[Prediger]

Падение Константинополя - поворот истории

[12/06/2006]

В истории иногда происходят события, величайшая значимость которых становится ясной только через многие сотни лет. Так случилось с захватом турками-османами Константинополя, столицы Византийской империи. Если б этого не произошло во вторник, 29 мая 1453 года, сегодняшний мир был бы совсем другим.

В окружении врагов

Византия, являвшаяся наследницей территории, столицы и населения Восточной римской империи, к XV веку была в упадке. Она представляла собой очень небольшое государство, власть которого распространялась лишь на столицу — город Константинополь с предместьями — и на часть территории Греции с островами.

Но благодаря существованию самой империи, а особенно ее столицы и символа — Константинополя — Византия имела огромный авторитет как родина и опора православия, восточной ветви христианской религии.

мперия была окружена землями своего главного противника — мусульманского государства турок-османов, которые видели в Константинополе главное препятствие распространению своей власти в регионе. Но у Византии был сильный козырь — экономические и политические интересы соседних стран способствовали созданию антитурецкой коалиции. Турецкого усиления боялись все соседи. Особенно оно затрагивало Геную и Венецию, имевших экономические интересы в восточной части Средиземноморья. Волновались и Венгрия, которая получила на юге агрессивно настроенного мощного врага, и Московское княжество — тоже православное государство, как и Византия. Крестоносцы опасались потерять остатки своих владений на Ближнем Востоке, а Папа Римский боялся усиления и распространения ислама вместе с турецкой экспансией. Однако в решающий момент потенциальные союзники Византии оказались в плену собственных запутанных проблем...
Диспозиция

Османский султан Мехмед II, поклявшийся взять Константинополь, осторожно и тщательно готовился к предстоящей войне, понимая, что ему придется иметь дело с мощной крепостью, от которой уже не раз отступали армии других завоевателей. Особое внимание Мехмед уделял артиллерии. Зимой 1451—1452 годов Мехмед начал строительство крепости в самом узком месте пролива Босфор, отрезая тем самым Константинополь от Черного моря. Византийские послы, направленные императором Константином XI узнать цель постройки, были пленены и обезглавлены (что сочли негласным объявлением войны). Крепость Богаз-Кесен (с турецкого — "перерезающая горло") была достроена к августу 1452-го, и установленные в ней бомбарды начали расстреливать византийские корабли, ходящие через Босфор в Черное море и обратно.

Хотя стены Константинополя к тому времени очень обветшали, оборонительные укрепления еще представляли собой внушительную силу. Однако убыль населения столицы давала о себе знать весьма пагубным образом: поскольку сам город занимал очень большую площадь, солдат для отражения штурма явно не хватало. Всего годных ромейских солдат (сами византийцы называли себя римлянами — по-гречески ромеями, а свою державу Ромейской), не включая союзников, было около 7 тысяч. Союзники были еще малочисленнее, например, прибывший из Генуи волонтер Джованни Джустиниани Лонго предоставил около 700 человек. Небольшой отряд выставила колония каталонцев.

Греческий флот, оборонявший Константинополь, состоял из 26 кораблей. В городе было несколько пушек и значительный запас копий и стрел. Огнестрельного оружия явно не хватало.
Осада

Турки начали осаду, окружив город 6 апреля 1453 года. Часть войск под командованием Заганос-паши вышла к высотам севернее залива Золотой Рог. От южного берега Золотого Рога до речки Ликос расположились регулярные войска Караджа-паши. Он имел в своем расположении многочисленную артиллерию. По обеим сторонам речки Ликос стояли янычары — личная гвардия султана Мехмеда.

Вначале Мехмед послал парламентеров с предложением сдаться. В случае сдачи он обещал городскому населению сохранение жизни и имущества. Император Константин ответил, что готов заплатить любую дань и отдать любые территории, но отказался сдать город. Вместе с тем Константин приказал венецианским морякам промаршировать по городским стенам, демонстрируя, что Венеция является союзником Константинополя. Венецианский флот был одним из сильнейших в бассейне Средиземного моря, и это должно было подействовать на решимость султана.

Весь апрель и большую часть мая турки атаковали укрепления греков, находившихся на подступах к самому городу, шаг за шагом приближаясь к его стенам.

За это время стало ясно, что никакой помощи греки не получат. Генуя продолжала сохранять нейтралитет, Венгрия не оправилась после недавнего поражения, московские власти были заняты своими проблемами, к тому же между Москвой и Константинополем лежали ногайские и татарские территории. Папа Римский ограничился тем, что послал в Константинополь несколько галер с грузом продовольствия и оружия. Самые близкие союзники Константина — венецианцы — в конце концов послали на помощь флот, однако он так и не успел прийти на помощь осажденному городу.
Штурм

В свой последний штурм турецкие войска пошли в ночь с 28 на 29 мая.

В Константинополе поднялась тревога, и все способные носить оружие заняли свои места на стенах. Император Константин лично принимал участие в боях.

В первой волне атакующих было очень много башибузуков (наемники в Османской империи), которых султан бросил на стены, чтобы они ценой своих жизней обессилили защитников города. В рядах башибузуков были турки, славяне, венгры, немцы и итальянцы.

