[соня]

Зинаида Миркина о лете, лесе и самом главном

С этой дорогой мне темой я впервые отправилась в плавание по неведомому мне дотоле разливанному морю рунетскому и неспешно продолжаю ее вот уж десять лет. Материал для нее в почти 20 сборниках Зинаиды Миркиной неисчерпаем. И мало по малу безмерная насыщенность ее простых проникновенных строк открывается все большему, хоть все равно небольшому, числу ищущих душ, чьи сердца чуют с какой непостижимой высоты постижения в них (в их сердца через эти строки) льется и льется поток живительной истины.

От любой другой религиозной и философской лирики стихи Миркиной коренным образом отличаются своим источником. Если та поэзия рождена ищущими и стремящимися ввысь сердцами, то в гармонические слова Миркиной облекается сам горний воздух тех вершин духа, где укоренилась и живет душа этого поэта. Их стихи отражают поиски того источника, которым до предела насыщены неприметные, как жемчужины восточной поэзии, выверенные до последнего слова строки.

Не поймет и не заметит
Гордый взор чтицов пиитов,
Что сквозит и тайно светит
В наготе их в сердце влитой.
Но немногие чуткие души пьют чистые воды этого источника, раскрываются и живут в благословляющем пространстве новой долгожданной свободы,
дышат горним воздухом вдруг открывающихся вершин, которого им так не хватало.

Не удивлюсь, если подавляющее большинство ценителей поэзии (чтицов пиитов) к словам Зинаиды Миркиной останутся совершенно равнодушны.
Сбивчивое же и восторженное неумелое мое вступление десятилетней давности просто оставляю под спойлером.
Оно сказано о еще живой тогда Зинаиде Миркиной, ушедшей вслед за своим мужем Григорием Померанцем на 93 году своей жизни.


(С картинками или без?
Прежде казалось, что с ними читать легче. Но у ряда людей они вызывают раздражение; мол, к таким стихам лучший гарнир - они сами.
Учитывая, что за вечной нехваткой времени картинки эти подбирались не мной, а добровольцами, можно простить что они часто менее,чем более помогают восприятию. Решила оставить их на волю бога Калы (Сатурна, Кроноса- Хроноса); т.е. на суд времени. Одни фото-хостинги поддерживают изображения дольше, другие - меньше. Даст богх (Хронос) они рано или поздно сотрутся окончательно.)

* * *

Благодарю тебя, мой лес,
За тихие твои уроки.
За то, что жизнь возможна без
Дел суетных и слов жестоких.

И встреча капли и лучей
Есть главное моё богатство,
И лишь на дне души моей
Мои сокровища хранятся.

Как сосны, истина проста,
Как луч, зажёгшийся мгновенно.
Жизнь Духа – это нищета,
Та самая, что так блаженна.


* * *

I

Жизнь – это с Богом разговор.
Не тот записанный, вчерашний,
А несмолкающий, всегдашний,
Который длится до сих пор.

Из сердца в сердце – напрямик,
Так, как внезапный птичий вскрик,
Как стук дождя, как блеск лучей
Среди намокнувших ветвей.

Бог говорит мильоны лет
И жаждет получить ответ
Без толмачей, без толстых книг,
Из сердца в сердце – напрямик.

II

Что делать, если вечно слышу
Среди лесной глубокой тиши,
Из далей, потерявших край,
Твой жаркий шёпот: «Отвечай!»

И, все дела свои кончая,
Я отвечаю, отвечаю.
И никогда не устаю
Шептать своё «люблю», «люблю!»

Ну, так, как петь – лесная птица,
Как солнце и звезда – светиться.


* * *

И оторваться невозможно
От нежности великой Божьей,
От тающего поднебесья
Над потускневшим чернолесьем.

И в невозможности отрыва,
В соитьи этом молчаливом
И есть всё то, что сердцу надо, чтобы не убояться ада,
Чтоб выдержать безмерность боли
И выполнить Господню волю.


* * *

Что там, на созвездьях? Откуда я знаю?
Откуда мне знать, что в морской глубине?
Петляет и вьётся тропинка лесная,
И тайну стволы не поведают мне.

Не знаю, ни как я взошла, ни откуда,
Ни кто повелел мне когда-то «живи!».
Я только дивлюсь бесконечному чуду.
Я только плыву в океане любви.

Петляет и вьётся тропинка лесная.
Бреду я и с иволгой вместе пою.
Откуда я знаю, откуда я знаю
Бездонную, вечную душу свою?..


* * *

Ну да, конечно, Бог есть Слово.
Но только то, что вечно ново,
А говорит одно и то же
На языке на нашем – Божьем,
На языке лесов и вод,
И лишь душа Его поймёт.


* * *

Я бреду лесною чащею.
Тихо ветками шурша.
Собеседника молчащего
Ждёт безмолвия душа.

