[Prediger]

Об ожидании понимания от потенциальных читателей есть любопытный взгляд в теме "О критериях творчества в искусстве". Что-то мне подсказывает, что Наталье это понравится.

[Наталья]

Об ожидании понимания от потенциальных читателей есть любопытный взгляд в теме "О критериях творчества в искусстве". Что-то мне подсказывает, что Наталье это понравится.

Понимание? а такое есть?

[Aroc]

Понимание? а такое есть?

А зачем тогда писать?

[Наталья]

Понимание? а такое есть?

А зачем тогда писать?

В данный момент я сказала о понимании между читателем и автором. Все равно полного понимания не будет.
А в общем о понимании - я не видела полного и глубокого бесконечного понимания. А писать, а это если скажу, я уже и автором не буду хоть каким-то

[Наталья]

Нас двое

Грустной в автобусе ехала девушка. Грусть – обычное явление, грусть для нее. Кондуктор встала возле, выросла своей зловещей тенью. Аня протянула пятьдесят рублей.
– Сколько? – спросила кондукторша.
– Двое.
– Двое? Но ты же одна стоишь, кто второй?
– Нас двое.
Анна смотрела вниз и тихо говорила. Это уже доподлинно неизвестно – был ли когда-то тот второй, а вот она думала, что был, что ходил рядом с ней, и везде она платила за двоих.
– Девушка, если это вы из щедрости, то не надо мне этого.
– Нас двое, – настойчивей сказала Аня.
– Ладно.
Ворошится внутри гадкое, смотрит, на всех, говорят, не понимают.
Она вышла из автобуса и побрела домой по дороге, прям по центру, по асфальту. Идет, вниз смотрит, сзади светят чьи-то фары. Голос проснулся, он ей говорит:
– Сзади едет машина, оглянись.
– Да знаю я.
– Водитель не смотрит на дорогу.
– И это можно.
– Сверни с дороги.
– Зачем?
– Умрешь.
– И что?
– Я не хочу.
– Так что молчал.
– Не знаю.
– Так и теперь молчи.
– Не буду. Сверни с дороги.
– Нет.
– Люблю, сверни.
– Не стоит, не убивайся, не стоит.
– И что, и зачем?
– Нас будет двое.
А водитель не смотрел на дорогу…

неконец

2 ноября 2006 года
Комарова Н.С.

[FetalDump]

Вообще не впечатлило... заплаканные, растроганные девчонки, неопределивниеся, смущенные, удивленные, настороженные и восторженные... как глупо а по-другому не бывает. некоторые вообще не выходят из этого... состояния или возраста...

[Наталья]

Как пожелаете

[WhiteAUrum]

to Alri
"не умеют ценить человека, за то хорошее, что в нем есть"

--- Так за хорошее, что в нем есть или за рассказ (с позволения сказать)? Не впечатлило в о о б щ е , просто не цепляет. А про корявости сто раз сказали уже.

[Наталья]

