[Mar]

США после Мюнхенской речи Путина

Лекция, прочитанная в "Государственном клубе"

Лекция Стивена Коэна, профессора русских исследований Нью-Йоркского университета, члена Нью-Йоркского Совета по международным отношениям и консультанта четырех президентов и кандидатов в президенты США, и Катрины ванден Хувел, главного редактора и совладельца популярного либерального журнала «The Nation», главы издательства The Nation Books была прочитана в МГУ 28 марта 2007 г. в рамках цикла лекций, организованного Фондом подготовки кадрового резерва «Государственный клуб».

Стивен Коэн: По моему мнению, отношения между Россией и США очень плохие; они настолько плохи, что в своей статье, опубликованной шесть месяцев назад, я назвал их «новой холодной войной». Многие, прочитав эту статью, сказали: «Нет, нет, это не холодная война» и привели множество причин, почему отношения между нашими странами нельзя так охарактеризовать. Но вопрос семантики здесь не самый главный – важно лишь то, насколько стали плохи наши взаимоотношения.

Напряжение в наших отношениях сейчас даже опасней, чем в те времена, которые мы называли «холодной войной». Раньше центр противостояния находился в Берлине и в Центральной Европе; сейчас – в бывших советских республиках, у рубежей России, что, очевидно, очень опасно. Кроме того, сейчас между Россией и США нет тех элементов сотрудничества, которые могли бы несколько смягчить воздействие этой холодной войны. Более того, с обеих сторон присутствует чувство разочарования и даже предательства, то есть в отношения включается личностный элемент. Например, когда американские СМИ открыто обвиняют российского президента в убийстве, то это обвинение построено не на фактах, а на растерянности и разочаровании, но это опасно.

И, наконец, поскольку люди не готовы признать как факт существование холодной войны, то нет и достойного противодействия, оппозиции этим процессам, по крайней мере, в Америке. И если я прав, даже если и отчасти, то мы упустили или вот-вот упустим историческую возможность для создания партнерских отношений между Россией и США.

Одно из возможных объяснений сложившейся ситуации: холодная война – это естественное состояние российско-американских отношений. Если посмотреть на историю этих отношений за последние 100 лет, то мы увидим, что в состоянии холодной войны мы находились гораздо больше времени, чем в каком-либо другом. Но если мы признаем это, то окажемся заложниками нашего исторического прошлого. Еще одно объяснение, широко распространенное среди американской элиты: «Путин виноват». Суть этой мысли такова: Горбачев, Рейган, а потом Буш-старший, начали строить партнерство, их дело продолжили Ельцин и Клинтон, а пришел к власти Путин, со своей внешней и внутренней политикой, и все сломал. (Смех в зале.) Вы смеетесь, но в Америке это считается правдой.

Но у меня другое объяснение сложившимся отношениям. Я считаю, несмотря на то, что я – патриот США, что за новую холодную войну, в первую очередь, отвечает правительство Соединенных Штатов. И вот каким образом это случилось. В декабре 1989 года, на саммите в Мальте, Горбачев и президент Буш объявили, что холодная война закончилась, и что победителями стали все, так как США и Советский Союз освободились от всех расходов и опасностей, которые приносила холодная война. Мы были там и точно слышали, как они там выступали. Но два года спустя, после развала СССР, мнение американских элит резко изменилось. После декабря 1991 года американский истеблишмент стал заявлять: «Мы выиграли холодную войну, а Россия – проиграла». Это стало началом и лейтмотивом новой американской истории, дескать, Америка – единственная супердержава в мире, она победила Россию и осталась одна. В глазах американской элиты Россия уподобилась послевоенной Германии или Японии и перестала быть полностью суверенным и равноправным государством. Это, в свою очередь, означало для Вашингтона, что теперь американцы могут вмешиваться во внутренние дела России, а ее внешняя политика должна служить американским интересам.

