[соня]

Статьи раввина А.Штейнзальца

Вера, провидение и упование
Время в еврейской традиции
Грех
Иерусалимские образы
Иудаизм и христианство
Лекция в обществе "Хэсед Авраам"
Личность и общество
Миссия человека и его место в мире
Мистицизм, фундаментализм и современность
От рабства к свободе
Почему революции терпят поражение
Талмуд
Что такое еврей?


Полностью - тут:
http://www.gramotey.com/?open_file=1269058437

Статьи раввина на темы иудаизма





Вера, провидение и упование


Когда мы различаем руку Провидения в постигающих нас испытаниях, это
лучше всего выражают слова: "Пора бедствия у Яакова, и из него спасение"
Если же наш взгляд на происходящее более широк, его сущность можно выразить сло-
вами: "Что хорошо? Доброе начало. А что очень хорошо? Злое начало. Прос-
то хорошо . ангел жизни. Очень хорошо - ангел смерти". Здесь такое абсо-
лютное зло, как смерть, оказывается скрытым благом, причем куда большим,
чем жизнь, т.е. "явное" добро.

Об этом сказано: "Кого возлюбит Превечный, того накажет" - ибо то, что кажется нам наказанием, на самом деле является более глубоким проявлением Его любви и благоволе-
ния к нам.

Так мы поднимаемся на первую, галахическую ступень
духовного величия. Эта ступень соответствует содержащемуся в Мишне гала-
хическому постановлению о том, что человек обязан "благословлять за зло,
как за добро" - т.е. благодарить Б-га за все, что бы ни случилось с ним
в жизни. Неважно, видит ли он положительный смысл выпавших на его долю
испытаний, говоря словами Писания: "Чашу спасения подниму", или судьба
представляется ему безрадостной, как сказано: "Бедствие и скорбь обрету"
- и в том и в другом случае человек заявляет: "Имя Господне возглашу" с
полной верой в то, что и радости и испытания посланы ему Судьей справед-
ливым и истинным и ведут к благой цели, а мнимое зло служит подножием
грядущего блага.

На следующей, более высокой духовной ступени, когда человек приходит
к пониманию того, что явное зло суть скрытое добро, он уже не просто вы-
ражает готовность принять свою судьбу из рук Превечного, какой бы та ни
была, но делает это с радостью. Ибо знание того, что мнимое зло в
действительности является добром, облеченным в другие одежды, изгоняет
из сердца печаль. Подобно тому, как явное, зримое благо наполняет чело-
века ликованием, так все, исходящее от Всевышнего, отныне только радует
его. Таким образом, будет ли человек, которого постигает зло, испытывать
радость или скорбь, в первую очередь зависит от его собственного духов-
ного уровня. Тем, кто, как Нахум Иш Гамзу, способен распознать добро в
обличье зла, постигающие их испытания покажутся легче и естественней.

Ибо благодаря своей способности углубляться в суть вещей, такие люди не
дают видимому злу испугать себя, а находят скрытое в глубине событий
добро и вглядываются в него. Конечно, зло не в силах причинить им тех
страданий, которые терпят люди, не достигшие высокого духовного уровня.
Ведь когда человек понимает, что все происходящее суть благо и направле-
но к благу, зло исчезает с его глаз и взору предстает заключенное в ве-
щах добро. Но и простой человек, чей духовный взор не проникает в глуби-
ны, человек, не способный отрешиться от страданий настолько, чтобы ви-
деть в них благо, тем не менее может подняться на духовный уровень, ко-
торый позволит ему принимать все происходящее с ним с радостью. Ибо то,
к чему мудрец приходит путем вглядывания и размышлений, простой человек
обретает с помощью веры. Если он действительно всем сердцем верит, что
"зло не спускается сверху", то и любое посланное ему испытание он примет
по доброй воле, с радостью, ибо верит полной и искренней верой, что в
конечном счете оно направлено к его благу, даже если его духовный взор
не проникает настолько глубоко, чтобы удостовериться в этом воочию.

Но еще выше находится духовная ступень, с которой зло предстает в
своем подлинном облике - не как благо, обернутое в оболочку зла, а как
самое чистое и возвышенное благо, столь великое, что оно превышает обыч-
ную человеческую способность восприятия и потому причиняет боль. Для то-
го, чтобы душа приняла подобное добро, человек должен всецело предаться
главному, не давая своим глазам и чувствам распоряжаться собой. Более
того, он должен ценить близость Всевышнего превыше всех благ этого мира
и доверять ей больше, чем своим чувствам. Ибо тот, кто верит, что види-
мое зло в основе своей является более возвышенным благом, чем благо оче-
видное, не просто принимает зло с радостью, но он принимает его с
большей радостью, чем добро! Ибо он понимает, что это мнимое зло суть
более возвышенное откровение Бога, когда Он является человеку в непости-
жимости Своей тайны. И об этом сказано: "Оскорбляемы и не оскорблены,
выслушивают поношение и безмолвствуют, с любовью и радостью претерпевают
муки, о них свидетельствует Писание: "Любящие Его - как солнце восходя-
щее в могуществе". Лишь тот, кто воистину любит Бога, способен с ра-
достью принимать страдания, посланные Им. Эта радость превыше любой дру-
гой, ибо ее сопровождает сознание, что "кого возлюбит Превечный, того
накажет". Человека, который всем сердцем любит Бога, подобное свиде-
тельство взаимности не может не радовать.
Такой человек предпочтет страдания, в которых раскрывается Всевышний, благополучной жизни в мире повседневной постигаемой реальности, которая лишена ощущения близости Б-жественной тайны . той тайны, в тени которой таится великое Открове-
ние.

