[Libra]

"Российская газета" публикует самый полный отчет о крупномасштабном и во многом уникальном исследовании, проведенном учеными Института социологии РАН. Риторический вопрос "только подумайте, что же в стране творится?!" может в России смело претендовать на роль самого частого. Вне зависимости от того, что действительно происходит и насколько эти перемены существенны. Но даже на риторические вопросы науке ответы все равно известны. Ученые из ИС РАН трижды за десять лет - в 1998, 2004 и 2007 году попытались выяснить, как себя чувствуют и кем ощущают россияне. И сравнили полученные результаты.

Исследование в очередной раз подтвердило расхожую, хоть и не особо научную истину: "жизнь на 10 процентов состоит из того, что мы в ней делаем, и на 90 - из того, как мы это переживаем". Вроде бы и "жизнь налаживается". Вроде бы растут доходы, выдаются кредиты, строятся дома и открываются школы - а покоя людям все равно нет, им хочется гораздо большего. Почему хочется? Чего именно? Ради чего? Все это социологи изложили в очередном объемном аналитическом докладе, анализируя результаты "третьей волны" замеров того, что на научном языке именуется "идентичностью" россиян. Если проще - того, кем наши сограждане себя ощущают, как оценивают свой социальный статус, довольны жизнью или нет, на
какое место ставят свою страну в мире и т.д.

Дорогие политики и примкнувшие к ним чиновники! Специально для вас - новость первая, относительно радостная: четверть населения России в данный момент уверена, что в целом их жизнь складывается хорошо. Еще 63 процента в основном ею удовлетворены. Новость вторая, не лучшая: удовлетворенность россиян своей жизнью за последние три года снизилась - в 2004 году свыше трети респондентов (35 процентов) считали, что все у них складывается хорошо. Причем это - в среднем. В отдельных возрастных группах (например, среди 56-65-летних россиян в середине 2004 года было 24 процента оптимистов, а сейчас - лишь 14). И новость третья, неприятная ( но вообще, строго говоря, и не новость). Несмотря на пролившийся над страной "золотой дождь" нефтедолларов и успешное осуществление социальных нацпроектов, у нас по-прежнему столь же велик разрыв между бедными и богатыми, как в недоброй памяти 1998 году накануне кризиса. В 2, 5 раза выросла доля бедных в составе людей от 56 до 65 лет (то есть свежеиспеченных пенсионеров). Труднее стало пробиться молодежи (рынок труда "насытился" кадрами). И - главное!- сейчас все-таки не 1998 год. Люди просто не хотят "ждать лучшего будущего" и ради этого мириться с не лучшим настоящим. Им хочется хорошо жить здесь и сейчас, они искренне не понимают, почему это все же не удается. И поэтому налицо еще и новость четвертая - но о ней чуть позже, под конец этой статьи и к выборам поближе…

Чем не богаты, тому и не рады

Как водится, сначала - о деньгах. Доходы россиян за три года явно выросли. Социологи оперировали цифрой среднедушевого дохода на члена семьи, рассчитанной на основе "самооценки" респондентов. В 2004 году она составляла 4279 рублей, сейчас - 6630. Но людям важны, как показывает практика, не только их доходы, но и многое другое. Как показал сравнительный анализ, за последние три года не стало меньше тех людей, кого не устраивает материальная сторона их жизни. Среди россиян 16-65 лет число тех, кто не удовлетворен своим питанием или возможностями купить себе одежду, совпадают с данными трехлетней давности с точностью до процента. В некоторых возрастных когортах недовольство только нарастает. Так, например, среди россиян 56-65 лет оценивают свое питание как плохое уже не 14%, а 16%, по одежде наиболее яркий рост неудовлетворенности демонстрирует группа 46-55 лет (на 4%). Одновременно произошло и сокращение доли тех, кто оценивает ситуацию в этой сфере как хорошую. Всего же на 6 процентов больше людей стало выражать недовольство своим питанием, одеждой и материальным положением в целом - на 4 процента. Стало больше тех, кого не устраивает их жилье. По мнению социологов, это связано и с повышенным вниманием СМИ к этой теме в последние годы, и с бьющим в глаза неравенством в столь важной сфере. В итоге соотношение россиян, называющих свои жилищные условия хорошими и плохими составило уже не 31 процент к 15 (как в 2004 г.), а 26 к 17. Разница красноречива.

