Заслуженный Ветеран
Группа: Демиурги
Сообщений: 4951
Регистрация: 8.8.2010
Вставить ник
Цитата
Из: Москва
Пользователь №: 2275
Репутация:  24 
|
САМООТРЕЧЕНИЕ
«Самоотречение—это не отказ от вещей этого мира, но принятие того, что они проходят». Ничто не постоянно, рано или поздно все уходит. Самоотречение — это состояние непривязанности, принятия этого ухода. Мимолетность — это лишь одно из имен совершенства. Мы живем и должны умереть. И этот процесс сам по себе совершенен.
Сопротивление переменам никак не согласуется с совершенством жизни — с ее мимолетностью. Менее всего мы можем смириться со своей мимолетностью. Кто из нас не вздыхал, заметив первый седой волос. Битва перекидывается на человеческое существование. Мы отказываемся видеть истину, которая находится рядом. Мы втянуты в бесконечную войну со своими страхами за себя и свое существование. Если мы хотим увидеть жизнь, мы должны быть к ней внимательны. Однако мы не заинтересованы в этом. Мы заняты борьбой за сохранение себя навсегда. Очевидно, это беспокойная и бесполезная борьба. Борьба, которую невозможно выиграть. Здесь всегда побеждает смерть — «правая рука» мимолетности.
...Их не интересуют наши попытки стать центром Вселенной. И все же мы неустанно продолжаем свою борьбу. Мы ужасно заняты. Когда все попытки победить проваливаются, мы стремимся найти покой в ложных формах религии. Даже в практике дзэн мы зачастую пытаемся найти обходной путь и достичь личной победы.
Но практика может быть только усердной. Практика аннигилирует малую самость, которая в этом совершенно не заинтересована. Поэтому, оставаясь честными с самими собой, мы должны признать, что нет успехов, способных удовлетворить малую самость.
Тем не менее, есть и другая сторона практики. Когда умирает малая самость — то, в чем сосредоточена злость, требовательность, недовольство, появляются истинные успехи: радость и уверенность в себе. Мы начинаем понимать вкус заботы о других без ожидания вознаграждения.
Это и есть истинное сострадание. То, насколько мы обладаем им, зависит от степени аннигиляции малой самости. Когда она умирает, мы можем увидеть, что такое жизнь. Иногда мы можем действовать спонтанно и помогать окружающим. Вместе с этим ростом приходит раскаяние. Когда мы понимаем, что почти всегда приносим боль себе и другим, мы раскаиваемся, и это раскаяние — чистая радость.
Заметим, что все усилия во время сесина направлены на самосовершенствование. Мы хотим достичь просветления, мы хотим очиститься, мы хотим стать спокойными, мы хотим обрести мудрость.. Это неудобство («Мне никогда не достигнуть желаемого») и является бесконечным совершенством. Вместо этого Внимание уходит в ином направлении. «Забудь о реальности! Я здесь, чтобы получить просветление!»
Но дзэн — тонкая практика. Даже если мы боремся с ней, сопротивляемся ей, искажаем ее, наши концепции стремятся к саморазрушению.
Цель любой хорошей практики — осознать ложность мечтаний, чтобы в физическом и духовном мире не осталось больше неизвестных нам переживаний. Нужно не только узнать свой гнев, но и найти собственные способы преодоления этого гнева. Если реакция неосознанна, мы не можем изучить ее и избавиться от нее. Любая защитная реакция (которая возникает у нас каждые пять минут) является практикой. Если мы практикуем с мыслями и физическими ощущениями, которые сопровождают эту реакцию, мы открываемся навстречу целостности или, если хотите, святости.
Хорошая практика всегда представляет собой процесс преобразования сосредоточенного на себе человека (скованного личными реакциями) в канал для вселенской энергии, которая изменяет Вселенную миллион раз в секунду. Все, что мы видим в нашей феноменальной жизни, — мимолетно. Однако добросовестно занимаясь практикой, мы расширяем канал вселенской энергии, и смерть теряет свое жало.