Эти предположения сохраняются и сегодня. Это означает, что у Америки особые права по отношению к России, например, вмешиваться в ее внутренние дела (то, что мы активно делали в 90-х и что пытаемся, хоть и виртуально, делать и сегодня). Это также означает, что мы можем не сдержать свое слово, как было в случае с обещанием, не расширять НАТО, но благодаря Клинтону оно уже граничит с Россией. Это означает, что США может требовать от России любых уступок, а Россия от США – нет. Это означает, что бывшие советские республики теперь поле интересов США, а не России. То есть, как грубо говорят в Америке: «Украина наша… И Грузия». И, более того, диктовать России, кому и по какой цене продавать нефть и газ.

Эти предположения сумасшедшие и смешные, но именно они были положены в основу американской политики по отношению к России в 90-х годах. Как это произошло? Как американцы могли достаточно успешно строить свою политику на подобных предположениях? Прежде всего, потому, что российское руководство и кремлевская элита в 90-х это позволяли, или делали вид, что позволяли. Но последствия этой политики были очень плохими. Так называемое российско-американское партнерство в течение 90-х гг. оказалось не более чем мифом. Это была достаточно агрессивная американская политика по отношению к России по принципу «победитель получает все».

Это создало в глазах американской элиты иллюзию, что российско-американские отношения формата 90-х гг. единственно приемлемые и возможные. Поэтому, когда к власти пришел Путин и отказался поддерживать эти мистические взаимоотношения и продолжать играть ту же самую роль, американская элита была, с одной стороны, шокирована, с другой – разозлена, а также почувствовала себя обманутой.

Теперь вы понимаете, почему в Америке каждый убежден, что Путин создал новую холодную войну. Хотя когда он пришел к власти, все считали что это хорошо, это, мол, «не пьяный Ельцин». Потом все стали считать, что анти-Ельцин, и это плохо. В результате, у нас сегодня конфликт двух моделей и двух исторических трактовок того, что же происходило с 1991 года.

Теперь, когда мы знаем ответ на вопрос «Кто виноват?», пора узнать «Что делать?». Один из вариантов – не делать ничего, так как Россия и США не нуждаются более друг в друге. Ответ крайне недальновидный и опасный; опасный потому, что в сегодняшнем мире еще больше угроз, чем во времена холодной войны, и ни одну из них не преодолеть без тесного российско-американского сотрудничества. Да, может быть, Россия и США никогда не будут друзьями, но это не самое главное. Самое важное – стать равноправными партнерами. В жизни так часто случается, например, в бизнесе или политике, что люди не становятся близкими друзьями, но становятся хорошими партнерами. «И для нас, и для вас» - такой формулы было бы уже достаточно, может, даже и много.

Но как нам достигнуть подобного партнерства? Я вам скажу то же самое, что и говорю в США: так как виноваты Соединенные Штаты, то им и делать первый шаг. Вашингтон должен произвести два существенных изменения в своей политике по отношению к России. Прежде всего, это смена мышления, смена концептуального подхода и философских оценок. Американская модель и оценка взаимоотношений с постсоветской Россией должна измениться, Россия должна стать полноценным и равноправным государством. Но добиться этих изменений сложнее всего. Второе существенное изменение – прекращение расширения НАТО. Если Украина или Грузия станут членами НАТО, то это исключит любые положительные российско-американские отношения.

Но если мы сможем добиться этих изменений в США – смены мышления и прекращения расширения НАТО, то других изменений будет легче достигнуть. Следующий этап – внесение в российско-американские отношения элементов сотрудничества, которые сегодня отсутствуют. Закончились 45 лет контроля над ядерным вооружением и разоружением; сейчас процесс разоружения нужно возобновить, иначе начнется новая гонка вооружений. Нужно развивать экономическое сотрудничество – сегодня практически нет институционально закрепленного взаимодействия между правительством США и России, между российскими и американскими компаниями; я не знаю, справедливо это или нет, но если верить тому, что все мы сейчас капиталисты, то, возможно, вопрос прибыли сыграет свою роль. И, конечно, нельзя забывать про страны, которые являются угрозой и для США, и для России – например, Иран или Северная Корея. Очень скоро нам может понадобиться ваша помощь в Ираке и Афганистане. Вот области для нашего возможного сотрудничества.

Наконец, есть еще вопрос реформирования ООН, который не решить без сотрудничества США и России. Важно это потому, что в Соединенных Штатах есть мнение, что единственная международная организация, которая имеет вес и значение, - это НАТО. То есть НАТО может решать, когда использовать силу, а когда прибегать к дипломатии.

