[Aroc]

Ну Шломо, в пин-понг чета неохота больше играть. Это к дядюшке Ро. про русскую кухню и поваров...
Наш диалог, из интересного, как вы выразились, превратился в обычный флуд. Если вас интересует что-то конкретное,
всегда пожалуйста- создавайте тему и спрашивайте, отвечу. А так какой-то бесперспективняк, галопом по Европам- то про Невского, то про Протагора...
И как-то вы невнимательно... наспех заглянув в Википедию.

[дядюшка Ро]

Правильно!.. Ко мне его, на кухню!..

[Шломо]

Ро!Вы такой цивилизованный человек- и даже не понятно: откуда эти каннибалистские запросы?))) Хочу сразу предупредить- я человек жёсткий, и не по вашим изношенным зубам! Вам даже такой реликт, как "русская кухня", не поможет.

[дядюшка Ро]

Ну, что же вы так... Право... Как при внезапной атаки шведов при Полтаве на редутах банником отбиваетесь. Давайте рассуждать. У человека есть такая возможность и она приносит ощутимые плоды.

[Маркус]

Вот сонина тема, которая интересует пользователей не менее всякого рода евреев.
Но к данной теме вспомнился один рассказ, что поведала мне одна моя пациентка. Её подруга прошла обучение в стокгольмском университете. По окончанию вуза решила, по старой, доброй русской традиции,- "накрыть поляну". Потратилась, накупила снеди, наготовила, как полагается русской при встрече дорогих гостей. Шведская профессура пришла, наелась и не слова не говоря засобиралась (даже благодарности не высказали!). И ректор перед уходом выдал: Вот вы и показали пример славянской расточительности!
Вот и всё их европейское отношение- ОНИ СЧИТАЮТ СЛАВЯН РАСТОЧИТЕЛЬНЫМИ!
О, как бы они могли распорядиться нашими землями, нашими ресурсами. Каждый бы был сам себе король. А нам что? Мы бы сгодились, как удобрение этой земли. Губки у них не дуры, да и мы не лыком шиты.
Да что про нас- тема про Александра Невского. Говорят- предатель. Я же утверждаю- политик, что имел тонкое политическое чутьё. От монголов пахло навозом, а с запада несло дерьмом. Смрадности человеческих тел с запада не принял князь, душок же степей развеял ветер истории.
Но могли ли Алексанр Невский поступить по другому? Вряд ли- ни одна армия мира не смогла противостоять монголам: они и Европу в пух и прах и если бы Угедэй- хан не умер, то был бы французский улус и Британское ханство. Правильную политику избрал князь Ярославович- флюгера, и этот ветер степей создал мощнейшее государство на огромной территории. Из двух зол выбрал меньшее и его потомки выиграли.
Летопись.

Сегодня очень много пишут об Александре Невском. К великому сожалению, отдельные авторы падки на ложь и разного рода измышления о нём. Чтобы познать истину, предлагаю дорогому моему читателю заглянуть в первоисточник и самому во всём разобраться. Из первоисточника, то есть "Летосказания Нестора...", которое писали не только Нестор, но также игумен Сильвестр в 1111 году и другие летописцы, последний из которых, описывая события 1243 года, лично беседовал с очевидцем "Ледового побоища", я выбрал только то, что касается непосредственно Александра Невского.

Вот эти строки:

ЛЕТОСКАЗАНИЕ НЕСТОРА, ЧЕРНОРИЗЦА ФЕОДОСИЕВА МОНАСТЫРЯ ПЕЧЕРСКАГО, ОТ ЧЕГО НАЧАЛО РУСКИЕ ЗЕМЛИ И КТО В НЕЙ НАЧАЛ ПЕРВОЕ ВЛАДЕТЬ
(в книге Татищева В.Н. "История Российская". Часть вторая. Т. III. главы 19-37. стр.208-230 М. Ладомир. 1995. и Часть третья. Т.V. главы 38-56. стр.25-44 М. Ладомир. 1996.)

6727 (1219)...
Сентеврия 7-го дня...
...
(1220 - Б.П.)
Маиа 30 родился князю Ярославу сын и наречен во святом кресчении Александр...
...
6729 (1221)...
...
6736 (1228)...
...
Ярослав Всеволодич выехал из Новгорода в Переславль и с княгинею, а в Новеграде оставил два сына, Феодора и Александра, с боярином Феодором Даниловичем и судиею Якимом.
...
6738 (1230)...
...
Ярослав пришел в Новград декабря 30-го дня и, учиня в Новеграде разпорядок, оставил сынов своих Феодора и Александра, сам возвратился марта 25-го в Переславль.
...
6743 (1235)...
...
Ярослав Всеволодич, собрав новгородцов и, взяв помочь от сыновцов Константиновичев, со всеми своими переславскими войски пошел на Михаила. К Киеву идучи, область Черниговскую, где не было кому оборонять, разорял и, тяжкие откупы с городов взяв, пришел к Киеву. Сам сел на Киеве, а в Новеграде оставил сына Александра...
...

6746 (1238) Прииде князь Ярослав Всеволодич, брат великого князя Юрья Всеволодича, из Великого Новаграда в Володимер на великое княжение, а в Новгороде оставил сына своего князя Александра.
...
6747 (1239)...
...
Того же лета в Новеграде женися князь Александр Ярославич, внук Всеволож, у полоцкого князя у Брячислава поят княжну Параскевию. Того же лета князь Александр Ярославич с новгородцы сруби град на Шолоне.
...
6749 (1241)...
...
Приидоша неции от западных стран, иже нарицаются слуги божии, в Новград видети великого князя Александра Ярославича, хотяху мир сотворити. Он же отпусти я тщи.

Слышав же сия король части римския от полунощныя страны, иже первее варяги и готы, ныне свии имяновахуся, и собрав силу многу, мейстеры, бискупы, свею, мурмани и готы, и наполни корабли своя полков своих, прииде в реку Неву, начат ижору и воты пленити, хотя восприяти Ладогу, таж и Новград и всю землю Новогородскую. Напредь же посла послы своя ко Александру Ярославичю, глаголя сице: "Аще хощеши противитися ми, и се аз пришел есмь, прииди и поклонися, проси милости, и дам ти, елико хощу. Аще ли же воспротивишися, попленю и разорю всю, и порабочю землю твою, и будеши ми раб и сынове твои".

