IPB
     
 

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

 
2 страниц V   1 2 >  
Ответить в данную темуНачать новую тему
Вот мои
Наталья
сообщение 31.8.2006, 17:17
Сообщение #1


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



День и ночь

сказка

спасибо Гофману

Ночь. В темную комнату едва проникает лунный свет. В комнате две кровати – на одной спит пожилой человек, на другой – дрожит восьмилетний мальчик.
Вдруг свет лунного луча стал ярче, и из золотых невесомых пылинок соткалась престранная дева, парящая чуть-чуть выше над полом. Мальчик испугался и от удивления тихонько всхлипнул. На что фея мило улыбнулась и приложила к губам свой прозрачный палец: "Тсс"…
– Да не уж то ты боишься ночи? – осведомилась она.
– Ну… да… Но кто вы?
– Я – фея, белая с фиолетовым отливом, как зубная паста, иногда я бываю золотистой, я вообще разных цветов и не только радуги, – сказала она шутя. – Скажи мне, мальчик. Что пугает тебя в ночи? И не бойся меня, отвечай.
– Темно и тихо, страшно, – сказал испуганный мальчик.
– Уверяю тебя в том, что тебе только кажется зловещая тишина ночи. Поверь мне, здесь столько звуков, внемли им всем сердцем и услышь. Ты слышишь – где-то вспорхнула птица, взмах крыльев, шелест листьев, ты слышишь, как ветер играет листьями клена, как закутывается в них, и как клен в ответ обнимает его, а вот где-то пробежала мышь, а вот капает вода, слышишь, как танцует трава, как поет только ей и лесу ведомую песню, где-то хрустит снег, – фея говорила, и звуки оживали, а вместе с тем оживали и сказочные картины ночной жизни, – жужжит холодильник, а вот ветер закутывается в занавески и хлопает форточкой, слышишь, где-то там далеко-далеко вдали воют собаки, истосковались по луне, и звезды в своем странном спокойствии рождают странные ощущения, как будто улыбаясь нам, ты слышишь музыку, сплетенную из всех этих звуков, да это тишина, но какая мелодичная, задушевная, плыви по ней, наслаждайся ею… А теперь услышь самый сладостный из всех звуков – дыхание любимого человека, что рядом с тобою сейчас, этот звук, эта музыка будет самой прелестнейшей твоей колыбельной.
– Фея, как прелестны эти звуки, которые я раньше не замечал, – говорил мальчик с изумленными, полными восторга глазами, – но что за странное чувство – это страх?
– Нет. То, что сейчас ты ощущаешь – есть предвкушение тайны, предчувствие необыкновенного, несколько иного, чем солнечным днем. Мальчик, летай в своих фантазиях, мечтай, как приятно перед сном помечтать, твои фантазии уведут тебя очень далеко, ты станешь новым героем любимых своих книг, будешь летать вместе с птицами, прослывешь волшебником в чудных странах, неслыханных никем, все, что душе твоей угодно, мечтай, о чем хочешь, это твой мир. Замри, – сказала фея и, подняв указательный палец, прошептала с большими изумленными глазами, как будто боясь кого-то спугнуть. – Где-то очнулись куклы, ожили, и теперь начинается их бурная жизнь, сейчас они будут пировать.
– Как все это прекрасно! Но я все же боюсь темноты, подчас, когда нет луны, я не могу ничего разглядеть, – произнес мальчик тихо-тихо шепотом, видимо, тоже боясь спугнуть оживших кукол и игрушек.
– Мальчик, вот что я тебе скажу. Тебе мало лет и в твоей жизни все прекрасно, тебя еще не коснулась своей жестокой рукой злая смерть, – шептала фея, – но не буду огорчать тебя, мое милое дитя, заранее, только скажу, – уже громче, в полголоса заговорила девушка, по-видимому, куклы и игрушки начали привыкать к их присутствию, и их голоса уже не тревожили их, – что, к величайшему сожалению, это великолепие и счастье закончится, но ты об этом пока не думай, сейчас ты пребываешь в самом чудном, что есть в жизни, в сказке. И уж поверь мне – ночью в сказке не темно, а светло, ярко. Знаешь почему?
– Нет, – ответил мальчуган.
– Все очень просто. Люди, которых ты любишь, дарят тебе свет, да-да, и никакое солнце не может подарить столько света и тепла, как эти люди. Поэтому в сказке и днем и ночью так ослепительно светло и ярко, ну, посмотри же и ты сам увидишь…
– Да, и действительно как удивительно ярко, как светло, – сказал мальчик и вытянулся, смотря по сторонам, не боясь уже вылезти из постели.
– Но если хотя бы один из тех людей уйдет, то свет померкнет и потухнет везде, и не только ночью, но и днем.
– Днем, как так может быть? – удивился мальчик.
– О, день – это удивительная вещь, мой друг! Я, признаюсь, поначалу любила больше ночь, чем день, после – день, чем ночь, а теперь я понимаю, что люблю я и день, и ночь вседушевно, но сказочные день и ночь, это важно, – говорила фея, сидя на кровати юного ее собеседника. – Сейчас тебе будет трудно понять, но потом ты поймешь, в сказке свет такой всеоблемлющий, такой яркий, замечательный, просто нет таких слов, чтобы это описать, но потом после потери все как-то тухнет, чахнет, вянет, днем темно, серо, как в пелене нехорошего тумана, ночью темно, и даже звезды уже не улыбаются, а скорбят вместе с тобой, и темнота эта закрывает звезды и прежними ты их уже не увидишь. Эх, но не будем о грустном, – сказала фея и как будто сняла с себя мысли грусти и вновь улыбнулась своему юному собеседнику, дабы не огорчать его. – Но дня-то ведь ты не боишься?
– Нет, дня я не боюсь, – сказал расхрабрившийся мальчик.
– Вот и славно. День, сказочный день: солнечные блики, лужи, деревья, голубое-голубое пронзительное небо, цветы, запахи, ах забыла рассказать тебе о ночных запахах, но ты и сам догадаешься, ну, так вот, смех, улыбки, прятки, игры, речка, ветер, лес, жаркое солнышко, горячий песок, блестящий снег, мороз щекочет щеки, даже зима в сказке замечательна, ах, как я истосковалась по этому,– приподнимаясь с кровати, фея напоследок сказала. – Знаешь, что пока ты в сказке, ты блажен, наслаждайся этим и думай так – замечательный день, словно повод встретить не менее замечательный закат, а чудная ночь, словно повод встретить не менее чудный рассвет. Прощай, мой юный друг, будь счастлив; пусть дыхание любимых будет сопровождать тебя вечно, желаю всегда засыпать тебе под эту колыбель.
И фея дунула себе в кулачок, и из него разлетелись в разные стороны бело-фиолетовые пылинки, и мальчик уснул, улыбаясь, не успев попросить ее не уходить. "Спи, – думала фея со светлой грустью, любуясь прекрасным созданием – ребенком. – Теперь ты полюбишь ночь также, как и день…"

