Курс начинающего волшебника -
Гурангов, Долохов Цитата
Книга знакомит с основами игрового эзотерического психотренинга Симорон. Это оригинальная отечественная чисто практическая система, отвечающая на вопрос: “что и как делать?”, когда возникают жизненные проблемы. В системе разработаны простые и эффективные методы изменения обстоятельств жизни, доступные любому человеку.
Вадим ГУРАНГОВ и Владимир ДОЛОХОВ
КУРС НАЧИНАЮЩЕГО ВОЛШЕБНИКА
НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ СИСТЕМЫ СИМОРОН
СОСТОЯНИЕ ПАРЕНИЯ
Видели вы, как парит птица? Распластав крылья, скользит она в пространстве, ничего не преодолевая, – слившись со стихией, сама став стихией. Она не тратит сил и может бесконечно долго перемещаться в синем небе.
Состояние парения является одним из базовых понятий в системе Симорон. В этом состоянии стремятся жить симоронисты. Если я “парю”, могут ли в такие минуты возникать проблемы, требующие моего внимания? Все решения обретаются сразу, без усилий.
Симоронист, который находится в состоянии парения как минимум отдаляет смерть, а в идеале – снимает ее. Он может выбрать другую посадочную площадку, когда ему надоест эта реальность. Дальше остается лишь пребывать в этом состоянии, организм перестает стареть и разрушаться, и, более того, начинается процесс восстановления, омоложения.
МАТРЕШКИ. ЧТО ТАКОЕ СИМОРОН?
Приходит Чапаев к Анке, а она голая сидит… Он ее спрашивает: “Ты почему голая, Анка?” – А она отвечает: “У меня платьев нет”. Он тогда шкаф открывает и говорит: “Как нет? Раз платье. Два платье. Привет, Петька. Три платье”…
Чапаев стал объяснять Анне, что личность человека похожа на набор платьев, которые по очереди вынимаются из шкафа, и чем менее реален человек на самом деле, тем больше платьев в этом шкафу… Она пыталась доказать, что все может обстоять так в принципе, но к ней это не относится, потому что она всегда остается собой и не носит никаких масок. Но на все, что она говорила, Чапаев отвечал: “Раз платье. Два платье”… Потом Анна спросила, кто в таком случае надевает эти платья, и Чапаев ответил, что никого, кто их надевает, не существует. И тут Анна поняла. Она замолчала на несколько секунд, потом кивнула, подняла на него глаза, а Чапаев улыбнулся и сказал: “Привет, Анна!”
В. Пелевин. Чапаев и Пустота
ПРАВА НА ЖИЗНЬ
Очевидно, что любая граница, которую мы ставим, не является надежным укрытием от катастроф, катаклизмов, неприятностей. Когда мы привыкаем к установившемуся режиму, он защищает нас временно, а стало быть, не защищает в принципе. Если мы подумаем, где находимся и чем пытаемся себя защитить, то нужно прямо сейчас всем харакири сделать! Никакие границы нас не защищают.
Еще есть внутренние границы – мои планы, мои идеи, мои переживания, мои мечты, мои привычки, мои страхи, мои болезни, мое здоровье. Все это границы, отличающие меня от других людей. А где же нахожусь Я?
В мозгу, в душе, в центре вселенной, в физическом теле, внутри своего сознания? Любое слово выделяет, отграничивает какой-то объект. И если я называю что-то, то тем самым, ставлю границу между этим объектом и тем, что этим объектом не является.
Что останется, если убрать все границы? Представим, что мы раскрываем все оболочки как матрешки, и доходим до последней. Что внутри нее? Пустота. Но эта пустота является основой всей жизни. Оболочки, в которые мы себя одели, случайны, эфемерны и взаимозаменяемы. Но то, что находится внутри, – нетленно и неприкосновенно. Все мои внешние и внутренние обозначения – это только упаковки моего вечного, глубинного, беспредельного Я.
Подытожить приведенные рассуждения можно классическим высказыванием.
Есть нечто бесформенное, прежде неба и земли существующее, беззвучное, бескачественное, ни от чего независящее, неизменное, всепроникающее, неизбывное. Его можно назвать матерью всего, что существует под небом. Истинного имени его мы не знаем.
Это определение Лао-Цзы достаточно убедительно, хотя оно и состоит из слов. Мы не можем назвать то, что неназываемо. Мы не можем употребить ни одно понятие, ни одно определение, не поставив тем самым очередную границу.
Упаковки, оболочки легко обнаруживаются, а то, что находится внутри, выскальзывает как мыло. Нельзя познать то, что непознаваемо. Возможный выход – отделаться безобидной шуткой.
Поэтому назовем это СИМОРОН. Безобидно. Ибо мои внешние и внутренние обозначения – это границы, это оболочки, это упаковки того Симорона, о котором мы сейчас говорили. В дальнейшем мы иногда будем называть Симорон – Степанычем, подчеркивая наш шутливый, игровой подход. Ну как можно поклоняться какому-то Степанычу?!
ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПРАВ
Чтобы оказаться в нигде и взойти на этот трон бесконечной свободы и счастья, достаточно убрать то единственное пространство, которое еще остается, то есть то, где вы видите меня и себя самого. Что и пытаются сделать мои подопечные. Но шансов у них мало, и через какое-то время им приходится повторять унылый круг существования. Так почему бы вам не оказаться в “нигде” при жизни… Вы, наверно, любите метафоры – так вот, это то же самое, что взять и выписаться из дома умалишенных.
Барон Юнгерн,
Командующий Особым Полком Тибетских Казаков
– Ничего не поделаешь, – возразил Кот. – Все мы здесь не в своем уме – и ты, и я!
– Откуда вы знаете, что я не в своем уме? – спросила Алиса.
– Конечно, не в своем, – ответил Кот. – Иначе как бы ты здесь оказалась?
Л. Кэрролл. Приключения Алисы в Стране Чудес
Теперь мы можем ответить на вопрос об утере природных прав. Они теряются в самозащите, в утверждении своих оболочек, начиная от самой дальней и заканчивая самой ближней. Как только я говорю, что это – мое, а то – чужое, немедленно возникает оболочка. Закрывается глубинное Я, которому и принадлежит все. Отсюда напрашивается простой вывод – для восстановления своих прав достаточно освободиться от системы упаковок.
Смысл нашего освобождения не в том, чтобы открывать дверцы, а в том, чтобы заглянуть туда, где создаются все дверцы и все клетки. Тогда и дверцами заниматься не надо будет, тогда окажется, что мы изначально свободны, но не умеем этой свободой пользоваться. Если мы заглянем в себя, то найдем там Симорон, найдем могущественную искорку творения, которая создала нас и все остальное.
Я добрался до серединки, до своего истинного Я (Симорона), одного Я на всех. Это Я неизмеримо глубже, чем то, что мы называем личностью, которая состоит из физического тела, ощущений, эмоций, мыслей, прошлого опыта. Это Я разлито по личностям, сосудам, упаковкам. Каждый объект в мире – тот же Симорон, запечатанный в другие сосуды, в другие матрешки.
Если я вижу сражение упаковок и всерьез сочувствую одной из них, то становлюсь соучастником этой баталии и утрачиваю связь с Симороном. Так я теряю природные права в бессмысленном укреплении своих границ. Упаковки условны и действуют только в режиме моей поддержки. Стоит мне лишить их этой поддержки, т. е перестать подпитывать их своими мыслями, желаниями, и они тут же слетают с меня, как шелуха.
ИЛЛЮЗОРНОСТЬ МИРА. СИМОРОН – ТЕАТР АБСУРДА
Реальность воображаема, а воображаемое – реально!
Мир, где мы живем, – просто коллективная визуализация, делать которую нас обучают с рождения. Собственно говоря, это то единственное, что одно поколение передает другому.
В. Пелевин. Чапаев и Пустота
Мы выяснили, что Симорон запрятан в систему упаковок, которые имеют названия и составляют модель мира (ср. “описание мира” у К. Кастанеды). Эта модель мира есть иллюзия, которую личность воспринимает как реальность, оживляя ее своим воображением.
Приведем известную метафору из индийской философии. Возьмем светящуюся точку, маленький горящий уголек. Это – начало мира, это – Симорон. Она не имеет ни длины, ни толщины, ни глубины, ее нельзя взвесить. Посмотрим, что будет происходить, когда эта точка начинает расти. Как она может расти, если в мире есть одна эта точка и ничего больше? Единственным образом: она будет повторять саму себя. Прикладывая точку к самой себе, мы получим светящуюся линию, светящийся луч. Обратите внимание – он иллюзорен, он так же неизмерим, как неизмерима породившая его точка. Начните раскручивать эту линию. Вы увидите светящийся круг. Он иллюзорен, он нереален, однако мы его видим. Из круга получается светящийся шар, объем, которого в реальности не существует, а существует только породившая его светящаяся точка. Если мы вытянем из этого шара лучики и будем вращать их, то получим то, в чем существуем, в чем живем – мы получим мир.
Он голографичен, иллюзорен. Почему мы этого не видим? Да потому, что сами как личности являемся голограммами. Голограмма голограмму видит издалека! Итак, мы имеем дело с многократным воспроизведением Симороном самого себя – основным принципом миростроительства.
Можно ли всерьез относиться к набору упаковок, матрешек? Система Симорон также является упаковкой или, лучше сказать, театром. Этот театр учитывает собственную иллюзорность. Поэтому он комедийный, шутовской, театр абсурда, в отличие от драматических театров, в которые так любит играть человечество. Основой симоронского искусства является улыбка, чувство юмора. Не принимать всерьез свою проблему – это способ выхода из нее. Если я улыбнусь, увидев себя в цепях, – цепи ослабнут, если буду продолжать улыбаться – они совсем спадут. Обучение больше напоминает непринужденную детскую игру (в волшебников), чем привычный академический процесс.