Князь же Александр Ярославич, слышав словеса сия, разгореся духом, посла воскоре вои собирати, а сам вниде в церковь святыя Софеи и паде на колена пред святым олтарем, моляся со слезами господу богу и пречистей богородице дати ему помощи. Егда же снидошася неколико от воинства, и абие всед на конь, иде противу ратных и ко отцу не успе вести послати, приближиша ибо ся ратнии; но и новгородцы мнози не успеша совокупитися, понеже воскоре изыти противу их нужда бе. И прииде на них в неделю месяца июля в 15 день.

Бе же некто от воевод Александровых старейшина в земли Ижерской, имянем Пергусий, а в крещении Филипп, ему же поручена бысть стража морская. Сей убо Пергусий виде силу ратну и иде против князя Александра Ярославича, да скажет ему многую силу варяжскую; стоявшу бо ему при краи моря, стерегущу обою пути и всю нощь во бдении пребывающу, яко же нача восходити солнце, и услыша шум странен по морю, и видев насады ратных гребуща, поиде вскоре; и срете его князь великий Александр Ярославич, он же виде его радостныма очима.

И потщався Александр, прииде на них в шестый час дни, и бысть брань крепка зело и сеча зла, и одоле супостатом, и изби многое множество их, и самому королю возложи на лице печать мечем своим.

Явиша же ся тогда в полку Александрове шесть мужей сильных и вельми храбрых, иже много одоления показаша. Первый Гаврило Олескин; сей наеха на шнеку, и виде королевича, мчаща на насад под руки, и въеха на коне по досце в воду до самого короля, по ней же исхожаху ис корабля и в корабль. Ратнии же видеша такова мужа и побежаша пред ним в корабль, и паки возвратився, свергоша его з доски и с конем в море. Он же божиим заступлением оттуду изыде неврежден и паки наехав битися с бискупом и с воеводою их посреде полку. И ту убиен бысть и бискуп их, и воевода их.

Вторый же бе новогородец Збыслав Яконович; сей на многих нахожаше и, бия, многия и паде. Третий же Яков Полочанин; сей един ежжаше на полк и много мужества показа. Четвертый же новгородец, именем Миша; сей убо пеш з дружиною своею изби три корабли ратных. Пятый от убогих бе, имянем Сава; сей, наехав великий шатер златоверхий королев и подсече столп его. Шестый же Ратмир, також от убогих; сей бися пеш и много храбрствовал, и обступиша его много ратных, он же, от многих ран пад, скончася. И избиенно бысть безчисленно римлян.

Сия же повести вся слышав от государя своего великого князя Александра Ярславича и от иных многих, бывших тогда на той битве. Егда победи корабли обопол реки Ижеры, остаток же их побежаша посрамлены, а трупия мертвых своих великих воевод наметаша три корабли и потопиша с ними в мори, а протчим ископаша ямы и вметаша их ту безчисленно; а инии мнози язвени быша. Новгородцев же на той битве паде: Костянтин Лагутишич, Ярята Пинященич, Нестер, Дрочило Гнездило кожевников сын, и всех их двадесять мужей паде и с ладожены. Князь великий же Александр Ярославич возвратися в Новград с великою победою, славя господа бога и пречистую богородицу.
...
Того же лета размолвишася новогородцы с Александром Ярославичем, и бысть крамола велика в Новегороде. И отъиде Александр скоро ко отцу своему великому князю Ярославу Всеволодичу владимирскому, и мало пребыв у отца, и иде в Переславль на княжение, иже на Клещине озере.

Того же лета немцы: медвежане, велианцы, юрьевцы со князем Ярославом Владимировичем взяша Изборск. И выидоша противу их псковичи, и победиша их немцы, и воеводу псковского Гаврила Борисовича убиша; и приидоша ко граду Пскову, и посад псковский пожгоша, и град едва не взяша. Того же лета немцы западнии воеваша Новогородския волости и град Копорью поставиша, и Тесон взяша, и гонишася за тридесять верст до Новаграда; и много зла сотвориша, и со многим полоном возвратишася восвояси, а на иных градех и дань возложиша.

Того же лета новогородцы по обычаю своему сотвориша вече и послаша с челобитьем в Володимер к великому князю Ярославу Всеволодичу, просяще у него сына его князя Александра, иже в Переславле на Клещине озере. Ярослав же даяше им сына своего князя Андрея. Они же просиша паки Александра. И иде архиепископ Спиридон из Новагорода с предними мужи к великому князю Ярославу Всеволодичу в Володимер, он же даде им сына своего князя Александра. Того же лета приходиша литва и немцы ратью в Новогородскую землю и, много зла сотвориша, отъидоша.

6750 (1242) Иде князь Александр от отца своего Ярослава к Новугороду. И пришед в Новград, многия крамольники перевеша, изыде скоро с новгородцы, и с ладожаны, и с корелою, и с ижерцы на град немецкий Копорья; и изверже град и до основания, и самих немец изби, а иных с собою приведе в Новград, а иных отпусти в свою их землю Немецкую, бе бо милостив вельми, а вожаны и чудь крамольников перевеша; и иде паки в Переяславль белоруской.

6751 (1243)
Собрашася немцы с сея страны, и приидоша ко Пскову, и полки псковския победиша, и наместников своих посадиша во Пскове. Слышав же сие князь Александр Ярославич, опечалися зело за кровь христианскую, и не умедлив нимало, но разгореся ревностию, иде к Новуграду, поим с собою брата своего Андрея и вся воинства своя. И пришед в Новград, собрав вои, поиде из Новаграда на немцы з братом своим со князем Андреем, и с новгородцы, и с низовцы в силе велицей, и заня вся пути до Пскова; и изгони безвестно град Псков, и изыма немцы, и чудь, и наместники немецкие, и окова их, посла в Новгород. И освободи Псков от плена, и землю Немецкую, шед, повоева и пожже, людей же много изби, а иных плени. Немцы же его ради в то время паки силу совокупиша и идоша с воинством своим. И яко же видеша их сторожи Александровы, и ужасошася страхом великим, видяще многу силу их, и поведаша князю Александру Ярославичу.