неконец
в ночь с 31 марта по 1 апреля 2005 года Комарова Н.С.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Иэм
сообщение 31.8.2006, 18:24
Сообщение #2


jana
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1757
Регистрация: 3.7.2006
Вставить ник
Цитата
Из: страна этого мертвеца действительно широка
Пользователь №: 313



Репутация:   177  



хотелось бы увидеть лицо феи, которая с такою бодростью длила подобные монологи) и она, видимо, не читала Одоевцеву под фонарем))
мм... а если монологи перелить в задыхающиеся описания (я говорю "Задыхающиеся", потому что именно так нужно писать о том, что приводит в восторг), то будет очень даже...
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Ангел Изленгтон
сообщение 31.8.2006, 18:38
Сообщение #3


cамый человечный человек
*****

Группа: Демиурги
Сообщений: 2201
Регистрация: 20.9.2005
Вставить ник
Цитата
Пользователь №: 4



Репутация:   147  



Напомнило мне творение Аномалии под названием "Самое живое место" (о кладбище), выложенное на этом же форуме.

Читать понравилось. Как и в том случае, натужные куски я просто пропускал ) Но пасмиялса вдоволь ))

Наталья, не сочтите за критику. Я искренне рад, что вы интересуетесь не только распитием портвейна по подъездам ) Выкладывайте своё творчество, это очень любопытно )
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Ангел Изленгтон
сообщение 31.8.2006, 18:39
Сообщение #4


cамый человечный человек
*****

Группа: Демиурги
Сообщений: 2201
Регистрация: 20.9.2005
Вставить ник
Цитата
Пользователь №: 4



Репутация:   147  



Цитата
то будет очень даже...

идеалист - романтик )
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Наталья
сообщение 1.9.2006, 9:41
Сообщение #5


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



Цитата(Ангел Изленгтон @ Aug 31 2006, 17:38) *
Напомнило мне творение Аномалии под названием "Самое живое место" (о кладбище), выложенное на этом же форуме.

Читать понравилось. Как и в том случае, натужные куски я просто пропускал ) Но пасмиялса вдоволь ))

Наталья, не сочтите за критику. Я искренне рад, что вы интересуетесь не только распитием портвейна по подъездам ) Выкладывайте своё творчество, это очень любопытно )


Вообще-то распитием портвейна по подъездам совсем не интересуюсь
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Наталья
сообщение 1.9.2006, 9:44
Сообщение #6


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



Цитата(Миклухо @ Aug 31 2006, 17:24) *
хотелось бы увидеть лицо феи, которая с такою бодростью длила подобные монологи) и она, видимо, не читала Одоевцеву под фонарем))
мм... а если монологи перелить в задыхающиеся описания (я говорю "Задыхающиеся", потому что именно так нужно писать о том, что приводит в восторг), то будет очень даже...


