[соня]

Статьи раввина А.Штейнзальца

Вера, провидение и упование
Время в еврейской традиции
Грех
Иерусалимские образы
Иудаизм и христианство
Лекция в обществе "Хэсед Авраам"
Личность и общество
Миссия человека и его место в мире
Мистицизм, фундаментализм и современность
От рабства к свободе
Почему революции терпят поражение
Талмуд
Что такое еврей?


Полностью - тут:
http://www.gramotey.com/?open_file=1269058437

Статьи раввина на темы иудаизма





Вера, провидение и упование


Когда мы различаем руку Провидения в постигающих нас испытаниях, это
лучше всего выражают слова: "Пора бедствия у Яакова, и из него спасение"
Если же наш взгляд на происходящее более широк, его сущность можно выразить сло-
вами: "Что хорошо? Доброе начало. А что очень хорошо? Злое начало. Прос-
то хорошо . ангел жизни. Очень хорошо - ангел смерти". Здесь такое абсо-
лютное зло, как смерть, оказывается скрытым благом, причем куда большим,
чем жизнь, т.е. "явное" добро.

Об этом сказано: "Кого возлюбит Превечный, того накажет" - ибо то, что кажется нам наказанием, на самом деле является более глубоким проявлением Его любви и благоволе-
ния к нам.

Так мы поднимаемся на первую, галахическую ступень
духовного величия. Эта ступень соответствует содержащемуся в Мишне гала-
хическому постановлению о том, что человек обязан "благословлять за зло,
как за добро" - т.е. благодарить Б-га за все, что бы ни случилось с ним
в жизни. Неважно, видит ли он положительный смысл выпавших на его долю
испытаний, говоря словами Писания: "Чашу спасения подниму", или судьба
представляется ему безрадостной, как сказано: "Бедствие и скорбь обрету"
- и в том и в другом случае человек заявляет: "Имя Господне возглашу" с
полной верой в то, что и радости и испытания посланы ему Судьей справед-
ливым и истинным и ведут к благой цели, а мнимое зло служит подножием
грядущего блага.

На следующей, более высокой духовной ступени, когда человек приходит
к пониманию того, что явное зло суть скрытое добро, он уже не просто вы-
ражает готовность принять свою судьбу из рук Превечного, какой бы та ни
была, но делает это с радостью. Ибо знание того, что мнимое зло в
действительности является добром, облеченным в другие одежды, изгоняет
из сердца печаль. Подобно тому, как явное, зримое благо наполняет чело-
века ликованием, так все, исходящее от Всевышнего, отныне только радует
его. Таким образом, будет ли человек, которого постигает зло, испытывать
радость или скорбь, в первую очередь зависит от его собственного духов-
ного уровня. Тем, кто, как Нахум Иш Гамзу, способен распознать добро в
обличье зла, постигающие их испытания покажутся легче и естественней.

Ибо благодаря своей способности углубляться в суть вещей, такие люди не
дают видимому злу испугать себя, а находят скрытое в глубине событий
добро и вглядываются в него. Конечно, зло не в силах причинить им тех
страданий, которые терпят люди, не достигшие высокого духовного уровня.
Ведь когда человек понимает, что все происходящее суть благо и направле-
но к благу, зло исчезает с его глаз и взору предстает заключенное в ве-
щах добро. Но и простой человек, чей духовный взор не проникает в глуби-
ны, человек, не способный отрешиться от страданий настолько, чтобы ви-
деть в них благо, тем не менее может подняться на духовный уровень, ко-
торый позволит ему принимать все происходящее с ним с радостью. Ибо то,
к чему мудрец приходит путем вглядывания и размышлений, простой человек
обретает с помощью веры. Если он действительно всем сердцем верит, что
"зло не спускается сверху", то и любое посланное ему испытание он примет
по доброй воле, с радостью, ибо верит полной и искренней верой, что в
конечном счете оно направлено к его благу, даже если его духовный взор
не проникает настолько глубоко, чтобы удостовериться в этом воочию.