Он же, слышав сие, не опечалися, но вскоре иде противо има на землю Немецкую. Бе же тогда зима. И егда бысть в земли их, распусти все воинство свое в загоны. И убиша немцы в загоне воеводу Дамаша и Кербета, брата посаднича, сильных и храбрых зело, и иных многих избиша с ними, а иных руками яша, а инныя прибегоша к великому князю Александру Ярославичу; он же нача збирати. И местер прииде противо Александра со всеми пискупами и со всею силою их и с помощию королевою, и снидоша на озеро Чюцкое.

Видев же их Александр, и вспятився назад, а они по нем поидоша. Александр же постави полки своя на озере Чюцком на Узмени у Воронья камени, и ополчився, поиде противу их с помощию божиею, и наступиша озеро Чуцкое обоих множество. Со Александром же и братом его бысть много храбрых и крепких мужей, и исполнишася вси духа ратного; бе же сердце их аки львов, лехкостью же быша аки орлы, глаголюще ко Александру сице: "Се, княже господине, ныне нам приспе время положити главы своя за тя и за свою отчину". Он же воздев руце свои на небо и рече: "Не нам, господи, не нам, но имени твоему даждь славу, аз бо есмь червь, а не человек. И не помяни грехов моих, господи, но прослави имя твое и даждь нам помощь твою".

Бе же тогда день суботный, и восходящу солнцу сступишася обои полцы, и немцы пробишася свиньею сквозе полки Александровы, и бысть ту сеча зла; и бе аки гром от ломления копейного, и от звука мечнаго сечения, и от щитовнаго скепания, и кровь, аки вода, лияшеся, и нигде бе не видети леда, но всюду кровь лияшеся.

Слышах же сие от самовидца, бывшаго тогда тамо и поведаша ми (Выделено мной - Б.П.).

И побеждени быша немцы силою божиею и пречистыя его матери, и гнашася за ними по озеру, биюще их, на седмь верст до Суболиуского брега. И паде немец 500, а чюди безчисленно множество, а руками яша немец 50 нарочитых, а инии на озере истопоша, бе бо уже весна, а инии язвени отбегоша. Бысть же битва сия месяца апреля в 15 день. И тако прослави господь бог великого князя Александра Ярославича пред всеми человеки, и не обретеся ему противник в брани никогда же.

И возвратися Александр с победою в Новград, и срете его чин священнический со кресты и весь Новград, воздающе хвалу господеви, глаголюще: "Яко же пособивый господи кроткому Давиду победити иноплеменники, тако и верному князю нашему пособи побити враги наша и свободи град Псков от иноплеменников". И прослы имя Александрово по всем странам от моря Варяжского до моря Понтийского, и до моря Хвалынского, и до страны Тиверейской, и до гор Арарацких, иже об ону страну моря Хвалынского.

Того же лета прислаша немцы с поклоном в Новград, глаголюще: "Что есмя взяли копьем и мечем Псков, Ветлугу, Латыгоду, и мы ся того всего отступаем. А что есмя поимали в полон людей ваших, а теми ся разменим: мы ваших отпустим, а вы наших отпустите, и псковский полон пустили". И тако умиришася, а полон весь отпустиша обои.

Того же лета начаша Литва воевати Новгородския волости. Александр же вышед и победи их седмь ратей единою и множество их изби, а коих поимаша, вязаша их к хвостом коневим, ругающеся, ведоша их с собою. И оттуду начаша блюстися имени его.
...
6753 (1245)...
Того же лета воеваша Литва Торжок и Торопец, Бежецкие волости. И поиде за ними в погоню князь Ярослав Володимерич с новоторжцы, бысть им бой. И победиша Литва, и многих избиша, и кони поимаша, внидоша во свою землю. И паки тверской воевода Яведе и Кербет со тверичи и з дмитровцы погнаша за ними, а князь Ярослав Владимирич с новоторжцы; и бысть бой велий под Торопцом, и бияхуся весь день, и одолеваху литва, и бежаша князи в Торопец.

И той нощи прииде к ним на помощь князь Александр Ярославич с новгородцы, и бысть радость велия, и объимающе, целовахуся. И назаутрие изыдоша, ополчившеся, на литву, и бысть брань велия и сеча зла; и победиша литву, и отъяша у них полон весь. Новгородцы ж оттуду возвратишася. И погна по них князь Александр з двором своим, и би их под Жижичем, и мало их кто избежав. И сына своего взя из Витепска, и поиде к Новуграду; и стрете иную рать, и не устыдеся противу их стати, и сотвори с ними битву велию, и божиею помощию и пречистыя богородицы одоле супостатов, и прииде с радостию восвояси.
...
6755 (1247). Князь великий Ярослав Всеволодич бысть в Орде у канович, и тамо обажен бысть Феодором Яруновичем к хану Батыю. И много истомления принят от татар за землю Рускую, и отпустиша его уже изнемогша. И мало пошед от канович, и преставися нуждною смертию во иноплеменницех месяца сентября в 30 день. Сынове же его Андрей со братиею, встретивше тело его, со плачем многим погребоша во Владимире. Слышав же в Новеграде князь Александр смерть отца своего великого князя Ярослава Всеволодича, и прииде во Володимер, и плака по отцы своем з дядею своим Святославом Всеволодичем и з братиею своею.

По совещании же по смерти брата своего Ярослава Всеволодича седе на столе великом княжении в Володимере великий князь Святослав Всеволодич, а братаничи свои князя Александра, Андрея, Костянтина, Афанасия, Даниила, Михаила, Ярослава и Василия Ярославичев посажа по городом, яко же уряди брат его князь великий Ярослав Всеволодич, он же не премени слова его.

Того же лета князь Андрей Ярославич поиде во Орду к хану Батыю. Хан же прият его с честию.