Выросло число тех, кто не мог провести досуг так, как ему хочется. Особенно недовольна молодежь в возрасте 16-25 лет. Доля удовлетворенных качеством своего досуга сократилась с 46 до 31 процента. Не могут, по их словам, хорошо провести отпуск 26 процентов молодежи до 25 лет и 35 процентов людей, которым 56-65 лет. Естественно, "бытие определяет сознание": среди людей с низкими доходами (до 2500 рублей в месяц на члена семьи) 43 процента считали свое материальное положение плохим. В группе тех, у кого на душу в семье приходилось свыше 10000 рублей, 31 процент называл свое положение хорошим и всего 7 - жаловались, что оно "плохое".

Россиянам, как выяснили социологи, не так уж и много надо для счастья: оптимисты начинали преобладать над оптимистами в тех группах опрошенных, доход которых превышал полторы "средних" ставки. Иными словами, в группе с доходами от 5001 до 7500 рублей на душу свое материальное положение считали хорошим 8 процентов опрошенных, а плохим - 18. В группе с доходами от 7501 до 10000 рублей оптимистов было уже 18 процентов, а пессимистов - лишь 10. При этом социологи отмечают: численность всех этих групп в последние 10 лет осталась практически неизменной. То есть обеспеченных не стало больше, а малоимущих - меньше. Хотя, казалось бы, должно было - учитывая и "социальную направленность" реформ, и рост цен на нефть, а вместе с ними и доходов бюджета.

Все - в дом

Правда, есть сферы жизни, которые внушают россиянам оптимизм и радость. Это в первую очередь взаимоотношения в семье (особенно группе респондентов до 45 лет), возможность общения с друзьями (в первую очередь 16-25-летним). Людям в общем и целом нравится тот регион, в котором они живут. Хотя и тут не без диспропорций. Если в Москве свой регион называют "хорошим" для жизни 60 процентов, то, например, в Архангельской области - лишь 23 процента, а 31 склоняется к мысли, что "здесь жить нельзя". Чем мельче населенный пункт, в котором обитают люди, тем меньше им нравится "малая родина".

Более-менее удовлетворены россияне и состоянием своего здоровья, негативные оценки начинают перевешивать положительные только в группе после 45 лет. Осторожный оптимизм люди проявляют и по поводу своей работы. Очень многих не устраивает уровень их личной безопасности (здесь оптимисты - в основном молодежь, а люди старше 36 лет удовлетворены ситуацией гораздо меньше).

Социологи обратили внимание на тревожный факт: едва наши сограждане выходят из студенческого возраста, они быстро осознают, что шанс получить образование для них все более призрачен. Здесь налицо "социальное неравенство" в чистом виде. Чем ниже исходный уровень образования, тем меньше шансов когда-нибудь его повысить, даже если очень сильно этого хочешь. Так, в группе респондентов с неполным средним образованием (60% которой были моложе 55 лет) об отсутствии такого доступа к новым знаниям социологам сказали 46 процентов, а в группе с высшим образованием - уже лишь 14. Препятствием на пути к знаниям становится низкий уровень дохода, невысокое служебное положение. Тем, кто трудится в госсекторе, образование получить несколько проще, чем работникам частных предприятий.

По закону джунглей

Мысли, чувства, эмоции - это не менее важная составная часть нашей жизни, чем материальный достаток. Хотя, конечно, первое вплотную связано со вторым. Социологи в очередной раз замерили "градус" социально-психологического состояния российского общества. Выяснилось, что по сравнению с 2004 годом стало меньше тех, кому, по их признанию, "стыдно" за нынешнее состояние страны. По сравнению со второй половиной 1990-х годов таких ответов стало вдвое меньше. Гораздо реже люди стали произносить и сакраментальную фразу "Так больше жить нельзя!" Правда, в последние годы несколько снизилось ощущение "надежной поддержки со стороны близких и коллег", но все-таки не до уровня совсем уж плачевного 1998-го.

Тем не менее, говорят социологи, и сегодня свыше трети россиян 16-65 лет устойчиво испытывают чувства несправедливости происходящего вокруг (среди всех россиян, включая самых старших, этот показатель доходит до 40%), беспомощности повлиять на происходящее, стыд за состояние своей страны и т.п. При этом никогда не испытывают этих чувств лишь от 8% до 18%. Молодежь по традиции смотрит на вещи с большим оптимизмом, чем "отцы и деды". Но и среди тех, кому меньше 25 лет, часто или иногда ощущали собственную беспомощность повлиять на происходящее 78%, а среди 26-35-летних этот показатель доходил до 87%. Почти 90% молодежи часто или иногда ощущали несправедливость происходящего вокруг, 74% - испытывали стыд за состояние своей страны, 66% - ощущали, что так дальше жить нельзя и т. д.