Писала я под впечатлением Гофмана, и у меня было такое спокойное, на своей волне, умиротворяющее настроение, поэтому вышло не "Задыхающиеся", а в остальном у меня именно вот так "Задыхающиеся" и происходит.

Солженикин на прозе.ру говорил, что когда читает сто тридцать три раза споткнется обо что-нибудь
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Наталья
сообщение 1.9.2006, 11:21
Сообщение #7


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



Люди и война

рассказ

"Внимая ужасам войны…"
Н.Некрасов

– Остановите, остановите войну, глупцы, жестокие люди, – кричала она с трибуны, но никто ей не дал сказать, ее схватили и через некоторое время бросили в камеру. Там сидел один из людей. И она не смогла молчать, она не хотела молчать, ей хотелось это выплюнуть, закричать, она не понимала этого.
– А ты? Ты тоже такой как они? Ну неужели вы не понимаете, что война – бессмысленное дело? Сколько можно это уже вам вдалбливать? Ничто не имеет смысла, если доставляет хотя бы кому-то боль. Да ни одна слеза не стоит всего этого. Откуда такая безразмерная жестокость, это отмирание душ? Каждый из вас считает, что вот, началась война, и я должен идти воевать, защищать родину, убивать врагов. И вы начинаете убивать, равнодушно, а то и, испытывая радость, гордитесь числом убитых вами врагов. Война – начинают убивать всех, даже детей, стариков, убиваете больных, беззащитных, души мертвы, все вокруг в черном тумане, и стоны, стоны вокруг. Тех, кто это делает, кто за это, кто не против этого, тех не то, что человеками, до имени человек они бесконечно далеко, их людьми нельзя назвать, их животными не назовешь, насекомыми, это твари, уроды, ублюдки. Как мне больно это говорить. Я не могу ругаться, но это правда. Каждый считает, что он гражданин (идиотское слово) какой-нибудь страны, но ведь ты гражданин, так называемый, а проще житель, всего мира. Не должно быть так, чтобы была одна страна, а все остальное было сожжено как черный уголь, представьте себе такую карту мира. Неужели внутри вас ничего не екает, неужели вы не осознаете где-то там внутри, что так не должно быть? Подумайте сердцем, вникните в это душой, если они у вас еще остались. Война – это грязь, это ужас. У меня не хватает слов. А потом удивляются, почему люди кончают жизнь самоубийством. Да потому, что у них и так жизни нет, они теряют любимых, те, кого они любят, мрут как мухи, а тут до них еще доходит понимание войны, и те, кто еще не закостенел, не очерствел, бьются в истерике, видя смерть, и не выдерживают. Вы сами себе осложняете жизнь, как будто у вас не хватает проблем, нет, вам, надо побольше нагадить в мире, и из-за вас он стал таким, из-за вас небо стало таким. А спросите, что делать, если не захотите воевать? Надо собирать человеков со всего мира, надо искать тех, кто это не понимает, не хочет, не может этого видеть, надо открывать им глаза, напоминать о сердце, о душе, о Боге, наконец. Не убий – для вас ничего не значит? И когда мы, люди ненавидящие войну, будем вместе, то мы сила, то мы сможем повлиять на остальных. Но это надо сделать как можно скорее, потому что такие как я долго не живут. Если есть такие как я, хотя бы отдаленно напоминающие меня, те, кто также думает об этом, отзовитесь! Я ненавижу это, ненавижу войну, грязь, гнусность, ужас, я ненавижу людей, из-за которых это происходит. Глупые люди, неужели вы не понимаете, что уже хватит, надоело, нельзя так. Прекратите это, хоть что-то живое в вас осталось? Поймите это, пожалуйста, я устала просить, я больше не могу, откройте уши, услышьте душой, ведь это же жутко, плохо.
В камеру вошел вражеский солдат, он схватил ее за руку и потащил на улицу. Она пыталась вырваться из его рук:
– Отпусти, я сама пойду. Мне противно, когда такие как ты притрагиваются ко мне, мне отвратительно даже смотреть на вас, быть с вами в одном помещении, даже на улице, на одной земле с вами стоять тошно.
– Так давай убей меня, или я убью тебя, – сказал солдат, отдавая ей ружье.
– Долбаное оружие, его надо уничтожить, закопать где-нибудь, – говорила она, в руках держа ружье. – Я не буду тебя убивать, я не могу, я не такая как вы, не опущусь ни за что до вашего уровня. Так что бей меня, убивай, мне плевать на свою смерть, – и с этими словами она бросила ружье на кроваво-снежную землю.
– А что ты скажешь после этого? – спросил солдат и выстрелил ей в руку.
– Не убью, – через боль и ту и ту сказала она.
– Тогда пляши, – сказал враг и начал стрелять по ногам, думая, что она станет прыгать от пуль. Но она не двигалась, и пули пронзали ей ноги, но она стояла, не давая себе упасть.
Вся в крови она говорила:
– И плясать не стану, и на колени не встану, и просить о жизни, то есть о существовании не стану.
– Тогда ты безнадежна.
– Нет, это ты безнадежен, сказала она.
И он выстрелил в нее хладнокровно.
Война – грязь, и как бы вы не жили, не думайте, что жизнь прекрасна, вспомните все, что было, все, что есть, война теперь постоянна. Не соглашайтесь с этим. Боритесь за свет, за правду. Война – грязь. Не забывайте это.

