Версия для печати темы

Нажмите сюда для просмотра этой темы в обычном формате

Переславский гуманитарный форум _ История _ Варваризация римской империи

Автор: Prediger 29.9.2005, 9:51

Варваризация империи

После всего вышесказанного о состоянии и характере производства, социальных группировках, культурном уровне верхов и низов, уже не трудно понять почему римляне, завоевавшие весь мир, не могли сокрушить беспорядочные полчища варваров. Очевидно, римляне не не могли отбить германцев, а не особенно того хотели, считает В. С. Сергеев. Почему с германцами не хотели сражаться крестьяне-колоны, стонавшие под бременем государственного обложения, барщины и оброков крупного землевладельца, - ясно без всякого объяснения. Но почему оставались равнодушными к судьбам своей родины общественные верхи, - на то также имелись свои причины и соображения. И это, не говоря уже о замирании политической жизни, понижении интереса к военной карьере и т.п. В ослаблении патриотизма большую роль сыграли психическая усталость и потеря внутреннего равновесия, наблюдавшиеся как раз среди наиболее интеллигентных и просвещенных кругов.

Пресытившаяся материальными благами, избалованная утонченной литературой и запутавшаяся в тенетах научной схоластики, возродившейся греческой софистики, интеллигенция ударилась в противоположную крайность - примитив, надеясь найти потерянный душевный покой во всем простом, естественном и первобытном. Идеализация простой, уютной, здоровой и спокойной деревенской жизни, настоящей сельской тишины, равно как и художественная демонстрация благородных героических поступков разбойников, физических и нравственных преимуществ варваров становятся излюбленной темой романов и повестей того времени. Нечто подобное мы видим в конце XХ века у ряда государств. Между прочим, в этой художественно-публицистической романтике особенно настойчиво проводится мысль о тлетворном влиянии городской культуры и большого города, как правило, наполненного всевозможными общественными отбросами, чужестранными дельцами, проходимцами, зазнавшимися богачами и пьяными пролетариями. Город уродует душу и тело человека! Совсем другое дело деревня.

Идеализация природы и сельской жизни красной нитью проходит через произведения поэтов, народных проповедников, языческих риторов и философов, христианских наставников.

Если не труден был переход от роскоши, утонченной поэзии, ученой схоластики и окаменевшей религии к прославлению бедности и самоубийства, то еще более легким и последовательным представляется переход к следующей ступени опрощения - идеализация настоящего варварства. Дикарь занимает почетное место в модных романах и повестях ранней и поздней империи, а подкрашенный варвар-германец - предмет обожания круга читателей тацитовской и плиниевской “Германии”. Стоило сделать еще один шаг - другими словами, от обожания варваров на словах перейти к более близкому знакомству с ними на деле - и римское общество попадало в полосу настоящей варваризации.

Таким образом, в объятия наседавших на империю варваров одинаково легко и добровольно бросались верхи и низы римского общества; на этот раз различные мотивы привели к одним и тем же следствиям. Порывы опрощения и сентиментального обожания варварской простоты и грубости, мнимых сильных страстей и благородных поступков в значительной степени облегчали германизацию и распадение империи.

С другой стороны, германизацию империи нельзя представить себе без обратного влияния римлян на варваров, то есть без романизации, с поразительной быстротой и последовательностью охватившей все страны, соприкасавшиеся с Римом, не исключая даже отдаленных Индии и Китая. Естественно, не мог он не задеть и пограничных варваров, с которыми все время поддерживались торговые сношения и происходили военные стычки. Как и следовало ожидать, варвары прежде всего и особенно охотно воспринимали внешние и дурные стороны латинской цивилизации - костюм, пьянство, разврат и т.д.

Епископ Амвроский возмущается поведением имперской армии, на добрую половину состоявшей из варваров. Офицеры и солдаты, по его словам, соперничают друг с другом в пьянстве, проводят все время в кутежах, ходят разукрашенные шелковыми шнурами, золотыми поясами, пользуются услугами молодых рабов и т.п. Из целого ряда отдельных замечаний источников получается впечатление, что по крайней мере, варварские верхи в период завоевания империи далеко уже вышли из границ той древней культуры и чистой нравственности, которой восхищались Тацит и Плиний. Оздоровляющим началом, смягчающим грубость варваров и распущенность римлян, явилась христианская церковь, которая своей пропагандой и организацией дисциплинировала нестройные массы дикарей и приобщала их к греко-римской культуре.