После двухчасового боя турецкие командиры дали приказ башибузукам отступить. Ромеи стали устанавливать временные заграждения в брешах. В это время турецкие артиллеристы открыли огонь по стенам, и на штурм была послана вторая волна осаждающих — регулярные войска Исхак-паши.

Ромеи успешно отбивали атаки, но еще до рассвета удачный выстрел из огромной пушки повалил укрепления и проделал большую брешь в стене. Три сотни анатолийцев смогли ворваться в пролом, но были окружены греками и перебиты. На других участках укреплений штурм пока тоже отбивался.

Третья атака на город велась янычарами, которыми руководил сам султан Мехмед. Им удалось обнаружить тайную калитку, через которую ромеи делали вылазки. Через нее турки проникли в город.

Император Константин с группой наиболее преданных сподвижников бросился в контратаку и был убит в рукопашной схватке. Турки не узнали императора и оставили того лежать на улице как простого воина.

Когда все больше и больше турок стали пробиваться в город, среди осажденных началась паника. Многие собрались у колонны Константина Великого, ибо, согласно одному из пророчеств, как только турки дойдут до этой колонны, с неба снизойдет ангел и передаст царство и меч некоему неизвестному человеку, стоящему у этой колонны, который, возглавив войско, одержит победу.

Между тем многие генуэзцы, венецианцы и греки смогли прорваться к судам и в большинстве своем ушли в открытое море. Известно, что это удалось семи генуэзским кораблям, пяти кораблям императора и большинству венецианских судов. Турки этому особо не препятствовали, опасаясь длительной войны с Венецией, Генуей и возможными союзниками этих государств. Уже после того как закончился штурм и город был взят, тело императора Константина сумели найти и опознать лишь по царским сапогам с орлами, которые тот носил. Султан Мехмед, узнав об этом, приказал выставить голову Константина на ипподроме, а тело похоронить с царскими почестями. По другим источникам голова Константина была водружена на колонну на форуме Августа.
Последствия, изменившие мир

Со смертью Константина XI Византийская империя прекратила свое существование. Ее земли вошли в состав Османского государства. Сам султан, считая себя преемником византийского императора, принял титул Кайзер-и-Рум (цезарь Рима). Данный титул носили турецкие султаны до окончания Первой мировой войны.

Многие историки считают падение Константинополя ключевым моментом в европейской истории, отделяющим Средневековье от эпохи Возрождения, объясняя это крушением старого религиозного порядка, а также применением в ходе сражения новых военных технологий, таких как порох и артиллерия. Многие университеты Западной Европы пополнились греческими учеными, бежавшими из Византии, что сыграло немалую роль в последующем признании римского права.

Падение Константинополя также перекрыло главный торговый путь из Европы в Азию, что заставило европейцев искать новый морской путь и, возможно, привело к открытию Америки и началу эпохи Великих географических открытий.

По материалам Wikipedia подготовил Андрей ХОТЕЕВ

----------------------------------------------------------------

Дворкин А.Л.
Очерки по истории Вселенской Православной Церкви

XV. Последние годы Империи и падение Константинополя (1453 г.)

Литература: Runciman, The Fall of Constantinople; Runciman, The Great Church in Captivity; Head, Imperial Twilight; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev.

1. По возвращении из Италии Иоанн VIII прожил еще девять глубоко печальных лет. Дома он узнал, что горячо любимая им императрица Мария Трапезундская скончалась от чумы. Детей у них не было. Братья его проводили время либо в непрерывных междуусобицах в Пелопоннесе, либо в интригах против него во Фракии. Из всей семьи он мог доверять лишь своей престарелой матери, императрице Елене, но и та отвергала его унионистскую политику. Император делал все, чтобы поддерживать мир в своей раздираемой противоречиями столице. Унию он не провозглашал, но назначал проунионистских патриархов, надеясь, что все каким-то образом произойдет само собой. Вначале патриархом был Митрофан, а затем Григорий Маммас, который в 1451 г., отчаявшись чего-либо добиться, бежал из Константинополя в Рим (греки каламбурили: "Маммас поехал к паппасу"). Неформальным лидером антиунионистов стал св. Марк Эфесский.

Тем временем новоиспеченный кардинал Исидор, митрополит Московский, прибыл в Москву и отслужил торжественную литургию в кремлевском Успенском соборе, за которой он провозгласил унию. Москва застыла в тревожном ожидании. Оно продлилось три дня, после чего великий князь Василий II арестовал Исидора и, провозгласив его "хищным волком, а не пастырем", бросил в темницу. Примерно через год низверженному митрополиту позволили бежать из заключения и из Москвы. Он вернулся в Италию, с которой и связана его дальнейшая карьера.

В 1444 г. наконец состоялся столь долгожданный крестовый поход, в котором принимали участие венгры, поляки, сербы, албанцы и румыны. В числе последних был отряд из Валахии во главе с господарем Владом Цепешем - Дракулой. Христианская армия была наголову разгромлена турками при Варне.

Император понял, что надеяться ему больше не на что. Все средства, которые могло выделить государство, он предусмотрительно тратил на ремонт и укрепление городских стен, чтобы быть готовым к неизбежному турецкому нашествию. Смерть пришла к нему как избавление 31 октября 1448 г.

2. После кончины Иоанна VIII на трон взошел его брат Константин XI. Как и покойный Иоанн VIII, Константин оставался верным унии. Он был коронован в Мистре сразу после получения известия о смерти брата, так как нужно было опередить трех других братьев, также мечтавших об имперской короне.