О путях земных не ведая,
не вникая в них умом,
с небом розовым беседую
я о Господе моём.

Слышу, слышу слово Божие.
Вижу свет у тьмы на дне.
И душа, в глубины вхожая,
Отвечает глубине.

Ни времён, ни расстояния.
Застываю, чуть дыша.
Ум в забвеньи, ум в молчании,
Говорит с Душой душа.


* * *

Шелесты веток и шёпот вершин,
Зелень и неба просвет –
Нужен весь лес, чтобы сдунуть с души
Пыль оседающих лет.

Ели да клёны, хвоя да листы –
Плещущая благодать…
Душу отмыть до такой наготы,
Чтоб перед Богом предстать.

Зов бесконечности, ветра прибой
Мир, вновь родившийся, нем…
Господи, Боже, я перед Тобой
Вся, не прикрыта ничем.


* * *

Берёз белоснежное пламя –
Из боли нечаянный выход, -
Как мне удивительно с вами!
Как с вами пронзительно тихо…

Как бережно, как осторожно
Дыханьем касаетесь раны…
Здесь ранить меня невозможно,
Здесь я под надёжной охраной

И нет здесь неглавной минуты:
Бог с вами, а значит – со мною…
Бог каждую ветку окутал,
И это зовут тишиною.


* * *

С облаком – сосну, звезду с звездою,
Сердце с сердцем и со вздохом вздох,
Небеса с затихшею водою
Воедино связывает Бог.

Ощути беззвучное согласье –
И поймёшь: незримый наш Творец
Есть глубинный, тайный узел связи
Всех планет, созвездий и сердец.


* * *

Какой великий плодотворный день…
День ничегонеделанья, молчанья,
В которое вмещалось мирозданье,
И за ступенью новая ступень

Без всякого усилья подводила
Меня туда, откуда льются силы.
Ну да, конечно, я была больна,
И, кажется, что в мире бесполезней
Полнейшего бессилия болезни?
Но этот лес из моего окна,

Но это небо, это ни-че-го,
Входящее внутрь сердца моего!..
Не я жила – Оно жило во мне –
И расправлялось в полной тишине…


* * *

А лес спокоен, даже и тогда,
Когда со мной горючая беда.
И мне покой стволов его нужней,
Чем утешения моих друзей.
О, Господи, со всей моей тоской
Молю Тебя: отдай мне Свой Покой…


* * *

Переглянусь с моей сосной
И перекликнусь с птицей.
Что каждой новою весной
С душой моей творится?

Какою тайной лес набух?
О чём листы поёте?
О, этот всемогущий Дух!
О, воскрешенье плоти!


* * *

В высях сосны рокотали.
Набегал и молкнул вихрь.
Лес шумел о дальних далях,
Лес шумел о всех живых.

И тонула в этом шуме
Немота могильных плит.
Разве кто-то в мире умер,
Если лес ещё шумит?

Этот вал лесного гуда,
Несмолкающий рассказ.
Это нас зовут оттуда.
Это Бог окликнул нас.


* * *

О, созидающая тишь!
Мир утром без греха.
И слышно мне, как Ты творишь,
Ведь я совсем тиха.

Почти не шепчутся листы.
Лес замер в тишине.
Чем тише я, тем больше Ты
Расправился во мне.

Законам всем наоборот
Есть Божеский завет:
Когда в нас тишина растёт,
Смерть сводится на нет.


* * *

Поэзия… Да что она такое?
В лес врезавшийся переплёт окна,
Случайный луч, запутавшийся в хвое,
Или осенних листьев желтизна?

Светящийся прорез на тёмной ткани,
В канве листвы узорное шитьё?
А, может быть, Господнее касанье,
Прикосновенье тихое Твоё?

Прикосновенье… Господи, помилуй,
Ну, да, сейчас меня коснулся Ты,
И сердце, задрожав, заговорило,
И под лучом заискрились листы.


* * *

До чего далёко!
До чего высоко!
Господи, помилуй,
Сколько в Тебе силы!
Ветер лес полощет –
Сколько в Тебе мощи!

А Любви великой
У Тебя, Владыка,
Как воды у Волги,
Неспешащей, долгой.
Как широт у моря,
Воздуха – в просторе.

Для души для каждой –
Столько, сколько жаждет.


* * *

Мне нужно столько тишины,
Чтоб сердцу сделались слышны
Неслышимые голоса,
Бесчисленные, как леса.

Душе необходим такой
Непререкаемый покой,
Чтобы ни мысли, ни слова
Не заглушили Божества,
И сквозь меня в мир Божий шёл
Один творящий жизнь глагол.


* * *

Здесь было тихо, было пусто.
Прохладный вечер. Даль бледна.
Парила над водою тусклой,
Расправив крылья, тишина.