Того же лета Батый посла в Новград ко Александру Ярославичу, глаголя: "Мне покорил бог многия языки, ты ли един не хощеши покоритися державе моей? Но аще хощеши ныне соблюсти землю свою, то, пришед, поклони ми ся, и узриши честь и славу царствия моего". Он же благословися у епископа Кирила, поиде во Орду. Пришедшу же ему во Орду ко Батыю, и видев его хан, рече к вельможам своим: "Яко же сказаша ми о нем, тако есть; несть кто подобен сему князю". И почтив его, и посла з братом его Андреем Ярославичем ко кановичем.
...
6756 (1248)...
...
Того же лета князь Михаило, нарицаемый Хоробрит, сын Ярославль, внук Всеволож, согна с великого княжения Святослава Всеволодича. Он же исшед. Блаженный же Кирилл, епископ ростовский, посла, взя тело его, и положиша его в церкви пречистыя Богородицы во Владимире. Андрей же со другою братиею, князи суздальстии, идоша на литву и побиша их из Оцова... Князь же Александр, слышав сия, елика сотвори брат его Михаил, прииде во Володимер. И бысть им пря велия о великом княжении. Они же уложа ити во Орду. И поидоша князи Александр, Андрей и Михаил, и многу стязанию бывшу.

6757 (1249) Даде хан великое княжение Киевское и всю землю просто Рускую князю Александру, а Белоруское князю Андрею по завету отца их.
...
Того же лета прииде князь Александр Ярославич и брат его князь Андрей от канович.
Великий же князь Андрей Ярославич сяде на великом княжении на столе отца своего, а Александр иде в Новград и оттуду хотяше итти на Киев, но отрекоша ему новогородцы татар ради. Он же остася в Новеграде, а отчины имея Переяславль белоруский...
...
6759 (1251) Преосвещенный Кирилл, митрополит киевский и всея Росии, с Кириллом, ростовским архиепископом, иде из Володимера в Новград; и стрете его с честию великою с предними мужи князь великий Александр Ярославич, таже стретоша его со кресты весь священнический собор, архимандриты и игумены, со множеством народа. И умолен быв новгородцы, и постави им епископа Далмата.

Того же лета в Новеграде разболеся князь великий Александр Ярославич, и бысть болезнь его тяшка зело, но господь бог умолен бысть о нем.
...
6760 (1252) Иде князь великий Александр Ярославич во Орду к хану Сартаку, Батыеву сыну, и прият его хан с честию. И жаловася Александр на брата своего великого князя Андрея, яко сольстив хана, взя великое княжение под ним, яко старейшим, и грады отческие ему поимал, и выходы и тамги хану платит не сполна.

Хан же разгневася на Андрея и повеле Неврюи салтану итти на Андрея и привести его перед себя. И того же лета прииде из Орды Невруй салтан, и князь Катиак, и князь Алыбуга храбрый ратью на великого князя Андрея Ярославича суздальского и на всю землю Суздальскую. Князь же великий Андрей Ярославич суздальский смутися, в себе глаголя: "Господи, что есть, доколе нам м еж собою бранитися и наводити друг на друга татар? Лутче мне збежати в чужую землю, нежели дружитися и служити татаром". И собрав воинство свое, иде против их; и сретшеся, начаша битися.

И бысть битва велия, и одолеша татарове, и побежа князь великий Андрей суздальский и с княгинею своею, и з бояры своими в Новград Великий, и оттуду иде во Псков. И тамо, дождав княгиню свою, иде изо Пскова в Колывань, и паки ис Колывани иде в Немецкую землю к Риге. И тамо местер стрете его, и прият его с великою честию. Он же и по княгиню свою посла в Колывань. А татарове гнашася за ним и постигоша его у града Переславля, иже на Клещнине озере.

Но бог сохрани его и пречистая богородица, татарове бо сугнавши его и разсовавшеся семо и овамо, он же посреди их избежа; седев на великом княжении 3 лета. Салтан же Невруй с товарыщи своими взя Переславль, иже на Клещине озере, и яша княгиню Ярославлю и з детьми, и убиша ее, а иные дети Ярославли в полон поведоша; а воеводу их Жидислава убиша, и люди вся в полон поведоша, и вся имения взяша, и идоша во Орду.

Того же лета прииде князь великий Александр Ярославич из Орды со многою честию. Преосвященный же Кирил, митрополит киевский всея Росии, срете его со кресты, и со всем освященным собором, и со множеством людей. И сяде на великом княжении в Володимире на столе отца своего Ярослава Всеволодича с пожалованием ханским, и воздвиже церкви по пленении Невруеве...
...
6763 (1255). По Велице дни светлыя недели преставися князь Константин углецкий, сын Ярославль, внук Всеволож, и понесоша тело его в Володимер. И стрете его брат его князь Александр Ярославич с митрополитом Кирилом, и со всем священным собором, и со всеми бояры своими со множеством народа, и положиша его в церкви пречистыя Богородицы владимирския.

Того же лета новгородцы взяшо изо Пскова великого князя Ярослава Ярославича тверского и посадиша его на княжение у себя в Новеграде, а князя Василия Александровича, внука Ярославля, выгнаша из Новагорода. Он же скоро посла ко отцу своему Александру Ярославичу в Володимер, а сам иде в Торжок и тамо отца своего дожда. Князь же великий Александр Ярославич з братом своим Дмитреем Святославичем Всеволодича, бе же Александр з Дмитреем двою брат дети, со многими воинствы идоша к Торжку, и стрете его сын его Василий. И оттуду идоша к Новуграду, и срете его Ретешка новогородец с Пересветом, глаголя: "Князь Ярослав Ярославич выбежа из Новограда".

Но новгородцы сотвориша вече по старому их обычаю и реша: "Братья, станем крепко за святую богородицу, и за правду новогородскую, и за свою вотчину; аще смерть, аще живот, не пощадим себя". И послаша новогородцы владыку своего Далмата с мужи своими к великому князю Александру Ярославичу, да отдаст гнев.

Он же рече ему: "Выдайте ми врага моего Ананию посадника. Аще ли не выдадите его мне, иду на вас ратью". Новогородцы же много стояще о сем. И князь великий Александр Ярославич посла к ним, глаголя: "Аще ли не выдадите врага моего Анании посадника, то отоймите у него посадничество, и аз вам гнев отдам".