Малоприятно и другое. 37% россиян в целом и от 29% до 50% в различных возрастных когортах живут с устойчивым ощущением, что никого не волнует, что с ними происходит. Лишь 41% всех россиян и от 51% до 35% в разных когортах чувствуют надежную поддержку близких и коллег и уверены, что они придут на помощь, если понадобится. Вряд ли после этого следует удивляться тому, что 30% опрошенных были уверены в том, что, общаясь с ними, люди стараются извлечь выгоду из этого общения. Скорее следует удивляться тому, что 70% россиян все-таки думают, что, общаясь с ними, люди "стараются быть порядочными". "Закон джунглей", как ни печально, в российском обществе воспринимают как киплинговском оригинале, а не в знаменитом добром мультфильме. Не "мы с тобой одной крови, ты и я" - а "каждый сам за себя". Правда, все познается в сравнении. В скандинавских странах верят в порядочность окружающих 87 процентов. Зато в Америке 38 процентов полагают, что люди стараются извлечь из общения с ними какую-то выгоду.

А вот своим положением в обществе россияне скорее довольны, чем нет. Количество тех, кого их статус вполне устраивал, почти вчетверо превышало число людей, ощущавших себя ниже нужного им уровня (26 процентов и 7). Интересно, что молодежь в 2,5 раза чаще старшего поколения была довольна своим социальным и общественным статусом. Но - для справки - в 2004 году таких оптимистов было больше, хоть и ненамного. Социологи сделали вывод: чтобы быть довольным своим статусом, человек должен находиться в верхней трети социальной лестницы, состоящей как бы из десяти ступенек. Среди тех россиян, кто был однозначно недоволен собственным статусом, около половины составляли находившиеся на трех нижних ее ступенях

Человеческое измерение

Годы реформ заставили людей искать ответ на мучительный вопрос: в каком обществе им хочется жить? В итоге одни уверены, что путь к успеху лежит через личную ответственность, инициативу и внутреннюю свободу самого человека, другие - что ответственность "за тех, кого оно приручило", должно брать в первую очередь государство, иначе людям не выжить. Как выяснили социологи, соотношение "традиционалистов" и "модернистов" в российском обществе меняется. За прошедшие несколько лет доля сторонников "рыночных ценностей" не только не выросла - наоборот, сократилась, а вот сторонников "государственной помощи" стало больше. Можно говорить о своеобразном "ренессансе традиционализма", причем среди людей всех возрастов. Даже самых молодых, которые еще в 2004 году были в большей степени ориентированы на рыночные законы жизни.

В целом, как показали опросы, 47 процентов россиян тяготеют к "традиционалистским" воззрениям на роль государства и свободу личности, 20 - убежденные модернисты, а 33 придерживаются "промежуточных" взглядов. Представители всех трех групп по-разному отвечают на вопросы о праве государства, например, при необходимости ограничивать свободу прессы или оказывать давление на суд. Но в последнем случае промежуточная группа стоит скорее на позициях модернистов, чем традиционалистов. Зато 63% всех опрошенных "умеренных" россиян от 16 до 65 лет допускают необходимость ограничения свободы прессы, если она нарушает интересы государства. И для всех россиян вне зависимости от их мировоззрений кажется важнее, чтобы государство "выражало интересы общества", чем "обеспечивало условия для эффективной экономической деятельности". Что лишний раз доказывает, насколько важной люди считают социальную политику и какова может быть цена ошибок в этой сфере.

