IPB
     
 

Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )

 
 
Ответить в данную темуНачать новую тему
"О дивный новый мир" О.Хаксли /антиутопия/
Сперанская
сообщение 3.4.2010, 21:36
Сообщение #1


Новичок
*

Группа: Пользователи
Сообщений: 28
Регистрация: 7.8.2009
Вставить ник
Цитата
Пользователь №: 1808



Репутация:   2  



Мысли о романе Олдоса Хаксли «О дивный новый мир»


Стало Самости тревожно,
Что смешались «я» и «ты»,
Разделяющей черты
След увидеть невозможно.


Олдос Хаксли


Закрыв эту книгу, я не могла избавиться от всплывшей в памяти фразы Александра Дугина: «Аристократические идеалы заменены низкопробными вкусами толп». Интересно, что бы сказал Рене Генон, который, как известно, испытывал стойкое отвращение к современному миру, окажись он в Мировом Государстве, созданном Хаксли, где девиз: «Общность. Одинаковость. Стабильность» не только провозглашался, но и не оспаривался, ибо толпа, невзирая на своё возвращение к кастовой системе, так и осталась толпой, нуждающейся в Отце-Вседержителе, который будет думать, решать и действовать за неё. Да, «не философы, а собиратели марок и выпиливатели рамочек составляют становой хребет общества». Некогда всё было по-другому, и подлинный дух Традиции противостоял всему профаническому, так что же сказал бы Генон? Состроив гримасу, он процедил бы сквозь зубы, что в презрении своём был как никогда прав. Общество, описанное Олдосом Хаксли, пожалуй, пугает куда больше, чем Единое Государство Замятина, ибо Хаксли выступает не просто создателем антиутопии, он последовательно доводит до абсурда все ценности, признаваемые Традицией, кроме того, он высмеивает человечество с такой смелостью, что его гомерический хохот до сих пор слышит почивший Форд. Вместо Царства Гнозиса – эктогенез (формирование рефлексов) и гипнопедия. «Мозг рассуждающий, желающий, решающий – весь насквозь будет состоять из того, что внушено. Внушено нами!» Вместо Десяти Правителей [Атлантиды], о которых писали многие, начиная Платоном, заканчивая Дмитрием Мережковским, - Десять Главноуправителей Мира, поддерживающих абсурд, доведённый до Абсолюта. Всё заросло ядовитыми цветами конформизма, люди опредмечены, отоварены, чему, как ни странно, рады и не хотят себе «иного» счастья. Это не странно лишь потому, что им внушили радость, всё продумали за них, бросив в паутину непреходящей абулии. Эра Стабильности, эпоха Форда, нового божка, вспоминая которого перекрещивают себе живот знаком «T» (Т – первая модель авто, выпущенная Фордом) – пародия на крестное знамение. Общество, жестоко оторванное от своих духовных корней. Общество, извратившее изначальное понимание и роль кастовой системы. Общество, где, говоря словами Юлиуса Эволы, невозможно «восстание аристократического Духа против материализма черни». Забыт, попран метафизический порядок. Но даже в этой среде остаются люди, не поддающиеся дрессировке. Таким является Бернард, представитель высшей касты альфа. Смелый индивидуалист, готовый к тому, чтобы противостоять сложившемуся порядку вещей, дерзкий настолько, что ему по плечу подать «фордохульственный пример» другому. Впервые он почувствует свою обособленность, присутствуя на ритуале единения – ещё одной пародии, но в этот раз, кажется, на Тайную Вечерю. Нелепая Песнь единения содержит примечательные строки:

Двенадцать воедино слей,
Сбери нас, Форд, в поток единый,
Чтоб понесло нас, как твоей
Сияющей автомашиной.