Возможно ли действительно реализовать эти перечисленные изменения в американской политике по отношению к России? Это будет очень и очень сложно, но возможно. В Америке только президент может задавать изменения в политике по отношению к России. Но плохая новость в том, что каждый американский политик, который изъявил желание участвовать в президентской гонке, призывает к более жесткой линии по отношению к России. Есть, правда, и два утешительных момента. Во-первых, когда начинается борьба за президентское кресло, то всегда появляются новые идеи. Во-вторых, американская элита начинает постепенно осознавать, что отношения с Россией стали угрожающе плохими.

Катрина ванден Хувел: И в России, и в США в 2008 году пройдут президентские выборы. Знаковым событием до них стали выборы, прошедшие в прошлом ноябре, после которых в обеих палатах парламента большинство получили демократы. До этого Америка была шесть лет однопартийным государством, вся власть оказалась сконцентрирована в руках Республиканской партии, не ограниченная ни проверками, ни системой сдержек и противовесов.

После ноябрьских выборов прошло знаковое историческое событие – спикером Конгресса США стала женщина, Нэнси Пелоси, представляющая демократическое большинство. Спикер Конгресса – третья должность в США после президента и вице-президента.

Фоном для президентских выборов-2008 является и то, что политический рейтинг администрации президента достиг своего самого низкого значения, во многом из-за Ирака, из-за Афганистана, из-за урагана «Катрина», из-за коррупции, из-за экономического истощения. Рейтинг доверия Путину – почти 70%, рейтинг Буша – 28%. Большинство американцев недовольно не только правительством, но и консерватизмом в целом.

На предстоящих выборах у американцев будет самый гибкий и обширный выбор с 1952 года, так как нет влиятельного вице-президента или другого кандидата от истэблишмента, а три ведущих кандидата от демократов – это женщина, афро-американец и представитель южных штатов. Эти выборы станут тестом на толерантность и прогрессивность для американского общества.

Ну, понятно, что женщина, о которой я говорю, - это жена бывшего президента США Билла Клинтона, Хиллари. Афро-американец – сенатор Барак Обама, закончивший Гарвард номером один на своем курсе. Человек, представляющий южные штаты – Джон Эдвардс, но его участие неожиданно стало под вопросом: у его жены недавно обнаружили рак груди, и Эдвардс может снять свою кандидатуру.

То, что в президентскую гонку вступили женщина и афро-американец, имеет для американцев и еще одно значение: в США через несколько лет большинство нынешнего городского населения станет меньшинством и будет вытесняться чернокожими, испано-говорящими и азиатами.

Как уже было обозначено, главными темами кампании станут Ирак и экономика. Иракский вопрос – это, во многом, вопрос о положении и роли США в мире и о том, как закончить эту катастрофу. В экономике тоже много проблем. В США, например, 47 миллионов человек не имеют доступа к медицинскому страхованию (без которого невозможно получить медицинскую помощь), большинство студентов, которые заканчивают свое обучение, имеют долги в размере от 50 до 100 тыс. долларов.

У нас проблема и с освещением предвыборной кампании в СМИ. Журналисты рассматривают ее как скачки, идейная борьба не отображается никак и отодвинута на второй план.

В вопросе национальной безопасности демократы, также как и республиканцы, считают, что США – единственная супердержава в мире. И они также верят в то, что в борьбе с терроризмом необходима обширная военная доктрина, в то время как необходимы более качественные полицейский надзор и разведка, а также дипломатия, так как терроризм – это не война, а способ ее ведения. Каким образом агрессивная военная политика поможет решать вопросы борьбы со СПИДом, геноцидом и глобальным потеплением?

Как подчеркнул Стивен, в президентской предвыборной кампании практически не упоминаются проблемы российско-американских отношений, но я считаю, что все может измениться, так как есть понимание того, что без России не справиться с Ираном и с ближневосточным кризисом. Речь Путина в Мюнхене, в этом смысле, всех разбудила.

Но самое главное для США – переопределить свою роль и предназначение в мире и перестать читать лекции и нравоучения другим странам. Нам в собственной стране нужно разобраться с демократией; мы жили последние 6 лет при администрации, которая позволяла пытки заключенных, которая была самой скрытной в истории США и которая начала войну, манипулируя общественным мнением.