Основным препятствием к видению является непонимание того, что любая практика включает сильный элемент сопротивления. Мы обречены на него до тех пор, пока наша самость полностью не умрет. Только Будда не сопротивляется, а я сомневаюсь, что среди людей есть Будды. До самой смерти мы оказываем сопротивление, о котором нужно знать.
Вторым основным препятствием является недостаток честности по отношению к тому, чем мы являемся в каждое мгновение. С этим очень тяжело согласиться. Такая честность дается с трудом. Однако ничто происходящее не должно оставаться неосознанным. Мы должны видеть, что преследуем идеалы совершенства, вместо того чтобы осознать свое несовершенство.
Третьим препятствием является ложная значимость, которой мы наделяем те небольшие открытия, которые иногда случаются. Это уводит нас в сторону. Эти открытия — обыкновенные плоды, которые не имеют смысла, пока мы не используем их в жизни.
Четвертым препятствием является недостаточное понимание размеров задачи. Эта задача не неразрешима, она не слишком сложна, но она бесконечна.
Пятое препятствие заключается в подмене настоящей практики бесконечными разговорами, дискуссиями. Чем меньше мы говорим о практике, тем лучше. Я не говорю о дхарме. Зачем об этом говорить? Мое дело отмечать, как я разрушаю ее. Если мы постоянно говорим о практике, разговоры превращаются в сопротивление, барьер, чехол.
Хорошая практика всегда имеет дело лишь с одним — со страхом, коренящимся в основе человеческого существования. Со страхом, что «меня нет». Конечно же, меня нет, но мне меньше всего хочется это знать. Я мимолетен по своей сути и заключен в человеческую форму, которая постоянно меняется, хотя и кажется неизменной. Я боюсь увидеть то, чем являюсь, — изменчивое энергетическое поле. Я не хочу быть этим.
Поэтому хорошая практика занимается страхом. Страх принимает форму постоянных размышлений, спекуляций, анализа, фантазий. Подобной активностью мы создаем туманное прикрытие, чтобы обеспечить себе безопасность с помощью воображаемой практики. Истинная практика не стремится к безопасности, это все, что угодно, но не безопасность. Однако нам это не нравится, и мы становимся одержимыми собственными лихорадочными попытками достичь собственного варианта личного счастья. Такая одержимая практика — лишь еще одно облако, заслоняющее реальность. Единственное, что имеет смысл, — это видеть в безличностном свете, видеть вещи такими, какие они есть. Когда личностные барьеры рушатся, это не нужно как-то называть. Мы просто живем. Умирая, мы просто умираем. Нигде нет никаких проблем.
ЭТО НОРМАЛЬНО
Просветление — ядро всех религий. Однако зачастую у нас складывается довольно странное представление о том, что это такое. Мы отождествляем состояние просветленности с состоянием совершенства, спокойствия, доброты и принятия. Но это не так.
Я хочу задать несколько вопросов, касающихся некоторых неприятных состояний. Я не хочу сказать, что этим состояниям нужно противостоять или пытаться их изменить. Я не хочу сказать, что мы не должны испытывать в этих состояниях сильных чувств или предпочтений. Тем не менее в этих примерах находится ключ, обладая которым мы сможем яснее понять практику. Вот эти вопросы:
Если мне скажут: «Йоко, у тебя остался день жизни», нормально ли это для меня? Если кто-то скажет подобное вам, все ли с вами будет нормально?
Если я попала в серьезную автокатастрофу и мои руки и ноги должны быть ампутированы, нормально ли это для меня? Если подобное случится с вами, нормально ли это?
Если бы я никогда больше не встретила доброго и дружеского отношения к себе, было бы это нормально для меня?
Если бы, по какой-то причине, я оказалась прикованной к постели и вынуждена была бы испытывать боль до конца жизни, нормально ли это для меня?
Если я «сваляла дурака» в самых неподходящих условиях, нормально ли это?
Если не складываются близкие отношения, о которых вы мечтали и на которые надеялись, нормально ли это?
