Еще Аристотель предложил различать два понятия: «экономику» и «хремастику». Первое означает богатство как совокупность полезных вещей, второе – богатство как накопление денег. «Экономике» в аристотелевском понимании близко соответствует русское понятие «хозяйство», то есть обусловленная целесообразностью совокупность различных благ, произведений человеческого труда, необходимых для обеспечения жизни, деятельности, досуга. Экономика не есть вещь в себе, она функциональна в том смысле, что является вторичной по отношению к высшим целям социума, служит материальному обеспечению и достижению этих целей. Это активное освоение «земли», данной человеку Богом природы, с благими целями, то есть во имя обеспечения расширенного («плодитесь и размножайтесь!») производства рода человеческого. Хремастика же есть лишь погоня за прибылью как таковой, независимо от способов ее получения. Это эксплуатация низменных и пагубных страстей и пороков человека – стремления к неправедному обогащению («от трудов праведных не наживешь палат каменных»), культа наживы, стремления к показной роскоши и к доминированию над другими себе подобными.
И восточное христианство и традиционное западное христианство (католицизм), равно как и ислам, всегда негативно относились к тем моделям хозяйственной жизни, которые в действительности во главу угла ставят хремастику. И в Писании, и в Священном Предании мы встречаем однозначное порицание стяжательства, духа торгашества, несправедливого обогащения, манипулятивного перераспределения богатства в свою пользу, превращения денег в эффективное орудие доминирования, власти, закабаления и эксплуатации.
Современный финансовый капитализм есть производная эпохи ссудного процента, хотя и не тождествен ей. Сама эпоха ссудного процента стала возможной лишь в результате произошедшей в XVI веке европейской Реформации и появления порожденной ею пуританской этики. Первоначальное накопление, легитимация в массовом сознании и резкое повышение общественного статуса ссудно-банковской и торгово-посреднической деятельности уже содержали в себе корни современных пороков. Но именно пуританская этика все еще служила системой сдержек и противовесов, требовала морального оправдания и обоснования общественной полезности этой деятельности.
Однако в последней трети XX – начале XXI веков произошел новый кардинальный сдвиг. И пуританская, и более традиционная этика были окончательно отброшены за ненадобностью как ненужный «атрибут прошлого», как анахронизм и пережиток. Экономическую теорию объявили «позитивной наукой», свободной от каких-либо нравственных оснований, а экономическую практику – чисто рациональной эгоистической деятельностью, свободной от каких-либо моральных ограничений. Циничные казуисты изобрели даже соответствующий слоган: «Нравственно то, что экономично». Одновременно деньги и финансовые активы окончательно отвязали от каких-либо твердых ценностей (отмена золотого стандарта).
В результате система обрела новую сущность. Эпоха финансового капитализма ознаменовала радикальный переход мировой экономики в качественно новое состояние: виртуальное подменило собой и подчинило себе реальное.
Приобретая самодостаточную и довлеющую над остальной экономикой сущность, деньги становятся «орудием дьявола». Они меняют баланс в системе целей и ценностей общества и отдельного индивидуума, меняют мотивацию жизни с творческой, креативной, созидающей, на потребительскую, карьерно-ориентированную, порождают нравственный релятивизм и моральную индифферентность («деньги не пахнут»), ведут к укреплению пороков (насилия, воровства, обмана и мошенничества), закрепляют несправедливость как принцип «мира сего».
Влезая по уши в схемы по «управлению капиталом», в якобы «инвестиционные» и спекулятивные операции, человечество оказывается все больше во власти «слепого случая», «фатума», «игры судьбы», отказываясь от разумной организации жизни в согласии с собственными же, веками подтвердившими свою истинность высокими принципами Правды, Долга, Чести и Справедливости.
Не утруждая себя необходимой рефлексией и поступая таким образом, человечество вполне закономерно толкает себя к катастрофам, к глобальным финансовым потрясениям, ибо дьявол – «обезьяна Бога», он не способен к созиданию, а последовательно ведет только к разрушению, манит к обрыву и смерти.