Императору в то время почти исполнилось 45 лет. Он был высоким и стройным, с присущими его фамилии строгими и правильными чертами лица и темными волосами. Он не проявлял особого интереса к интеллектуальным занятиям, философии и богословию, хотя в Мистре и дружил с Плифоном. Еще до вступления на престол он проявил себя хорошим солдатом и умелым администратором. Это был человек цельный, никогда не прибегавший к недостойным действиям. В отношениях со своими трудными братьями он проявлял великодушие и терпение. Его друзья и сановники, даже если расходились с ним во мнениях, были горячо преданы ему. Кроме того, он обладал даром вызывать восхищение и любовь своих подданных. Уже само прибытие его в Константинополь было встречено там с искренней радостью.

В 1449 г. скончался св. Марк Эфесский. Теперь лидером антиунионистов стал гуманист, философ и ученый Георгий Схоларий, который раньше выступал за унию, но впоследствии в ней полностью разочаровался. К этому времени он уже принял монашеский постриг под именем Геннадия.

В 1452 г. папа во всеуслышание объявил, что наконец направляет военную помощь Империи: в Константинополь прибыл отряд в 200 лучников во главе с кардиналом Исидором, бывшим митрополитом Московским. Он потребовал немедленной платы за свое прибытие - и 12 декабря 1452 г. уния наконец была торжественно провозглашена в Св. Софии. Как и ожидалось, после этого народ перестал посещать Великую церковь: литургия служилась там почти при полном отсутствии молящихся. Народ ходил лишь в те храмы, где служили священники, не запятнавшие себя симпатиями к унии. Церковный центр переместился в монастырь Пантократор, где находилась келья монаха Геннадия Схолария.

3. Но все меры, принимаемые папой и императором, уже не имели никакого значения: в самом начале того же 1452 г. турецким султаном стал 19-летний талантливый и честолюбивый Мехмед II, которого с детства снедала одна страсть - взять Константинополь. Взойдя на престол, он немедленно приступил к исполнению мечты.

В Светлый понедельник 2 апреля 1453 г. началась осада города. Турецкая армия, подошедшая к стенам столицы, насчитывала 150-200 тысяч воинов. Всех защитников города с несколькими отрядами успевших прибыть западных добровольцев было менее 7 тысяч.

Началась бомбардировка Константинополя. Тогдашняя турецкая артиллерия не имела себе равных в мире. Византийцы не смогли стрелять из нескольких имевшихся у них орудий, т.к. оказалось, что отдача разрушает кладку древних стен. Турецкий флот блокировал город с моря. Однако оставалась внутренняя гавань Золотой Рог, вход в которую был перегорожен тяжелой цепью и где находился византийский флот. Турки не могли туда войти, и византийским судам даже удалось выиграть стычку с громадным турецким флотом. Тогда Мехмед распорядился волоком перетащить суда по суше и спустить их на воду в Золотой Рог. В то время когда их перетаскивали, Мехмед приказал поднять на них все паруса, гребцам махать веслами, а музыкантам играть устрашающие мелодии. Так сбылось древнее пророчество, что город падет, если морские суда пойдут по суше.

Константинополь оказался в полной блокаде со всех четырех сторон. Осада продолжалась почти два месяца. Защитники героически сопротивлялись. Западных союзников было считанное количество. Но все они: и венецианские, и генуэзские купцы, и отважные искатели приключений - итальянцы братья Боккиарди и испанец Дон Франциско Толедский, и отряд кардинала Исидора - все дрались с отчаянной храбростью до тех пор, пока самый способный из них - генуэзец Джустиниани, получивший смертельную рану, - не велел унести себя с поля боя. Греки, хотя хорошо понимали, что городу не выстоять, и многие из них были убеждены, что турецкое завоевание, вероятно, временно станет лучшим решением для всех проблем, стояли насмерть на стенах своей столицы. Женщины и старики по ночам приходили для ремонта поврежденных дневной бомбардировкой укреплений. Монахи патрулировали стены, подменяя утомленных воинов.

Увы, и тогда сохранялись соперничество и враждебность между венецианцами и генуэзцами, между греками и латинянами и между самими греками. Но все ссоры и разногласия не смогли серьезно помешать обороне. Солидарность защитников и верность императору и христианскому делу оказались намного сильнее взаимных подозрительности и недоверия.

Решающий генеральный штурм начался в ранние утренние часы 29 мая 1453 г. Защитники предвидели это, и в ночь накануне все, кто мог уйти со своих боевых постов, собрались в Св. Софии на последнюю Литургию. Там уже не различали, кто был про-, а кто - антиунионист: все вместе молились об избавлении, ибо все знали, что оно может произойти только чудом.

Две первых волны штурма были отбиты. Лишь третьей, решающей, в которую были брошены все резервы, в том числе и личная гвардия султана, удалось прорвать оборону и пробиться в город. Когда стало ясно, что все кончено, Константин XI бросился в гущу боя и искал там смерти, не желая переживать свое царство и попадать в плен к султану. Его изуродованный труп, окруженный телами уложенных им противников, был опознан лишь по красным имперским сапожкам. Голова императора была отрублена и выставлена на высокой колонне в центре города. Потом Мехмед велел забальзамировать ее и послал для обозрения ко дворам самых могущественных владык мусульманского мира.

