[Prediger]

Вряд ли сегодня найдется человек, которому личность Иисуса Христа не показалась бы привлекательной. Поэтому препятствует обращению человека в христианство обычно только изначальное предубеждение, основанное на каких-то заблуждениях.
Именно с такой ситуацией столкнулась ранняя церковь. Многие люди в Риме искренне искали истину, не боясь новизны учений, идущих с окраин империи. Теоретически, население Римской империи могло свободно исповедовать любую религию, разрешенную сенатом. Евсевий Памфил, ссылаясь на Тертуллиана, передает интересное свидетельство, что император Тиберий, получив от Понтия Пилата известие о воскресении Иисуса и о совершенных Им чудесах, предложил сенату причислить Иисуса к списку официально чтимых в Риме богов, но сенат отклонил это предложение, сославшись на то, что ранее не рассматривал это дело. (Церковная История, II, 2, 1-6)
Но как только христианская проповедь стали приносить свои плоды, на первых христиан обрушился поток необъяснимой клеветы. Что только не вменялось в вину христианам! Раннехристианский писатель Марк Минуций Феликс приводит эти обвинения, описывая спор двух друзей - язычник Цецелия и христианина Октавия: «И не должно ли глубоко сожалеть… о том, что дерзко восстают против богов люди жалкой, запрещенной, презренной секты, которые набирают в свое нечестивое общество последователей из самой грязи народной, … Они называют друг друга без разбора братьями и сестрами для того, чтоб обыкновенное любодеяние чрез посредство священного имени сделать кровосмешением…Слыхано, что они, не знаю по какому нелепому убеждению, почитают голову самого низкого животного, голову осла… Говорят, что посвящаемому в их общество предлагается младенец, который, чтоб обмануть неосторожных покрыт мукою: и тот обманутый видом муки, по приглашению сделать будто невинные удары, наносит глубокие раны, которые умерщвляют младенца, и тогда, — о, нечестие! присутствующие с жадностью пьют его кровь и разделяют между собою его члены.» (Октавий. VIII)
Именно эти домыслы на ранних этапах определяли образ христиан в римском обществе. Апулей, желая ввести в свой сатирический роман «Метаморфозы» отрицательного персонажа, сделал им именно женщину–христианку: «Не было такого порока, с которым не зналась бы эта негоднейшая женщина, ... Презирая и попирая священные законы небожителей, исполняя вместо этого пустые и нелепые обряды какой-то ложной и святотатственной религии и утверждая, что чтит единого бога». (Метаморфозы. IX, 14)
Испробовав в качестве обвинений все известные в римском обществе пороки, клеветники придумывали и явные нелепости. Тертуллиан описывает характерный случай: «Недавно появилось в этом городе совершенно новое изображение нашего Бога. Один гладиатор по найму выставил картину с такою надписью: Deus christianorum Onocoetes (Бог христиан, ослиный выродок). Этот бог имел ослиные уши, на одной ноге у него было копыто, в руке он держал книгу, одет был в тогу. Мы посмеялись и над именем, и над изображением.» (Апология. 16)
Между тем, Плиний Младший, исполнявший должность легата императора Трояна в Вифинии, был поражен числом христиан в своей провинции. Хотя он и «не обнаружил ничего, кроме низкого, грубого суеверия», он все же посчитал необходимым преследовать последователей «недозволенной религии»- христиан «за одно лишь имя», и попросил у императора совета. В ответ Траян издал указ: христиан целенаправленно не разыскивать; но попавшегося наказывать. Арестованных нужно побуждать к отречению от Христа, и когда они совершат языческую жертву отпускать.
Явная нелогичность этого указа была налицо. Тертуллиан в своей «Апологии» недоумевал, почему христиан «не должно отыскивать, как невинных, а вместе с тем повелевается наказывать их, как виновных». Если в те времена преступников подвергали пыткам для того, чтобы они признали свою вину, то христиан – ради того, чтобы они стали ее отрицть. «Вы, заботящиеся об открытии истины, от одних только нас стараетесь услышать ложь». Злодеи обычно скрываются и трепещут, когда бывает пойманы. Когда же их судят, всячески отрицают обвинения, приписывая свою беду или судьбе или звездам. Христиане же, будучи пойманы, нисколько не раскаиваются, разве что в том, что ранее не были христианами. «Что это за зло, ответчик за которое радуется, обвинение в котором есть желание, а наказание за которое есть блаженство?» Но если обычный преступник имеет право на защиту, то христианин не имеет права на расследование его дела. Никто не пытается застать христиан «на месте преступления», установить, сколько он в действительности съел детей и сколько совершил кровосмешений. «Какая честь была бы судье, если бы он открыл того, который пожрал уже сотню младенцев!» - иронизирует бывший адвокат Тертуллиан.
Христиане явно видели в такой деятельности некогда справедливой римской правовой системы вмешательство диавола: «Такое извращение должно было бы навести вас на ту мысль, не скрывается ли здесь какая-либо тайная сила, которая заставляет вас поступать вопреки формы, вопреки обычая судопроизводства и вопреки также самих законов.»
Когда же явная лживость обвинений стала всем очевидна, были выдуманы «Акты Пилата», которые, как пишет Евсевий, были «полны всяческой хулы на Христа». Этот текст предназначался для самой доверчивой группы людей – детей. Акты Пилата заставляли заучивать наизусть в школах.
Печально видеть, что те нелепые обвинения, которые как клеймо ложились на первых христиан, сегодня обретают новую жизнь в новой форме. Тем, кто не может что-то возразить против библейской истины, важно чтобы человек просто не узнал ее. Если языческий Рим стремился к тому, чтобы христиан воспринимали именно как «негоднейших людей» и держались от них как можно дальше, то сегодня та же тактика используется по отношению к последователям библейского учения. Для этого активно используется взятое из атеистической пропаганды обвинение в «сектантстве», и хотя никто из наших критиков сам не может толком объяснить, что значит это слово, оно вызывает самые мрачные ассоциации. На человека с Библией в руках многие смотрят с опаской и недоверием. Поэтому, когда вы столкнетесь с такими обвинениями, подумайте, не повторяется ли здесь тот же случай, что и с первыми христианами.