Вода в лесов темневшей раме
Глядела, как иконный лик.
Мы были здесь… Мы были в храме.
Храм был безлюден и велик.

Тумана редкие седины
Касались леса и реки.
И было ясно: есть Единый.
Он не разорван на куски.


* * *

Когда догорает дневное светило
И первые звёзды видны,
Когда тишина превращается в силу,
А сила полна тишины,

И темень лесная всё глубже, всё гуще,
И к ветке подходит звезда –
Тогда тихим шагом идёт Всемогущий
Из высей надмирных – сюда


* * *

Да, жить в лесу, молиться пням…
Не пням, а деревам растущим,
Зелёной шелестящей гуще
И вверх протянутым стволам.

В нерукотворный этот храм
Входить и затихать мгновенно.
И чувствовать поток священный,
Текущий на земле и в небе.

И тихо совершать молебен.
И сердцем всем, всей сутью знать,
Что наша жизнь не труд, не битва,
А непрестанная молитва,
А восхожденье к небесам,

К Творцу беззвучное движенье
Во всём, всегда, в любом мгновеньи.


* * *

День пасмурный, сырой, спокойный,
Весь дальний план из глаз исчез,
И монохромный, многослойный
Вставал перед окошком лес.

Шептались капли неустанно
И тихо понимала я,
Что мир родился из тумана,
Что рядом – лоно бытия.

И этот шорох затаённый,
Неспешный, монотонный сказ
Нас зазывает в Божье лоно.
В живой покой, растящий нас.

* * *

Как хорошо молчать с простором вместе.
Как с небом вместе хорошо молчать.
Ни славы, ни признания, ни чести,
А лишь одна немая благодать.

Как хорошо скитаться одиноко
В лесу и слышать шелесты вершин,
И вдруг увидеть просиявшим оком,
Что ты на самом деле не один.


* * *

Возле речки мелколесье,
Берег пуст и лодок нет.
Здесь не рыбу ловят – песню,
Ловят тайну, ловят свет.

Тростники вокруг, да ивы,
Высь небес и тихость вод.
Только в далях молчаливых
Песня вечная живёт.

Только трав прибрежных шорох
И недвижность облаков…
Будешь тихим, как просторы –
Сеть не выдержит улов.


* * *

Ель густая домолчалась
До великого начала,
До истока самого
И до сердца моего.

И с какою новой силой
Сердце вдруг заговорило!
Будто выплеснуло трель
И про Бога и про Ель.


* * *

Они ушли от нас далёко,
Ушли в немые небеса.
И, замирая, видит око.
И ухо слышит голоса,

Которые доносит ветер.
Звук расплывается вдали.
О, что же, что же им ответить?
Зачем они от нас ушли?

Ещё б глядеть, ещё бы слушать,
Что шепчут в высоте листы.
Деревья – это наши души,
Ушедшие от суеты.

Ещё несколько лет назад каждый год в ноябре Григорий Померанц и Зинаида Миркина приезжали в Питер и их можно было встретить в Доме Ахматовой на Фонтанке. Сейчас болезни и преклонный возраст не позволяют им навещать горячо любимый город. Тем не менее, Зинаида Миркина продолжает писать новые стихи, дающие ей силы жить, издаются её книги. Духовная поэзия Миркиной отвечает пастернаковскому критерию неслыханной простоты и, в то же время, требует от читателя соучастия в постижении её эмоционального состояния, ответного поэтического дыхания. Есть у Зинаиды Миркиной одно стихотворение, которое звучит во мне уже много лет.

Отчего ликует птица?
Оттого, что может всласть
Всем пространством насладиться,
Кануть в небо и пропасть.

Далее есть ещё два-три четверостишья, которые я забыл и не смог найти в её стихотворных сборниках. Может кто подскажет?

2011

Почему ликует птица?
Потому что может всласть
Всем пространством насладится,
Кануть вдаль и не пропасть.

Почему душа ликует?
Потому что власть дана
Все, что канет в тьму глухую,
Подымать на свет со дна.

Потому скворцом весенним
И поет, что в ней зажглись
Мощь и чудо воскресенья,
Нескончаемая жизнь.

Это как раз на тему жарких споров об исчезновении-неисчезновении капли в океане.

И вообще: по мере того как растешь, вырастают в значении и смысле и ее простые стихи.

Но в том как запомнилось, никакой ошибки нет.
В тексте идет речь не о Джонатане Ливингстоне из лихого американского бестселлера.
А о воскресении, об опыте прохождения через это самое полнейшее и окончательное "пропасть".

Спасибо, Соня. Когда я впервые прочитал это стихотворение, то сразу с удивлением обнаружил равномощность противоположных прочтений. Такая амбивалентность придает восприятию объемность и игру смыслов.

... а чтоб под крылами не мешался.