Именно в этом смысле следует понимать слова "Праведник, и добро (пос-
тигает) его". Речь идет о совершенном, абсолютном праведнике, чья жизнь
действительно исполнена лишь добра, и зла в ней нет ни на йоту. Ведь со-
вершенный праведник отличается от других людей тем, что испытания и бе-
ды, выпадающие на его долю, он принимает с любовью и искренней радостью,
как свидетельства наибольшей близости Всевышнего, - а именно к этой бли-
зости он больше всего стремится и лишь ее по-настоящему желает. Пото-
му-то зло этого мира не находит пути к совершенному праведнику и не ом-
рачает его жизнь. В том, что выпадает на его долю, он находит великую
радость, ибо видит во всем лишь аболютное добро.

[соня]

Иудаизм и христианство


Еврей мог сказать, что он "сын Божий" на основании Торы. Например, в
книге Шмот написано "Сын-первенец мой Израиль", а в книге пророка Гошеа
. "Наречетесь сынами Бога живого".

милой еврейской девушке по имени Тереса де Авила, которую католическая церковь
называет Святой Терезой и которая явно была мистиком.

Тереза родилась 28 марта 1515 марта в Авиле в семье благородного дворянина Алонсо Санчеса де Сепеда, потомка семьи крещёных евреев.

Святая Тереза деАвила (1515- 1582) была подобно благословенной сестре Терезе Бенедикте (Эдите Штейн) - (1891-1942) и еврейкой, и монахиней-кармелиткой (с той разницей, что Терезе удалось живой вырваться из рук "святой инквизиции", а Эдита погибла в гитлеровском лагере смерти Освенциме).

Санчес де Сепеда й Аумада (1515 - 1582гг.) родилась 28 марта 1515 г. в городе Авила, в богатой семье смешанного кастильско-еврейского происхождения, евреем был дед по отцу.

Приведу прекрасный пример. Расскажу вам о человеке, стоящем намного
ближе к нам. Определяя путь мистика, он сказал, что можно понять многие
вещи из игры в шашки. Он сказал: "Вы всегда продвигаетесь на один шаг.
Каждый раз вам разрешается продвинуться только на один шаг. И двигаетесь
вы только в одном направлении. Вы не можете двигаться назад, а все время
должны двигаться вперед. Но, достигнув последней черты, вы получаете
разрешение двигаться во всех направлениях". То же происходит и в шахма-
тах. Пешки в шахматах делают то же самое. Они идут к последней черте, и
тогда пешка может стать слоном, ладьей или ферзем, когда захочет. Таково
же и представление мистиков о том, что, достигнув последней черты, вы
становитесь свободными от любых ограничений; вы можете делать, что хоти-
те.
Я должен сказать, что, исторически говоря, еврейский мистицизм никог-
да не шел по этому пути.

Я не собираюсь и не должен пытаться углубляться в теорию вещей. Поче-
му еврейский мистицизм не пошел по тому же пути, что и другие? Почему
мистицизм везде, где он встречается - от греческих мистерий до учений
современных гуру, - в большинстве своем одинаково преступал законы, и
почему в иудаизме он не делал этого? Конечно, все знают, что мы, евреи,
. странные люди, но не можем же мы быть настолько странными. Это кажется
почти невозможным: как можно быть мистиком и тем не менее придерживаться
мелких деталей? Таков, в основном, вопрос, стоящий перед евреями в этом
смысле.

Около двух тысяч лет назад Иосиф Флавий пытался объяснить греческой общественности образ жизни евреев Помимо других вещей, он пытался объяс-
нить, какая система законодательства применяется евреями. Он говорит:
мы, народ, - не аристократия, мы не демократия, мы не теократия, и он
дает этому название . номократия, то есть власть закона. В определенном
смысле верховным правителем страны является закон, а не царь и не ка-
кой-то орган управления. Был Храм, и были первосвященники, и было Б-гос-
лужение, но все это подчинялось власти закона, и они - и царь, и адми-
нистрация - не только не могли нарушать его, но и подчинялись ему. Закон
здесь, насколько можно об этом говорить, идентичен Б-жественному началу,
а не отличается от него. В то время как у других народов есть теократия,
у евреев, видимо, закон стоит на том же месте, на котором у других наро-
дов стоит Б-г.

Возможно, это очень странное представление. Оно рассмат-
ривалось часто и по-разному, но я думаю, что это, возможно, правильное
определение, основанное на вере в то, что закон не просто имеет Б-жест-
венное происхождение, но и сам по себе Б-жественен. Я скажу это на иври-
те: многие народы верят в то, что "Тора мин а-Шамаим", закон дан с Не-
бес, но мы верим в Тору, которая сама по себе "Шамаим", что закон - сам по себе Небеса.
Это очень важное различие. Наша мистическая литература говорит: Тора, то есть закон, и Бог - одно и то же, "Тора и hа-Кадош-Барух-hy коль
эхад" . "Закон и Бог - одно и то же". Поэтому поиск Божественного начала
не переходит границы закона, потому что закон - это не посредник, а в
каком-то смысле он идентичен с Богом. Если сравнить это понятие с хрис-
тианской догмой, то я бы сказал, что если христианство на том или ином
уровне верит в воплощение Бога в человеке, то мы, евреи, верим в вопло-
щение Бога в законе. это
заявление - не просто результат воображения, но что именно так сами ев-
реи видят себя. И даже мистик стремился как можно ближе подойти к тому,
что Божественное начало и закон не разделены, а идентичны. И поэтому
мистик не выходил за пределы власти закона, но, скорее, работал в тесной
связи с этой системой.