Если, по какой-то причине, мне приходится вести жизнь нищего, лишенного пропитания и крыши над головой, нормально ли это для меня? Для вас?
Я теряю того, о ком заботилась. Нормально ли это?
Я не могу ответить «да» на все эти вопросы. И думаю, что, оставаясь до конца честными, вы тоже не сможете сделать этого. Если вы хорошо понимаете, что значит «нормально», то подобный ответ может стать индикатором просветленного состояния. Нормальное отношение к чему-либо не исключает слез, протеста или ненависти. Танцы и пение — это голос дхармы, но слезы и рыдания тоже голос дхармы. Поэтому относиться «нормально» к чему-либо не значит быть счастливым. Но что значит «нормально»? Что такое просветленное состояние? Когда нет разделения между мной и обстоятельствами жизни, все, что происходит, просто существует.
Конечно, я представила набор определенно неприятных состояний. Вместо этого я могла бы спросить: «Нормально ли для вас получить миллиард долларов?» Вы могли бы ответить: «О, да!» Однако у того, кто обладает миллиардом долларов, сложностей не меньше, чем у нищего. В любом случае, вопрос состоит в том, нормально ли жить в тех обстоятельствах, которые предоставляет жизнь? Это не подразумевает слепого принятия. Это не означает, что, заболев, не нужно лечиться. Но иногда происходит неизбежное. И мы ничего не можем поделать. Нормально ли это?
Вы можете сказать, что тот, для кого любые условия нормальны, не может называться человеком. В каком-то смысле вы правы, такой человек — не человек. Но с другой стороны, можно сказать, что это и есть настоящий человек. Однако человек, который не испытывает неприязни ни к каким обстоятельствам, не является человеком в обычном смысле этого слова. Я знаю несколько людей, которые попадают под такое определение. Это состояние просветления — состояние, в котором человек может принять любые условия. Я говорю не о святых, я говорю о том состоянии (которому зачастую предшествует невероятная борьба), когда человеку все кажется нормальным. Например, мы часто беспокоимся о том, как принять смерть. Суть не в том, чтобы принять ее смело. Суть в том, чтобы осознать, что нет необходимости принимать ее смело. Иногда мы можем это понимать, однако чаще мы стремимся быть не теми, кто мы есть на самом деле. Это довольно интересная способность: не пытаться сладить с любыми обстоятельствами, а понять, что нет необходимости определять конкретное отношение к обстоятельствам.
Большинство терапевтических подходов стремятся привести в соответствие мои и ваши нужды и желания, чтобы хоть как-то примирить нас. Но предположим, что для осуществления и моих, и ваших желаний нет никаких препятствий. Что в таком случае нужно мирить?
Вы можете сказать, что человек, ответивший «да» на один из моих вопросов, мог бы показаться странным. Я так не думаю. Если бы вы встретили такого человека, то не заметили бы ничего странного. Возможно, вы бы отметили в нем невероятное спокойствие. Человек, лишенный самомнения, согласный принимать себя и окружающее таким, каким оно есть, по-настоящему может быть назван любящим. В зависимости от обстоятельств, такой человек может оказать поддержку или полностью отказать в помощи. Этот человек будет понимать разницу. Он будет знать, что делать, потому что этот человек будет вами.
Я хочу, чтобы вы поняли, в чем смысл способности сказать себе в любых жизненных ситуациях: «Все нормально. Я ни на что не жалуюсь». Это не значит, что вы никогда не расстраиваетесь. Но это тот фундамент, на котором строится вся жизнь. И с помощью практики (знаем мы это или нет, хотим этого или нет) мы пытаемся осознать этот фундамент, позволяющий сказать: «Все нормально». Или, как в молитве к Господу: «Все движимо Твоей Волей».
