IPB
     
 

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

 
 
Ответить в данную темуНачать новую тему
Уильям Батлер Йейтс, «Ирландский дух, окутанный туманом кельтских саг...»
and
сообщение 19.3.2008, 14:05
Сообщение #1


Завсегдатай
**

Группа: Демиурги
Сообщений: 288
Регистрация: 28.10.2005
Вставить ник
Цитата
Из: г. Переславль-Залесский
Пользователь №: 66



Репутация:   44  



«Ирландский дух, окутанный туманом кельтских саг...»

Прикрепленное изображение


Ирландский поэт, драматург и прозаик Уильям Батлер Йейтс (1865-1939) является величайшим англоязычным поэтом ХХ столетия и одним из создателей современной поэтической драмы. Ему принадлежит слава основателя кельтского возрождения в Ирландии. Поэзию Йейтса отличает необычная образность и музыкальность, его сборники ирландских легенд и сказаний можно без преувеличения назвать поэмами в прозе, а его прозаические произведения поражают глубиной и изощренностью мысли окрашенной высокой поэзией. Он был первым ирландцем, удостоенным Нобелевской премии по литературе (1923 г.)
Родился Уильям Йейтс 13 июня 1865 года в Дублине. Он был старшим сыном Джона Батлера Йейтса, получившего в молодости юридическое образование и некоторое время занимался адвокатской практикой, но со временем увлекшегося живописью и ставшего художником-прерафаэлитом и портретистом.
Предки Джона Йейтса переселились в Ирландию из графства Йоркшир, что на севере Англии. Произошло это ещё в XVII столетии, то есть более чем за два века до рождения будущего поэта. Мать Йейтса, чье девичье имя звучало вполне по-ирландски - Сьюзен Поллексфен, была дочерью преуспевающего купца, имевшего богатый дом в ирландском городе Слиго.
Таким образом, имея англо-ирландское происхождение, Йейтс принадлежал к одной из тех обосновавшихся в Ирландии протестантских семей, о которых мы часто читаем в его произведениях. Казалось бы, и сам Йейтс должен был бы исповедывать протестантскую веру, которой придерживается меньшинство -правда, чрезвычайно влиятельное и могущественное меньшинство - преимущественно католического населения Ирландии, но он был равнодушен и к той и другой религии.
Йейтс являлся приверженцем своей собственной религии, основанной на традициях более глубоких и древних, чем католицизм или протестантство. Традиции эти уходят своими корнями в ту достопамятную Ирландию, о существовании которой свидетельствуют дошедшие до наших дней удивительные обычаи, прекрасные легенды, старинные языческие верования и священные места, намного более древние, чем христианские.
Когда Йейтсу было всего два года, его семья переехала в Лондон, но он часто гостил у своих дедушки и бабушки в Слиго, родном городе его матери, что расположен в западной части Ирландии. Прекрасные пейзажи тех мест и сказочный ирландский фольклор, наполненный сверхъестественными волшебнымисуществами, станут впоследствии красочным фоном для всей поэзии Йейтса.
В 1880 году семья Йейтсов - Уильяму в то время было пятнадцать лет - с 1967 г. жившая в Лондоне, снова возвращается в Дублин, где Йейтс закончил среднюю школу, в 1883 году начал посещать занятия в Дублинской школе искусств.
Здесь он проучился три года. Главная ценность полученного художественного образования состояла в том, что Йейтс познакомился с многими талантливыми ирландскими поэтами и художниками. Кстати, его младший брат Джек Йейтс, тоже выпускник этой школы, стал известным ирландским художником, чья слава не уступала славе его отца.

