[Ricco]

На прошлой неделе Президент России Дмитрий Медведев побывал на крупных войсковых учениях под Оренбургом. Там, во время встречи с высшим военным руководством, Верховный главнокомандующий утвердил параметры боевого состава армии до 2020 года и сформулировал пять основных принципов развития наших Вооруженных сил на ближайшую перспективу.

Первый принцип — совершенствование организационно-штатной структуры системы базирования войск. "Если говорить просто и прямо, все боевые соединения должны быть переведены в категорию постоянной готовности", —пояснил президент России.

Второй — повышение эффективности системы управления вооруженными силами. "Без этого невозможно рассчитывать на успех в современных войнах", — сказал Дмитрий Медведев.

Третий — совершенствование системы подготовки кадров, военного образования и военной науки.

Четвертый — переоснащение вооруженных сил. "Нам нужна армия, которая оснащена самым современным оружием. Этому вопросу мы будем уделять первостепенное внимание, а особое значение будут иметь принципиально новые высокотехнологичные образцы вооружений", — подчеркнул президент.

Пятый — улучшение социального самочувствия военнослужащих. "Служить России должно быть не только почетно, но и выгодно, — подчеркнул Президент. — Структура денежного довольствия должна стимулировать военнослужащих добросовестно выполнять служебные обязанности, повышать профессиональный уровень". "Эти пять факторов и будут определять боеспособность наших вооруженных сил", — подытожил Дмитрий Медведев.

Столь расширенное и программное выступление Дмитрия Медведева по военным вопросам, безусловно, является в какой-то степени итогом анализа прошедшей войны в Южной Осетии. "Наши войска показали и высокий моральный дух, и боевую выучку. Можно прямо сказать, что в результате действий наших войск были сохранены десятки тысяч человеческих жизней", — похвалил верховный главнокомандующий своих солдат и офицеров. Но в ходе этой операции проявились не только сильные стороны нашей армии, но и вскрылись очень серьёзные недостатки. Видимо, понимание этого и заставило высшее политическое руководство страны, в который уже раз за последние годы самым серьёзным образом проанализировать ход военной реформы и внести в неё коррективы. Армия как никогда раньше нуждается в продуманной и созидательной реформе.

Кто из древних очень точно сказал: "Тот, кто не учит уроков Истории, того очень скоро из Истории вычёркивают!"

Как-то получилось, что весь анализ прошедшей в Южной Осетии войны сосредоточился на действиях войск в районе конфликта. О действиях армии пишут газеты и журналы. Им посвящаются телепрограммы и ток-шоу.

Безусловно, этот анализ крайне важен. И необходимо сделать правильные выводы как из ошибок, допущенных войсками на поле боя, так и из удач и успехов нашей армии.

Но при этом из зоны внимания как-то выпали действия ещё одного ключевого участника этих событий — высшего военного руководства армии и главного военного органа управления — Генерального штаба. А ведь без анализа их действий любые выводы о войне будут неполными. Поэтому есть смысл закрыть этот пробел и рассказать, что же, собственно, происходило в Москве в дни южноосетинского кризиса.

КАК ЭТО БЫЛО В МОСКВЕ?

8 августа 2008 года застало Главное оперативное управление и Главное организационно-мобилизационное управление в прямом смысле слова — на улице. В этот день, выполняя строжайшую директиву министра обороны Анатолия Сердюкова, управления занимались переездом. Десяток КамАЗов выстроился у подъездов, и в них грузилось упакованное в ящики и узлы имущество двух главных управлений Генерального штаба.

Новость о том, что Грузия начала военную операцию против Южной Осетии многие офицеры узнали лишь из утренних выпусков новостей. К этому моменту функционировавшая бесперебойно больше сорока лет система оповещения была демонтирована. Дежурных в управлениях и службах просто не было, так как дежурить было негде. Оповещать офицеров было некому. Поэтому ни о каком прибытии по тревоге офицеров и немедленном "включении" ГОУ или ГОМУ в ситуацию речи идти не могло. Включаться было некому и негде.

При этом само ГОУ уже два месяца было без руководства. Бывший начальник ГОУ генерал-полковник Александр Рукшин был в начале июня уволен за несогласие с планами Анатолия Сердюкова резкого сокращения Генштаба. Нового начальника ГОУ руководству Минобороны за это время найти было недосуг. Исполняющий же обязанности начальника ГОУ первый заместитель Рукшина генерал-лейтенант Валерий Запаренко был вынужден совмещать сразу несколько должностей, что не могло не отразиться на состоянии дел в ГОУ.

Всё это усугубилось тем, что к этому моменту ГОУ и ГОМУ оказались полностью отрезанными от войск. В очищенных под ремонт помещениях не только вся ЗАСовская связь, но даже и обычная, "эровская", были уже отключены, а в новом здании её ещё просто не провели. В итоге в самый драматичный момент цхинвальской драмы Генеральный штаб России потерял управление войсками.

При этом сам переезд никто не отменил, и разворачивать работу пришлось фактически на колесах. В качестве средства связи с войсками использовалось несколько обычных телефонов открытой дальней связи в тех нескольких кабинетах, которые были определены под временное размещение министерских советников. Но больше всего выручали обычные "мобильники", с которых за свои деньги офицеры и генералы вели переговоры с коллегами из СКВО.

Рабочие группы разворачивались в любых мало-мальски пригодных помещениях бывшего штаба Объединённых сил Варшавского Договора: в гримёрках, раздевалках, за сценой, в спортивном зале. Одно из направлений ГОУ вообще оказалось сидящим в оркестровой яме.

Только к исходу вторых суток удалось хоть как-то восстановить управление войсками и развернуть работу. Но эта неразбериха стала причиной больших человеческих потерь и ошибок.