Смерть
рассказ

Основано на реальных событиях

Смерть одного человека на самом деле является смертью людей, любящих его…
Жила семья, жена вдруг заболела, казалось бы не было причин, но она вдруг стала худеть, ее не могли заставить сходить в больницу, но когда дело еще ухудшилось, они стали бегать по больницам, но ни один врач не мог или просто не хотел определить ее болезнь; я не ве-рю в то, что можно не найти причину болезни, поставить диагноз, когда болезнь на лицо, она очевидна, это просто уродство, значит, врачи мало стараются, но когда ей стало совсем плохо, и ей было не-обходимо лечь в больницу, все врачи отказывались положить ее, го-воря, что зачем ей больница, когда у нее все анализы нормальные, им было плевать, что она просто напросто исчезает, на ней лица нет, и не заметить этого невозможно, то, что делали врачи – было бесчеловеч-но чудовищно, насилу ее приняли в инфекционное отделение. Она умирала, и это было очевидно, но муж ее верил, он всем говорил: «Нет. Она выживет», он кормил ее, она не в силах была ничего уже делать, носил ее на руках до туалета, он не мог с ней даже погово-рить, из пяти сказанных ею слов он понимал лишь одно, он видел, что она хочет что-то ему сказать, но не мог понять ее слова, он видел, как она умирала. Она умерла, ей было двадцать три. Муж был из тех людей, которые держат все в себе, но даже через эту маску было за-метно, что ему невыносимо хреново. У них была дочь, дочери было четыре годика, она не понимала, она все еще думала, что мама в больнице, подходила к бабушке и спрашивала: «А ты была сегодня у мамы в больнице?» Что ей могли ответить? Она смотрела на фото-графии мамы и разговаривала с ними, думая, что говорит с мамой. Это чудовищно. Мать умершей была в совершенно невменяемом со-стоянии. Брат мужа не подавал вида, но ему тоже было плохо, видя, как хреново его брату, он просто уезжал, старался меньше бывать дома, чтобы не видеть ничего. Все были убиты.
Человеку было всего двадцать три года, а он умер, просто исчез, и даже после ее смерти, никто не определил причину этому, сказали только, что у нее был рак, а чего именно неизвестно. И тупые, ли-шенные всякого смысла слова – жизнь продолжается, просто глупы. Продолжается не жизнь, а смерть. И если вся эта в кавычках «жизнь», которую просто нельзя назвать таковой, вовсе не жизнь, а длинная медленная смерть, то где и когда же наступит настоящая жизнь?..

10 июля 2005 года
Комарова Н.С.

конец

[WhiteAUrum]

Ужасно, похоже на статейку из Переславской недели...
и это совершенно неуместное слово "хреново", вот мне щас хреново, низя Вам писать, низя.
И не научишься этому, это либо есть, либо его нет.

[WhiteAUrum]

Ужасно, похоже на статейку из Переславской недели...
и это совершенно неуместное слово "хреново", вот мне щас хреново, низя Вам писать, низя.
И не научишься этому, это либо есть, либо его нет.

[Ангел Изленгтон]

А я считаю, что Наталье можно и нужно писать )
А то вдруг за внешним обликом креативов мы не заметим "чего-то доброго", как сказал Алри или кто-то из них?

[Главный Ангел]

Это как в анекдоте, мол на самом деле я белая и пушистая?

[Наталья]