Но еще выше находится духовная ступень, с которой зло предстает в
своем подлинном облике - не как благо, обернутое в оболочку зла, а как
самое чистое и возвышенное благо, столь великое, что оно превышает обыч-
ную человеческую способность восприятия и потому причиняет боль. Для то-
го, чтобы душа приняла подобное добро, человек должен всецело предаться
главному, не давая своим глазам и чувствам распоряжаться собой. Более
того, он должен ценить близость Всевышнего превыше всех благ этого мира
и доверять ей больше, чем своим чувствам. Ибо тот, кто верит, что види-
мое зло в основе своей является более возвышенным благом, чем благо оче-
видное, не просто принимает зло с радостью, но он принимает его с
большей радостью, чем добро! Ибо он понимает, что это мнимое зло суть
более возвышенное откровение Бога, когда Он является человеку в непости-
жимости Своей тайны. И об этом сказано: "Оскорбляемы и не оскорблены,
выслушивают поношение и безмолвствуют, с любовью и радостью претерпевают
муки, о них свидетельствует Писание: "Любящие Его - как солнце восходя-
щее в могуществе". Лишь тот, кто воистину любит Бога, способен с ра-
достью принимать страдания, посланные Им. Эта радость превыше любой дру-
гой, ибо ее сопровождает сознание, что "кого возлюбит Превечный, того
накажет". Человека, который всем сердцем любит Бога, подобное свиде-
тельство взаимности не может не радовать.
Такой человек предпочтет страдания, в которых раскрывается Всевышний, благополучной жизни в мире повседневной постигаемой реальности, которая лишена ощущения близости Б-жественной тайны . той тайны, в тени которой таится великое Открове-
ние.

Именно в этом смысле следует понимать слова "Праведник, и добро (пос-
тигает) его". Речь идет о совершенном, абсолютном праведнике, чья жизнь
действительно исполнена лишь добра, и зла в ней нет ни на йоту. Ведь со-
вершенный праведник отличается от других людей тем, что испытания и бе-
ды, выпадающие на его долю, он принимает с любовью и искренней радостью,
как свидетельства наибольшей близости Всевышнего, - а именно к этой бли-
зости он больше всего стремится и лишь ее по-настоящему желает. Пото-
му-то зло этого мира не находит пути к совершенному праведнику и не ом-
рачает его жизнь. В том, что выпадает на его долю, он находит великую
радость, ибо видит во всем лишь аболютное добро.

[соня]

Мы здесь подходим к тому, что можно назвать парадоксом Аризаля. Раз
неограниченное должно быть за пределами всего, а священное не может быть
ограничено ни в чем, само существование мира оказывается неразрешимой
загадкой. И не важно, реален мир или существует только в воображении: даже
воображаемый мир не может сочетаться с пониманием того, что Эйн Соф - за
пределами всего. С этой точки зрения чем выше и могущественнее Б-г, тем
более Он обязывает Себя, в каком-то смысле, быть особенно близким к
известному нам миру. Существование материи, другой крайности Б-жественного
сокрытия, возможно только благодаря дарующему бытие неограниченному.
Существование мира, зависимого от неограниченного, требует как-то ограничить
неограниченное; иначе говоря, раз нельзя сказать, что Эйн Соф как-то
ограничен, можно предположить, что превышающий всякое постижение Эйн Соф - единственная основа для всего постижимого. Создание ограничения, то что
зовется качеством Малхут, качеством Б-жественной концентрации, связано
некоторым образом с Бесконечным Эйн Соф.

Парадокс Б-га и существования мира может быть разрешен несколькими способами. Если ограничиться тезисом, что ограниченное - есть проявление Эйн Соф, можно сказать, что при творении мира никакого нового существования не появляется. Есть лишь игра Б-га с Самим собой, как сказано относительно Торы.

Речь есть использование некоторых символов для передачи информации.
Речь - не то же самое, что информация, что истина, что знание. Только в Б-ге
объединены знающий, знание и знаемое. Наши слова, идеи и мысли зависят от
ограниченного мира, возможности наших органов чувств и множество других
факторов ограничивают их. За этими пределами мы не можем выразить почти
ничего; в лучшем случае мы иногда можем осознать, что есть что-то, не
выразимое словами.
Способность понимать так же ограниченна, как способность уха слышать.
Бывают мысли, которые мы не можем выразить, но можем воспринять эмоционально или интуитивно. Но соединение знающего и знаемого выходит за пределы даже такого интуитивного постижения.

Многие из явлений, воспринимающихся с одной точки зрения как множество,
с другой кажутся единством. Это относится к любому явлению, которое можно
разделить на части - то есть практически ко всему, что нас окружает. Не то с
единством знания и знающего; оно неразделимо. Когда человек что-то узнает,
он включает в себя это и сам включается в это, ни с какой точки зрения
знание и знающий не могут восприниматься раздельно. Один из учеников Бааль
hа-Тания объяснил такое единение при помощи образа двух дождевых капель на
оконном стекле. Когда они встречаются и сливаются, нельзя сказать - какая
капля поглотила какую; они стали одной большей каплей, которую уже нельзя
разделить, чтобы вернуться в исходное состояние. Так и со знаемым и знающим,
содержащим и содержимым, конечным и бесконечным.