Новогородцы же, собравшеся, реша к себе сия: "Здумал князь с нашими крестопреступники, и судит им бог и святая София, что князя ссаривают к нам". И взяша посадничество у Ананьи, и отдаша посадничество Михаилу Степановичу, и взяша с великим князем Александром Ярославичем мир на всей воли его, и утвердишася крестным целованием. И вниде князь Александр Ярославич в Новград, и стрете его архиепископ Далмат со кресты и со всем священным собором. И тако князь великий Александр Ярославич посади паки сына своего Василия на княжение в Новеграде, а сам иде от них из Новагорода с честию великою; и бысть мир и тишина велия.

Сего ж года возвратися князь Андрей из Немец. И прият его Александр с любовию, и хотяше ему Суздаль дати, но не смеяше царя.

6764 (1256) Поеха князь Андрей на Городец и в Новград Нижний княжити. Князь же Борис Василькович ростовский иде в Татары со многими дары. Такоже и князь Александр Ярославич посла послы своя в Татары со многими дары просити за Андрея. Князь Борис Василькович ростовский был у Улавчия и дары отдал, и честь многу прием, и Андрею прощение испроси, и возвратися со многою честию в свою отчину. Тое же зимы князь великий Александр Ярославич ходи с суздальцы на емь, и победи их, и со многим полоном возвратися восвояси.

Того же лета иде князь Александр Ярославич в Новгород с суздальцы; и оттуду иде с новгородцы на Свейскую землю и на Чудь, идоша непроходимыми месты, яко не видеша ни дни, ни нощи навсегда. И тако шедше, повоеваша все Поморие и со многим полоном и богатством безчисленным возвратишася восвояси.

6765 (1257). Идоша во Орду князь великий Александр Ярославич володимерский, и князь Борис Василькович ростовский, и князь великий Андрей Ярославич суздальский со многими дары, его же брат Александр по слову ханскому веде со собою. Хан же прият я с любовию и чествоваше у Улавчия. И возвратишася со многими честьми во своя их отчины...
...
6766 (1258)...
Того же лета приехаша численицы ис Татар в Володимер, и поехаша чиленицы ординскии в Новград, и князь великий посла от себе мужи для числения. Князь же Василий Александрович послушав злых советник новгородцев и безчествоваша численики. Они же з гневом великим, пришед к великому князю Александру, сказаша и хотяху ити во Орду.

Он же разуме беду тую, созва братию и едва упроси послы ханские. Поидоша сами с численики князь великий Александр Ярославич владимирский, и Андрей Ярославич суздальский, и князь Борис Васильевич ростовский счести Новгородския земли. Слышавше же новогородцы о сем и смутишася зело.

Пришедшим же в Новгород числеником татарским с великим князем Александром Ярославичем и с протчими князи рускими, и князь Василий Александрович новогородский побежа от отца своего из Новагорода во Псков. А татарове начаша просити дани, и не яшася по том новогородцы; и даша многи дары ханови и послом его, а их отпустиша с миром, а Михалка посадника убиша, таж и другаго посадника Михалка убиша, а Онанья посадник преставися, и даша посадничество Михалку Федоровичу, а тысяцкое даша Жидяте Доможирову.

А князь Александр Ярославич выгна сына своего Василия изо Пскова и посла его в Низ, а дружину его казни, овому нос и уши обреза, другим же очи выима и руце отсече, кто ему советовал такое сотворити. И тако злии зле погибоша, и тако численников татарских укроти и умири.
...
6767 (1259)...
Того же лета приидоша из Орды от хана численицы в Володимер, и взяша с собою великого князя Александра Ярославича владимерского, и князя Андрея Ярославича суздальского, и князя Бориса Васильковича ростовского, и идоша в Новград; и изочтоша всю землю Новогородскую и Псковскую, точию не чтоша священнического причета. И возвратишася татарове, вземше число, идоша во Орду, и бысть мир и тишина велия в Новеграде.

А князя Александра Ярославича новогородцы у себя уняша и много чествоваше его. Он же посади у них сына своего Димитрея, а сам иде к Володимеру. И пришед в Ростов, и княгиня Василиева, и князь Борис, и князь Глеб чествоваше его со многою любовию. Он же пребысть у них неколико в любви мнозе, иде во свою отчину в Володимер.

6768 (1260). Мирно бысть.

6769 (1261). Родися великому князю Александру Ярославичу сын Даниил.
...
6771 (1263)... Того же лета князь великий Александр Ярославич, внук Всеволож, иде в четвертыи во Орду к хану Беркаю и зимова тамо; разболеся вельми, и отпущен бысть на Русь, и дошед Городца, и пострижеся во святый ангельский иноческий образ и в схиму месяца ноября в 14 день, тоя же нощи и преставися. И принесоша тело его в Володимер, и положиша во церкви пречистыя Богородицы того же месяца ноября в 23 день. Положен же бысть во граде Володимере в монастыре Рождества пречистыя богородицы; княжив 10 лет.

Сынове его: Василеи, Дмитрей, Андрей, Данило московский. О великом же княжеии бысть пря братии его Андрею, иж прежде бе на великом княжении, и Ярославу тверскому, брату его меньшему. И не хотяще межи собою сваритися, послаша послы своя во Орду к хану Беркаю. Хан же повеле Ярославу к себе быти.

[Маркус]

Наталья Пронина "Александр Невский".

Про "добрых" европейцев (не говоря уже о том, что в наше время бомбили мирные Югославию и Ливию, а так же поддерживают гражданскую войну в Сирии):

Но славяне постарались дать достойный отпор агрессорам, наступавшим под сенью прямого, жесткого католического креста. Организатором этого отпора стал ободритский князь Никлот. «Он, — пишет исследователь, — разработал остроумный план борьбы с германскими захватчиками, решив прежде всего уморить «воинов Христовых» голодом. С целью лишить крестоносцев их опорных пунктов и средств снабжения, Никлот принял соответствующие меры. Неожиданно напав в конце июня 1147 года на немецкий город Любек, славяне разгромили его и уничтожили стоявшие в гавани корабли. Затем посланные Никлотом отряды истребили или взяли в плен всех немецких поселенцев в окрестной славянской области Вагрии. Таким образом, крестоносцев здесь некому было кормить и нечем кормиться. То был смелый и удачный набег славян»[136].