Вопросы аудитории:

Вопрос: Д-р Коэн, как нам выстраивать наши отношения с нашими соседями – бывшими советскими республиками – в условиях, когда мы ограничены во времени и когда США проводят в этом регионе такую активную политику?

С.К.: Самое главное – это понять то, что каждая из этих республик разная. Например, Украина, наверное, всегда будет в сфере влияния России, Прибалтика – наоборот. Что касается Центральной Азии, то в будущем здесь огромное влияние будет иметь и Китай. Пожалуй, самая опасная ситуация сейчас в Грузии, потому что Вашингтон считает, что это «наше дело», и так говорит и Саакашвили. Это, по-моему, не самостоятельно.

Вопрос: Какова сегодня позиция левых и лево-центристских сил в политической элите и политическом процессе?

К.Х.: Эту позицию можно пока охарактеризовать как обслуживание собственных интересов. Например, журнал «Nation», левый прогрессивный журнал, который имеет самый крупный тираж среди политических еженедельников – 200 тыс. экземпляров, и около миллиона посещают наш сайт ежемесячно. Самая большая фракция в Конгрессе – 75 человек – это левая фракция. Конечно, много еще впереди, но, как я уже сказала, консерватизм сейчас не в моде. Поддержка левоцентристской позиции сейчас находится в стадии роста.

Вопрос: Что Вы можете сказать про войну в Ираке? Она уже длится 4 года, какие настроения она вызывает в американском обществе?

К.Х: Более 60% американцев выступают против этой войны и желают скорейшего вывода войск. Например, на днях Конгресс США принял резолюцию о выводе войск из Ирака к 2008 году.

Вопрос: В чем привлекательность России для Соединенных Штатов? Почему вы сказали, что США понадобится помощь России?

С.К.: Я считаю, что в мире сейчас существует очень много опасностей, угрожающих и США, и России. Поэтому нам нужно тесное сотрудничество. Например, ядерное оружие, о котором мы говорим последние 50 лет. Только Россия и США способны реально контролировать и сдерживать распространение ядерного оружия. Вспомните также угрозу терроризма. Здесь нам нужна ваша помощь, а вам – наша.

Вопрос: После выступления Путина в Мюнхене на Западе, в том числе в США, появились популистские статьи, которые агрессивно атаковали его речь, но ни на один вопрос президента так и не ответили. Появилась ли обдуманная реакция спустя некоторое время? Как элита, спустя некоторый промежуток времени, воспринимает это сейчас?

С.К.: Первая реакция на Мюнхенскую речь Путина – шок. Как он может так говорить про нас? Вторая реакция – некоторые влиятельные газеты начали писать, что, может быть, надо передумать насчет (расширения – ред.) НАТО. Я считаю, что это очень важный шаг, и выступление Путина было очень полезно. Этот шок начал «новое мышление» в Америке. Для нас это была возможность начать конструктивный разговор в Америке.

Вопрос: Возвращаясь к разговору о возможном российско-американском сотрудничестве в Ираке и Афганистане, не обернется ли это снова игрой в одни ворота?

С.К.: Когда я говорил, что в будущем США понадобится помощь в Ираке или Афганистане, то я несколько удивил аудиторию. В Америке это бы тоже звучало удивительно. Но ситуация вот какая: США не только проиграли войну в Ираке, но и создали там катастрофу, и никто в США не знает, как и что делать с этим. В данном случае, Россия может сыграть важную роль. Если российские власти, официально или тайно, дадут понять, что они не будут использовать вывод американских войск в своих целях и не будут способствовать эскалации нестабильности в регионе, то это станет очень важным шагом к совместному сотрудничеству. И взамен США должны признать контракты российских компаний в Ираке, в основном касающихся нефтедобычи, которые были достигнуты еще при Саддаме Хусейне. У России вполне законный и обоснованный интерес в Ираке; Советский Союз создал там в свое время энергетическую и военную инфраструктуру. Россия может сделать очень много для восстановления Ирака.