«Невидимая рука рынка» опустошает карманы законопослушных граждан
ИСКУШЕНИЕ ДЕРЕГУЛИРОВАНИЕМ
Дерегулирование (и прежде всего в финансовой сфере) стало настоящим бичом человечества на исходе XX века и в начале нового тысячелетия.
Опыт последних десятилетий со всей убедительностью доказал, что финансовое дерегулирование ничего об-щего с более рациональной организацией экономической жизни, жизни социума не имеет. Напротив, дерегу-лирование и его последствия имеют отчетливую антисоциальную природу. Оно иррационально, контрпродук-тивно, катастрофично.
Реальность выявляет все более острую противоречивость идущих процессов дерегулирования и вывода из-под эффективного общественного контроля важнейших отраслей экономики. Так, дерегулирование финансового сектора в начале 1990-х годов породило «экономику казино» и все рыночные эксцессы, которые привели к краху фондового рынка и стали прологом кризиса глобальных финансов. Дерегулирование же энергетическо-го рынка способно парализовать базовую отрасль экономики и вызывать катастрофические перебои в снабже-нии потребителей энергией. В условиях отсутствия многих ранее действовавших запретов у компаний появля-ется страсть к супердоходам на основе все более рискованных спекуляций.
В 2001 году мир потрясло феерическое банкротство энергетической компании Enron. На своем пике в 2000 году акции Enron стоили более 100 долларов за штуку, а сама компания входила в семерку самых крупных корпораций США по показателю оборота и валового дохода. А в ноябре 2001 года (через три месяца после начала громкого скандала) за акцию компании не хотели давать и 25 центов, то есть они оказались дешевле заурядной почтовой марки. В течение как минимум четырех лет компания скрывала свои грандиозные убыт-ки, переводя все убыточные операции на сотню специально с этой целью созданных карманных фирм, а инве-сторам демонстрировала потрясающую «прибыльность». «Эффективные менеджеры» и «креативные инжене-ры от бухгалтерии» получали многомиллионные зарплаты, премии и бонусы от акционеров (на общую сумму, исчисляющуюся несколькими миллиардами долларов), однако в соответствии с действовавшим в корпорации правилом, рядовые служащие, чьи средства на пенсионных счетах были вложены в акции компании, не имели права продавать свои акции до выхода на пенсию. В результате катастрофического падения котировок акций – за период с августа 2000-го по декабрь 2001 года акции Enron подешевели более чем в 350 раз! – эти пенсион-ные активы, чья стоимость доходила в лучшие времена до 1,2 млрд долларов, практически полностью испари-лись. И еще в десятки раз больше потеряли другие инвесторы-акционеры Enron.
В свое время президент Enron Джеффри Скиллинг заявил, что для того чтобы быть преуспевающей, компании необходимо освободиться от «твердых» активов (производственных зданий, машин и оборудования), так как они-де связывают наличность, которую можно с гораздо большей прибыльностью прокручивать в торговых операциях. После этого Enron практически перестала заниматься производственными проектами, став огром-ной трейдинговой платформой, которая торговала всем чем угодно: от контрактов на поставку электроэнергии до траффика в высокоскоростных сетях для передачи больших объемов данных, от компьютерных чипов до рекламного пространства.
По удачному выражению одного аналитика, Enron уже давно представлял собой не энерготрейдера, а «спеку-лятивную финансовую компанию с газовой трубой сбоку». Реальная экономика становится заложником вир-туальных финансов.
Может ли 1 килограмм орехов весить 10 килограммов? Может, если их взвешивать на планете Нептун. Неко-торые специалисты предполагают, что именно на этой планете, похоже, Enron вела свои бухгалтерские книги.
Если верить финансовым отчетам Enron, валовый доход компании вырос с 13,3 млрд долларов в 1996 году до 100,8 – в 2000-м. Таким образом, среднегодовые темпы роста за этот период составили 57%! Это даже больше, чем у флагмана «новой экономики» компании Cisco Systems, у которой эти темпы составляли 41%.
