи.
Тесты в области преподавания языка и литературы существовали всегда. Упражнение в учебнике, чтение наизусть стихотворения и тому подобное — всё это тесты. Принципиальная разница между тестом и настоящим экзаменом заключается в том, что тест есть механическая проверка частных знаний, экзамен — проверка умения думать на основе всей приобретённой суммы знаний. Самое нелепое, что мне приходилось видеть, — «творческие тесты» по литературе и языку. Если тест по литературе, строящийся по схеме «выбери правильный ответ», вызывает некую неловкость или улыбку, то «творческий тест» в большинстве случаев вызывает у школьника недоумение. Он просто не может понять, что от него хотят. Кроме того: заложенные «правильные» ответы часто бывают более чем сомнительными. Творческий тест — глубинный оксюморон: творчество — что-то принципиально нестандартное, а тест — принципиально стандартизированное. Большой экзамен (например, тот же ЕГЭ) должен быть творческим, а из него делают набор тестов, то есть проверку совершенно произвольной суммы частных знаний. Это неверно.
Откуда пришла идея теста? Она заимствована из западного образования, в значительной степени — из американского. И здесь надо чётко понять одну простую вещь.
Американское и европейское образование (особенно гуманитарное, на которое искусственно была «накинута» сетка технократических стандартов) в настоящее время находится в глубочайшем кризисе. Структурном и затяжном.
Ещё в середине XIX века, то есть полтора века назад, американцы начали выстраивать свою систему. Идея была довольно благородная: сделать образование доступным для всех (как и у нас сейчас). Появление «нового образования» совпало с эпохой индустриального общества, и образование приобрело чисто индустриальные черты. Система тестового контроля — полная аналогия конвейерного производства. Подготовка узких специалистов, способных проделывать ограниченный набор операций, — доминанта образовательной индустрии.
Отмечу, что в элитарном образовании (престижные школы и вузы) в Америке сохраняются живое, преимущественно индивидуальное, общение учителя и ученика, бесконечные объёмные сочинения (эссе), их вдумчивый анализ педагогом, обсуждения и т.д. и т.п. Основная же масса школ и университетов США в течение десятилетий шла по пути постоянного снижения требований к учащимся и упрощения процедур проверки знаний (тестирования). «Наши приоритеты в образовании — арифметика и правописание», — заявлял Дж. Буш.
В Европе ситуация, может быть, чуть лучше, но тенденция та же. В результате США сейчас единственная развитая страна, катастрофически неспособная обеспечить себя специалистами. Мы жалуемся на утечку наших мозгов «туда», но есть у этой «утечки» и другая сторона: вкладывая колоссальные деньги в систему образования, американцы неспособны сделать его полноценным. Они и рады бы, но не могут.
Итак, на Западе сейчас доминирует индустриально-тестовая технократическая система образования (особенно школьного), которое совершенно не соответствует новой постиндустриальной эпохе, где ключевая фигура — мыслящая, творческая, широко образованная личность. Самое слабое звено при этом — обучение родному языку, что признают многие эксперты: американцы, французы, испанцы и др.
Парадокс, но советская система образования многими чертами полностью соответствовала будущей, постиндустриальной эпохе, которая в СССР ещё не думала начинаться. На Западе же, который экономически был куда ближе к постиндустриальной эпохе, образование сильно отстало и оставалось в целом индустриально-тестовым по духу. Интересно, что в настоящее время одна из модных тем на Западе — советская система школьного и вузовского образования. О ней пишут диссертации. В Россию приезжают многие эксперты, чтобы изучать то, что у нас ещё осталось от советского прошлого.
После перестройки произошла странная вещь: Россия вдруг решила перенять (как уже было сказано, преимущественно из США) то, с чем там уже давно не знают, что делать. Вступая в постиндустриальное общество, мы вдруг решили ускоренными темпами уложить образование в прокрустово ложе индустриальных тестов, от которых никак не могут отделаться западники.
е берусь судить об уместности тестов в области преподавания точных и естественных наук. Но, выражая, как я догадываюсь, весьма крайнее мнение, хочу сказать следующее.
В целом в гуманитарной области, а особенно в области языка, словесности, тест может выполнять лишь традиционную роль частного, промежуточного контрольно-проверочного упражнения. Итоговые проверки степени владения языком могут протекать только в таких формах, в которых экзаменуемый полноценно демонстрирует своё владение активными формами речевой деятельности: говорением и письмом. Умение читать и слушать подразумевается. Конечно же разбор предложения, расставление знаков препинания и прочие элементы теста должны быть сохранены. Но упор на творческое, «порождающее тест» начало очень важен. Неслучайно одно из определений человека постиндустриального общества примерно таково: умеющий порождать тексты, адекватные быстро меняющимся вызовам мира. Причём тексты чёткие, ясные и краткие.
Особенно страдает не столько письмо, сколько говорение. Ещё в XIX веке в российских гимназиях и университетах был жив жанр хрии, то есть подготовленной речи на заданную тему. Что-то вроде сочинения, только устного. Потом хрии стали писать. Думается, возрождение жанра устной хрии было бы весьма полезно.
Наконец, ещё одно соображение (уже неоднократно высказывавшееся) относительно теста.
Тест как процедура выбора верного решения из ряда предлагаемых (наиболее часто встречающаяся разновидность теста) по сути своей глубоко противоречит самому исконному значению слова «культура». Иначе говоря, тест как проверка речевого навыка находится вне области культуры речи. Культура есть система альтернатив. Тест есть снятие любой альтернативы. Культурный человек — человек, мыслящий многомерно, альтернативно. Говоря языком лингвистики, культура речи — это умение мыслить синонимически. Культурно говорить значит: 1) уметь одно и то же выразить разными способами, 2) чётко видеть нюансы смысловых отличий в предложенных вариантах.
В основе идеи теста лежит антонимия, антитеза («верное — неверное»). Ничего «криминального» в антонимии нет. Но полное и безоговорочное доминирование антонимии приводит на уровне мышления к безальтернативности (а следовательно, к примитивизму и к нетолерантности, непримиримости и т.д.), а на уровне языка — к крайнему обеднению арсенала речевых средств.
Не могу не процитировать Андрея Платонова, чётко сформулировавшего центральную идею культуры речи и мышления: «Мощь человеческого сознания есть способность ясного, полного и одновременного представления о многих совершенно разнородных вещах». А также, добавим от себя, способность выразить эти представления самыми разными способами.