Рождение новой европейской культуры, являющееся следствием взаимопроникновения римских и германских элементов, цементированных проповедью христианской церкви, заканчивает длинный круг культурного развития. Варваризируясь, Рим возвращался к исходному пункту, от которого началась его история. Вместо единой вселенской империи вновь появился конгломерат отдельных самостоятельных муниций, вместо поразительного строя легионов - полуварварская и полумужицкая милиция; вместо рациональной науки и философии - христианская мистика и богословие. На развалинах обширной римской державы теперь поднималась новые королевства германцев, подобно тому, как в свое время среди разлагавшихся высококультурных держав Востока, Карфагена, Сицилии, Тарента и Этрурии подымались варварская община латинов, которым суждено было превратиться в мировую империю и впитать в себя все культурное наследие прошлых поколений.

Влияние варваров на римское государство и общество можно проследить в различных направлениях, в сфере военной, экономической и бытовой. От торговых сношений и пограничных стычек с варварами, преимущественно с германскими племенами, перешли к заключению с ними союзов и поселениям на римской территории на определенных юридических основаниях.

Поселения варваров на границах и внутри империи с экономической и военной точки зрения при тогдашнем положении вещей надо признать мерой вполне целесообразной и необходимой. В одном письме к сенату император Проб, указывая на цветущее состояние некоторых частей Галлии, прибавляет, что поля обрабатываются, засеиваются и вспахиваются варварами. Галлия и Африка своим благосостоянием обязаны труду и прилежанию варваров не менее, чем и придунайские провинции, сделавшиеся, начиная с третьего столетия, опорой хозяйственного благосостояния империи.

В больших размерах поселения германцев на римской территории начинаются с императора Марка, которому пришлось вести упорную и неудачную войну с многочисленными народами, волновавшимися на огромном протяжении от Илларии по Дунаю до Рейна и имевшими отголоски в Галлии и даже Британии. После заключения мира на римскую службу было принято 8 тысяч варварских всадников, составлявших ядро римской кавалерии.

Превозносивший свои победы Проб также принял в состав армии 16 тысяч германцев, распределив их небольшими отрядами по 50-60 человек на каждый легион. Кроме того, Проб поселил пленных германцев в отдаленных провинциях (Фракии, Бретании и др.), снабдив их при этом скотом и земледельческими орудиями, и в то же время привлекая всевозможными выгодами свободных их соплеменников на службу римскому государству.

При Аврелиане образовалось знаменитое вандальское крыло. В более позднее время поселения варваров на римской территории сделались заурядным явлением, мало привлекавшим внимание современников. Иллюстрацией может служить распоряжение Константина, принявшего на службу 40 тысяч готов, при котором, по словам одного хронографиста, варварские вожди в консульских тогах разгуливали по улицам Константинополя. Известен указ 382 г. Феодосия, поселившего на правах федератов в Дакии и Мэзии готов. Федераты селились не только в окраинных провинциях, но даже и в самой Италии. Так, уже в третьем столетии в северной Италии, как показывают найденные там надписи, был поселен целый корпус саматов, составивший Одиннадцатый Клавдиев легион.

Кроме войны и приглашения на свою службу у римских правителей были и другие средства борьбы с варварами, из которых самым удачным надо считать дипломатию, построенную на знаменитом принципе “разделяй и властвуй”, “Di vide et impera”. Римляне искусной рукой сеяли смуты, натравляли готов на герулов, остготов на гуннов, гетедов на лонгобардов и т.д., при этом, наивно утешаясь тем, что эти кидающиеся друг на друга народности “никогда не поднимутся до римлян”. И все же, несмотря на дипломатию и храбрость отдельных отрядов и вождей, варваризация римской армии совершилась планомерным и все усиливающимся темпом.

Уже в третьем столетии исчезает самый стержень легиона, центурион, а вслед за этим начинает расстраиваться и самый легион, сперва раздроблялась на более мелкие боевые единицы, и, наконец, заменяясь мало определенными “числом” - numerus.

Обучение военному делу молодых солдат набранных из уроженцев Паннонии, при Александре Севере, поручается храброму и сильному крестьянину - пастуху фракийцу Максимингу, впоследствии добравшемуся и до императорского трона. Новая организация армии, введенная Диолектианом - Константином носит уже чисто варварский отпечаток. Вооружение, строй, стратегические и тактические приемы тоже сильно варваризируются, не говоря уже о том, что командный состав и нижние чины почти сплошь вербовались их сынов германских лесов или южнорусских степей. Солдат становился синонимом слову варвар; военная казна называлась варварская казна.

Не менее значительными было влияние северных варваров на быт и привычки римлян: укрепляется обычай подражать варварам в костюмах, манерах, повадках, разговоре и т.п. Длинная германская борода и длинные волосы становятся общепринятой модой, платье принимает северный покрой, появляются башмаки, чулки и даже шуба. Варваризируются также римская кулинария, и прежняя растительная пища заменяется мясным и молочным столом германцев.