Византийская Римская империя перестала существовать. Великая Держава закончила свои дни, покрыв себя неувядаемой славой. Лишь после того как по городу распространились слухи, что император погиб, а над его дворцом развевается султанский штандарт, греки прекратили сопротивление.

4. Итак, во вторник 29 мая 1453 г. пал Константинополь. Это одна из самых поворотных дат мировой истории. Она знаменует смену эпох: средние века завершились, началось новое время. Наступила новая эпоха и для Православной Церкви. Византийская Церковь, в течение почти тысячи лет бывшая партнером православного государства, стала Церковью покоренного народа, зависящего от отношения к нему мусульманского владыки. Вся деятельность, внешний вид да и весь образ жизни христиан должны были пережить резкую перемену.

Со времен халифа Омара и первых исламских завоевателей мусульманская традиция предписывала должным образом обращаться с покоренными народами. Если город или область сдаются завоевателю добровольно, они не подлежат разграблению, хотя их и позволительно заставить выплачивать контрибуцию; христианское и иудейское население может сохранить свои культовые сооружения при условии соблюдения определенных правил, касающихся самих зданий. Даже если капитуляция была вызвана острой необходимостью, так как обороняющиеся поняли, что не могут больше держаться, правило не теряет своей силы, хотя завоеватель имеет право настаивать на более суровых условиях - выплате большей контрибуции и наказании самых упорных противников капитуляции. Но если город взят штурмом, его обитатели не имеют никаких прав. Солдаты-завоеватели имеют право на три дня неограниченных грабежей, а все храмы, впрочем, как и все здания, переходят в собственность главы победителей: он вправе распоряжаться ими по своему усмотрению.

Султан Мехмед обещал своим солдатам положенные ими по закону три дня свободы в захваченном городе. Дикие толпы хлынули в город в поисках добычи и наслаждений. Поначалу они не могли поверить, что сопротивление уже прекратилось, и убивали всех, кто попадался им на улицах, не разбирая мужчин, женщин и детей. Реки крови стекали с крутых холмов Петры и окрашивали воды Золотого Рога. Но вскоре жажда убийства была утолена. Солдаты поняли, что захват пленников и ценностей принесет им больше выгоды.

Солдаты ворвались в имперский Влахернский дворец. Они хватали все что блестит, обдирая ризы с икон и драгоценные переплеты с книг и уничтожая сами иконы и книги, а также выламывая из стен куски мозаик и мрамора. Другие проникли в расположенные неподалеку храмы, набивая свои мешки богослужебными предметами, облачениями и всем, что можно было выломать и ободрать. Так была разграблена знаменитая церковь Спаса в Хоре (Карие Джами); правда, большая часть фресок и мозаик в ней сохранилась, но погибла самая почитаемая икона Византии - Божия Матерь Одигитрия, по преданию написанная самим св. апостолом Лукой. Ее перенесли из Св. Софии в храм Хоры для поддержания духа защитников. Одигитрию вытащили из ее ризы и раскололи на четыре части: Разорив храмы, солдаты помчались дальше - кто на базары, кто в дома богатых горожан.

Грабя и разоряя все на своем пути, турки приблизились к собору Св. Софии. Храм был заполнен народом. Литургия уже завершилась, и начался молебен. Когда стали слышны звуки беспорядков, народ запер изнутри громадные бронзовые двери. Люди молили о чуде, которое одно могло спасти их. Но их молитвы не были услышаны. Двери вскоре были протаранены, и турки ворвались вовнутрь. Самые старые и немощные прихожане были убиты на месте, остальные захвачены в плен. С женщин сдирали платки и шали и вязали ими пленников. "Кто расскажет о плаче и криках детей, - пишет Дука, - о вопле и слезах матерей, о рыданиях отцов, кто расскажет? Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами..., а если они силой отталкивали от себя, то их избивали... Если кто оказывал сопротивление, того убивали без пощады; каждый, отведя своего пленника в безопасное место, возвращался за добычей во второй и третий раз".

Священники в алтаре продолжали службу, покуда не захватили и их. Однако, по преданию, в последний момент некоторые из них, взяв с собой священные сосуды, направились к алтарной стене, которая открылась, а затем сомкнулась за ними; там они останутся до тех пор, пока в соборе вновь не возобновятся христианские богослужения.

Грабежи продолжались целый день. Турки врывались в мужские и женские монастыри и вязали насельников. Некоторые молодые монахини предпочитали смерть бесчестию и бросались в колодцы. Частные дома подверглись систематическому разграблению: выходя из дома, турки вывешивали у дверей маленький флажок, означающий, что брать там уже больше нечего. Жителей уводили с их собственным имуществом. Тех, кто падал от изнеможения, тут же на месте приканчивали, также как и младенцев, которые почти ничего не стоили на невольничьем рынке, - но, как правило, жизни пленников старались сохранить. В городе все еще было несколько великолепных библиотек, как светских, так и монастырских. Большинство книг было сожжено, ценнейшие рукописи уничтожены или затоптаны в грязь. Однако некоторые турки почувствовали, что смогут на этом заработать, и сохранили некоторые книги, которые потом продавали за несколько монет каждому желающему. Церкви систематически осквернялись. Украшенные драгоценностями распятия выносились из храмов с лихо напяленными на них турецкими тюрбанами. Многие здания были непоправимо повреждены.