По инерции

Дубинин с трибуны яро разглагольствовал, внутри он готов был взорваться, но внешне был само спокойствие. Хотя на самом деле и не было никакой трибуны, но он обычно говорил так, что несложно было представить и трибуну, с которой возвышается его внушительная фигура. Он был предводителем свиты, которая пресмыкалась по краям комнатки и выскакивала, вставляя свои реплики и словечки, полностью подтверждающие правоту Дубинина.
– Как вы смеете говорить о родине, как ваши нерадивые рты смеют изрекать такие наглые фразы, как вы смеете отрицать русский дух, великий русский дух. Да если бы не было России, не было бы и вас. Она вас вырастила и выкормила. А вы неблагодарные бьете ее по рукам, по рукам, которые вас кормили. Ничтожества, вы не способны понимать такие великие вещи, до них еще надо дорасти.
– Послушай, в сотый раз тебе повторяю. Ты вслушайся в свои собственные слова – «Россия нас выкормила», «руки, которые вас кормили». Да мама с папой меня вырастили. Да где эти руки, покажи мне их. А Россия? Да на этом же примере Англия, Франция и любая страна. Как ты себе ее представляешь? Как какую-то тетку, которая носит тебя на руках и лелеет. Это ведь слово, придуманное людьми, это люди сами себе придумали. А теперь поклоняются, зачем? Идол очередной, рабство. Эти слова – патриотизм, родина, русский дух и т.д., от того, что вы так часто их повторяете, с рождения, не поняв, что это, блин, такое, они обессмысливаются. И становятся пустыми, все, – говорила уставшая, изнеможенная Аня.
– Вы слишком некомпетентны в этих вопросах. Надо дорасти, чтобы это понять. В течение многих лет эти понятия остаются неизменными.
– Да в том-то и дело, что неизменными. А не пора ль что-то поменять? – говорил Даня. – И понятия – всего лишь, за ними даже ничего не стоит, потому что вы кидаетесь заученными фразами, не вникая в их суть. А есть ли суть? Не спорю – наверно была, да, и наверняка сокровенная, важная, а сейчас опошлилась и сошла только к крикам: «Я патриот, я люблю Россию».
– С вами все ясно, вы отреклись от своего народа, от родины, которая дала вам так много, но вы неблагодарны ей, – поддакнул кое-кто из свиты Дубинина.
– Таких безродных человечков надо топить еще в младенчестве, – сказал сам предводитель «войска».
– Вот, и это слова праведного христианина, конечно, так и полагается, говорить христианам, – сказала Анна.
– Мне ваши выпады по поводу христианства не нужны. Вы ничего не понимаете в христианстве и только утрируете мои слова.
– Но вы же так и сказали.
Спор продолжался не один час и не одни день, видя всю безысходность спора, безумно устав, и зная, что так и не поймет Дубинин и его компания того, что она пытается сказать, хотя бы услышит, что она говорит, Аня решила уйти. Было очень гнусно, до слез, видя, что, пытаясь объяснить, что она думает, Аня спорит и спорит, и чем дальше, тем беспросветнее спор, и что иного выхода, как просто кому-то выйти из спора, нет. Послав все далеко и надолго, Аня выходит из спора.
– Ага, вот-вот, именно такие слова говорят о вашем пофигизме, что вам все равно, что вам на все плевать, – ввернул, конечно, Дубинин.
Но Аня не стала объяснять, что так иногда делают уставшие люди.
В другом месте и в другое время другая незнакомая девочка Надя сидела на стул и молчала. Она не плакала, но лучше б плакала, потому что это состояние гораздо хуже многих слез.
«Все люди делают бессмысленно, столько слов, столько важных вроде бы, но хамски сказанных слов, что любой смысл истощается, теряется, и все по инерции, люди рожают детей, люди идут на работу, а транспорте, как селедки, набиваются, и друг на друга косо смотрят, блюют в подвалах, а на следующий день выступают на собраниях и кричат о любви и родине, все по инерции, по инерции, потому что кто-то когда-то что-то сказал, и все последующие, кто после жил, подхватили, побежали, людишки, тошно».
Надя устала, так было мерзко видеть и слышать, и понимать, что видишь вокруг, просто усталость выматывающая, и бессилие, что, блин, так и будет, до конца этой земли все равно так и будет.
Она пошла на улицу, и все в своих мыслях стояла, напротив через дорогу была остановка трамвая, трамвая приближался, маленький мальчик побежал к рельсам и сел посреди них, разглядывая, видимо, какой-то камешек, да кто его знает, что он там разглядывал. Неизвестно, где были родители этого мальчика, и мальчик был наверно по-настоящему глухой, потому что водитель трамвая уже гудел, а он все сидел и что-то рассматривал. Надя бежала через дорогу, машины еле успевали тормозить и сворачивать. Водитель не успел затормозить. Нади не стало, а мальчик плакал…

неконец

2 ноября 2006 года
Комарова Н.С.

[Ангел Изленгтон]

Хм.. Креатив осилил. Обще впечатление - всё картонно-прожёвано и вторично. Почему вторично - сам не знаю. Скорее всего, напомнило творчество Иэма.

Как-то вы умеете сочинять, господа, что от всего текста в памяти остаётся одна фраза. В данном случае:

В другом месте и в другое время другая незнакомая девочка Надя сидела на стул и молчала.

Настоящее убожество творчества - и у вас, и у Иэма. Ничего не говорю о о ваших с Иэмом личных достоинствах/недостатках, но неужели нельзя быть не плоскими в писанине, раз взялись за неё?

У вас обоих в креативах наблюдается общая тенденция - стремление к "возвышенному", выраженное пошло. Ну почитайте чеховский "Вишневый сад", милые люди, - где там рассуждения о высоком? Вроде бы и нет таковых.

Но если вы не поняли последних строк, написанных о старом и никому не нужном человеке - вы и литературы, собственно, не понимаете.

Успехов вам, Наталья, и вашему знакомому Иэму.