Хаксли ни на минуту не изменяет чувство юмора. Процитированные строки пели после того, как Двенадцать участников ритуала делали глоток сомы со словами: «Пью за моё растворение». Смех Хаксли одинаково громок и когда он пишет об эротических играх детей, и когда он подменяет Христа, «Форд побери!», Фордом, профанируя христианский обряд. «Пью за близость Его пришествия!» Тайная вечеря (?) и неведомый христианам шаманский экстаз, слияние Двенадцати в Одно. Только Бернард не мог почувствовать себя частью Этого Целого. Один из Двенадцати «апостолов» Мирового Государства, подобно Иуде библейской легенды, тайно предаёт «Господа нашего Форда». Бернард был случаем уникальным, а потому считался странным. Государство с чудовищной иерархией – порождение не столько проницательного ума Хаксли, сколько логическое завершение пути современного человечества. Оно дружно шагает к ящику, который назовёт домом, так и не осознав, что это гроб. Оно безропотно позволяет низводить человека как единицу метафизическую к биологическому ничто (жеству) и строить мир, где «каждый принадлежит всем остальным». Да, в Фордовском мире больше нет запретов, свойственных христианской эпохе. В первую очередь это касается сексуальной сферы, но здесь Хаксли оказался жестоким шутником: дети играют в эротические игры, что всячески поощряется (им преподают начала секса, что, на мой взгляд, как раз не плохо, не будь предмет подан в столь примитивном ключе), беспорядочный секс считается нормой («нельзя же так долго всё с одним да с одним», «обязательно надо разнообразить мужчин), сам секс превратился в животное совокупление, в использование одного тела другим, исчез алкоголь, но его заменили наркотические таблетки сомы, без которых не обходится ни один человек, женщины больше не рождают детей – их выращивают (из одного яйца получается от 8 до 96 зародышей), польский, французский, немецкий называются мёртвыми языками, слова «родители», «отец», «мать» стали ругательствами, принадлежностью эпохи «грубого живородящего размножения». Одна из идей Хаксли показалась мне довольно занятной. Он пишет, что «смертовоспитание начинается с полутора лет». Иными словами, детей учили воспринимать смерть как нечто само собой разумеющееся, вследствие чего у них отсутствовали какие-либо признаки страха перед ней, что для нынешнего человечества – редкость. Но как всё опошлено, вывернуто наизнанку: священный напиток сома стал всего лишь наркотическими таблетками от плохого настроения. Истина и красота задушены развлечением и удобством. Каков же рай, описанный Хаксли?
«…мир стабилен, устойчив. Люди счастливы; они получают всё, чего хотят, и не способны хотеть того, чего получить не могут. Они живут в достатке, в безопасности; не знают болезней; не боятся смерти; блаженно не ведают страсти и старости; им не отравляют жизнь отцы с матерями; нет у них ни жён, ни детей, ни любовей, - и, стало быть, нет треволнений; они так сформованы, что практически не могут выйти из рамок положенного. Если же случаются сбои, то к нашим услугам сома».
Люди живут как растения в горшках. Вырванные из земли, из родной почвы, они пересажены в чуждую среду, а затем выдрессированы принимать эту среду за парадиз. Можно ли называть счастьем подобное существование, не абсурдно ли желать его, выменивая золото души на древесные стружки? «Пришлось выбирать между счастьем и тем, что называли когда-то высоким искусством. Мы пожертвовали высоким искусством», - говорит Главноуправитель. Но в жертву было принесено не только искусство, но и наука, религия. Хаксли забавляется тем, что в Мировом Государстве такие книги, как Библия и «Подражание Христу» считаются порнографическими. Избавление от костылей в виде зависимости от некоего верховного божества, равно как и от опиумного сна религиозных догм, поистине похвально, но это избавление нельзя считать синонимом свободы. Произошла лишь гнусная подмена одного на другое: вместо прежнего бога – «Господь наш Форд», вместо молитвы – ритуал единения, вместо крестного знамения – «Т», вместо догмата – гипнопедические поговорки (дикарь Джон противостоит им, цитируя Шекспира). Мустафа Монд произносит слова, которые могут возмутить многих, однако же стоит задуматься над тем, что они содержат в себе правду, пусть и принимаемую нами с большой неохотой: «Цивилизация не нуждается в благородстве или героизме. Благородство и героизм – это симптомы политической неумелости. В правильно, как у нас, организованном обществе никому не доводится проявлять эти качества. Для их проявления нужна обстановка полнейшей нестабильности. Там, где войны, где конфликт между долгом и верностью, где противление соблазнам, где защита тех, кого любишь, или борьба за них, - там, очевидно, есть некий смысл в благородстве и героизме. Но теперь нет войн». Создано общество, в котором НЕВОЗМОЖЕН КОНФЛИКТ. При этом потеряно столь многое, столь важное принесено в жертву, что не в сердцах, а с трезвой рассудительностью воскликнешь: «Лучше я буду гореть, чем так чадить!» Прокляты – ни холодны, ни горячи.