К вечеру в городе уже нечего стало грабить; поэтому никто не протестовал, когда султан приказал прекратить грабеж. У солдат имелось достаточно дел в течение следующих двух дней: дележ добычи и подсчет невольников. По слухам, всего было захвачено в плен 50 тысяч человек; из них не более 500 были военными. Вся остальная христианская армия погибла, за исключением горстки людей, которой удалось бежать по морю. Число погибших превышало 4 тысячи.

Сам султан вошел в город через несколько часов после полудня. Его сопровождал эскорт из отборных янычаров. За ним следовали его министры. Он медленно проехал по улицам города к собору Св. Софии. Перед ее вратами он спешился, нагнулся, набрал пригоршню земли и посыпал ей свой тюрбан в знак смирения перед Аллахом. Затем он зашел в храм и несколько мгновений провел в молчании, после чего направился к алтарю. По пути он заметил турецкого солдата, пытавшегося выкорчевать кусок мозаичного пола. Мехмед гневно остановил его и сказал, что разрешение грабить не означает, что можно разрушать здания - их он намерен оставить себе. В соборе еще оставалось несколько греков, которых турки не успели увести в плен. Мехмед приказал освободить их и отпустить с миром по домам. Несколько священников вышли из потайных ходов позади алтаря и просили его о милости. Он тоже послал их по домам, выделив им охрану. Но он настоял, что храм должен немедленно быть превращен в мечеть. Один из его улемов взобрался на кафедру и провозгласил, что нет Бога, кроме Аллаха. Затем сам султан взошел на амвон и склонился перед своим Богом, даровавшим ему победу.

На следующий день Мехмед распорядился принести ему всю добычу и отобрал из нее часть, принадлежавшую ему как предводителю. Всех представителей знатных семей, переживших штурм, султан забрал себе. Хотя вначале Мехмед проявил милость к некоторым из них, в течение нескольких месяцев, по тем или иным причинам, почти все представители правящих кругов Византии были убиты или казнены. Мехмед решил лишить византийцев любой надежды на восстановление Империи.

Через три дня, когда завершился срок, официально отведенный на грабежи, султан издал фирман, согласно которому все греки, оставшиеся на свободе или уже выкупленные, могли вернуться домой: их жизнь и имущество отныне объявлялись неприкосновенными. Однако число таковых было невелико, да и немногие дома оказались пригодными для жилья.

21 июля султан и его двор покинули завоеванный город и направились в Адрианополь. Константинополь был наполовину разрушен, опустошен и черен от пожаров; повсюду царила мерзость запустения. Церкви были осквернены и ободраны, дома - разрушены и необитаемы, лавки и склады - разбиты и растасканы. Султан, проезжая по улицам, прослезился: "Какой город мы отдали грабежам и разрушению", - прошептал он.

В 1456 г. были взяты Афины. Парфенон, более тысячи лет бывший христианской церковью, был преобразован в мечеть. К 1460 г. завершилось завоевание Пелопоннеса. В 1461 г. пал Трапезунд. Таким образом, все имперские территории, за исключением нескольких островов, перешли под власть турок.

В 1463 г. была завоевана Босния. В 1517 г. в Оттоманскую империю вошел Египет. Так весь православный Восток, за исключением одной Руси, оказался в "агарянском пленении", которое будет длиться более четырех веков! И эпоха эта наложила глубокий отпечаток на восточное церковное сознание.

[Loyalist]

Особенно обидно, что после всего этого безобразия появились всякие албанцы, а хорваты да болгары переродились напрочь...

[Prediger]

Печалит также и то, что большая часть люмпена и понятия не имеет, что в Средневековье существовала православная империя, по культурному, экономическому и военному потенциалу гораздо превосходящая тогдашние страны Европы; также то, что мы наследуем этой империи, по вероисповеданию, культуре, государственным устоям.

[Lokky]

Не менее интересно то, что европейский Ренесанс всерьёз начался тогда, когда из Византии начали масово прибывать учёные и пр. образованный люд в торговые города Италии прежде всего.

[Prediger]

Остаётся догадываться, почему они не деранули на Русь, ведь в России на момент падения Константинополя уже было православное царство. Впрочем, некоторые образованные греки уже позже этого момента стали приезжать в Россию для учёной деятельности и занятия церковных кафедр.
Тот же Максим Грек в 1518 году прибыл на Русь по приглашению царя. Правда его тут сгнобили поганые церковные политиканы, а человек был гениальный.

[Prediger]

Дворкин А.Л.
Очерки по истории Вселенской Православной Церкви

XV. Последние годы Империи и падение Константинополя (1453 г.)

Литература: Runciman, The Fall of Constantinople; Runciman, The Great Church in Captivity; Head, Imperial Twilight; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev.