Правда, иногда в головах людей заваривается такая "каша" из порой взаимоисключающих суждений и установок, что любые западные аналитики уже попросили бы пощады и опустили руки. Закаленные отечественные социологи лишь констатируют: чисто "западная" модель взаимоотношений личности и государства в России так пока и не прижилась. Государство, считает подавляющее число наших сограждан, просто обязано работать "во имя и на благо Человека". Да и наше восприятие рыночной экономики хорошо иллюстрирует один пример. Слово "капитализм" вызывает негативную реакцию у россиян всех возрастов и мировоззрений. Даже у "идеологически незаштампованной" молодежи до 25 лет (в этой группе на слово "капитализм" негативно реагируют 58 процентов, а положительно - 41). Разве что к крупным банкам россияне в последние годы стали относиться несколько терпимее прежнего: 59 процентов считают, что они "способствую развитию России", в 1998 году так говорили лишь 44%, а в 2004 г. - ровно 50%. При этом большинство россиян считает, что частный сектор расширять, по-видимому, надо, однако все стратегически важные сферы экономики и социальной сферы должны находиться под безусловным контролем государства. Число сторонников чисто государственной собственности на электростанции и нефтедобычу доходит даже до 85% и 78% соответственно.

Равнение на… кого?

"Каркас" российской системы жизненных ценностей не меняется уже лет 15. Самая значимая для них сфера - это семья. Так говорили богатые и бедные, молодые и старые - все без исключения. О том, что семья для них "очень важна", заявили 90%-91%, и практически все остальные отмечали, что она "скорее важна". На втором по значимости месте для жителей нашей страны стоит работа (она "очень важна" для 64 процентов, "скорее важна" для 28. Друзья - безусловная или относительная ценность для 58 и 35 процентов соответственно. А вот политику очень важной назвали только 10 процентов, религию - 18 ("скорее важными" для себя эти сферы считают соответственно 26 и 36 процентов россиян). Достаточно высоко ценят наши граждане свое свободное время: в той или иной степени это отметили в сумме 86 процентов.

В детях же граждане России в первую очередь считают нужным воспитывать трудолюбие (91 процент), чувство ответственности (85,9%), доброжелательность (61,7%). Кстати, у немцев родители во главу угла ставят ответственность, в Швеции, США и Англии - толерантность и уважение к другим людям.

Очень важно для россиян "равенство" - если понимать его не как единообразие доходов, положения и условий жизни, а как равенство возможностей для проявления способностей каждого. 59% россиян в возрасте от 16 до 65 лет именно так расставили свои приоритеты, и лишь 40% сочли более важным равенство доходов и условий жизни. Кстати, в ответе на данный вопрос очень мало кто "затруднился".

И самый актуальный вопрос в преддверии выборов: отношение граждан к демократии, партиям, политической и общественной активности как таковой. Ну что тут сказать - сложное отношение. По данным опросов, в последние годы представления россиян о важности тех или иных слагаемых демократии довольно сильно изменились. По сравнению с концом 90-х резко выросло число тех, кто уверен: демократии быть не может без равенства всех граждан перед законом ( в 1998 году так считали 54 процента, в 2004 - 75, в 2007 - 74). А вот свободу печати в число "демократических приоритетов" раньше ставили 48 процентов, сейчас - только 30. Возможность свободно высказывать свои политические взгляды сейчас считают неотъемлемым признаком демократии 18 процентов против 37 в 1998-ом и 40 - в 2004-ом. Не сильно изменилось число сторонников требования независимости суда (46 процентов), свободных выборов власти (34 процента) и др. Но социологи считают тревожным симптомом то, что при сохранении значимости выборов как необходимого инструмента легитимации власти, идет заметное снижение доли респондентов, полагающих, что демократию трудно себе представить без политической конкуренции и наличия оппозиции.

А главная претензия граждан к той модели демократии, которая на практике действует в России, - низкий уровень ее эффективности. Особенно (как ни парадоксально) тех структур и институтов, которые по идее обязаны защищать интересы граждан. Как показывают данные опроса, россияне меньше всего склонны доверять политическим партиям, судебной системе, милиции, профсоюзам, Государственной Думе и Совету Федерации, прессе - как печатной, так и электронной, социальным службам. Лишь правозащитные, женские, ветеранские, экологические организации и церковь пользуются поддержкой граждан (54 и 64 процента соответственно). Наиболее же высокое доверие проявляется ко всей вертикали власти - президенту (86 процентов), правительству (52), губернаторам (60), а также ФСБ (60) и армии (56 процентов).