Когда крестоносная рать вторглась в землю ободритов, князь Никлот, во исполнение задуманного плана, предусмотрительно опустошил и территорию своего княжества, а сам с большим войском укрылся в крепости Добин, стоявшей среди болот. Крестоносцы, которым пришлось продвигаться по разоренной земле, осадили эту крепость. Однако там немецкие воины сразу же попали в затруднительное положение, так как могли получать съестные припасы только с помощью датского флота, который пристал к славянскому побережью неподалеку от Зверинского озера. «Но союзники Никлота —воинственные славянские мореходы руяне —напали на датскую флотилию и нанесли ей серьезный урон. Осаждавшие Добин немецкие и датские войска оказались под угрозой голода. Тем временем славянские отряды, совершая неожиданные вылазки из Добина, уничтожали крестоносцев, «удобряли ими землю», как писал немецкий хронист Гельмольд[137].

В силу всех этих причин «религиозный пыл» немецких рыцарей стал быстро остывать. В их войске начали поговаривать о бессмысленности предпринятого похода. Очевидно, полагает историк, «ревность германских воинов к католической вере была не настолько велика, чтобы стоило ради нее идти на «чрезмерные» лишения, а жестокий урок, преподанный им славянами, на время отбил у них охоту к наживе за чужой счет. Пришлось заключить мир с Никлотом». «Так, — пишет Гельмольд, — большой поход этот разрешился малой пользой»

Все действительно говорило о том, что «введение христианства было (для немцев) только предлогом к нападению. Но опыт показал, что кончить успешно дело христианской проповеди значило истребить дотла все славянское население. Кто же в таком случае стал бы платить дань в обезлюдевшей стране? Кого тогда обращать в рабов? Кого подчинять феодальному игу? Под влиянием таких соображений вскоре охладело религиозное воодушевление вооруженных проповедников. Впрочем, и первоначальное воодушевление лишено было возвышенных побуждений, оно родилось из корыстолюбивых видов, чтобы воспользоваться благами, обещанными церковью; лицемерное стремление к завоеваниям прикрывалось религиозным предлогом, крестоносное войско отступило от Добина, взяв слово с Никлота и славян, что они обратятся в христианство…».

Итак, «крестоносцы отступили от Добина и вернулись восвояси. Частная же попытка некоторых проповедников распространить христианское учение между бодричами не встречала сочувствия у Генриха Льва. Князь Никлот в 1156 году был приглашен на провинциальный сейм в Артеленбурге, на котором Генрих Лев, по побуждению старградского епископа, завел речь о распространении христианства между бодричами, в ответе своем как нельзя вернее определил отношение Генриха Льва и вообще саксонских герцогов к славянам: «Да будет, — сказал он, — Бог, который на небесах, твоим Богом, ты же будь нашим Богом и этого нам достаточно. Воздавай ты ему честь, а мы воздадим ее тебе». Князь славянский, сознавая ясно могущество саксонского герцога, предвидел судьбы, предстоявшие последним остаткам полабских славян. Генрих Лев сделался для них настоящим богом, которому они принуждены были воздать честь и принести в жертву свою самостоятельность. Четырехлетняя борьба полабских славян против германского натиска приблизилась к решительной развязке. Бодрицкий князь только с иностранной помощью поддерживал взаимную связь подчиненных ему народов, которые, уходя от союза с ним, думали спасти среди общего погрома свою частную самостоятельность. Хижане и черезпеняне[139] отложились от бодричей и отказались платить Никлоту княжескую дань», но… это их не спасло: «земля их подверглась опустошению мечом и огнем, народный их храм был разрушен до основания»…

Из вышеприведённого видно, что западные воители несли только зависимость, а к славянам относились (и относятся), как к людям второго сорта.

Далеко не случайно поэтому еще в 1130 г. епископ Краковский Матвей писал, обосновывая настоятельную необходимость «обращения русских» и искоренения их «нечестивых религиозных обрядов»: «Народ же русский неисчислим по множеству своему, подобно звездам, веры они православной, и установлений истинной религии (католической. — Лет.) не соблюдают»[181]. Как отмечает историк, в этом «послании епископа Краковского явственно слышатся воинственные призывы к открытой агрессии против русского народа и употребляются такие энергичные выражения, как «искоренить нечестивые обряды» (exstirpare impios ritus)». He требует пояснений, что краковский папист выражал взгляды не только свои, но и католического духовенства в целом[182].

Собственно, этим зловещим замыслам и следовали шведские крестоносцы, когда, варварски поработив финское племя сумь[183], в мае 1164 г. шведская флотилия из 55 шнек появилась перед древней русской Ладогой. Подвергнув разорению посад вокруг крепости, шведы многократно, но безуспешно пытались взять ее штурмом, пока подоспевшая новгородская рать не нанесла им сокрушительный удар, обратив в бегство за пределы Руси[184]. Причем, указывает исследователь, поход шведов «совпал по времени с крупной агрессией против поморских славян, предпринятой коалицией, возглавляемой герцогами и королями: Генрихом Львом (Саксония), Адольфом Гольштинским, Альбрехтом Медведем Мекленбургским, Вальдемаром I Датским. (Об этой коалиции уже было сказано выше. — Авт.) Несмотря на значительные силы, они были разбиты в сражении при Дымине. Таким образом, шведское нападение на Русь было как бы одним из ударов, по-видимому, согласованно намеченных организаторами очередного Крестового похода, осуществленного по благословению папы римского Александра III, писавшего, что «миссионеров» необходимо поддержать войском»

Закрепляясь на нижнем течении Даугавы, немцы задевали уже непосредственно интересы Руси. Полоцкий князь Владимир терял выгодный торговый путь по Даугаве в земли, где проживало значительное количество его данников. Появление там крестоносцев прямо грозило распространением германской агрессии далее на восток, на русские земли. Именно это активное продвижение немецких завоевателей уже в 1203 г. заставило полоцких князей совершить первый военный поход на Ригу. Почти одновременно на Ригу совершили поход и литовцы во главе с князем Виссивальдом, правителем Ерсики. Князь просил у русских помощи против подступающих к его городу крестоносцев. В 1206–1210 гг. вновь происходят военные столкновения между немцами и полоцкими дружинами. Причем русских поддерживали, поднимая восстания, ливы и эсты, обращенные в рабство крестоносцами. Но… Но, как отмечает исследователь, эти походы и столкновения уже «обнаружили лишь военную слабость и запоздалость всех мер против немецкой агрессии со стороны полочан»