При численности персонала на конец 2000 года в 19 тыс. человек валовый доход, приходившийся на одного служащего, составлял в Enron 5,3 млн долларов. Это в три раза больше, чем в элитном инвестбанке Goldman Sachs, в восемь раз больше, чем в Microsoft, в 11 раз больше, чем в Citigroup, в 19 раз больше, чем в IBM!
Такое стало возможно в лишь результате того, что по используемым методам учета Enron «кардинально» от-личалась от других корпораций. Проще говоря, речь идет о грандиозном бухгалтерском мошенничестве.
А что же аудиторы? Куда они смотрели?
Безнравственность и алчность заразительны. Аудитором Enron была компания Andersen – одна из «четверки» крупнейших мировых аудиторских фирм. По мере раскручивания скандала стало известно, что аудиторы Andersen сознательно замалчивали финансовые преступления Enron (в свою очередь совершая должностное преступление) И все из-за того, что, являясь внешним аудитором Enron, фирма Andersen получала также мно-гомиллионные заказы от Enron на оказание консалтинговых услуг.
А проверяющие органы? Где были они?
Здесь уже налицо схема связи с политикой. Корпорация Enron была одним из крупнейших политических лоб-бистов и, в частности, самым щедрым спонсором всевозможных избирательных кампаний видных членов Рес-публиканской партии. И одним из самых крупных получателей вспомоществований от Enron являлся близкий друг президента Буша сенатор от штата Техас Фил Грэмм. Любопытный факт: его жена Венди Грэмм в свое время была председателем Комиссии по торговле товарными фьючерсами. В 1993 году возглавляемая ею ко-миссия вывела операции со срочными контрактами в области электроэнергетики из сферы федерального кон-троля и регулирования. И всего через пять недель после этого г-жа Грэмм сменила работу, оказавшись... в кресле члена совета директоров Enron и став одним из руководителей комитета по внутреннему аудиту корпорации.
Есть еще вопросы?
Дерегулирование порождает разгул алчности, вызывая к жизни все новые мошеннические схемы, питая кор-рупцию. Воровство растет, как злокачественная опухоль, ведя социально-экономический организм к смерти.
Да, на многое скандал с банкротством Enron пролил свет. Кого-то посадили, кто-то «потерял лицо» и заодно деловую репутацию. В некоторых частных вопросах с корпоративной отчетностью был наведен порядок. Ко-нечно, при очень большом желании можно было бы увидеть в деле с корпорацией Enron «торжество справед-ливости», но только в том случае, если бы случай этот был единичным. Крайне наивно полагать, что только Enron в таких масштабах занимался махинациями с цифрами и сознательным искажением своих финансовых показателей. Проблема заключается в том, что мы имеем дело с углубляющимся процессом «энронизации» экономики, когда финансовые махинации в крупнейших мировых корпорациях становятся своего рода «нор-мой»: Enron, Xerox, Cisco, WorldCom, Parmalat, UBS, ЮКОС, «Мечел» – далее везде.
Скандал вокруг Enron имеет знаковый характер. Это не только приговор отвязному десятилетию 1990-х, с его финансовыми пирамидами и рулеточной экономикой. Это еще и символ незаметно наступившего виртуально-го будущего, где все – лишь одна видимость: политики, играющие роль защитников общественного блага, ау-диторы, имитирующие финансовую проверку, регулирующие органы, делающие вид, что осуществляют кон-троль, статистика прибылей, скрывающая громадные убытки, фондовые аналитики, лукаво убеждающие инве-сторов, что их рекомендации бескорыстны и объективны. Расцвет воровства, ханжества и лицемерия.
Виртуальность во всех её проявлениях. То, чего достигла техника (компьютеры, виртуальное пространство) параллельно отражается и в социуме. Баснословные доходы на пустом месте. Жизнь перемещается в другой мир, а реальность присутствует где-то сбоку. И непонятно, кто нормален, а кто уже спятил. :( Но выигрывает тот, кто находит пути совместить эти два мира.
Леди, источник, плиз.