1. По возвращении из Италии Иоанн VIII прожил еще девять глубоко печальных лет. Дома он узнал, что горячо любимая им императрица Мария Трапезундская скончалась от чумы. Детей у них не было. Братья его проводили время либо в непрерывных междуусобицах в Пелопоннесе, либо в интригах против него во Фракии. Из всей семьи он мог доверять лишь своей престарелой матери, императрице Елене, но и та отвергала его унионистскую политику. Император делал все, чтобы поддерживать мир в своей раздираемой противоречиями столице. Унию он не провозглашал, но назначал проунионистских патриархов, надеясь, что все каким-то образом произойдет само собой. Вначале патриархом был Митрофан, а затем Григорий Маммас, который в 1451 г., отчаявшись чего-либо добиться, бежал из Константинополя в Рим (греки каламбурили: "Маммас поехал к паппасу"). Неформальным лидером антиунионистов стал св. Марк Эфесский.

Тем временем новоиспеченный кардинал Исидор, митрополит Московский, прибыл в Москву и отслужил торжественную литургию в кремлевском Успенском соборе, за которой он провозгласил унию. Москва застыла в тревожном ожидании. Оно продлилось три дня, после чего великий князь Василий II арестовал Исидора и, провозгласив его "хищным волком, а не пастырем", бросил в темницу. Примерно через год низверженному митрополиту позволили бежать из заключения и из Москвы. Он вернулся в Италию, с которой и связана его дальнейшая карьера.

В 1444 г. наконец состоялся столь долгожданный крестовый поход, в котором принимали участие венгры, поляки, сербы, албанцы и румыны. В числе последних был отряд из Валахии во главе с господарем Владом Цепешем - Дракулой. Христианская армия была наголову разгромлена турками при Варне.

Император понял, что надеяться ему больше не на что. Все средства, которые могло выделить государство, он предусмотрительно тратил на ремонт и укрепление городских стен, чтобы быть готовым к неизбежному турецкому нашествию. Смерть пришла к нему как избавление 31 октября 1448 г.

2. После кончины Иоанна VIII на трон взошел его брат Константин XI. Как и покойный Иоанн VIII, Константин оставался верным унии. Он был коронован в Мистре сразу после получения известия о смерти брата, так как нужно было опередить трех других братьев, также мечтавших об имперской короне.

Императору в то время почти исполнилось 45 лет. Он был высоким и стройным, с присущими его фамилии строгими и правильными чертами лица и темными волосами. Он не проявлял особого интереса к интеллектуальным занятиям, философии и богословию, хотя в Мистре и дружил с Плифоном. Еще до вступления на престол он проявил себя хорошим солдатом и умелым администратором. Это был человек цельный, никогда не прибегавший к недостойным действиям. В отношениях со своими трудными братьями он проявлял великодушие и терпение. Его друзья и сановники, даже если расходились с ним во мнениях, были горячо преданы ему. Кроме того, он обладал даром вызывать восхищение и любовь своих подданных. Уже само прибытие его в Константинополь было встречено там с искренней радостью.

В 1449 г. скончался св. Марк Эфесский. Теперь лидером антиунионистов стал гуманист, философ и ученый Георгий Схоларий, который раньше выступал за унию, но впоследствии в ней полностью разочаровался. К этому времени он уже принял монашеский постриг под именем Геннадия.

В 1452 г. папа во всеуслышание объявил, что наконец направляет военную помощь Империи: в Константинополь прибыл отряд в 200 лучников во главе с кардиналом Исидором, бывшим митрополитом Московским. Он потребовал немедленной платы за свое прибытие - и 12 декабря 1452 г. уния наконец была торжественно провозглашена в Св. Софии. Как и ожидалось, после этого народ перестал посещать Великую церковь: литургия служилась там почти при полном отсутствии молящихся. Народ ходил лишь в те храмы, где служили священники, не запятнавшие себя симпатиями к унии. Церковный центр переместился в монастырь Пантократор, где находилась келья монаха Геннадия Схолария.

3. Но все меры, принимаемые папой и императором, уже не имели никакого значения: в самом начале того же 1452 г. турецким султаном стал 19-летний талантливый и честолюбивый Мехмед II, которого с детства снедала одна страсть - взять Константинополь. Взойдя на престол, он немедленно приступил к исполнению мечты.

В Светлый понедельник 2 апреля 1453 г. началась осада города. Турецкая армия, подошедшая к стенам столицы, насчитывала 150-200 тысяч воинов. Всех защитников города с несколькими отрядами успевших прибыть западных добровольцев было менее 7 тысяч.

Началась бомбардировка Константинополя. Тогдашняя турецкая артиллерия не имела себе равных в мире. Византийцы не смогли стрелять из нескольких имевшихся у них орудий, т.к. оказалось, что отдача разрушает кладку древних стен. Турецкий флот блокировал город с моря. Однако оставалась внутренняя гавань Золотой Рог, вход в которую был перегорожен тяжелой цепью и где находился византийский флот. Турки не могли туда войти, и византийским судам даже удалось выиграть стычку с громадным турецким флотом. Тогда Мехмед распорядился волоком перетащить суда по суше и спустить их на воду в Золотой Рог. В то время когда их перетаскивали, Мехмед приказал поднять на них все паруса, гребцам махать веслами, а музыкантам играть устрашающие мелодии. Так сбылось древнее пророчество, что город падет, если морские суда пойдут по суше.