Самым близким товарищем Уильяма в школе искусств был Джордж Расселл. Их дружбу скреплял рано проявившийся у обоих интерес к мистической религии и ко всему сверхъестественному. Именно тогда Йейтса впервые стали посещать всяческие видения:
«Порой, ограждая себя от низменных влечений и на время забывая о беспокойстве, я вижу сны наяву - то блеклые и призрачные, то такие же яркие и осязаемые, как окружающий нас материальный мир. Но, блеклые они или яркие, я все равно не в силах хоть в чем-то их изменить. Они своевольно носятся взад и вперед и подчиняются лишь собственным законам».
К этим же годам относятся ранние литературные опыты Йейтса. В 1885 году появляется первая публикация двадцатилетнего поэта : газета «Дублинское университетское обозрение» печатает два года его небольшие лирические стихотворения.
В 1887 году семья Йейтсов снова переезжает в Лондон. Уильям Йейтс полностью оставляет занятие живописью и всерьез принимается за литературную деятельность, становясь профессиональным писателем. Помимо этого, он все больше увлекается эзотерическими идеями и даже посещает знаменитую русскую писательницу-теософа Елену Блаватскую во время ее пребывания в Лондоне, о чем много лет спустя вспоминает в своей биографии.
Вскоре он вступает в Лондонское Теософское общество. Мистические учение, с которыми он познакомился в этом обществе, привлекло Йейтса прежде всего всего тем, что выражали его собственную тягу к духовной жизни - жизни в некоем воображаемом мире, столь не похожем на окружающий его меркантильный, практический мир. Поэтому вполне естественно его увлечение старинными ирландскими сказаниями и легендами, результатом которого явились изданные им в 1888 году «Волшебные народные сказки ирландских крестьян» и написанные позднее сборники притч «Кельтские сумерки» (1893) и «Тайная роза» (1897). Вот что он писал о народных легендах:
«В любой песне или легенде, передаваемой из уст в уста крестьянами, есть такие слова и мысли, которые способны унести нас в глубину веков. И хотя нам очень мало известно об их происхождении, мы все же догадываемся, что, подобно средневековым генеалогиям, они через непрерывную вереницу колен восходят к началу мира. Народное искусство - одна из древнейших
аристократий духа: отвергая все преходящее и заурядное, все умненькое и красивенькое, равно как и все пошлое и неискреннее, и сплавляя в себе самые простые и незабываемые мысли целых поколений, оно становится той почвой, в которой коренится любое великое искусство».

Что касается точных наук, то Йейтс испытывал к физике, математике и другим подобным предметам инстинктивное отвращение. Он, как и его великий предшественник Уильям Блейк, был по своей природе мечтателем, фантазером и мистиком и уютнее всего чувствовал себя не в мире живых людей, а в мире поэтических образов, с ранней юности плотным сонмом окружавших его. Недаром он увлекался пророческими книгами Блейка, оказавшими на него самого и на его творчество столь сильное влияние; в 1893 году он даже предпринял, совместно с Эллисом, наиболее полное на то время издание произведений Блейка в 3-х томах.
В 1905 году Йейтс снова возвращается к Блейку и издает его однотомник под своей редакцией и с обширным предисловием. Именно через Блейка он вышел на такие философские и мистические учения, как платонизм, неоплатонизм, теософские системы Сведенборга и, наконец алхимию. Позднее, в своем автобиографическом эссе «Anima Mundi»( «Душа Мира»), Йейтс писал: «Я всегда пытался разгадать мысли индийских и японских поэтов, коннахтских старух, медиумов из Сохо, послушников средневекового монастыря, которым снится родная деревня, ученых авторов, неизменно ссылающихся на авторитет древних; я пытался погрузиться в мировой разум, почти неотделимый от того, что сейчас принято называть «подсознанием», освободить свои мысли от всего, что связано со всяческими «советами» и «комитетами», от того мира, каким он представляется в университетах и многолюдных городах; и чтобы заставить себя поверить во все эти идеи, я бормотал заклинания, посещал медиумов, упивался всем тем, что облекало великие проблемы в чувственные образы или волнующие фразы, заимствовав у арабских школ лишь несколько технических терминов, настолько устраивавших, что они казались обломками архитрава, валяющихся средь зарослей куманики и травы, и определил себя в школу, которой было ясно все - «a Tenedo tacitae per amica silentia lunae» («Тенедоса в тиши под защитой луны молчаливой» - «Энеуда» Вергилия). Вначале я хотел подтвердить свои выводы выдержками из дневников, где по горячим следам записывал некоторые необычные события, но потом передумал - и теперь скажу, подобно тому мальчишке-арабу, что стал великим визирем: «Брат мой, я почерпнул мудрость в песках пустыни и в изречениях древних».