неконец
16 марта 2005 года
Комарова Н.С.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Иэм
сообщение 2.9.2006, 19:08
Сообщение #8


jana
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1757
Регистрация: 3.7.2006
Вставить ник
Цитата
Из: страна этого мертвеца действительно широка
Пользователь №: 313



Репутация:   177  



нет, "Люди и война" гораздо хуже. Затрагиваешь тему, очень глубокую, очень неоднозначную - такую, над которой билось не одно поколение писателей. Поэтому, в подобные темы нужно входить - очень осторожно, с очень крепкой почвой (основой-знанием-опытом); я не хочу оскорбить тебя, когда говорю, что у тебя эта почва не так крепка - просто ее нужно укреплять, иначе рассуждения выглядят более чем примитивными и вторичными. Мне действительно нравятся твоя искренность, твой слог (он развивается, не стоит на месте,хоть и не припомню, чтобы ты публиковала вещи 2006 года.), но,тем не менее...
ЗЫ. И подсчитай "то". их много
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
SunPRO
сообщение 2.9.2006, 21:01
Сообщение #9


Трезвый и злой
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1002
Регистрация: 7.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: засады
Пользователь №: 387



Репутация:   144  



Не хочу Вас обидеть, Наталья, но Ваш рассказ сильно смахивает на школьное сочинение на тему "Нет войне!" (5-6 класс). По-детски как-то написано. Неувязано.
Вот это, например:
Цитата
Там сидел один из людей.

Похоже, он там сидел только для связки первого абзаца с последующим монологом. Чтобы женщине было к кому обратиться.

Прислушайтесь к словам Миклухо. Он очень верно сказал:
Цитата
...в подобные темы нужно входить - очень осторожно, с очень крепкой почвой (основой-знанием-опытом);...
...у тебя эта почва не так крепка - просто ее нужно укреплять, иначе рассуждения выглядят более чем примитивными и вторичными.

По-моему, только монолог женщины достоин внимания. И последний абзац, как некое воззвание.

Про фею было получше как-то. Хотя и там не понятно, для чего про кукол вставлено.

Хотя, я не литературовед и не критик, и, возможно, не компетентен в этих делах.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Наталья
сообщение 4.9.2006, 9:25
Сообщение #10


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



Спасибо всем!

Вот еще

Тебя здесь нет

«Тебя никогда не мучило это? Сознание одиночества? Невозможного в своей бесконечности одиночества, разъединения людей? – спрашивала она, должно быть, себя, кого-то, кого? она стояла в толпе. – Безнадежного разъединения. Кто из них, из этих людей, видит сейчас, что тебе плохо? Никто. А ты? Смотри, может, кому-нибудь сейчас из них плохо? О чем они думают? Они идут, спешат. Куда? Может, схватить кого-нибудь за рукав, остановить? Тебя осмеют. А может, нет, может, только этого кто-то из них и ждет? – она стояла среди толпы, и никто даже не взглянул на нее, даже когда задевали ее локтем, никто, все было как в замедленной съемке вокруг. – Зачем? и никогда. Мы никогда не будем вместе и никогда не сможем друг другу помочь для души, никто из этой толпы не оторвется от своих мыслей, никто не подойдет, хоть умри ты сейчас здесь, мы не можем услышать друг друга, не чувствуем боль друг друга, не слышим мыслей, я хочу кого-нибудь понять, но сама ужасаюсь, что редко это получается, меня ужасает, что катастрофически могу не понимать кого-то и это часто. Почему? Я хочу, но что мне сделать, чтобы понять? Так не должно быть вечно, так не может быть, не будет. У тебя хватит смелости, у кого хватит смелости схватить тебя за руку? И пока не найдется такой человек, такие люди, мы так и будем нигде, одиноки среди многих. Тебя здесь нет, если тебя вычеркнут, если ты пропадешь, сквозь землю провалишься, все равно, никто не заметит. Один хороший человек сказал, и он был прав, я думаю, ты в толпе, один, одинок, и подумай, притворись, хотя и притворяться не надо, ни для кого: «Тебя здесь нет».