Обязательно, но вечером - из дома. Я думаю надо выложить эту статью до конца...
Идущий сейчас в США кризис – продолжение все той же сказки про дерегулирование и ослабление контроля.
Любопытно, что и подобрать-то определения к нынешнему кризису трудно. На первых порах это был кризис малоликвидных и высокорисковых ипотечных кредитов низкого рейтинга надежности (subprime mortgages). Довольно быстро кризис распространился на целое семейство связанных с ипотекой деривативов и сложных кредитных инструментов. Затем начался кризис доверия и банковской ликвидности: из ипотечного кризис стал банковским, кредитным. Затем последовало практическое банкротство пятого по величине в США инве-стиционного банка Bear Stearns, спасать который бросились и ФРС, и американское казначейство, и крупная финансовая группа JPMorganChase. Параллельно аналогичные спасения финансовых структур пошли в Вели-кобритании, ежедневное впрыскивание многомиллиардной наличности стал осуществлять Европейский цен-тробанк. «Вдруг» стало очевидно, что в разряд потенциальных банкротов могут перейти и еще более крупные финансовые группы – настоящая элита и основа мировой финансовой системы. Проблемы с «докапитализаци-ей» стали решать такие финансовые монстры, как Goldman Sachs, Merrill Lynch, Morgan Stanley и Citigroup, ища средства у государственных фондов Китая, Сингапура, арабских стран и привлекая их просто на позор-ных для себя условиях. Знать, дела обстоят и впрямь скверно.
Прямые убытки различных частных финансовых институтов, даже по самым скромным подсчетам, составили полтриллиона долларов за прошедший год, но, похоже, при ближайшем рассмотрении они окажутся много-кратно выше.
Между тем ипотечная составляющая кризиса стала вновь нарастать. Банкротства и задержки с выплатой ипо-теки стали уделом не только заемщиков с «плохой кредитной историей», но все больше становятся участью вполне кредитоспособного среднего класса. Только за последний год в США число домов, назначенных к продаже с молотка в счет непогашенных ипотечных кредитов, более чем удвоилось. Миллионы семей оказа-лись перед реальной перспективой выселения и дальнейшей жизни на улице.
Продажи как новых, так и старых домов продолжают катастрофически снижаться, цены на недвижимость па-дают, пробивая бреши как в благосостоянии домохозяйств, так и порождая все новые проблемы у банков-кредиторов, работавших с ипотечными клиентами.
А совсем недавно рынок потрясла страшная по возможным последствиям новость о нарастающих проблемах крупнейших ипотечных агентств – так называемых Fannie Mae и Freddie Mac, причем не исключается возмож-ность их банкротства. Указанные компании обеспечивают финансирование примерно половины всех ипотеч-ных кредитов в США, на их счетах гарантии и обязательства по ипотечным кредитам на сумму больше 5 трлн долларов, поэтому их банкротство способно привести к полной остановке жилищного кредитования как тако-вого, а следовательно, и жилищного строительства. О возможных убытках инвесторов, которые вкладывали свои средства в облигации указанных агентств (а в них содержится, к примеру, немалая часть российского стабфонда), лучше и не думать.
Долгие годы и даже десятилетия американские власти хвастались этими федеральными агентствами, посколь-ку предложенный механизм их деятельности практически сводил к нулю риски всех участников сделок по ипотечному кредитованию в Америке.
В механизме обеспечения ипотечного кредитования и обеспечения финансирования жилищного строительства в США Fannie Mae и Freddie Mac играют исключительную роль. Они выкупают ипотечные обязательства у банков, связывают эти обязательства в «пулы», диверсифицируя таким образом локальные риски, выпускают на сумму этих обязательств облигации, продают их инвесторам, а на вырученные средства совершают весь цикл снова. Таким образом, именно эта деятельность обеспечивает постоянный приток кредитных источников в банки на нужды ипотеки. Заметим, что само создание указанных агентств было инициировано конгрессом США и изначально за ними стояло государство в качестве последнего гаранта. Именно в силу этого те обли-гации, которые в огромных объемах выпускали указанные организации, имели высший инвестиционный рей-тинг надежности и пользовались неизменным успехом у наиболее консервативных институциональных инве-сторов (банки, страховые компании, пенсионные фонды, правительственные инвестиционные фонды разных стран и т.п.) по всему миру.