Так, новый начальник Генерального штаба до последнего момента не решался отдать приказ войскам на начало военной операции. После того как грузины начали войну, командование миротворцев, дежурный генерал ЦКП и командующий СКВО неоднократно выходили напрямую на начальника Генерального штаба с докладами о том, что наши миротворцы несут потери, что идёт уничтожение города с мирным населением, что необходимы немедленная помощь и приведение в действие имеющихся на этот случай планов отражения агрессии, но НГШ всё тянул, непрерывно "уточняя" у высшего политического руководства, какими должны быть масштабы применения силы, хотя политическое решение к этому моменту уже было принято.

Именно с этим связана задержка с вводом войск, которая обошлась нашим миротворцам в несколько десятков убитых солдат и офицеров.

Первая директива, отправленная в войска, носила столь ограниченный характер, что почти сразу потребовала её дополнения новой. По первой директиве войска, вводимые в Южную Осетию, фактически оставались без прикрытия, так как директива касалась лишь частей и соединений СКВО…

По его же вине возникла несогласованность между видами Вооружённых Сил. Не имея опыта работы организации межвидового взаимодействия, в самый ответственный момент начальник Генерального штаба "забыл" о ВВС.

Директива войскам Северокавказского военного круга ушла, а директива командованию ВВС не была отправлена. О ней "вспомнили" лишь тогда, когда войска, пройдя Рокский тоннель, оказались под ударами грузинской авиации. И ВВС пришлось, что называется "с колёс", вступать в операцию. Это явилось одной из причин столь высоких потерь в самолётах.

Потом точно так же "вспомнили" о ВДВ, и директива ушла в штаб ВДВ. Именно этим объясняется то, что самые мобильные войска Российской армии оказались фактически в арьергарде военной операции.

Совершенно непонятно, почему в преддверии войны, когда непрерывно поступала информация об обострении обстановки вокруг Южной Осетии, руководство Генерального штаба не приняло решения о разворачивании центрального командного пункта, который имел все возможности управлять войсками в районе конфликта, в ходе переезда двух ключевых управлений, но всё время войны работал в обычном "дежурном" режиме, занимаясь лишь отслеживанием обстановки, в то время как ГОУ и ГОМУ были фактически отрезаны от войск?

Эта война показала, что "вкусовой" подход к выбору начальника Генерального штаба — ключевой фигуре для управления войсками в боевой обстановке — неприемлем. Азарт министра обороны Сердюкова, тыкавшего в карту пальцем с предложением разбомбить "вот этот мост", по-человечески понятен, но он не имеет ничего общего со стратегией и оперативным искусством, которые, собственно, и решают судьбу войны. В самый ответственный момент нужных профессионалов на месте не оказалось…

При этом господин Сердюков очень ловко всю ответственность за потери взвалил на тех, кого он сам же и поставил в катастрофическую ситуацию.

Так, на разборе в Генеральном штабе по итогам грузинской кампании он ничтоже сумняшеся всю вину за неразбериху начала войны возложил на сидящих перед ним в зале офицеров и генералов, которых сам же фактически выкинул в пустоту.

При этом, впервые за всю историю Генерального штаба, министр обороны России принародно просто перешёл на мат. Не стесняясь в выражениях, он с трибуны устроил разнос руководству за большие потери личного состава и техники.

Видимо, у Сердюкова именно такое представление о том, как надо общаться с "зелёными человечками" — именно так ближайшее окружение министра, всякие советники и помощники, между собой называет военных.

Замечу, что подобного "общения" себе прилюдно не позволял ни один министр обороны, начиная ещё с наркома Тимошенко…
Почему же мы победили?

Потому что войска и штабы готовились к этой войне.

Потому что ещё с весны, когда началось резкое обострение ситуации вокруг Цхинвала, Генеральный штаб начал разработку операции по принуждению Грузии к миру. Именно эти задачи отрабатывались на весенних и летних учениях СКВО.

Мы победили потому, что в штабах всех уровней находились разработанные детальные планы на случай начала этой войны. И заслуга в этом того самого ГОУ, которое было фактически разгромлено господином Сердюковым.

Мы победили потому, что в хаосе неразберихи и растерянности нашлись те, кто взял на себя ответственность. Кто в отсутствие внятных и чётких указаний из Москвы принял решение начать действовать по тем планам, которые были отработаны.

Но высокие потери в людях — 71 человек убит, в технике — больше 100 единиц и 8 самолётов — это та плата, которую заплатила армия за волюнтаризм и самодурство некоторых высших чиновников.

Можно представить, каким страшным моральным поражением для президента России Медведева стал бы военный провал в Южной Осетии, как бы это ударило по престижу премьера Путина. А ведь избежали мы его с огромным трудом: упусти мы ещё 2-3 часа — и Цхинвал бы пал, грузины перерезали бы Транскам, и спасать нам было бы уже некого…<FONT face="Times New Roman">

БОЛЬШОЙ ПОГРОМ

Столь откровенный провал работы Генштаба стал последним и закономерным итогом целой цепи ошибочных решений, принятых господином Сердюковым на посту министра обороны……


Источник-1 или Источник-2

[Маркус]

Читал я эту программу, но уже видел критику третьего пункта- совершенствование системы подготовки кадров, военного образования и военной науки.
Согласно программе МО все высшие военные учебные заведения должны быть выведены из Москвы и Петербурга. Куда- то перенесли уже академию химической защиты, так ни один профессор и доктор наук на периферию не поехал. Вот вам и высокий уровень... ага, совершенствование...
По пятому пункту (улучшение социального самочувствия военнослужащих.)- вообще "песня". "Обеспечение квартирами офицеров" за счет сокращения безквартирных офицеров из армии- это вот по сталински: "нет человека- нет проблем."
З.Ы. Большевики что ли к власти пришли?