неконец

19 августа 2006 года
Комарова Н.С.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Prediger
сообщение 4.9.2006, 15:02
Сообщение #11


Заслуженный Ветеран
*****

Группа: Servus Servorum Dei
Сообщений: 14476
Регистрация: 20.9.2005
Вставить ник
Цитата
Из: Русь - чудесная страна
Пользователь №: 1



Репутация:   462  



Тема экзистенциального одиночества человека-личности как никогда и нигде актуальна для жителя больших городов, т.к. именно там, в шумной многолюдной толпе, он одинок. Для одних это место уединения, место убегания от всего и всех, а для других мучительная клетка, из которой так трудно выбраться, так трудно протянуть руку к другим, так трудно сказать так, чтобы тебя услышали.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Наталья
сообщение 4.9.2006, 15:09
Сообщение #12


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



Цитата(Prediger @ Sep 4 2006, 14:02) *
Тема экзистенциального одиночества человека-личности как никогда и нигде актуальна для жителя больших городов, т.к. именно там, в шумной многолюдной толпе, он одинок. Для одних это место уединения, место убегания от всего и всех, а для других мучительная клетка, из которой так трудно выбраться, так трудно протянуть руку к другим, так трудно сказать так, чтобы тебя услышали.


И это тоже, но мне кажется так везде, не знаю людей хотя бы двух во всем мире, чтобы они ощущали каждое движение души друг друга
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Наталья
сообщение 6.9.2006, 10:51
Сообщение #13