Однако в последние годы мода на дерегулирование коснулась и их. Были отпущены вожжи контроля, а самим корпорациям было указано, что они должны коммерциализироваться и впредь ориентироваться на получение как можно более высокой прибыли – естественно, на радость частным акционерам, а как же еще. Однако ре-шение о коммерциализации ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac противоречит самой сути их созда-ния и существования как гарантов устойчивого инвестиционного процесса в секторе строительства жилой не-движимости в США.
А схема накачки «пузыря» и развития последующего кризиса в основе своей все та же: дерегулирование – усиление порочной алчности – склонность к принятию все больших рисков всеми участниками рынка – безот-ветственность – крах.
Падение объемов строительства и кредитные проблемы уже вызвали рецессию в экономике США. На амери-канском фондовом рынке идет падение котировок и господствуют «медвежьи» настроения. Бумажные активы обесцениваются, инвесторы бегут от них в «спасительные гавани», в том числе на товарные рынки. В резуль-тате цены на все биржевые товары взлетели до небес, сталкивая мировую экономику в состояние стагфляции, чреватую перерасти в полномасштабную глобальную депрессию.
Уже поговаривают, что нынешний кризис не имеет аналогов в истории, и не только в качественном отноше-нии, но и по своим масштабам.
Все применяемые до сих пор меры (впрочем, и все предлагаемые) пока сводятся к увеличению скорости рабо-ты мирового (долларового, прежде всего) печатного станка. Бен Бернанке, еще в бытность его второй по зна-чимости фигурой в Федеральной резервной системе при «великом и ужасном» Алане Гринспене, любил успо-каивать инвесторов во время финансовых неурядиц весьма специфическим образом: в случае «нехватки лик-видности» для борьбы с кризисом он обещал «начать сбрасывать деньги с вертолета» (throw money from helicopters) – в неограниченных масштабах. Получивший кличку «Мистер Геликоптер», Бернанке, теперь уже на посту главы ФРС, осуществляет ту же линию. Как мы выяснили выше – обесценивая деньги, фактически грабя их владельцев, «перераспределяя» средства в пользу наиболее аморальных и безответственных субъек-тов мировой экономики. Воровство, как и было сказано.
Да, возможно, удастся найти какие-то меры государственной поддержки несчастных домовладельцев в США, спасти миллионы от бездомного будущего, залатать какие-то дыры, но система в целом с каждым годом ста-новится все более порочной. И именно по отношению к системе как к целому никаких серьезных, кардиналь-ных мер по ее рациональной реорганизации не просматривается пока вообще.
АПОСТОЛЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО АМОРАЛИЗМА
Агрессивные рейдерские захваты собственности, все более беззастенчивое присвоение чужого становятся «нормальными» в благополучной Европе, давно уже не знавшей ни революций, ни крупных социальных ка-таклизмов. Что уж тогда говорить о качестве «бизнес-культуры», взросшей в России, ведь в нашей стране не-сколько раз за столетие полностью пересматривались «устаревшие и прогнившие» моральные устои. В усло-виях нравственного смятения и отсутствия четких ориентиров, да еще и в эпоху безвластия деловая этика не могла не обрести черты «экономического беспредела». Дерегулирование на Западе и мутировавшая западная бизнес-культура плюс российская этика «экономического беспредела» – вот поистине гремучая смесь для подрыва традиционных нравственных основ всей мировой экономической системы.
Вот даже и Джордж Сорос назвал построенный в России капитализм «бандитским», полагая его этические ос-новы абсолютно негодными. Но уж тут «чья бы корова мычала». Не могу не присоединиться к словам обозре-вателя The Washington Post, обращенным в адрес Дж. Сороса (правда, по иному поводу): «При всем моем ува-жении, не мог бы мистер Сорос, пожалуйста, заткнуться». (With all due respect, would Mr. Soros, please, shut up.) Сказано грубовато, в нарочито местечковой манере, но по сути верно.