Уильям Йейтс был молодым человеком с обостренным чувством собственного достоинства, всецело полагающимся на собственные представления о том, что такое хороший вкус и скверные манеры и что такое изысканный стиль и вульгарность в искусстве. Он не был заносчивым и тщеславным, но свойственная ему горделивость духа являлась одной из отличительных черт присущей ему от рождения благородной «породы». Его ранние поэтические произведения, собранные в книге «Странствия Оссиана и другие поэмы и стихотворения» (1889), являются творениями утонченного эстета; будучи прекрасными по форме, они воспевают идеалы полной отрешенности от жизни, а национальная ирландская мифология сопрягается в них с идеями Вечной Красоты. Сборник «Странствия Оссиана» был криком души молодого поэта о его страстном желании чувствовать себя свободным от унылых обстоятельств прозы жизни.
В последующие годы Йейтс все больше погружается в литературную жизнь Лондона. Он знакомится, среди прочих, с известным художником дизайнером, писателем и теоретиком искусства Уильямом Моррисом, а также с популярным в конце XIX века поэтом и драматургом Уильямом Хенли, и между ними возникает тесная дружба. Впрочем, оба они были намного старше Йейтса, и дружбу эту обрывает в 1896 году смерть Морриса, а в 1903 году - смерть Хенли. В 1888 году Йейтс вместе со своими ровесниками Лайонелом Джонсоном и Артуром Саймонсом, основывает «Клуб рифмоплетов», к которому присоединяются многие модные в те дни молодые поэты. Заседания клуба были веселыми и в то же время полезными для начинающих литераторов.
В 1889 году Уильям Йейтс, которому тогда было двадцать четыре года, повстречал юную Мод Гонн (1866-1953), блестящую ирландскую красавицу, пользовавшуюся большим успехом в обществе, и без памяти в нее влюбился. С того момента, как он позже напишет в одной из своих автобиографических книг, «в моей жизни началась пора невзгод и мучительных переживаний»:
его любовь была несчастливой, так как девушка не откликнулась на его чувство. Он ей нравился; более того, она восхищалась им, но полюбить не могла. Вся пылкость ее юного сердца была направлена на обожаемую ею Ирландию.
Несмотря на то что ее отец был английским полковником, она относилась к числу страстных патриоток Ирландии и была мятежницей по натуре. Присоединившись некоторое время спустя к ирландскому освободительному движению, Йейтс частично руководствовался своими беждениями, но главным образом сделал это из любви к своей обожаемой Мод. Когда в 1902 году в Дублине состоялась премьера его пьесы «Кэтлин, дочь Хулиэна», Мод сыграла в ней главную роль.
Ирландская политическая жизнь недолго занимала внимание Йейтса. Начиная с 1891 года, после смерти известного борца за политическую независимость Ирландии Чарлза Стьюарта Парнелла, Йейтс постепенно теряет к ней интерес. Вакуум, оставленный в душе поэта пережитым любовным разочарованием и сопереживанием с ним разочарованием в ирландском национально-освободительном движении, необходимо было чем-то заполнить, и Йейтс вновь возвращается к своему увлечению литературой, искусством, поэзией и фольклором.
Результатом его творческой деятельности на этих четырех поприщах являлся вышедший в 1893 году томик эссе «Кельтские сумерки». Кроме эссе, сборник содержал целый ряд ирландских фольклорных историй и легенд. Вот как Йейтс пишет о национальных особенностях духовного «устройства» ирландцев в эссе «Колдуны», входящего в этот сборник: «В Ирландии редко можно услышать о «темных силах» и ещё реже встречаются люди, которые с ними сталкивались. Дело в том, что наш народ скорее тяготеет ко всему фантастическому и причудливому, а фантастика и причудливость утратили бы свою свободу, которая им необходима, как воздух, если бы их стали ассоциировать со злом или даже добром. В самом деле, я встретил лишь немногих ирландцев, пытавшихся общаться с силами зла, и те немногие, с которыми я познакомился ближе, хранили свои цели и занятия в строжайшем секрете от окружающих».
А вот как ирландец-ясновидящий из другого эссе, «Счастливые и несчастливые богословы», входящего в книгу «Кельтские сумерки», представляет себе Ад и Чистилище: «Я видел Ад своими глазами... Он был окружен высоченной стеной из металла. И туда вел прямой сводчатый проход, как в господский сад, но его края были не из самшита, а из раскаленного железа. А за стеной были
проложены мощные переходы, и я не помню, что находилось по правую руку, но по левую горели пять огромных печей, доверху набитых душами, закованными в тяжелые цепи.
А в другой раз я видел Чистилище. Оно располагалось на равнине, и вокруг не было никаких стен. Все было охвачено ярким пламенем, внутри которого находились души. Они страдали не меньше, чем в Аду, только здесь не было чертей, и души ещё надеялись попасть в Рай».
В эссе «Земля, огонь и вода» из того же сборника Йейтс отмечает уникальность ирландцев в сравнении с другими народами: «Один французский писатель, которого я читал в детстве, сказал, что во время скитаний иудеев в их сердце вошла пустыня, которая и сделала из такими, каковы они сейчас. Я не помню, с помощью каких доводов он доказывал, что евреи до сих пор остаются наиболее живучими чадами земли, но вполне вероятно, что у каждой стихии есть свои любимые дети. Если бы мы были лучше знакомы с огнепоклонниками, то, возможно, обнаружили бы, что многовековое соблюдение религиозных обрядов принесло свои плоды и что огонь передал им частичку своей природы. И я уверен, что вода морей и озер, туманов и дождей сотворила ирландцев по своему подобию... Недаром же Порфирий считал, что все души рождаются благодаря воде и что "вереницы образов текут в душу из воды"».
В 1898 году Уильям Йейтс знакомится с вдовой крупного англо-ирландского землевладельца, леди Огастой Грегори. Впоследствии она станет его ближайшим другом и, подобно ему, займется литературным творчеством. Ещё до своего знакомства с Йейтсом она собирала фольклорные истории западной части Ирландии.
Познакомившись с ее собранием, Йейтс был просто очарован описанными в них древнейшими ритуалами и языческими верованиями, столь старательно выкорчеванными из ирландского быта навязанным стране христианством. Он увидел в собранных Огастой старинных ирландских легендах неиссякаемый источник высокой поэзии, источник, который помог ему осознать себя как
поэта и гражданина Ирландии. Неудивительно поэтому, что в конце девяностых годов Йейтс становится инициатором и участником движения «Ирландское литературное возрождение».
Начиная с 1898 года, Йейтс проводит летние месяцы преимущественно в Кул-Парке - поместье леди Грегори, расположенном в ирландском графстве Голуэй, а через несколько лет и сам покупает облюбованный им неподалеку от Кул-Парка полуразрушенный норманнский замок Тор-Боллили, который под именем «Башня» становится доминирующим символом в целом ряде егопоздних - и лучших - стихотворений и поэм.
В 1899 году Йейтс, не особенно надеясь на успех, просит Мод Гонн стать его женой, но она отказывает ему, а через четыре года после этого выходит замуж за майора Джона Макбрайда, такого же, как она, пламенного патриота Ирландии, полностью разделявшего с ней чувства ненависти к английским угнетателям. Увы, майор Макбрайд вошел в число тех ирландских мятежников, которые были казнены англичанами за их участие в так называемом Пасхальном восстании, произошедшем в 23-30 апреля 1916 года.
А тем временем Йейтс много писал, убежденный в том, что создаваемые им поэмы и пьесы внесут свою лепту в дело укрепления единства ирландской нации, а это, в свою очередь, позволит ей наконец освободиться от полуколониальной зависимости и создать самостоятельное ирландское государство.