Один из критериев эффективности практики — способность замечать, что жизнь становится все более и более нормальной. Однако отсутствие заметных результатов тоже может быть полезным и составляет неотъемлемую часть практики. Когда нечто становится нормальным, мы принимаем это. Мы принимаем свой протест, борьбу, заблуждения, принимаем тот факт, что не способны действовать согласно собственному взгляду на вещи. Мы разрешаем продолжаться борьбе, боли, заблуждениям.
Пока мы сидим в дзадзэн, мы прорубаем себе путь сквозь этот коан, сквозь парадокс, на котором основана жизнь. Мы все больше и больше понимаем, что все, что происходит, независимо от нашей нелюбви к нему, независимо от нашего сопротивления, — в каком-то смысле нормально. Из моих слов вы можете заключить, что практика сложна. Однако она действительно сложна. Невероятно, но люди, которые практикуют, получают огромное наслаждение от жизни. Встречаясь с обстоятельствами, которые другие назвали бы гибельными, такие люди борются, волнуются, но все-таки получают удовольствие. И это нормально.
Если мы полностью понимаем смысл практики сесина, то все больше и больше начинаем ценить борьбу, усталость и боль, даже если они нам не нравятся. Не стоит забывать, что прекрасные мгновения сесина — радость и ощущение ценности — могут напугать. Подобная практика оставляет осадок, которым является понимание. В переживании просветления я заинтересована меньше, чем в практике, которая порождает подобное понимание. Потому что постепенный рост понимания радикально меняет жизнь. Однако совсем необязательно, что изменения будут проходить так, как мы ожидаем. Возрастает понимание и способность ценить совершенство каждого мгновения: боль в коленях и спине, щекотание в носу, пот. Мы становимся способными сказать: «Да, это нормально». Чудо сидения в дзадзэне — это чудо осознания ценности.
Мне было бы тяжело больше никогда не ощутить чье-то добро, не услышать приветливых слов. Нормально ли это? Конечно нет, но что же тогда стало бы с практикой? Если бы меня похитили в какой-нибудь варварской стране и заточили в тюрьму, что бы стало с практикой? С большинством из нас таких ужасов не случается. Нас поджидают меньшие несчастия, но и они разрушают привычные представления о жизни. Мы оказываемся перед выбором: повернуться к неприятностям лицом и превратить их в практику или снова бежать, не научившись ничему и умножая сложности. Что нужно делать, чтобы жить спокойно и продуктивно? Нужна готовность (которой мы учимся медленно и неохотно) воспринимать жизнь такой, какая она есть. Я полагаю, что вы, так же как и я, в большинстве случаев не хотите делать этого. Но мы здесь именно для того, чтобы научиться этому. И все-таки мы уже немного поняли ошибочность поиска. Чем более нормальной мы считаем жизнь во всех ее проявлениях, тем менее склонны отвернуться от нее в поисках иллюзорного совершенства.
ТРАГЕДИЯ
С обычной точки зрения, жизнь — трагедия. Однако мы проводим ее в безнадежных попытках спрятаться от этой трагедии. С момента оплодотворения наша жизнь начинает свой путь к концу. С точки зрения личности — это трагедия. Поэтому всю нашу жизнь мы посвящаем бессмысленной борьбе со смертью. В этой безадресной борьбе и состоит истинная трагедия.
В чем различие между разумной предосторожностью и постоянным беспокойством?
...Заметьте, что человек, которого преследовал тигр, не сдался, не сказал: «О, прекрасное животное. Мы с тобой едины. Пожалуйста, ешь меня». Эта история не учит нас вести себя глупо, хотя в какой-то степени человек и тигр действительно едины. Человек сделал все возможное, чтобы спастись. Так же стоит поступать и нам. Повиснув на лозе, мы можем потратить зря последнее мгновение жизни. Но можем и оценить его. Каждое мгновение последнее. Нет иных мгновений, кроме «сейчас».
Вполне разумно заботиться о теле и разуме. Проблема заключается в нашей исключительной идентификации с ними. За всю историю человечества только считанные личности могли идентифицировать себя с другими формами жизни так же, как и с самим собой. В их жизни не было трагедии, потому что не было противника. Если мы едины с жизнью — не важно, кто мы и что делаем, — то нет ни главного героя, ни соперника, ни трагедии. И ягода земляники всегда будет оценена по достоинству.