Константинополь оказался в полной блокаде со всех четырех сторон. Осада продолжалась почти два месяца. Защитники героически сопротивлялись. Западных союзников было считанное количество. Но все они: и венецианские, и генуэзские купцы, и отважные искатели приключений - итальянцы братья Боккиарди и испанец Дон Франциско Толедский, и отряд кардинала Исидора - все дрались с отчаянной храбростью до тех пор, пока самый способный из них - генуэзец Джустиниани, получивший смертельную рану, - не велел унести себя с поля боя. Греки, хотя хорошо понимали, что городу не выстоять, и многие из них были убеждены, что турецкое завоевание, вероятно, временно станет лучшим решением для всех проблем, стояли насмерть на стенах своей столицы. Женщины и старики по ночам приходили для ремонта поврежденных дневной бомбардировкой укреплений. Монахи патрулировали стены, подменяя утомленных воинов.

Увы, и тогда сохранялись соперничество и враждебность между венецианцами и генуэзцами, между греками и латинянами и между самими греками. Но все ссоры и разногласия не смогли серьезно помешать обороне. Солидарность защитников и верность императору и христианскому делу оказались намного сильнее взаимных подозрительности и недоверия.

Решающий генеральный штурм начался в ранние утренние часы 29 мая 1453 г. Защитники предвидели это, и в ночь накануне все, кто мог уйти со своих боевых постов, собрались в Св. Софии на последнюю Литургию. Там уже не различали, кто был про-, а кто - антиунионист: все вместе молились об избавлении, ибо все знали, что оно может произойти только чудом.

Две первых волны штурма были отбиты. Лишь третьей, решающей, в которую были брошены все резервы, в том числе и личная гвардия султана, удалось прорвать оборону и пробиться в город. Когда стало ясно, что все кончено, Константин XI бросился в гущу боя и искал там смерти, не желая переживать свое царство и попадать в плен к султану. Его изуродованный труп, окруженный телами уложенных им противников, был опознан лишь по красным имперским сапожкам. Голова императора была отрублена и выставлена на высокой колонне в центре города. Потом Мехмед велел забальзамировать ее и послал для обозрения ко дворам самых могущественных владык мусульманского мира.

Византийская Римская империя перестала существовать. Великая Держава закончила свои дни, покрыв себя неувядаемой славой. Лишь после того как по городу распространились слухи, что император погиб, а над его дворцом развевается султанский штандарт, греки прекратили сопротивление.

4. Итак, во вторник 29 мая 1453 г. пал Константинополь. Это одна из самых поворотных дат мировой истории. Она знаменует смену эпох: средние века завершились, началось новое время. Наступила новая эпоха и для Православной Церкви. Византийская Церковь, в течение почти тысячи лет бывшая партнером православного государства, стала Церковью покоренного народа, зависящего от отношения к нему мусульманского владыки. Вся деятельность, внешний вид да и весь образ жизни христиан должны были пережить резкую перемену.

Со времен халифа Омара и первых исламских завоевателей мусульманская традиция предписывала должным образом обращаться с покоренными народами. Если город или область сдаются завоевателю добровольно, они не подлежат разграблению, хотя их и позволительно заставить выплачивать контрибуцию; христианское и иудейское население может сохранить свои культовые сооружения при условии соблюдения определенных правил, касающихся самих зданий. Даже если капитуляция была вызвана острой необходимостью, так как обороняющиеся поняли, что не могут больше держаться, правило не теряет своей силы, хотя завоеватель имеет право настаивать на более суровых условиях - выплате большей контрибуции и наказании самых упорных противников капитуляции. Но если город взят штурмом, его обитатели не имеют никаких прав. Солдаты-завоеватели имеют право на три дня неограниченных грабежей, а все храмы, впрочем, как и все здания, переходят в собственность главы победителей: он вправе распоряжаться ими по своему усмотрению.

Султан Мехмед обещал своим солдатам положенные ими по закону три дня свободы в захваченном городе. Дикие толпы хлынули в город в поисках добычи и наслаждений. Поначалу они не могли поверить, что сопротивление уже прекратилось, и убивали всех, кто попадался им на улицах, не разбирая мужчин, женщин и детей. Реки крови стекали с крутых холмов Петры и окрашивали воды Золотого Рога. Но вскоре жажда убийства была утолена. Солдаты поняли, что захват пленников и ценностей принесет им больше выгоды.

Солдаты ворвались в имперский Влахернский дворец. Они хватали все что блестит, обдирая ризы с икон и драгоценные переплеты с книг и уничтожая сами иконы и книги, а также выламывая из стен куски мозаик и мрамора. Другие проникли в расположенные неподалеку храмы, набивая свои мешки богослужебными предметами, облачениями и всем, что можно было выломать и ободрать. Так была разграблена знаменитая церковь Спаса в Хоре (Карие Джами); правда, большая часть фресок и мозаик в ней сохранилась, но погибла самая почитаемая икона Византии - Божия Матерь Одигитрия, по преданию написанная самим св. апостолом Лукой. Ее перенесли из Св. Софии в храм Хоры для поддержания духа защитников. Одигитрию вытащили из ее ризы и раскололи на четыре части: Разорив храмы, солдаты помчались дальше - кто на базары, кто в дома богатых горожан.