Кстати, в 1998 году президент Борис Ельцин пользовался доверием лишь 18% россиян, правительство - еще меньше - 15%ю Уже к 2001 году ситуация радикально изменилась: уровень доверия президенту Путину "подскочил" до 80% и затем все последующие годы держался на уровне 84%-86%. Росло и доверие к правительству. В 2007 году (впервые за все годы наблюдении) доля россиян, доверяющих правительству, хотя и не намного, превысила долю не доверяющих. Довольно заметные колебания наблюдались и в отношении российской армии. Армии, по сути проигравшей войну в Чечне, россияне скорее не доверяли. Напротив, в 2001 году, когда удалось разбить банды Басаева в Дагестане и в самой Чечне, число россиян, доверяющих вооруженным силам, достигло максимальных значений - 68%. Что же касается других институтов (Государственная Дума, Совет Федерации, милиция, политические партии, судебная система), то здесь также заметен некоторый рост, хотя эти институты по-прежнему находятся в зоне недоверия россиян. С 2001 года постоянно снижается доля россиян, активно интересующихся политикой (с 32% до 17% в 2007 году). Сегодняшняя Россия, еще недавно чрезвычайно политизированная страна, по уровню интереса к политике ее граждан уступает жителям Европейского Союза.

Как уже говорилось, это не новость и не приятная. Но выводы из нее делать все равно придется.

Екатерина Добрынина
"Российская газета" - Федеральный выпуск №4551 от 22 декабря 2007 г.

[Времяонисий]