Вместе с леди Грегори и другими единомышленниками он много времени и энергии посвящает созданию Ирландского литературного театра в Дублине. Первый сезон этого театра открывается в 1899 году представлением пьесы Йейтса «Графиня Кэтлин».
Йейтс оставался директором Ирландского литературного театра (с 1904 года он стал называться Театром аббатства) вплоть до 1938 года, то есть, в сущности, до конца жизни. В трудный период становления театра, с 1899 по 1907 годы, он лично занимался многочисленными театральными проблемами, поддерживал (и морально, и материально) сотрудничавший с театром драматургов, среди которых особо выделялся Джон Миллингтон Синг, и сам много писал. Среди написанных им пьес, вошедших в постоянный репертуар Театра аббатства, особенным успехом пользовались «Земля затаенных желаний» (1894), уже упомянутая «Кэтлин, дочь Хулиэна» (1902), «Песочные
часы» (1903), «Накоролевском пороге» (1904), «На побережье Бейла» (1905), и «Дейрдре» (1907).
В этот же период Йейтс публикует несколько поэтических сборников, в том числе «Стихотворения и поэмы» (1895) и «Ветер в камышах» (1899), отмеченных характерной для его раннего творчества атмосферой призрачности мироздания и активным обращением к ирландскому фольклору. Однако в более поздних сборниках, таких как «В семи лесах» (1903) или «Зеленый шлем» (1910), он постепенно отходит как от прерафаэлитских красок и ритмов, так и от своих кельтских и эзотерических увлечений.
Но особенно радикальные изменения его поэзия претерпевает в периодс 1909 по 1914 год. Потусторонние, исступленно-восторженные мотивы, характерные для раннего творчества, почти полностью исчезают, и его поэзия приобретает более четкие очертания, более лаконичную и упругую образность, а само главное несвойственные ранее определенность и прямоту, с которой поэт выражает свое отношение к каждодневным реальностям жизни и к несовершенству мирового устройства.
1917 год был для Йейтса во многих отношениях переломным. Публикация сборника стихов «Дикие лебеди Кула» ознаменовала собой начало нового периода в его творчестве. Он достигает таких высот вдохновения и такого совершенства стиля, которые почти не имеют аналогов в истории английской литературы. Книга поэзии «Башня» (1928) является шедевром, созданным зрелым и тонким мастером; в этой книге жизненный опыт мыслителя и эссе выражен в совершенной, безукоризненной поэтической форме. Столь же совершенными по форме и образности были стихотворения, вошедшие в сборник «Винтовая лестница» (1929).
Основными темами и символами этих сборников стали «Пасхальное восстание» 1916 года; Ирландская гражданская война 1922-1923 годов; принадлежащий Йейтсу замок «Башня»; Византийская империя и ее мозаики; древнегреческие мыслители: Платон, Плотин и Порфирий; интерес поэта к философии «неореалиста» Джорджа Эдуарда Мура и к современным исследованиям в области психоанализа. Ненависть к практицизму в любых формах и страх перед «революционным хаосом» заставляют Йейтса представлять мирв фантасмагорических образах безумного хаоса, которому вновь противопоставляется идея вечности.
Свои философские взгляды Йейтс излагает в таких книгах прозы, как «Роза алхимии» (1897) и «Видение» (1925, пересмотренное и исправленное издание 1937).
Размышление Йейтса о природевоображения и взаимосвязи реального мираи мира оккультного, несмотря на некоторую усложненность прозы, представляют большой интерес сегодня: «Чем больше мы развиваем воображение и углубляем свое понимание, тем с большим количеством богов встречаемся и беседуем и тем сильнее подпадаем под влияние Роланда, протрубившего в Ронсевальском ущелье прощальную песнь плотским желаниям и удовольствиям; под влиянием Гамлета, наблюдавшего за тем как они отмирают, и скорбевшего по этому поводу; под влияние Фауста, искавшего их по всему свету, но так и не нашедшего их; под влияние всех тех бесчисленных божеств, которые приобрели духовные тела в умах современных поэтов-романистов; и под влияние старых божеств, которые, начиная с эпохи Ренессанса, практически добились прежнего поклонения, за исключением принесения в жертву птиц и рыб, цветочных венков и дыма
благовоний».
В 1913 году Йейтс прожил несколько месяцев в графстве Сассекс, поселившись, по приглашению своих друзей, в коттедже «Стоун Котидж», где он много общался с американским поэтом Эзрой Паундом, вызвавшимся помогать Йейтсу в качестве секретаря. Йейтс в это время редактировал и готовил к изданию японские пьесы, написанные в традиционной манере «но». Ритуалистическая
символика японского театра «но» увлекла Йейтса; ему был близок сложный символизм «но», выражаемый посредством особых масок, мимики, танцев и песен; ему импонировала стилизованная и интимная атмосфера японского театра, хотя он и понимал, что эти пьесы не могут пользоваться успехом у широкой публики. Такие пьесы Йейтса, как «У ястребиного источника» (1916) или «Четыре пьесы для танцовщиков» (1921) представляли собой танцевальные пьесы-маски и были написаны под явным влиянием театра «но».