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



Все так и будет красиво без нас


Вот. Вдруг снова нахлынуло это чувство. Я здесь, осень, снова приехала, ведь думала же – Может не приезжать? Нет, все равно приехала. Думала, может, спросить кого, ехать или нет? Все равно поехала, надо было отрезать и все, но мне же надо было платье довязать Лене в подарок на день рождения, а в городе будут мешать. В маршрутке стала читать рассказ одного человека интересного из интернета, чуть не умерла, жуткий рассказ, кружилась голова, было мерзко, гадко, давило. Приехала. Все еще под впечатлением от прочитанного, думала, чем бы отвлечься, включила радио, пыталась разжечь печку, сожгла учебник физики, не получилось, всегда получалось все равно, но тут бумага кончилась, а на учебник литературы и на литературные старые журналы рука не поднялась. Сделала лесной чай. Налила чашку, пошла вязать, вроде стало нормально, даже неплохо, очень даже.
Завтра. Проснулась, уютно, тепло, приятно. Валялась, потом встала, снова чай и вязать, гитара, снова вязать, пообедала поздно, снова за вязание. Пара звонков, пара сообщений, гитара, пела как-то надрывно, и тут оно – тоска, больно стало, думаю – нет, не надо, лучше б и не приезжать вовсе тогда было. Поняла, что сейчас надо идти, гулять, опять по тому же маршруту. Пошла, вернулась, снова пошла. Прошла возле сосны, думаю, вернусь к ней на обратном пути, обниму, попрощаюсь, захожу в лагерь, запах, вот, в потом так меньше, летом ярче гораздо, стук, думала – дятел, хотела увидеть – не получилось, наверно это где-то просто стучат, иду дальше, сцена на улице, встаю на нее, впереди скамейки, сцена – такое чудное ощущение, никогда мне не играть на этой сцене. Иду около клуба, все пусто и тишина, никого нет, а скоро будет еще более пусто на одного человека, на меня, но это пустяки, главное, что этого во мне, со мной, не будет наверно никогда, не могу понять и смириться. Небо, сквозь, облака голубое, будто назло, почему, когда плохо, небо может быть голубым? И тогда, скоро три года, когда один человек ушел туда, откуда не возвращаются, погода была ясная, солнечная, как я была зла и обиженна на природу. Спускаюсь к выходу из лагеря, прорываются мысли о группе, которой может и не быть и не выйти никогда на сцену, выхожу из лагеря, иду к речке, тишина, только где-то кузнечики, птицы, машина и звук шагов, в шлепках о землю, траву, асфальт, камни, и звук удара шлепок о пятки. Может, когда приду – перечитаю тот рассказ, чтобы еще хуже сделать? До чего же люди извращенцы, но я почему-то как бы клин клином вышибаю, когда мне особенно плохо – слушаю Агату и только, ну и, может быть, свои, играю самые тошные наши песни, особенно вот Иннину «Голос моей души» и еще со второго альбома. Небо все в облаках, но голубое, церковь на том берегу, старая, заброшенная, с которой по легенде бросается девушка в белом платье, которую все практически, блин, видели, кроме меня. Река Тверца, такая спокойная, она ничего не знает, не знает того, что я уйду, и становится досадно – лучше б знала. Какие люди эгоисты, вот мне сейчас захотелось, чтоб все знали, все кинулись меня утешать. Спускаюсь по крутому берегу, церковь, я ведь так и не была в ней, все-таки я так мало сделала, ничего не сделала, вот только не хватало себя презирать, я ведь думала, вот приеду и сюда и туда – и буду везде все делать, не много получилось, должно быть, меньше трети задуманного, а иногда кажется, что по сути ничего, и везде и никогда. Сажусь у Тверцы, смотрю, в воде отражается небо, и церковь, столб, так красиво, так безумно прекрасно красиво, а ведь все так и будет красиво, и тихо думаю – без меня, а потом и без нас. Это останется, а люди ущербнее всех, уйдут. Беру камешек, хочу сделать блинчики на воде, не получается, беру второй – получилось. Не могу все-таки слез сдержать, слезы стоят в глазах, сволочи, но почему не текут, а вот стоят, и все расплывается, вытираю глаза, тяжело, вздыхаю, кладу руки в воду, мальки плавают, где-то булькают рыбы, вода прохладная, больше никогда не буду купаться, умываюсь рекой, встаю. Солнце светит ярче, поднимаюсь. Лена знает, что уйду, но и не понимает, поэтому говорит так смешно интересно, странно и чуть-чуть жутковато. Очень странно, когда еще при жизни друг вызывает на рассуждение – какой памятник тебе поставить, в чем тебя похоронить, какие цветы посадить, сколько раз в неделю приходить, а я говорю и ходить не надо, как хочешь, я же была на могиле человека того один только раз, да и тот не хотела, привели меня. Вообще не понимаю я всю эту извращенную процедуру. Иду по дороге по асфальту, думаю, что ничего не сделала, мужик стоит в метрах сорока, лучше б ушел, не хочу никого видеть, ни с кем здороваться, иду, уходит, вот и хорошо, у главного входа в лагерь опять кто-то стучит, иду, стучат – по голове себе постучите, прохожу около входа внутрь лагеря и его названия, разукрасили по-дурацки, название облепихового цвета, фу, а эта стенка, где сидеть можно, цвета ряженки или кофе с молоком, фу. И вот эта мысль, хоть и не хочется ее слышать в себе, все равно выплывает – группа, получится ли у нас что? Все так глупо у нас было, сначала было вообще нечто несусветное и тупое, а потом хоть кроха какая-то – нас трое. Обрываю мысль – вижу ступеньки, ступеньки – это корни дерева, сто лет мы по ним ходили, поднимаюсь, спускаюсь по ним очень бережно, чтоб не сломать коренья, истерический смех какой-то тетки, наступаю на маленькое молодое деревце, нечаянно, извините. Все-таки безнадежность, безысходность и даже пофигизм, вздыхаешь, ничего сделать не сможешь, есть разные безысходности – одна – когда ты не можешь сделать – вот это мое последнее, больше здесь не будет, а что там, за чертой? Если, как в Библии, если лучший вариант, мне скажут да, то тот дом огромный, тысяча лет до воскресения осуждения, потом… Но не будет же Бог для меня устраивать оазис такой, мой маленький мир вернет и вытряхнет все плохое, где, как тогда я маленькая, они все, все живы, счастье, все плохое заменится хорошим. Будет ли так по индивидуальному – каждому, как он представляет то самое? А, может, будет? Я не могу об этом рассуждать. Выхожу из лагеря. Возвращаюсь к оборванной мысли про группу. Вот и вторая безнадежность, когда несколько человек, кто-то пытается много, а кто-то еле-еле, я не виню, просто они не понимают, только Лена знает, но она не осознает, и не надо, она такая жизнерадостная, счастливая из нас, не хочу, чтоб было плохо. У меня мало времени, я знаю, если б она понимала это остро, полностью, она была бы со мной гораздо чаще, понимая, что больше не будет. Ну вот, о группе – я играю на гитаре, клавишах, так себе. Но все же пишу музыку, и какие-то попытки в аранжировке, они были бы чаще, если не работать, подбираю барабанный бой, фигово, конечно, но мне с моим слухом не понять. У Лены тоже есть, она говорила, какие-то зарисовки на клавишах, играет она, правда, скверно, пусть она меня извинит, вот почему-то в этом плане ленивая, хотя так – нет, хочет научиться играть на гитаре. А вот и Инна – она говорила, что видела выступление Агаты, и так захлебывающееся мне в письме говорила, вот как это – стоять на сцене, петь, петь свои песни, и люди, там внизу, тоже орут твои песни. Потом она видела и другие группы и все так же говорила, она верила, она писала – SIM da will existieren. И вот мы в одном городе, пора делать больше, получится ли? Я не умру, пока не выйду на сцену, как мы, вместе, втроем, а если до этого еще долго? Я не могу долго ждать. Они замечательные люди, друзья, но вот занятость и мнимое представление о длительности жизни, времени, после меня? будут делать, ну… хотя бы один раз втроем споем и все, если это будет поздно. Вот многие так бы сказали – у меня мало времени, а очень уж хочется, чтоб группа играла, и вот я пойду с акустикой или электро просто выйду, и сыграю, ведь песни есть? Есть. Вот и все. А я нет. Мне подавай доидеализированную песню, чтоб ее довести так и все, тогда можно идти. Хотя, может, правда, и не надо этого тьфу, кто знает.
Безнадежно. Не понимаем и не видим, каждый живет как может, хотя наверно как хочет, хотя нет – просто не знает, что на самом деле может, а если думает, что может больше, то не знает, как это из себя вынуть. Правильно Лена говорила про мысли – самое страшное, да, но от таких мыслей все-таки можно отвлечься, если вот такие в тебе роются, то просто возьми что-нибудь поделай отвлекающее, да хоть радио послушай, но тогда ты как бы омертвеешь, избегая своих мыслей, делая, как тебе легче, ты вскоре просто перестанешь думать о таком, выбираешь легкий путь, и все пойдет по схеме, а если будешь думать, будешь искать выход, они тебя изгложут, сведут с ума, и ты сам для себя будешь казаться мертвым. Да уж, и там, и там не просто, то для всех мертвый, то для себя, но так лучше для себя – убитый, больной, но для всех живой. Что это во мне говорит? Все так мрачно.
Пришла домой. Около сосны прошла, не подойдя к ней, хотела вернуться, но не стала, и больно так стало, будто обидела ее. Села за стол, стала писать рассказ «Все так и будет красиво без нас». А потом, может, перечитаю тот рассказ, а может, нет, а лучше включу радио, а лучше… Все.