Пять лет спустя, в начале 1217 г., новгородцы и псковичи вновь собрали крупные войска для похода «в чудскую землю». Войска возглавил новгородский посадник Твердислав[208]. Перед походом русские разослали гонцов во все земли эстов с призывом идти на осаду Отепяа и изгнать захватчиков. На призыв откликнулись не только жители Харьюмаа и Сааремаа, но и жители Сакалы. «И пришли не только эзельцы и гарионцы[209], но и жители Сакала, уже давно крещенные, надеясь таким образом сбросить с себя иго тевтонов и крещение»[210], —писал Генрих Латвийский. Замок Отепяа был хорошо укреплен. Три недели длилась ожесточенная борьба. Чтобы предотвратить решающий штурм, осажденные немцы завязали с русскими переговоры, но в то же время послали гонцов к магистру ордена и епископу Альберту с просьбой о помощи. И магистр вместе с трехтысячным войском действительно поспешил на помощь осажденным. Воспользовавшись моментом, когда при смене ночных и дневных дозоров дорога осталась без охраны, вражеское войско незаметно приблизилось к замку. Меченосцы атаковали русские войска, но потерпели тяжелое поражение. Были убиты многие знатные рыцари ордена и епископа. Немцы потеряли также 700 лошадей. Три дня спустя был подписан новгородско-немецкий договор, «предусматривавший защиту и русских, и эстонских интересов, так как епископ Альберт для его утверждения отправлял послов и в Новгород, и в Сакалу. Вероятно, договор восстановил русские Права в Эстонии или в ее части»[211].

Как отмечают исследователи, это была блестящая победа, одержанная объединенным русско-эстонским войском, имевшая большое историческое значение. Она зримо показала целесообразность и эффективность русско-эстонского военного сотрудничества. Благодаря победе под Отепяа немецкие завоеватели не только были выбиты из Уганди, но и потеряли свою власть над Сакала, Соонтага и Ярвамаа

Хотя исторической точности ради отметим: по воле отца официальным новгородским князем-наместником Александр стал даже не в 18 лет, а еще на два года раньше —в 1236 г. Родился же Александр Ярославич в маленьком Переяславле-Залесском 30 мая 1220 г. Там прошли его детские годы. Там же над ним совершен был княжеский обряд «пострига». По свидетельству летописца, это торжественное действо выполнил епископ Семион —игумен Рождественского монастыря во Владимире. В главном Преображенском соборе города, в присутствии всего двора, трехлетнему княжичу подрезали кудри и перепоясали его мечом, а потом впервые посадили на коня. После этого с женской половины княжеского дворца он был переведен к боярину-воспитателю —дядьке Федору Даниловичу

Буквально через месяц с небольшим, в августе 1240 г., к Новгороду подступили немецкие крестоносцы во главе с тем самым вице-магистром Ливонского ордена Андреасом фон Вельвеном, который был лично знаком с Александром Ярославичем, а также датские рыцари под предводительством сыновей короля Дании Вальдемара II —Кнута и Абеля. Началось крупное наступление на Русь уже с северо-запада, со стороны Ливонии. Историк отмечает: наступление это, как всегда, было подготовлено Ватиканом, и для него папской курией, как всегда, использовались сепаратистски настроенные русские князья и бояре. Так, еще в 1239 г. Ярослав, сын перебежавшего к немцам псковского князя Владимира, «подарил» епископу Дерптскому «Псковское королевство»[319]. Теперь этот князь-изменник шел вместе с католическими рыцарями, указывая агрессорам наиболее удобные дороги к Пскову. Точно так, как столетия спустя, пойдет почти теми же дорогами вместе с католическими агрессорами против Руси уже другой князь-перебежчик —АнДрей Михайлович Курбский, снедаемый лютой ненавистью к своему бывшему другу —великому русскому царю Ивану Васильевичу Грозному…

Преодолев ожесточенное сопротивление, неприятель захватил псковский пригород-крепость Изборск. Псковское местное ополчение, получив тревожную весть, сразу выступило к Изборску. Но и оно было разбито более многочисленными ливонскими рыцарями. Восемьсот псковичей пали в сече под Изборском, погиб даже псковский воевода князя Александра —Гаврило Гориславич. Как сообщает ливонская «Рифмованная хроника» Генриха Латвийского, немцы «никого не оставили в покое из русских, кто только прибегал к защите, тот был убиваем или взят в плен, и по всей земле распространились вопли…».

Александр Невский ясно видел всю грозность складывавшегося положения, но в то же время понимал и то, что невозможно рассчитывать на большую помощь из недавно разоренной татарами Владимиро-Суздальской Руси. Не имея другого выхода, он прямо потребовал от новгородских бояр средств для набора крупного войска и полной, неограниченной власти для себя, как военного вождя. Однако именно эти жесткие, диктаторские требования и не понравились боярской олигархии, не пожелавшей даже в такой тревожный момент поступиться ни собственными деньгами, ни тем паче собственной властью. И тогда, пишет историк, «Александр вспомнил уроки отца из области новгородской дипломатии». Зимой, на исходе 1240 г. он с семьей и всем своим двором «отъехал» из Новгорода в родной Переяславль-Залесский к отцу[324].