Грабя и разоряя все на своем пути, турки приблизились к собору Св. Софии. Храм был заполнен народом. Литургия уже завершилась, и начался молебен. Когда стали слышны звуки беспорядков, народ запер изнутри громадные бронзовые двери. Люди молили о чуде, которое одно могло спасти их. Но их молитвы не были услышаны. Двери вскоре были протаранены, и турки ворвались вовнутрь. Самые старые и немощные прихожане были убиты на месте, остальные захвачены в плен. С женщин сдирали платки и шали и вязали ими пленников. "Кто расскажет о плаче и криках детей, - пишет Дука, - о вопле и слезах матерей, о рыданиях отцов, кто расскажет? Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами..., а если они силой отталкивали от себя, то их избивали... Если кто оказывал сопротивление, того убивали без пощады; каждый, отведя своего пленника в безопасное место, возвращался за добычей во второй и третий раз".

Священники в алтаре продолжали службу, покуда не захватили и их. Однако, по преданию, в последний момент некоторые из них, взяв с собой священные сосуды, направились к алтарной стене, которая открылась, а затем сомкнулась за ними; там они останутся до тех пор, пока в соборе вновь не возобновятся христианские богослужения.

Грабежи продолжались целый день. Турки врывались в мужские и женские монастыри и вязали насельников. Некоторые молодые монахини предпочитали смерть бесчестию и бросались в колодцы. Частные дома подверглись систематическому разграблению: выходя из дома, турки вывешивали у дверей маленький флажок, означающий, что брать там уже больше нечего. Жителей уводили с их собственным имуществом. Тех, кто падал от изнеможения, тут же на месте приканчивали, также как и младенцев, которые почти ничего не стоили на невольничьем рынке, - но, как правило, жизни пленников старались сохранить. В городе все еще было несколько великолепных библиотек, как светских, так и монастырских. Большинство книг было сожжено, ценнейшие рукописи уничтожены или затоптаны в грязь. Однако некоторые турки почувствовали, что смогут на этом заработать, и сохранили некоторые книги, которые потом продавали за несколько монет каждому желающему. Церкви систематически осквернялись. Украшенные драгоценностями распятия выносились из храмов с лихо напяленными на них турецкими тюрбанами. Многие здания были непоправимо повреждены.

К вечеру в городе уже нечего стало грабить; поэтому никто не протестовал, когда султан приказал прекратить грабеж. У солдат имелось достаточно дел в течение следующих двух дней: дележ добычи и подсчет невольников. По слухам, всего было захвачено в плен 50 тысяч человек; из них не более 500 были военными. Вся остальная христианская армия погибла, за исключением горстки людей, которой удалось бежать по морю. Число погибших превышало 4 тысячи.

Сам султан вошел в город через несколько часов после полудня. Его сопровождал эскорт из отборных янычаров. За ним следовали его министры. Он медленно проехал по улицам города к собору Св. Софии. Перед ее вратами он спешился, нагнулся, набрал пригоршню земли и посыпал ей свой тюрбан в знак смирения перед Аллахом. Затем он зашел в храм и несколько мгновений провел в молчании, после чего направился к алтарю. По пути он заметил турецкого солдата, пытавшегося выкорчевать кусок мозаичного пола. Мехмед гневно остановил его и сказал, что разрешение грабить не означает, что можно разрушать здания - их он намерен оставить себе. В соборе еще оставалось несколько греков, которых турки не успели увести в плен. Мехмед приказал освободить их и отпустить с миром по домам. Несколько священников вышли из потайных ходов позади алтаря и просили его о милости. Он тоже послал их по домам, выделив им охрану. Но он настоял, что храм должен немедленно быть превращен в мечеть. Один из его улемов взобрался на кафедру и провозгласил, что нет Бога, кроме Аллаха. Затем сам султан взошел на амвон и склонился перед своим Богом, даровавшим ему победу.

На следующий день Мехмед распорядился принести ему всю добычу и отобрал из нее часть, принадлежавшую ему как предводителю. Всех представителей знатных семей, переживших штурм, султан забрал себе. Хотя вначале Мехмед проявил милость к некоторым из них, в течение нескольких месяцев, по тем или иным причинам, почти все представители правящих кругов Византии были убиты или казнены. Мехмед решил лишить византийцев любой надежды на восстановление Империи.

Через три дня, когда завершился срок, официально отведенный на грабежи, султан издал фирман, согласно которому все греки, оставшиеся на свободе или уже выкупленные, могли вернуться домой: их жизнь и имущество отныне объявлялись неприкосновенными. Однако число таковых было невелико, да и немногие дома оказались пригодными для жилья.

21 июля султан и его двор покинули завоеванный город и направились в Адрианополь. Константинополь был наполовину разрушен, опустошен и черен от пожаров; повсюду царила мерзость запустения. Церкви были осквернены и ободраны, дома - разрушены и необитаемы, лавки и склады - разбиты и растасканы. Султан, проезжая по улицам, прослезился: "Какой город мы отдали грабежам и разрушению", - прошептал он.

В 1456 г. были взяты Афины. Парфенон, более тысячи лет бывший христианской церковью, был преобразован в мечеть. К 1460 г. завершилось завоевание Пелопоннеса. В 1461 г. пал Трапезунд. Таким образом, все имперские территории, за исключением нескольких островов, перешли под власть турок.

В 1463 г. была завоевана Босния. В 1517 г. в Оттоманскую империю вошел Египет. Так весь православный Восток, за исключением одной Руси, оказался в "агарянском пленении", которое будет длиться более четырех веков! И эпоха эта наложила глубокий отпечаток на восточное церковное сознание.