неконец

2 сентября 2006 года
Комарова Н.С.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Наталья
сообщение 21.2.2008, 21:21
Сообщение #14


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



Солнце

сказка

Смотрите, – вот человечек
Один на берегу…
Оля Чикина


– Я люблю тебя, солнышко… – сказал человечек со всей нежностью, бережно хранимой, хрупкой, но такой прочной, непреходящей нежностью.
– Спасибо, – ответило солнце.
И человечек испугался.

– Я хочу быть с тобой, солнышко… – сказал человечек, так нежно, он так боялся спугнуть солнце, напугать его, обидеть, он сказал таким тоном, как, должно быть, только матери говорят своим детям самые ласковые слова, или как только истинно любящие испуганные люди.
– Ну что ты… – сказало солнце.
И человечек напугался еще сильнее.

– Я хочу каждую секундочку видеть тебя, солнце… – сказал человечек. И тон его был как у больного, что скоро умрет и не хочет этому верить.. – Ты такое красивое, солнце, такое ласковое и нежное, ты самое лучшее, ты единственное солнце везде, везде…
– Ну что ты, ты уже ослеп…
Как страшно стало человечку.

– Я хочу быть рядом, солнышко. Куда ты все время заходишь, возьми меня с собою туда, – говорил человечек, глаза уже воспалились, влага виднелась в глазах.
– Ты сгоришь…
– Но я хочу сгореть…
Солнце промолчало.
Человечек ушел ни с чем, лишь с болью в сердце и страхом, он шел и боялся, шел и шептал: «Я ничего не хочу, ничего не хочу» – но это была ложь, он хотел, он очень безумно хотел жить, он видел мир, он знал, что все так огромно, и что хорошее было, и должно быть, он видел мир огромным, он знал прекрасное, он не хотел и боялся умирать. Сердце человечка разрывалось, хлюпало и ныло, и казалось, что оно разорвется, лопнет, не выдержит. Человечек не знал ничего и боялся.

– Солнышко, мы будем когда-нибудь рядом? – спросил человечек с опущенной головой, глаза были мутные и стеклянные, казалось, в нем еле теплилась душа.
Солнце молчало. А человечек ждал. Ждал. Ждал.
– Нет, – ответило солнце.
И человечек понял – вот.
Он пришел домой и свернулся комочком на своей кроватке. И уснул. Навсегда.


21 февраля 2008 года
Комарова Н.С.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Наталья
сообщение 21.2.2008, 22:36
Сообщение #15