Каждый день мы узнаем что-то новое, впитываем дополнительную
информацию, дополнительные знания. Но это не просто складирование - это
сложный процесс интеграции знаний. Знание влияет на знающего; знающий меняет
то, что он узнает. Конечно, можно и забыть то, что знал, даже все, что знал,
но оставленный знанием след не стирается. Это, кстати, объясняет, почему
запрещено ставить в неудобное положение ученого, память которого ослабла со
временем. Предполагается, что ранее изученное остается в виде тонкого,
неискоренимого сияния.

Можно предложить отрицательное определение: то, что я могу постичь, не
Б-жественно. Это должно служить предостережением для целой категории людей,
настолько подверженных самообману логики и здравого смысла, что им кажется,
будто они насколько-то понимают Б-га. Ведь Б-г не может быть понят, всякое
утверждение, что кто-то понял Его, может быть только ошибкой. Это все равно,
что сказать, что достиг горизонта. Конечно, Танах рассказывает о Моше,
Ишаягу и других пророках, но это иной род видения. Более того, то, что видел
Моше, сделало его самым скромным из людей, но и он прямо говорил, что нельзя
увидеть Б-га и остаться в живых.
Когда мы говорим о Б-жественном знании, то речь не идет о том, что Б-г
знает больше или меньше. Оно включает все, потому что Б-г вездесущ, нет
времени или места, в котором Его бы не было. Он присутствует во всем
существовании.


Можно спросить: зачем вообще говорить о Б-жественном знании? Ответ
связан - конкретно в этом контексте - с проблемой Б-жественного Провидения и
с Нижним единством. Хотя с точки зрения бесконечности мир не имеет
реальности, с точки зрения Нижнего единства и мира Б-г тесно связан с каждой
частицей бытия. Так мы приходим к мысли о единстве знающего, знания и
знаемого, которую разделяет даже Рамбам. Каббала не ограничивает это
единство сфирой Даат (Знание); скорее это единство охватывает все качества.
Это касается не только Б-жественного знания, знания, принадлежащего только
Б-гу, но чего-то, что касается всего сущего. Существование полно
Б-жественного бытия. Поэтому Б-г знает все тайны - не потому, что Б-г
отрицает существование тайн, а потому, что наши тайны - часть нас, а Он
присутствует в нас, в нашем бытии. Так что в этой идее выражается не
универсальность знания, а универсальность бытия, присутствия Б-га во всем,
так что ничто не может быть отдельно от Него. Б-г и мир, который мы знаем, -
не пара. Они одно. Они неотделимы.
Короче, Б-г знает мир и верхним знанием, для которого "нет ничего,
кроме Него", и нижним знанием Б-жественного единства, в котором все
наполнено Ним. Таким образом, он знает все.

Из истории известно, что до распространения некоторых идей, например
идеи нации, люди не чувствовали ничего подобного. Многие такие идеи,
привнесенные в жизнь людей извне, становятся не отделимой частью личности.
Единственное знание, в котором человек может быть уверен, - это знание себя.
Просто знание себя, хотя бы оно и было затуманено образом, спроецированным
миром.



****************



Каббалисты чувствовали, что Б-жественное единство действительно для
всех десяти сфирот. То есть: Он есть Хесед (Милость, Доброта) как качество.
Он есть Тот, кто оказывает Хесед, и Он есть объект Хесед. Он есть Тиферет
(Красота), Тот, Кто ее создал, и Тот, Кого она радует, и так далее.


Б-г есть все стороны Б-жественного проявления, ничто в откровении не является вне Его. Он во всем и все в Нем. Это - то, что называется Нижним единством,
существующим внизу, в мире. Верхнее единство, определяемое словами "нет
ничего кроме Него", - это уничтожение всякой реальности, прямая
противоположность утверждающей направленности единства Нижнего.