- Не хочу я удобств. Я хочу Бога, поэзию, настоящую опасность, хочу свободу, и добро, и грех.
- Иначе говоря, вы требуете права быть несчастным.

Это «хочу» - желание дикаря Джона, которого привозит в цивилизованный мир ни кто иной, как Бернард. Вначале отличившийся своей яркой индивидуальностью, он предстанет перед читателем малодушным и жалким трусом ближе к финалу. Персонаж меняется? Нет, всего лишь продолжает следовать заложенной в него программе. Уникальность Бернарда – миф. К «счастливым» Джон обратится с вопросом: «Неужели вам любо быть рабами?», но ни один его не услышит. Непонимание, неприязнь станут ответом. В сравнении с этим освободителем Бернард кажется ребёнком. Дикарь против современной цивилизации. Бунтовщик не в мыслях, как Бернард, а в действиях. Жаль, что последним его жестом будет самоубийство. Ещё один Иуда (?), закончивший повешеньем.
Мир, описанный Хаксли, подозрительно напоминает тот, в котором сейчас живём мы. Даже «ощущательные» фильмы стали реальностью – 3d формат завоёвывает всё больше и больше поклонников, индустрия развлечений действует не хуже сомы. Но пока есть «возможность острова», останемся же еретиками в обществе, погрязшем в своём тусклом «счастье», «христианстве без слёз».
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 
Наталья
сообщение 5.11.2010, 16:12
Сообщение #2


спичка
***

Группа: Демиурги
Сообщений: 1005
Регистрация: 31.8.2006
Вставить ник
Цитата
Из: Солнечногорск, Тверь
Пользователь №: 471



Репутация:   28  



Книга интересная, но мир в ней описан, конечно, ужасный.
Не совсем понятна точка зрения самого автора. Такое ощущение, что он "стебется" (другое слово не отражается в голове) над христианством.
Там есть некоторые моменты. Например, когда директор прикрикнул детям, чтобы они уходили. А главноуправитель сказал - Пустите детей приходить ко мне. (Марк, 10-14). Кажется, что это нехорошая пародия.
С другой стороны есть персонаж Бернард, который поначалу (книги) противится режиму общества, ему неприятно, что Ленайна говорит о себе как о куске мяса. Готова себя кому угодно отдать (это у них принято). Затем он становится обычным и хвастается своему приятелю, сколько девушек у него было за неделю.
Другой персонаж Дикарь Джон. Сын женщины, которая попала из цивилизации в поселение (где нравы были дофордовского периода). Вроде он не такой, но мне не нравится, как раз эта фраза -

Цитата
Я хочу Бога, поэзию, настоящую опасность, хочу свободу, и добро, и грех

как можно хотеть Бога и желать греха? Это плохо.
Перейти в начало страницы
 
+Цитировать сообщение
 

Быстрый ответОтветить в данную темуНачать новую тему
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 

RSS Текстовая версия Сейчас: 30.3.2024, 3:57
 
 
              IPB Skins Team, стиль Retro