Насчет Афганистана. Помните, когда произошли теракты в США в сентябре 2001 года, президент Путин позвонил Бушу и сказал: «Мы готовы помочь вам всеми доступными способами». Когда США начали войну в Афганистане против Талибана, Россия помогла больше, чем какая-либо страна НАТО. Взамен Путин и вся Россия ждали от США полноценного партнерства. Но случилось обратное: США вышли из договора по ПРО и продолжили расширение НАТО на восток. Но сейчас, когда американцы испытывают трудности в Афганистане, а Россия знает Афганистан лучше, чем США по хорошим и плохим причинам, то Соединенным Штатам снова понадобится ваша помощь. Это может стать настоящей возможностью для сотрудничества.

Вопрос: Американцы кричат о глобализации, но как они объясняют трехметровую стену на границе с Мексикой?

К.Х.: Как я упоминала в своем выступлении, в Америке сейчас происходят серьезные изменения, меньшинства становятся большинством. Вопрос миграции сегодня в США является самым острым. Но строительство этой стены вызывает возмущение; ведь если мы говорим о глобализации, то как могут свободно перемещаться товары, но не могут люди? Но самое главное – это помочь Латинской Америке создать такие условия, когда люди не будут уезжать в Соединенные Штаты в поисках работы.

Вопрос: Как вы считаете, конфликт России с ее соседями может происходить вследствие того, что США и Европейский Союз способны предложить более привлекательную модель развития, в отличие от России, которая может предложить только газ или нефть по низким ценам?

С.К.: Я лично отрицаю саму суть вопроса, я не считаю, что у США или ЕС, или СССР было или есть право навязывать свою модель. Могу вам привести точку зрения одного очень известного и мудрого историка и дипломата и ярко выраженного консерватора в США. Его звали Джордж Кеннан, он умер несколько лет назад в возрасте 100 лет. Он был послом в сталинской России и в Югославии. Сказал он следующее: когда странам нужно принять решение, по какому пути им развиваться, то дайте им возможность решить это самим. У США нет ни права, ни мудрости говорить кому-либо, как развиваться. Но если нам так хочется, чтобы принимали именно нашу модель, то надо сделать так, чтобы она была более привлекательна.

А теперь давайте остановимся и призадумаемся. Если каждая крупная страна в мире хочет соревноваться друг с другом, и если форма этого соревнования – улучшение жизни граждан, то в победителях окажутся все. Если вы будете стараться сделать Россию более счастливым местом, а американцы будут стараться сделать США более приятным местом, то у нас в итоге будет много счастливых россиян и американцев. Это и была мысль Кеннана, и это очень хорошая идея.

Вопрос: Что Вы можете сказать про возможное членство Грузии в НАТО? Ведь для НАТО очень важен критерий единства и целостности страны, с чем у Грузии как раз не все в порядке…

С.К.: На мой взгляд, возможное членство Грузии в НАТО – это фикция. Это полезная фикция и Саакашвили, и Вашингтона. Реальность такова: Грузия – очень разобщенная страна, с точки зрения этноса, и с неопределенными границами, а все правила НАТО запрещают брать в альянс подобную страну. То есть, чтобы войти в НАТО, Грузии нужно разрешить свои конфликты с Южной Осетией и Абхазией. Это возможно, только если Грузия отпустит эти республики, но тогда Грузия перестанет существовать. И вот это делает подобные разговоры опасными, это то место, где Вашингтон делает очень большую ошибку. Это мешает Грузии разрешить свои внутренние проблемы. Поэтому ее членство – это иллюзия.

Вопрос: Вы говорили об ответственности, которую несут США за сегодняшние похолодание в российско-американских отношениях. Но не кажется ли Вам, что часть ответственности лежит и на российских властях, которые ведут себя подобно обиженному человеку, которые, не чувствуя своей силы, пытаются угрожать?

С.К.: Ответ на ваш вопрос может быть таким. Настоящий патриотизм – это готовность говорить правду о своем правительстве, говорить критично и указывать на ошибки. Если вы не согласны со своим правительством – скажите ему об этом. Я могу вам дать список ошибок Путина, но зачем? Это ваше дело. Я предпочитаю говорить об ошибках американского правительства, потому что я патриот, и это мой долг.

16.04.2007
Стивен Коэн, Катрина ванден Хувел