Все сказанное только что представляет собой одно из основных
расхождений между хасидами и Рамбамом. Многие мыслители, современники Бааль
hа-Тания, были склонны говорить о промежутке между Б-гом и миром, как будто
Б-жественное должно в какой-то мере уйти из мира, чтобы Творение могло
состояться. Б-г был для них где-то, высоко и далеко. Хасиды видели в таком
подходе ограничение Б-га. Неважно, где ты запираешь Его - вверху или внизу,
внутри или снаружи; быть не везде - для Него ограничение. В этом споре,
который Бааль hа-Тания ведет в седьмой главе Шаар hа-Йехуд ве-га Эмуна,
сознательно использованы слова из Тринадцати принципов веры Маймонида.
Потому что спор, конечно, не с неверующими. Спор ведется с верящими в
Б-жественное Провидение евреями.
Поскольку Б-г знает все, и ничего невозможно прибавить к Его знанию,
нижний мир соединяется Высшим знанием, с высшими сферами и не отделен от
них. Нет, как думают многие, различия между миром и Б-гом, существующим
где-то вне, в потустороннем, трансцендентном. Б-г здесь, поскольку Его
знание и Его бытие едины. С человеком это, конечно, не так, он может быть в
одном месте, а думать о другом. Но для Б-жественного нет дистанции, нет
промежутка между осознанием и существованием.

Б-г, таким образом, и направляет и наполняет Собой миры, Он и
трансцендентен, и имманентен. Четыре элемента - земля, воздух, огонь и вода
- и все, что они символизируют, объединяют - только в Нем. Б-г - основа
реальности мира; Он Сам присутствует в каждой частичке, от огромной до самой
маленькой, и Он их объединяет. Как реальность Б-га, Его знание и Его
творчество - едины, так же как и Его Провидение. Его всевидящее участие во
всех деталях бытия, наполняющее их бесконечностью и трансцендентностью.

Тем не менее Б-г - источник, Творец всего человеческого опыта. Что-то
от Его бытия присутствует во всем, что думает и делает человек.

Если бы душа была свободна от тела настолько, что ни боль, ни
наслаждение не задевали бы ее, человек был бы намного ближе к Б-жественному.
Как солнечный свет, который падает на безобразное и на прекрасное, на
грязное и на чистое, и все же не становится ни безобразным, ни грязным.
Отношение здесь одностороннее: Земля получает свет от Солнца и не влияет на
Него. Истина в том, что Б-г дает, но не получает; Он оказывает влияние, но не
подвержен ему; действует, но на Него не действует ничто.

Рамбама о непостижимости Б-га, в том, что Он - Знающий, Знание и
Знаемое.

Поскольку смысл зависит от контекста, от того, как сказано
нечто, сказанное Бааль-Шем-Товом имеет смысл, отличный от смысла тех же
слов, сказанных другими людьми и по другому поводу.

А в жизни должны быть падения, особенно, когда
есть прогресс, потому что в движении с уровни на уровень человек нередко
теряет равновесие, будучи не в состоянии быть на двух уровнях сразу.
Опасность такого падения при переходе с одного уровня на другой в том,
что человек может не найти потом вновь своего пути. Смысл слов "семь раз
упадет цадик и снова встанет" в том, что быть цадиким - рискованное дело,
чреватое катастрофой. Обычный, несвятой человек упадет сравнительно
невысоко, поскольку движется более или менее ровным курсом без особых
проблем. А цадик, постоянно ощущает боль души и разума, сердечную муку,
которая есть часть его святости. С этим связаны многие рассказы о Ноахе
[Ное] и Аврааме, каждый из которых был цадиком своего поколения. Идея многих
из этих рассказов в том, что на другом этапе своей вечной жизни, в другом
поколении, святой мог быть чем-то совсем другим, например законченным
злодеем. Опасности при переходе со стадии на стадию настолько велики, что он
неизбежно будет падать время от времени.

Он постоянно творит мир Своей речью. И единственный, кто может Ему ответить, - это человек. Все другие творения - просто продукты Б-жественного речения. Только человек может ответить Творцу,
Мир творится в каждую минуту. Это делает возможным для человека творить
себя, поскольку то, что было две минуты назад, - было другим миром. Теперь
возник новый мир, новые люди, новые ситуации, и возможно заново создать
собственный мир.

Оптимизм этой мысли близок к другой - что человек не борется всю жизнь
с выбором между добром и злом. На каждом стыке, на каждом выборе он борется
всего одно мгновение. Решение - всегда сейчас, в это самое мгновение. И
может быть, больше никогда не повторится именно такой момент борьбы и
выбора, когда я творю мир. Каждый момент уникален. И когда мир, сотворенный
таким образом, открывается, он становится частью бесконечной реальности
множественных миров.
Короче, человека всегда спрашивают: "Что делаешь ты в эту минуту?" В
этом именно смысле Б-г творит мир, и человек - единственный, кто может Ему
ответить. Все другие создания - просто часть Б-жественной речи, а человеку
дана возможность самостоятельного ответа.