[Prediger]

ДРАМА АТЕИСТИЧЕСКОГО ГУМАНИЗМА

ФЕЙЕРБАХ И НИЦШЕ

ТРАГИЧЕСКОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ

Восхитительна скульптура в Шартрском кафедральном соборе, изображающая Адама, тело которого, вo всей его первозданности, возникает из матери-земли из-под Важней длани, И уже в лике первого человека воспроизведены черты Того, Кто его вылепил из праха земного. Притча в камне зримо и столь же просто, сколь выразительно передает таинственные слова Книги Бытия: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божиему сотворил его».

Христианское предание с самого своего зарождения не перестает истолковывать этот стих Писания. Оно увидело в этом стихе исконное свидетельство нашего высокого происхождения, основание нашего величия. Разум, свобода, бессмертие, господство над природой — все эти исключительные характеристики божественны по своему происхождению и, будучи переданы Богом Его твари, сияют на лике последней. Изначально утвердив человека в образе Божием, каждое из этих властных свойств должно затем достичь полноты, дабы утвердить его в подобии Божием. Через них открывается человеку его высочайшее предназначение.

«Познай себя, о человек!» К этому всех призывала через своих учителей и апологетов Церковь первых веков. Повторяя вслед за Эпиктетом сократовское «gnothi seauton» (познай самого себя (греч.)), она преобразила этот призыв и придала ему глубину. То, что у античного мудреца было советом обратить внимание на мораль, становится призывом к преодолению материального мира, к метафизическим рассуждениям. Познай себя, зовет Церковь, то есть познай свое благородство и свое достоинство, пойми величие своего существа и своего призвания, того призвания, что составляет твое существо. Научись видеть в себе искру Божию, то, что сотворено для Бога. «О человек, не пренебрегай тем, что в тебе достойно восхищения! Ты полагаешь, что ты ничтожен, но я научу тебя, что воистину ты — нечто великое!.. Будь бережен с тем, чем ты являешься! Почитай свое царственное достоинство! Ни само небо не было создано по образу Божию подобно тебе, ни луна, ни солнце, и ничто из всего сотворенного... Вот и выходит, что ничто из сущего не в силах вместить твое величие». Мудрецы скажут тебе, что ты — «микрокосм», маленький мирок с теми же началами и из тех же элементов, так же устроенный и в тех же ритмах колеблющийся, что и большая вселенная; от них ты узнаешь, что сделан по ее образу и подчиняешься ее законам; они изображают тебя винтиком, самое большее — моделью, кратким описанием космического механизма. И, утверждая это, они совсем не обманывают тебя. Все, что они скажут о твоем теле и обо всем том, что они называют «природой» или «естеством», будет правдой. Но, если ты заглянешь глубже, да еще, если размышления твои будут просвещены наставлениями святых книг, ты будешь поражен глубинами, что откроются тебе. Твоему взору предстанут непостижимые обширные пространства. И вскоре ты осознаешь, что ты в каком-то смысле бесконечно превосходнее всего этого великого мира и что в действительности «макрокосм» этот каким-то образом содержится в том, что представляется «микрокосмом»... In parvo magnus (в малом великое (лат.)). Можно подумать, что этот парадокс заимствован у одного из наших великих современных мыслителей-идеалистов. Ничего подобного. Формула эта предложена была Оригеном, затем ее повторил Григорий Назианзин, а после него и многие другие. Святой Фома Аквинский предлагает равноценное истолкование этой фразы, замечая, что душа в этом мире «continens magis quam contenta» (содержит больше того, в чем содержится (лат.)), и то же мы вновь слышим из уст Боссюэ.

Конечно, человек сотворен из праха и нечистот, или, выражаясь современным языком, у него животное начало. Церковь о том не забывает, чему служит подтверждением уже упоминавшееся место из Книги Бытия. Не приходится сомневаться также и в греховности человека. Церковь неустанно напоминает об этом. То уважение к себе, то осознание человеческого достоинства, которое Церковь старается внушить человеку, не от верхоглядства и неискушенности. Подобно Христу, она знает, «что в человеке» (Ин. 2:25.) ...Но равным образом ей ведомо и то, что такое ничтожество его плотской природы нимало не принижает его призвания и что наносимые грехом язвы не в силах поколебать основания, из которого вырастает это призвание, начало неотчуждаемого величия. Церковь думает, что ему должно следовать и в обстоятельствах нынешней, временной жизни, его следует выказывать в качестве источника свободы и как начало, потребное для противостояния силам зла. Она, наконец, усматривает в тайне Бога, ставшего человеком, залог нашего призвания и решительное освящение нашего величия. Потому и возможно превозносить всякий день за литургией «достоинство существа человеческого», даже не дожидаясь того, когда мы возвысимся, чтобы родиться вновь... (Ср. Ин.3:3-6).

Продолжение...