Немного о российской коррупции:
"Цветочки и ягодки коррупции
— И вот этот поросёночек рос, рос, и выросла...
— Что выросло, что выросло?
— Уж что выросло, то и выросло...
(из к/ф «Принцесса цирка»)
Доклад фонда ИНДЕМ о коррупции, прозванный журналистами «докладом Сатарова», наделал шуму. Отчего же? Неужели кто-то не знал, что коррупция в России — «зверь облый, огромный, стозевный и лаяй»? Или причина — в приведённых цифрах, показывающих масштабы явления? Тоже вряд ли; цифры, наверняка, занижены. Из публиковавшихся раньше данных в сферах образования и здравоохранения масштабы коррупции выглядят пострашнее.
Но кажется нам, что мы разгадали секрет. Читающая публика потому с таким энтузиазмом встретила доклад Сатарова, что он — доклад конечно, а не Сатаров, — в неявной форме показал ту «область» нашего общественного организма, откуда у коррупции растут ноги. А наши люди, они такие: им только намекни, они всё поймут. Тем более из уст Георгия Сатарова. Да вы посмотрите на его хитрую бородатую рожу: сразу видно, что умён и с юмором. И вот он прикидывается, будто всего лишь описывает «общую картину коррупции», оценивает параметры и придумывает какие-то там «рекомендации», а сам с невинным видом рассказывает о реальных причинах происходящего со страной. Причём заметьте: основываясь на опросах сотен людей, выкладывая не своё собственное, а общественное мнение, подвергнутое статистической обработке. Скажите после этого, что народ безмолвствует!..
Его доклад, вкупе с целым ворохом статей в прессе, — это не просто набор текстов, а произведение высшего политического искусства. Так давайте же прочтём все эти материалы «правильно», то есть отбросив чешую.
Для начала указываются официальные «корни»: «Основная мысль, проходящая через все оценки экспертов: коррупция в советское время была всеобъемлющей системой, и в этом смысле корни нынешней коррупции были заложены уже тогда, так же как традиции мздоимства и лихоимства пришли из докоммунистического времени».
Вот это маскировка! Всем известно, что коррупция (хотя бы в странах Европы) появилась во времена раннего Средневековья, одновременно с институтом госвласти и её чиновничьего аппарата. Её всегда осуждали, считая грехом и дьявольским обольщением (Фома Аквинский), и во всяком случае, понимали как антисоциальное явление. Так что ни советское, ни докоммунистическое прошлое России тут совершенно ни при чем. Просто стиль такой: принято начинать любые доклады с пинков прошлому. В начале «советского времени» люди, произнося официальные речи, тоже были вынуждены все беды сваливать на некие «родимые пятна».
А вот что Г. Сатаров сказал в интервью газете «АиФ»:
«...Советские чиновники и партаппаратчики хапали достаточно скромно, в соответствии с номенклатурной «табелью о рангах». Государство помимо зарплаты «откатывало» им за лояльность и молчание, но главным образом натурой: дачи, служебные автомашины, престижные квартиры, продовольственные пайки, курортные путёвки, поездки за границу, возможность пропихнуть своих отроков в престижный вуз или устроить на работу «за бугор».
Проницательный читатель, сравнив эти «сурьёзные» рассуждения с условиями жизни чиновничества в новой, счастливой, демократической России, неминуемо начинает хохотать. Он ведь помнит: события конца 1980-х были во многом вызваны как раз протестом общества против роста коррупции, выражавшейся в том числе и в виде «льгот» и «привилегий». И отлично знает, что самый большой борец с привилегиями, якобы ездивший на работу в горком партии на трамвае Ельцин, под конец «борьбы» выбил себе самые большие в современном мире привилегии. А В.В. Путин их ему гарантировал.
Социализм проиграл из-за того, что прекратилось развитие общественной идеи. С одной стороны, те, кто должен был об этой идее думать, наворовали столько богатств (скромных, по нынешним понятиям), что вместо общественной идеи занялись идеей легализации воровства. С другой стороны, народ протестовал против воровства, приводящего к снижению его, народа, уровня жизни и требовал перемен. Перемен вам? Пожалуйста! И воры устроили перемены.
Сатаров, конечно, человек деликатный, таких грубых слов писать не может, а рассказывает вместо этого об «особенностях современной коррупции», появившихся после проведённых перемен:
«...существенно большая распространённость её традиционных денежных форм, увеличение её экономической составляющей, открытость и цинизм. Увеличился доход от коррупционных сделок и уменьшился их риск. Эксперты... отмечают такие шаги власти, как создание совместных предприятий, реформа предприятий, начало «дикой» приватизации, ослабление контроля за экспортом... Любая коррупционная сеть, по мнению экспертов, включает три составляющих: коммерческую или финансовую структуру, которая реализует полученные выгоды и льготы и превращает их в деньги; группу государственных чиновников, обеспечивающую прикрытие при принятии решений; группу защиты коррупционных сетей, которую осуществляют должностные лица правоохранительных органов».
Люди, опрошенные экспертами фонда ИНДЕМ уверены, что весь российский первоначальный капитал был сформирован из государственной собственности, из бюджетных средств, из прав на обслуживание этих бюджетных средств и т.д.
Переход от советской скрытой коррупции к нынешней её открытой форме воры вели целенаправленно, не скрываясь. Перед выборами 1996 года А.Н. Яковлев в «Российской газете» удивлялся, что есть ещё чиновники, которые тайком мечтают о возврате большевиков: «Сейчас могут взятки брать безнаказанно, по сложившемуся тарифу, а при большевиках всё-таки посадят».