ОСНОВНАЯ МЕТАФОРА СИСТЕМЫ СИМОРОН
Я был вчера в огромном городе,
Где совершенно нет людей.
И в каждом доме вместо окон
Я видел только зеркала.
Когда я просто улыбался,
То улыбался мне весь город.
И если я кивал кому-то,
То все кивали мне в ответ.
Иногда казалось мне, что город жив,
И что вокруг миллион людей.
И вновь, и вновь не мог поверить я, что я один,
И что вокруг лишь зеркала.
А. Макаревич. Хрустальный город
Мы достаточно подготовили читателя, чтобы привести базовую метафору системы Симорон. Все симоронские приемы и техники предназначены для того, чтобы как можно глубже осознать эту метафору.
Представьте себе планетарий. В центре планетария находится шар с дырочками, внутри которого расположена яркая лампа. Когда лампу включают, из всех дырочек пробиваются лучики света, которые на темном куполе планетария превращаются в светящиеся точки, изображающие звездное небо. Мы имеем полиэкранную систему: внутри шара расположен источник света – Симорон; шар – как первый экран на пути этого света; купол планетария является вторым экраном. Источником является лампа. Выключите лампу – погаснет первый экран, исчезнет и второй. Включите лампу – оживут все экраны.
Симоронисты считают, что эта модель в точности соответствует процессу, в который мы вовлечены от рождения. Сила, выпустившая меня (или любой объект мироздания) в жизнь, находится не вне меня, а – внутри. Этот источник света и называется Симороном. Вокруг него – шар, в этом качестве выступает моя личность. Если я пропускаю излучение, которое меня выпустило в мир, дальше, то вне меня будет выписано мое продолжение. Этим продолжением является весь видимый, проявленный мир. Такой аналог звездного неба называется вторым экраном. Каждый человек, растение, животное, камень, каждый предмет видимого мира является моей проекцией, укрупненным продолжением меня самого. В тот момент, когда я бросаю взгляд на какой-то предмет, я выпускаю луч и выписываю вне себя свое продолжение, соответствующее дырочке, сквозь которую я выпустил этот луч. Дырочки разной формы, соответственно, и проекции разные.
Итак, включилась внутренняя лампа. Она начинает освещать, транслировать животворящее излучение. Вообразите, что в тот момент, когда вы родились на белый свет, вас поместили в барокамеру и вы ни с чем не познакомились. И до сего дня вы бы пребывали в абсолютной пустоте и полагали, что в мире существуете лишь вы, потому что другой информации у вас бы не было. Если вы сейчас закроете глаза, уши, ноздри, выключите накопленный личный опыт, то сможете почувствовать, что в мире присутствуете только вы, присутствует начало, выпустившее вас в жизнь – Симорон.
На пути излучения возникает первый экран – шар-личность, дальше которого лучи могут и не пройти. В шаре дырочки – это каналы жизненных устремлений личности, ее чаяний, замыслов, планов. Первый экран – это первый слой оболочек, в которые запакован Симорон: это я со всей психофизической начинкой, мое тело, инстинкты, ощущения, эмоции, мысли.
Вторым экраном будет то, что находится за пределами первого: внешняя среда, внешний по отношению к личности мир. Многообразные объекты второго экрана расположены однородными слоями, и таких слоев будет три.
Прежде всего, это – личностное окружение: мои вещи, предметы обихода, мой огород, домашние растения и животные, окружающие меня люди, родственники, друзья, те, с кем я в постоянном контакте. Я их узнаю, они узнают меня.
Далее располагается окололичностное окружение – все, что попадает в поле моего непосредственного восприятия, но не является моей собственностью. Это предметы, помещения, растения, животные, люди, временно оказавшиеся в поле моего зрения. Все, что временно примыкает к моему личностному окружению, а потом уходит из него, мы называем окололичностным окружением. Когда мы идем по улице, путешествуем, мы входим в контакт с окололичностным окружением. Оно более скоротечно, более кратковременно, чем личностное окружение.
Последний слой второго экрана – дальнее окружение. Это – комплекс объектов второго экрана, с которым я практически не пересекаюсь, но знаю о его существовании. Я никогда не был в Амстердаме или на Бетельгейзе, но я знаю об их существовании.
Таким образом, мы разделили упаковки Симорона на четыре слоя: личность, личностное окружение, окололичностное окружение и дальнее окружение.
Переславский гуманитарный форум » Гуманитарные форумы » Философия » Соня: конспекты интеграции мирового наследия
соня 13 Психология, Популярная псих-ия, практики здоровья, успеха 16.1.2019, 10:47
16.1.2019, 10:47
Ответов