История любви Йейтса к Мод Гонн получила в 1917 году неожиданное продолжение: пятидесятидвухлетний поэт просит Изельту Гонн, дочь его давней пассии, выйти за него замуж. Изельта, как и можно было ожидать, отказывает. Тогда он, буквально через несколько недель после этого, предлагает свою руку и сердце незамужней мисс Джорджи Хайд-Лиз, и та принимает предложение. Свадебная церемония происходит в 1917 году. Через два года у них рождается дочь, Анна Батлер Йейтс, а в 1921 году - сын Уильям Майкл Йейтс.
В 1921 году Уильям Йейтс и другой великий ирландец Бернард Шоу, объединили свои усилия в хлопотах по созданию Ирландской литературной академии, а в 1922 году, когда была провозглашена независимость Ирландского свободного государства, Йейтсу предлагают стать членом нового Ирландского Сената. Он принял предложение и прослужил сенатором до 1928 года. От звания сенатора Йейтс отказался вследствие расхождений с реакционной политикой правительства новой Ирландии.
Когда в 1923 году Йейтсу присуждают Нобелевскую премию по литературе, его слава приобретает новый характер. Несомненно, он заслуживает этой славы, занимая почетное место среди наиболее значительных современных поэтов.
В 1936 году семидесятилетний Йейтс предпринимает издание сборника «Оксфордская антология современной поэзии, 1892 - 1935», в которую включает произведения своих самых любимых поэтов. но он продолжает работать и над собственными произведениями в 1938 году он заканчивает «Яйцо цапли», свою противоречивую пьесу, а в 1938 и 1939 годах выпускает поэтические сборники «Новые стихи» и «Последние стихи и две пьесы».
В этих книгах Йейтс возвращается к своим прежним темам, придавая им несколько иное звучание, и демонстрирует поразительную виртуозность стиля в самых разных поэтических жанрах: поэт обращается и к балладным ритмах, и к сложным диалоговым построениям с энергией и изобретательностью, которым могли бы позавидовать молодые поэты.
Важное значение для понимания истоков творчества Йейтса имеет написанная им в 1926 году «Автобиография», которая, помимо всего прочего, является чрезвычайно увлекательным чтением. Его «Мемуары» были опубликованы посмертно, в 1973 году. Самостоятельный литературный интерес представляют письма Йейтса. Собрание его писем вышло отдельными книгами в пяти томах.
Умер Йейтс 28 января 1939 года, находясь за границей. Сделать необходимые приготовления для его погребения в родной Ирландии не успели, поэтому он был похоронен в городке Рокбрюи, что на юге Франции. Правда, в дальнейшем предпринимались попытки перехоронить его тело в городе Слиго, где родилась его мать, но этому помешала начавшаяся мировая война. В 1948 году тело поэта все-таки перевезли в Слиго, и он нашел место последнего упокоения на протестантском кладбище в Драмклиффе, как было им завещано в «Последних стихах». Он покоится под могильной плитой, на которой вырезана написанная им самим эпитафия:

Брось хладный взгляд на жизнь, что скрыта

смертью.

И следуй дальше, всадник незнакомый.


Если бы Йейтс перестал писать в возрасте сорока лет, то оставленное им творческое наследие обеспечило бы ему в памяти потомков не более чем место второстепенного поэта, писавшего в стиле отмирающей прерафаэлитской традиции и черпавшего свое вдохновение и образы из неисчерпаемого кладезя кельтской культуры, переживавшей в те годы свое возрождение. Но дальнейшее его творчество является беспрецедентным в литературной истории примером того, как поэт может создавать свои главные - более того, гениальные - произведения в возрасте между 50 и 75 годами. Поэзия Йейтса достигает в этот период столь высоких вершин, к которым он иногда ранее не поднимался.
Поистине, творчество Йейтса представляет собой уникальный для поэтов и художников случай, когда количество переходит в качество. Его эксперименты в широком диапазоне поэтических, драматургических и прозаических форм позволили ему выработать собственный, неподражаемый
стиль, а длившиеся всю жизнь духовные искания и накопленная мудрость в сочетании с увлечением кельтским фольклором - создать свою собственную, в высшей степени оригинальную и увлекательную мифологию. Да, эта мифология, пронизанная сложными символами и образами, не проста для понимания, но Йейтс и не стремился к тому, чтобы его восприятие мира, его эстетические
представления и его философия были слишком очевидны, не требуя глубоких раздумий и усиленной «работы души».


Валерий Чухно

Прикрепленное изображение

Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Libra
сообщение 19.3.2008, 20:07
Сообщение #2


Легкомысленная
*****

Группа: Демиурги
Сообщений: 3153
Регистрация: 15.12.2007
Вставить ник
Цитата
Из: Переславль-Залесский
Пользователь №: 842



Репутация:   277  



Уильям Йейтс

Скрипач из Дунни

Когда я на скрипке играю,
Вся улица пляшет со мной.
Двоюродный брат мой - священник.
Священник - и брат мой родной.

Но я не завидую братьям:
Им старый молитвенник мил,
А я себе песенник славный
На ярмарке сельской купил.

Когда постучимся мы трое
В день судный у райских ворот,
Притворник нам всем улыбнётся,
Но первым меня позовёт.

Кто праведен сердцем, тот весел,
Коль скорбный не выдался час,
А весёлые любят скрипку,
А весёлые любят пляс.
Перевод С.Я. Маршака


Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 

Быстрый ответОтветить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 

RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 14:57
 
 
              IPB Skins Team, стиль Retro