В аристократических фамилиях и в императорских дворцах нередко появляются страстные германофилы, любители сильных и свежих ощущений вроде императора Каракалла, этого блестящего воина, любителя и знатока германских боев.

Признаки факта мирного сожительства германцев и римлян и долголетнего взаимовлияния их культур не должно внушать неправильной мысли о слабости или незначительности военных столкновений На самом деле, вторжения германцев нередко встречали со стороны римлян жестокий отпор, искусно пользовавшихся варварской кавалерией, опытом и талантом их вождей. Кровопролитные же бои обычно сопровождались массовым истреблением противника и опустошением завоеванной территории.

Сильнейший напор на империю германцы производит с конца четвертого века, когда необозримые полчища Аллариха двинулись на Фракию и Македонию и в 410 году осадили богатый город Милан. В то же время в Галлии, несмотря на противодействие гениального полководца Стилихона, укрепились вандалы, аланы, свевы, бургунды и многие другие племена. Аларих вырвался в среднюю Италию и 24 августа 410 года осадил Рим и разграбил его по-вандальски. Преемник Алариха Атаульф закрепился на юге Франции и завоевал Нарбон (413 г.).

При сложившихся таким образом обстоятельствах император Гоморий принужден был уступить галлам часть Аквитании, именно область между Тулузой и Бордо. Приблизительно около 420 г. вандальское племя германцев пробилось в Южную Испанию и оттуда завоевало Карфаген и Сицилию.

Аналогичное положение вещей было и в восточных частях империи, где в половине пятого столетия свирепый хан гуннских полчищ Аттила подчинил своей власти южную часть России, Венгрию и Румынию. Феодосий II согласился на выплату унизительной дани грозному варварскому вождю и даже косвенно признать от него свою зависимость.

И все же, несмотря на все миролюбие Рима Аттила вторгся в Галлию, где и произошла знаменитая битва на Каталонской равнине в 451 г. Но однако на этом дело не остановилось: германский вождь Одоакр окончательно уже вмешался в дела империи, устранил последнего римского императора Ромула Августула и провозгласил себя представителем римского народа. Знаменитая в истории дата 26 августа 476 г. формально положила конец самостоятельному существованию всемирно-исторической державы Рима, единственной в своем роде носительницы и представительницы мировой культуры.

Античный мир, таким образом, заканчивал круг своего развития, на северо-западе же и на востоке занималась заря новой жизни.[i]

И свое продолжение она несет из античной культуры.

Люди, жившие уже в V в., не полагали, что империя исчезла. Они издавна привыкли к тому, что она разделялась между несколькими императорами, причем никто одинаково не представлял себе, чтобы в силу этого появилось несколько Империй.[ii]

При сыновьях Константина или во времена Валентина и Валента совершались разделы провинций Империи между двумя и более правителями, но, тем не менее, никогда не появлялось двух императоров.

После смерти Феодосия, сыновья его Аркадий и Гонорий сообща управляли Империей, избрав только каждый себе особую резиденцию. В течение 80-ти следующих лет Рим и Константинополь являлись двумя столицами одного и того же неразделимого государства, которое называли Римская Империя или Республика. Оба государя носили совершенно одинаковый титул “Императора римлян”. Одного обозначения “восточным”, другого - “западным” императором. Но они царствовали вместе, и каждый подданный империи признавал одновременно обоих императоров своими повелителями и теоретически был обязан повиноваться одному в такой же мере, как и другому. Два сената считались лишь частями единого высшего учреждения. В 476 году произошло лишь одно изменение: вместо двух прежних императоров в Империи остался один, а Константинополь сделался столицей Империи.

Ф. де Куланж достаточно аргументировано доказал, что внутренние междоусобные войны внутри Империи, неповиновение германских вождей, служивших императору, не уничтожили ее.

С тех пор в Риме не стало отдельного императора, но все считали восточного императора законным верховным повелителем Запада. Поэтому Одоакр послал одежды и знаки императорской власти в Константинополь, а себя считал лишь наместником восточного императора. Это событие принято называть падением Западной Римской Империи. Оно и произошло в 476 г., не вызвав особого внимания среди современников.

Так погибли рабовладельческие общества. Но их культурные достижения не погибли. Они были приняты современными европейскими народами и вошли в состав современной культуры.

“Возьмите все, что писалось во время ли германских вторжений или при жизни того поколения, которое непосредственно следовало за ними, или даже в продолжение пяти дальнейших веков, вы не найдете ни одной строки, в которой бы было сказано, что нашествия разрушили римский строй и установили феодальный. Вы не найдете в них ни одной строки, которая устанавливала бы, а определенной форме, или в виде намека, что феодальный порядок явился последствием завоевания; вы не найдете ни одной, наконец, строки от 5 века до 12, которая указывала бы, что вилланы были галлами, а сенаторы - германцами”, - писал Ф. де Куланж.