Между тем уже в начале 1241 г. была получена тяжкая весть о падении Киева под ударами полчищ Батыя. Продолжали свое наступление немцы. Торговля Новгорода была подорвана, его западные владения разорены. В сложившихся условиях он неминуемо должен был стать или жертвой немецкой агрессии, или обратиться за помощью к другим русским княжествам. Сознание этой нависшей со всех сторон опасности и вынудило новгородцев на бурном вече принять решение отправить послов к отцу Невского, Великому князю Ярославу Всеволодовичу с просьбой о помощи, с просьбой прислать им князя, способного организовать защиту города. Правда, «будучи тонким политиком, Ярослав Всеволодович в ответ на это прошение отпустил тогда княжить в Новгород не Александра, а своего младшего сына Андрея. Но Андрей явно не подходил новгородцам в столь ответственный момент. Новое вече приговорило направить к Ярославу теперь уже самого архиепископа Спиридона «с мужами» просить к себе Александра Невского. По возвращении на княжеский стол Александр добился от боярской знати денег и оружия, набрал войско из новгородцев, ладожан, карел, ижорян и немедленно выступил против крестоносцев»
План войны, выработанный Александром Невским, был прост и в то же время правилен: опираясь на помощь других русских земель и соседних народностей, общими силами разгромить врага. Прежде всего Александр пошел на Копорье, которое с момента захвата его немцами представляло собой угрозу не только для новгородцев, но и для их соседей —карелов и ижорян. Не дожидаясь, пока подойдет еще одна рать —«низовские полки», отправленные на подмогу новгородцам Великим князем Владимирским, Александр решил собственными силами ударить сначала по Копорью и освободить Водскую пятину, а уже затем вместе с отцовскими полками двинуться освобождать Псков. Кстати, историк А. Н. Кирпичников обращает наше внимание на то, как удачно был выбран Александром момент для начала своего контрнаступления: немцы еще не успели окончательно утвердиться во Пскове и, кроме того, часть их воинов вела в это время боевые действия против куршей и литовцев. Иными словами, агрессор просто не ждал столь быстрого ответного удара[326]. И…

Стремительный рейд русского войска к побережью Финского залива вновь стал полной неожиданностью для захватчиков. Немцы даже не успели предпринять никаких шагов, чтобы оказать помощь своему гарнизону. Копорье русские взяли штурмом. Гарнизон крепости частью погиб, частью попал в плен. По словам летописи, отважный русский князь «разорил город до основания, а самих немцев избил, а иных с собою привел в Новгород». Правый фланг новгородцев был теперь вне опасности. Решительные действия и мужество русских, отмечает историк, сразу отразились на положении врага: в 1241 году под влиянием этой победы вспыхнуло восстание жителей чудского (эстонского) острова Сааремаа (Эзель). Восставшие против крестоносцев, они перебили рыцарей и католическое духовенство. Едва избежал смерти даже главный претендент на русские владения —епископ Генрих. Вице-магистр Андреас фон Вельвен вынужден был послать на остров карательные отряды[327], а затем поспешил подписать с сааремаасцами новый договор, в котором прямо отметил, что подвигнут к тому «нуждой», т. е. успешным контрударом русских

Лишь теперь взметнулся, наконец, над русскими полками стяг с золотым суздальским львом —это ударили по врагу с флангов главные силы Александра. Удар был одновременным: с одного —рванулись в бой новгородцы, псковичи, карелы и ижоряне с тысяцким и посадником во главе, с другого фланга повел в наступление суздальскую рать сам князь Невский. А уже в тыл немцам, совершив мгновенный обходной маневр, бросилась отборная княжеская дружина. Летописец фиксирует: «И бысть сеча тут злая и великая немцам и чуди, и бысть треск от копий ломления, и звук от мечей сечения, и не было видно льда, покрылся он весь кровью»[333].

Поражение тевтонов оказалось сокрушительным. Первыми не выдержали и обратились в бегство пешие киехты, затем —конные рыцари. Дружинники Александра Невского гнали их пять верст. Другая часть рыцарского войска была вытеснена на хрупкий лед Сиговицы. Тонули и всадники, закованные в железные доспехи, и лошади. Всего в том сражении, как сообщает летописец, погибло 500 рыцарей и 50 «нарочитых воевод» князь взял в плен и привел в Новгород[334]. Однако современный исследователь A. B. Шишов считает цифры, указанные в летописи, сильно заниженными и доказывает, что в действительности рыцарей погибло в 4–5 раз больше —не зря ведь этот бой вошел в историю именно как «побоище»[335]. Потери же русских, как ранее и в Невской битве, были значительно меньшими. И этот факт —факт победы относительно малой кровью —тоже ярко свидетельствует о глубоком воинском даре князя Александра[336].

Военные историки и через века не перестают подчеркивать это высокое полководческое искусство, с которым была одержана победа в Ледовом сражении. Многие тактические приемы Александр Невский использовал впервые. Например, пишет В. В. Каргалов, «впервые в полной мере были использованы условия местности: высокий берег, к которому был прислонен русский пехотный строй, не позволил немцам развить первоначальный успех после прорыва пешего полка. Впервые было организовано преследование разбитого противника вне поля боя: раньше русские воеводы этого не делали. Тактическое окружение всего немецкого войска, которое завершило разгром врага, было единственным таким случаем для всего Средневековья. Этот сложнейший маневр требовал умелого руководства боем и решительности. Наконец, впервые тяжелая рыцарская конница была разбита в полевом сражении войском, в основном состоявшим из пехоты. Да и потери немцев оказались невероятными для рыцарских войн. Например, в весьма известной битве под Брюмеле (1119 г.) между англичанами и французами было убито… три рыцаря!»

Независимость Новгородской Руси, таким образом, была отвоевана и от шведов, и от немцев. Победы Александра Невского «предотвратили потерю берегов Финского залива и полную экономическую блокаду Руси, не дали порвать ее торговый обмен с другими странами и тем самым облегчили дальнейшую борьбу русского народа за свержение монгольского ига»[342]. Именно победный Договор 1243 г. лег в основу русско-немецких отношений на долгие века, вплоть до второй половины XVI столетия —до тех пор, когда в ходе Ливонской войны этот орден будет уже окончательно разгромлен и уничтожен войсками праправнука князя Александра Невского —русского царя Ивана Грозного.

З.Ы. Что я могу длобавить про великого князя Александа Невского. Добротный администратор, гениальный полководец, разумный политик. И что самое важное- ПЁКСЯ О СВОИХ ИНТЕРЕСАХ. И это мне любо!!! Слава великому Александру русскому, слава во веки веков, пока не сотрётся память народа этого. А всё почему- не надо срать в доме своём!

[дядюшка Ро]

Прекрасная историческая подборка. С удовольствием прочел многократно. Уточнил для себя некоторые даты. Занес их в свой календарь. Однако, последующий коментарий, который З.Ы., смазал нахлынувшее удовольствие. Я согласен, что гадить в своем доме, да и в любом другом, не разумно и гигиенически вредно для проживания. Всякая канализация должна быть локализована.