Вот в чём разница: в проклятом неэффективном «совке» за взятку сажали (хотя и не всегда), а сейчас она почти официально разрешена. Сейчас за взятку освобождают от ответственности за дачу взятки. А известный Гаврила Попов вообще призывал узаконить взятку. Поскольку вся наша история делалась на глазах у Сатарова, он знает, что говорит:
«Первоначальный российский капитал не был заработан или нажит. Он был полностью сформирован из государственной собственности, из бюджетных средств и прав на обслуживание этих средств. Коррупция создавала свои сети на основе существующих государственных структур».
И эти структуры как в те поры утонули в коррупции, так и до сих пор сидят в ней по самые уши. Подсчеты распределения коррупционных потоков по разным уровням власти дали следующий результат. Лидирует муниципальный уровень, держащий три четверти рынка коррупционных «услуг». 20% рынка занимает региональный уровень. Федеральная власть держит 5% рынка. О, хитрый Сатаров! Внимательный читатель не пропустит пояснения: «Наши расчеты касаются только обыденной деловой коррупции; здесь почти не задействована серьёзная верхушечная коррупция».
Да, зло всегда присутствует в жизни, но одно дело, когда государство и общество держат его в узде, стремятся сократить, загнать в тесную нишу, и другое — когда газеты и ТВ, политики и поэты прославляют зло, называют его прогрессом и свободой. А самое тяжкое, когда высшие правители не просто разрешают мздоимство, а вводят в норму, повязывают чиновников круговой порукой, да так, что честный человек в их среде становится изгоем и через короткое время вылетает со службы.
«Ещё более резкое расслоение наблюдается между ветвями власти. Здесь практически монопольно царит исполнительная власть... Мы до сих пор живём в условиях катастрофического гнёта, который экономика испытывает со стороны исполнительной власти».
Так сказано в докладе, на этот раз без ссылок на родимые пятна социализма. А из приводимых цифр видно, что и законодательная власть себя не сильно обижает. Ведь она работает в интересах исполнительной власти, чтобы колесики коррупционной системы крутились без скрипа. Сатаров сообщает журналу «Огонёк»:
«...Депутаты сейчас принимают огромное количество законов, которые просто создают условия для коррупции. Мы называем это «взяткоёмкость». Вот сейчас принимается новый закон о банкротствах. Специалисты оценивают его взяткоёмкость в несколько миллиардов долларов в год! Его принятие увеличит количество принимаемых чиновниками взяток на несколько миллиардов долларов».
В докладе не раз подчёркивается, что изучалась только «низовая» коррупция; опрашивались только простые граждане и предприниматели. А почему же исследование не затронуло чиновников, тем более что фонд ИНДЕМ собирался проводить его совместно с правительством? «Почему не получилось?» — спрашивает Г. Сатарова корреспондент «Финансовой России».
Вот ответ:
«Первоначально рассчитывали, что исследование будет проведено в рамках оказания бесплатных клиентских услуг правительству Мировым банком. Помимо бизнеса и граждан хотели опрашивать ещё и чиновников. От правительства требовалась виза. Было это в конце 1999 года. Предполагалось, что в конце 2000-го уже появится какой-то продукт. Но как только банк договаривался с очередным правительством, Ельцин его снимал. В 2000 году начались переговоры с правительством Касьянова [уже при президенте Путине], и это было похоже на перекладывание решения вопроса с одного вице-премьера на другого. В конце концов мы махнули на это рукой и начали делать сами».
Сатаров говорит ровно столько, сколько надо, чтобы умный понял: ни Дума, ни правительство в борьбе с коррупцией — не помощники, чтобы не сказать большего (и лишнего). И мы поступим так же: не станем комментировать ответы Сатарова газетам.
Интервью газете «Собеседник» (май 2002 года):
— Теперь после всех этих исследований вы знаете, как бороться с российской коррупцией?
— Нет. Когда я стал советником Ельцина, одна из первых моих идей была как раз о борьбе с коррупцией. Мне казалось, точно знаю, как это надо делать. Собрал заместителей и руководителей правоохранительных органов... Это было в 1994 году. Потом, где-то в 1996-м, вернулся к попытке решить эту проблему. Но по мере того, как расширялись мои представления о коррупции, я понимал, насколько наивны были мои идеи о борьбе с взяткодательством. И бесполезны.
— То есть вы не готовы давать советы?
— Нет, кое-что мы предлагаем, — пишем какие-то бумаги, направляем их властям. А там все это благополучно хоронят.
Газета «Коммерсант» (май 2002 года): «Бывший помощник президента решительно опроверг утверждения о том, что при Борисе Ельцине коррупция была больше, чем при Владимире Путине: «Это не соответствует действительности!»
Газета «Финансовая Россия» (июнь 2002 года):
«Результаты бесед с предпринимателями показывают, что платить стали больше. Стремительно растет такая компонента верхушечной коррупции, как «захват бизнеса», когда власть захватывает контроль над тем или иным бизнесом. Над компанией устанавливается контроль, а дальше включаются банальные схемы изъятия коррупционной ренты».
На Руси говорят: каков поп, таков и приход. Кто воспитал, того и верх. При Советской власти и народ был советский. Теперь народ нужен другой, и началось его активное перевоспитание. Сатаров — газете «АиФ»:
«Единственная «оптимистическая» нота, которую можно извлечь из периода «генезиса» коррупции, состоит в том, что, по мнению экспертов, в переходный период коррупция сыграла роль смазки, облегчавшей трудный переход от административно-командной системы к новому экономическому укладу... Но сопротивление партийно-хозяйственно-чиновничьего аппарата и красных директоров при переходе к рынку было столь велико, что смягчить его могли только «зелёненькие».
Итак, аппаратные чиновники и директора государственных предприятий, вопреки желанию высокопоставленных реформаторов, противились переходу к воровской системе хозяйствования и даже отказывались от взяток. Их развратили, наиболее упорных разогнали, а кое-кого и убили. Производство рухнуло.
Сатаров — газете «Финансовая Россия»:
— У вас [в докладе] 13% бизнесменов имеют «активную антикоррупционную установку». Значит ли это, что они не платят никому и никогда?
— К сожалению, нет. Общеизвестен социологический факт, что установка не обязательно коррелирует с практикой. Человек может иметь активную антикоррупционную установку, но быть при этом активным взяткодателем. То есть ему не нравится, что он делает, он ломает себя, но платит. Потому что считает, что этим спасает бизнес.
— Хоть один бизнесмен говорил вам, что никогда не давал взятки ?
— В анонимных интервью ни один не говорил...
Итак, среди бизнесменов осталось всего 13%, считающих взятки злом. Их активно развращают, и есть надежда, что достигнут 100% успеха. Тем более что ежечасно и организованно ведётся развращение молодёжи:
«Наш анализ показывает, что сейчас пребывание в вузе влияет на изменение отношения к коррупции, оно становится более прагматичным, коррупция становится естественным инструментом решения проблем. Молодые люди, вступающие во взрослую жизнь, с самого начала сталкиваются с коррупцией, привыкают с её помощью решать свои проблемы, преодолевать препятствия, начинают считать её естественной частью социальной среды... В конечном итоге социальная группа, из которой будут рекрутироваться политические, экономические, военные, культурные и иные элиты, становится разносчиком и мультипликатором коррупции, укореняя её и умножая её негативные последствия».
Быстрыми темпами идёт борьба за развращение всего населения:
«Наша коррупция прочно вплетена в ткань других социальных отношений. На Западе это так остро не представлено... Очень мощная низовая коррупция, так называемая бытовая».
Реформы затевали ради демократии и рынка. Но в рынке главное — деньги. Помните великого экономиста Н. Шмелёва: «Всё, что выгодно, морально»? Говорят, коррупция была нужна для слома старого строя. Нет, слом старого строя был нужен для коррупции, и теперь её легальными средствами уже не остановить:
«Опасность той стадии развития коррупции, которую переживает Россия, состоит в создании обширных и устойчивых коррупционных сетей, которые не просто извлекают прибыль из своей противоправной деятельности, но уже инвестируют её в развитие самой коррупции. Одномоментная «ампутация» системы коррупционных отношений может вызвать экономический и социальный коллапс».
Работа, сделанная группой Сатарова, при всех её методических недостатках и слабости анализа, имеет огромное значение. Используя научные статистические методы, она вытащила на свет Божий тщательно скрываемый факт: воры сляпали «новую Россию» в своих воровских интересах и продолжают её утаптывать. Но так ли уж уверен сам Георгий Сатаров, что сделать уже ничего нельзя? Или опять хитрит?.. Судите сами. Вот его ответ журналисту газеты «Собеседник»:
— Получается, власти не нужна эффективная борьба с коррупцией ?
— Нельзя сказать, что ничего не меняется. Потому что идеи прорастают в массах, и через это они овладевают и властью. Я не настолько наивен, чтобы рассчитывать на идиллическую реакцию правительства: как вы замечательно всё придумали, сейчас мы всё исправим. Поэтому мы сознательно строим нашу политику так, чтобы работать через общество. Это долго, это нудно, это тяжело. Но в наших условиях это единственный путь.
Как же понимать нам это заявление учёного? Только так: пока мы, общество, терпим воровскую власть, она — будет. Но идея честности есть, и её несут люди. Когда идеи прорастут в массах, эти люди — демократическим путем — овладеют властью. И это действительно единственный выход для России.
И в заключение небольшая заметка «Кремль шокирован масштабами коррупции» из газеты «АиФ» (№ 23, 2003):
«В прошлом году фонд ИНДЕМ (Информатика для демократии) опубликовал в «АиФ»е жуткие данные о коррупции в стране. Была ли какая-то реакция властей ?» Н. Петренко, Екатеринбург.
Отвечает руководитель фонда Георгий Сатаров:
— Цифры ошеломили. О них было доложено президенту. Первая реакция В. Путина: не может быть! Нет ли ошибки в расчётах? У него были иные цифры масштабов коррупции — в два раза ниже. То есть не 33 млрд. долларов, а «всего лишь» 16—17 млрд. Но мы пользовались проверенными инструментами социологического и математического анализа. Ошибки нет. О том, что нашим данным в конце концов поверили, свидетельствует то, что мы получили от администрации президента заказ на разработку рекомендаций, как снизить это зло. Такие рекомендации разработаны и переданы в Кремль. Реакции пока нет. Ждём.
Вот такая история с коррупцией в России. Путин-то думал, что воруют всего лишь 16—17 миллиардов долларов! Опять обманули президента. Ну что за страна, эх!.."

Прошло лет так пять после доклада и что изменилось? Ах да,Путин признался, что за время своего президенства не смог победить коррупци.! Так ,батенька, с себя надо было начинать!!!