Почти всегда у римлян находилось среди германцев столько же союзников, сколько врагов. Представление, будто в сердцах германцев жила как бы врожденная ненависть к Риму, будто они видели в нем исконного и наследственного врага, опровергается множеством исторических фактов последующей истории.

Целый ряд германских государства образовался, как и меровинговские, на старой римской территории, в которых царствующий дом был германского происхождения, а в составе населения были два элемента - германский и римский.

Императорские чиновники гордились той ролью, которую играет Рим в утверждении порядка среди общинных народов.

По сообщениям Тацита, имперский легат Цериал напоминает жителям Трира о состоянии, которое он застал в Галлии до покорения Римом: “... утомленную раздорами, истощенную междоусобными войнами, призывающую иноземцев на помощь. Рим не разрушил ничего, что бы не заслуживало существования, он повсюду прекратил беспорядок и безначалие. Победивши, он наложил на побежденных только те тяготы, какие необходимы для поддержания мира; он принимает побежденных в свои войска, лучшим из них он открывает доступ в ряды своей аристократии, скоро он примет их всех в среду своих граждан. Он защищает повсюду спокойствие, безопасность, благосостояние; без него все было бы вновь в хаосе раздоров и борьбы, от которых Рим освободил мир. Если бы Рим был побежден (пусть боги не допустят этого несчастия), что другое увидела бы земля кроме всеобщей войны между народами? Восемьсот лет счастья и мудрости понадобилось на построение этого обширного здания. Если бы кто его пошатнул, тот был бы раздавлен его падением”.[iii]

У нас нет никакого сомнения, что в течение двух тысяч лет прогресс человечества определяли Греция, а затем и Рим.

Переход на земельную собственность был более выгоден менее развитым галлам и германцам. Галлы, например, после того, как получили землю в личное и наследственное пользование, все больше принимали законы Рима и отказывались от клановых традиций. Это было им выгодно, т.к. законы укрепляли индивидуальную собственность, уравнивали права всех детей одних родителей, жену освобождали от гнета мужа.

Ни один германец не сомневался, что империя победит варваров. Римляне же не имели расистского антагонизма германцам. Термины “римлянин”, “латинянин” всегда в Империи обозначали государственные, правовые, а не расовые отличия. Любой варвар, получивший права гражданина, теперь назывался римлянином.

Впоследствии между поместьями германцев и римлян мы не встретили никаких различий перед законом.

При вторжении, поселении и после образования отдельных государств мы не увидим, чтобы право личной собственности на землю, идущее от римлян, было отменено. Сохраняются прежние метки межи, границы и т.п.

Подводя итог, мы должны отметить, что германцы проникли в империю пятью способами: как завоеватели и враги; как добровольные подданные Рима; как рабы, колоны или подданные помимо своей воли; как воины, поступившие на службу Империи и несшие эту службу с верностью; как воины, непокорные и требовательные, которые сначала защищали ее, а потом завладели ею.[iv]

Смешение галлов, франков, германцев с римлянами и друг с другом историки убедительно прослеживают уже в 7 веке. В это время они уже не враждуют, не проклинают друг друга, имеют одинаковые права, заседали вместе в судебных советах без всякого различия. Между ними не редко заключались смешанные браки и никто их не осуждал. Каждый человек имел по два имени: свое и латинское. В 7 веке уже мало находилось людей, о которых можно было сказать, что галльского или германского происхождения. В II веке в языке галлов, франков нет ни единого слова нелатинского происхождения.[v]

“Согласно непреложному закону истории, варвары-завоеватели сами оказывались завоеванными, более высокой цивилизацией покоренных народов”.[vi]

[i] См., Сергеев В. С., Рабовладельческие общества, М., 1928, стр. 87 - 117

[ii] См., Фюстель де Куланж, Указ. соч., т. 2, стр. 627

[iii] Тацит, История, ч. IV, стр. 74; Буасье, Указа. соч., стр. 18

[iv] См., Фюстель де Куланж, Указ. соч., т. 2., стр. 401

[v] См., Там же, стр. 684, 692, 698

[vi] Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т. 9, стр. 225

Автор: Prediger 15.8.2020, 13:37

Вполне хороший обзорный ролик во вопросу о варваризации римского вооружения и военного дела в целом. Скорее это начало серии роликов по теме.


Автор: Prediger 30.8.2020, 11:56

К теме того, как римский мир постепенно варваризировался и становился Средневековьем интересный обзор от Клима Жукова во вступительной части цикла о крестовых походах.


Автор: Prediger 1.9.2020, 17:13

Об исчезновении скутума в поздней империи.


Форум Invision Power Board (http://www.invisionboard.com)
© Invision Power Services (http://www.invisionpower.com)