Если мы относимся к практике твердо, последовательно и ревностно, то вскоре начинаем понимать, что чрезмерная идентификация с разумом и телом — это ошибка (конечно, степень этого понимания будет меняться, а иногда оно будет исчезать полностью). Это не интеллектуальное постижение. Современная физика убеждает нас в том, что мы — «одно» и являемся лишь различными проявлениями единой энергии. Это не сложно понять с помощью интеллекта. Но способны ли мы—человеческие существа, наделенные телом, разумом и эмоциями, — понять это каждой клеткой своего организма?
Когда отождествление с телом и разумом ослабляется, мы становимся более открытыми для других, даже если не согласны с ними. Возрастает способность принимать во внимание другую сторону картины, точку зрения другого человека. Как только это происходит, немедленно исчезает главный герой, противостоящий врагам.
Практика позволяет все яснее и яснее видеть сквозь иллюзию чрезмерного отождествления — концептуальной болезни, которая управляет нашими действиями. Во время дзадзэн мы получаем превосходную возможность обратиться к самому себе и увидеть природу ложных мыслей, которые создают иллюзию отдельности эго.
Человеческий разум способен на невероятное коварство, если не подвергать его деятельность сомнению. Однако благодаря сесину — неподвижному многочасовому сидению — становится очевидной обманчивость и уклончивость разума. Напряжение, созданное коварным разумом, начинает спадать. Нас может ошеломить тот факт, что ничто во внешнем мире никогда не собиралось нападать на нас. Мы находимся под постоянным давлением собственных мыслей, собственных привязанностей, всего, что порождается идентификацией с ложными мыслями и делает жизнь замкнутой, обособленной и несчастной. Если мы практикуем сидение от случая к случаю, то можем убежать от подобного осознания.
Терпеливая практика (контроль дыхания, наблюдение мыслительного процесса) рождает осознание. Не интеллектуальное, а осознание каждой клеткой тела. Ложные мысли тают, как облака в лучах солнца, и сквозь дымку страдания мы видим открытость, простор и радость, о которых раньше и не подозревали.
Как-то раз один человек возразил мне: «Однако проблему смерти решить невозможно. Мы все равно умрем». Да, это так. Но если за секунду до смерти мы сможем сказать: «О, какая замечательная земляника!», — значит, проблемы не существует. Если акула съедает нас, значит, она отлично пообедала. Возможно со временем какой-то рыбак поймает эту акулу. С точки зрения акулы — это трагедия. С точки зрения жизни — нет.
Я не предлагаю вам новый идеал, за которым стоит бросаться в погоню. Человек, убегающий от тигра и трясущийся от страха, является дхармой. Все, чем вы являетесь, — тоже дхарма. Поэтому, и если вы сидите, и если боретесь, страдаете или смущены, просто будьте собой. Если вы счастливы, будьте счастливы, но не держитесь за свое счастье. Каждое мгновение такое, какое оно есть. Такая терпеливая практика поможет увидеть ошибки чрезмерного отождествления с разумом и телом. Мы начнем понимать.
Трагедия всегда подразумевает главного героя, вовлеченного в борьбу. Однако мы не должны постоянно оставаться героем, сражающимся с внешними силами. Борьба — это наша личная интерпретация, она заканчивается крахом лишь тогда, когда мы сами так считаем. Как говорит «Сердечная Сутра»: «Нет старости и смерти, и нет прекращения старости и смерти... Нет страдания, и нет прекращения страдания». Человек, которого преследует тигр, рано или поздно будет съеден. Это нормально. Никаких проблем.
|
Переславский гуманитарный форум » Гуманитарные форумы » Философия » Соня: конспекты интеграции мирового наследия
соня 5 Чань, дзен, дао-приправа 23.3.2018, 15:45
23.3.2018, 15:45
Ответов