Сколотивший все свое многомиллиардное состояние на финансовых спекуляциях, причем имеющих явный запашок манипулирования рынками, совершая рейдерские налеты уже даже не на компании, а на финансовые системы суверенных стран, Сорос обрел репутацию благородного «филантропа», жертвующего часть своих средств, полученных в результате успешных пиратских рейдов на «поддержку науки и гражданского общест-ва» (а на деле просто на подкуп удобных политиков и либеральной интеллигенции) в обворованных им стра-нах.
Обыкновенный карточный шулер, хотя и в масштабах глобальных финансов, становится «гуру», примером для подражания, объектом культового внимания, олицетворением успеха. Он задает планку «профессиональ-ного стандарта» и создает своеобразную философию «жизненного успеха». Его биография и его книги стано-вятся матрицей, которая уже воспроизводит (и будет воспроизводить) поведенческие установки «новых Соро-сов» или по крайней мере «соросенков» – его духовных отпрысков, готовых к «покорению финансовых мо-рей» и к «колонизации финансовых пространств», руководствуясь беспринципностью, циничной алчностью, инстинктами хищника.
Посредством прессы, телевидения, усилиями биографов и многочисленных восторженных комментаторов уже происходит своего рода канонизация «апостолов князя мира сего». Это не только Джордж Сорос, но и Майкл Милкен, Марк Рич, Джулиан Робертсон, Франсуа Пино… А ранее Ротшильды, Варбурги, Карнеги, Рокфелле-ры, Могран… Все более редкие критические замечания в их адрес становятся почти неразличимыми на фоне апологетики, культа «финансовых гениев», восторженного обожания толпы, основанного одновременно на зависти и на желании «быть как они». Основой массовой реакции становится не отрицание, не порицание, не отвращение, а именно зависть («они были безнравственны – и им сопутствовал успех», «им повезло – может повезти и мне»). Эта страшная логика, являющаяся закономерным итогом безнаказанности преступления и духа примиренчества со злом, сама по себе суть важнейший симптом тяжелой, запущенной, хронической бо-лезни общества.
НЕ АМПУТАЦИЯ, А ИНТЕНСИВНАЯ ТЕРАПИЯ
В отличие от некоторых наиболее радикально настроенных экспертов, я далек от мысли, что в современном обществе можно вообще отказаться от механизмов ссудного процента и от финансовых рынков. И потому не призываю к этому.
Идея в другом: необходимо жестко контролировать эти операции, сознательно регулировать норму прибыли частных институтов в этой сфере; где возможно – не допускать создания таких частных институтов, а заме-нять их соответствующими государственными; менять форму получения прибыли данными институтами, за-меняя простое взимание процента на участие в прибыли от инвестиционных проектов и т.п. Абсолютно необ-ходимо ограничить реальную глобальную власть финансовых институтов, всеми мерами способствовать осу-ществлению примата национального суверенитета и социальных целей общества над частными интересами этих структур.
Необходимо глобальное скоординированное наступление всех здоровых заинтересованных сил против «креа-тивного финансового инжиниринга», а попросту говоря все более изощренных новых форм финансового пи-ратства, надувательства и мошенничества. Причем необходимы прорывы в этой области на деле, а не на сло-вах. Одними лишь незначительными надстроечными изменениями мировой финансовой системы (типа «по-вышения информационной прозрачности» и других подобных казуистических упражнений) здесь не обой-дешься. Необходим не чисто декоративный ремонт, призванный только произвести желаемый PR-эффект, а ремонт капитальный. Предполагающий кардинальную перестройку всей финансовой системы на общепонят-ных и общепринятых принципах морали, справедливости, рационального созидания и общего блага.
Форум Invision Power Board (http://www.invisionboard.com)
© Invision Power Services (http://www.invisionpower.com)