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



Маленькие сосуды с детством

сказка

Школьные парты, темные коридоры и стены с местами обвалившейся штукатурки. Люди здесь странные, есть, что все одновозрастные и застряв-шие где-то на уровне восемнадцати лет. На каждого падает тень, нет улыб-ки на их лицах, глаза не полно открытые, и лица очень грустны.
Этот класс отличался от других. Класс под косыми взглядами других. Класс, будто для уродов. Класс – козел отпущения. У каждого в школе, и ярче в этом классе, были, как сказала бы Толстая, свои Последствия. Вот только чего – неизвестно. Это уже ничего не известно, и никто не помнит, они очень много не помнят. Это с незапамятных времен.
Одна девочка имела такую Особенность: она сидела за партой, опустив руки, как обычно для всех в тусклом и темном состоянии, но через каждые минут пять руки ее начинали трястись, лицо становилось все напряженней до боли, губы размыкались и чуть заметно дрожали, чем больше разлива-лось напряжение то ли от отчаяния, то ли от злости, кто знает этих стран-ных, она все громче произносила странный звук то ли рык, то ли вой, а в общем все вместе, и дерево парты перед ней разбивалось на куски, и они отсоединялись друг от друга, но сложно, как магнитом стянутые, с болью для девочки. А потом она возвращалась в спокойное состояние и снова си-дела тускло и видимо спокойно, и дерево, как магнитом сплоченное, вновь было целым куском. И так повторялось постоянно, где было дерево, и где не было, но это не суть важно.
Другая девочка постоянно крутила ручку и всегда руку держала слиш-ком низко так, что ручка билась о парту. Это не привычка, это была ее осо-бенность. И, должно быть, ручка приросла к ее руке. Так она делала везде, даже по коридорам ходила ближе к стенам, вплотную к ним. Стук никому не делал лучше, но ничего нельзя было сделать.
Это были некоторые из отдельных особенностей, а в основном же этот мир населяли люди, у которых особенность была вполне естественная или общая – здесь, например, было много кататоников, странных и милых лю-дей, единственных, кто был способен улыбаться. Это люди, инвалиды, не способные шевелиться, застрявшие в своем мозгу в тот момент, когда стали такими (а у всех это было в детстве), но стареющие внешне, когда у осталь-ных было наоборот. Кататоники сидели в инвалидных креслах в том поло-жении, в котором их застала их особенность, никак не реагировали, если с ними говорили или пытались «пробудить» с помощью каких-то тактильных ощущений, расщекотать или щипнуть. Но если в них бросить мячик, то они его моментально поймают, если поднять их на ноги и толкнуть – они побе-гут, будут бегать и смеяться, и даже танцевать. Одной из таких была ста-рушка в бесцветном длинном платье и с распущенными сухо-седо-желтыми плохо расчесанными волосами ниже плеч. Если ее толкнуть, она начинала бегать, хихикать и хлопать в ладоши.
Ну а у нашей героини была совсем другая своя особенность, она не от-носилась к кататоникам, а была из тех, что застряли на видимом уровне в восемнадцатилетнем возрасте, ее особенность не сразу можно было заме-тить. Она подтекала с правой ноги. Правая нога ее протекала, вода сочилась неизвестно по каким причинам то слабо, то сильно, обычно же слабо. По-этому ботинки девочки были мокрыми, и следы за собой она оставляла слегка мокрые, а вот когда вода сочилась сильно, то ботинки хлюпали, и было неприятно, стыдно, хотя вполне можно было привыкнуть за неизвест-ное количество лет. Немногие знали о ее особенности, и было странно, что она делает здесь – не кататоник и не обладающая отдельной или общей особенностью. Девочка ходила в мешковатой темно-темно-синей куртке, в обычных «бедных» прямых джинсах и кроссовках, она была невысокого роста, волосы были средние, темные, отливали синим. Вода, что текла из ее правой ноги, была очень чистая, по чистоте, по этой особой неестественно хрустально-голубоватой чистоте сравнить можно разве что с кукушкиными слезами из старой фольклорной сказки.
И вот. В этом мире жили старики и старухи-кататоники и девочки-странные. Кататоники были счастливые, почти все девочки этого не пони-мали, как это кататоникам быть счастливыми, чему им радоваться этим прикованным старикам-инвалидам, а они были счастливые. А девочки были тусклыми, безрадостными, безсчастливыми существами, они вечно ходили под тенью, вечно грустили, тосковали и были равнодушными одновремен-но, усталость была нераздельной частью их сущности. Они не помнили ни-чего, что было хоть сколько-то давно, не знали своего детства, потому что забыли, и, может быть, не желая того, не помнили, хотя оно было, должно было быть, судя по их внешности, недавно, не так давно. Они помнили то-лько сегодняшний день, потому что и вчера и завтра было одним и тем же, серым и теневым. Они всегда тосковали по чему-то, не зная по чему или, может быть, смутно догадываясь, и кататоники были для них необъясни-мыми существами.
Но вот в городе появился волшебный помощник, их спасение, их про-буждение в коей-то мере. Это был аптекарь, обычный человек, без сверх-особенностей, как у девочек, и не больной-кататоник. Он был единствен-ный в этом мире просто человек. Он мог помочь девочкам. И девочки потя-нулись к нему своей тусклой нитью. Его волшебство, его неизъяснимый талант заключался в изготовлении запахов детства, запахи эти были на удивление, слишком живыми, что бы нельзя было вспомнить детство. Видя отдельную девочку, он неким наистраннейшим способом ловил те индиви-дуальные запахи, что были в ее детстве, не сохраненном и не запомненном ею. Он узнавал эти запахи и изготовлял жидкость с ними, которую прятал в маленькую пробирку, колбочку. Девочка, вдохнувшая вновь этот запах, просветлялась, словно солнце освечивало ее и изнутри и снаружи. Девочки вспоминали. Они вновь улыбались. Они замирали с этой улыбкой и начина-ли стареть, всё оставаясь в этих запахах, в том моменте, который вспомни-ли, в детстве…

7 февраля 2007 года
Комарова Н.С.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 

2 страниц V   1 2 >
Быстрый ответОтветить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 

RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 13:26
 
 
              IPB Skins Team, стиль Retro