[соня]

Статьи раввина А.Штейнзальца

Вера, провидение и упование
Время в еврейской традиции
Грех
Иерусалимские образы
Иудаизм и христианство
Лекция в обществе "Хэсед Авраам"
Личность и общество
Миссия человека и его место в мире
Мистицизм, фундаментализм и современность
От рабства к свободе
Почему революции терпят поражение
Талмуд
Что такое еврей?


Полностью - тут:
http://www.gramotey.com/?open_file=1269058437

Статьи раввина на темы иудаизма





Вера, провидение и упование


Когда мы различаем руку Провидения в постигающих нас испытаниях, это
лучше всего выражают слова: "Пора бедствия у Яакова, и из него спасение"
Если же наш взгляд на происходящее более широк, его сущность можно выразить сло-
вами: "Что хорошо? Доброе начало. А что очень хорошо? Злое начало. Прос-
то хорошо . ангел жизни. Очень хорошо - ангел смерти". Здесь такое абсо-
лютное зло, как смерть, оказывается скрытым благом, причем куда большим,
чем жизнь, т.е. "явное" добро.

Об этом сказано: "Кого возлюбит Превечный, того накажет" - ибо то, что кажется нам наказанием, на самом деле является более глубоким проявлением Его любви и благоволе-
ния к нам.

Так мы поднимаемся на первую, галахическую ступень
духовного величия. Эта ступень соответствует содержащемуся в Мишне гала-
хическому постановлению о том, что человек обязан "благословлять за зло,
как за добро" - т.е. благодарить Б-га за все, что бы ни случилось с ним
в жизни. Неважно, видит ли он положительный смысл выпавших на его долю
испытаний, говоря словами Писания: "Чашу спасения подниму", или судьба
представляется ему безрадостной, как сказано: "Бедствие и скорбь обрету"
- и в том и в другом случае человек заявляет: "Имя Господне возглашу" с
полной верой в то, что и радости и испытания посланы ему Судьей справед-
ливым и истинным и ведут к благой цели, а мнимое зло служит подножием
грядущего блага.

На следующей, более высокой духовной ступени, когда человек приходит
к пониманию того, что явное зло суть скрытое добро, он уже не просто вы-
ражает готовность принять свою судьбу из рук Превечного, какой бы та ни
была, но делает это с радостью. Ибо знание того, что мнимое зло в
действительности является добром, облеченным в другие одежды, изгоняет
из сердца печаль. Подобно тому, как явное, зримое благо наполняет чело-
века ликованием, так все, исходящее от Всевышнего, отныне только радует
его. Таким образом, будет ли человек, которого постигает зло, испытывать
радость или скорбь, в первую очередь зависит от его собственного духов-
ного уровня. Тем, кто, как Нахум Иш Гамзу, способен распознать добро в
обличье зла, постигающие их испытания покажутся легче и естественней.

Ибо благодаря своей способности углубляться в суть вещей, такие люди не
дают видимому злу испугать себя, а находят скрытое в глубине событий
добро и вглядываются в него. Конечно, зло не в силах причинить им тех
страданий, которые терпят люди, не достигшие высокого духовного уровня.
Ведь когда человек понимает, что все происходящее суть благо и направле-
но к благу, зло исчезает с его глаз и взору предстает заключенное в ве-
щах добро. Но и простой человек, чей духовный взор не проникает в глуби-
ны, человек, не способный отрешиться от страданий настолько, чтобы ви-
деть в них благо, тем не менее может подняться на духовный уровень, ко-
торый позволит ему принимать все происходящее с ним с радостью. Ибо то,
к чему мудрец приходит путем вглядывания и размышлений, простой человек
обретает с помощью веры. Если он действительно всем сердцем верит, что
"зло не спускается сверху", то и любое посланное ему испытание он примет
по доброй воле, с радостью, ибо верит полной и искренней верой, что в
конечном счете оно направлено к его благу, даже если его духовный взор
не проникает настолько глубоко, чтобы удостовериться в этом воочию.

Но еще выше находится духовная ступень, с которой зло предстает в
своем подлинном облике - не как благо, обернутое в оболочку зла, а как
самое чистое и возвышенное благо, столь великое, что оно превышает обыч-
ную человеческую способность восприятия и потому причиняет боль. Для то-
го, чтобы душа приняла подобное добро, человек должен всецело предаться
главному, не давая своим глазам и чувствам распоряжаться собой. Более
того, он должен ценить близость Всевышнего превыше всех благ этого мира
и доверять ей больше, чем своим чувствам. Ибо тот, кто верит, что види-
мое зло в основе своей является более возвышенным благом, чем благо оче-
видное, не просто принимает зло с радостью, но он принимает его с
большей радостью, чем добро! Ибо он понимает, что это мнимое зло суть
более возвышенное откровение Бога, когда Он является человеку в непости-
жимости Своей тайны. И об этом сказано: "Оскорбляемы и не оскорблены,
выслушивают поношение и безмолвствуют, с любовью и радостью претерпевают
муки, о них свидетельствует Писание: "Любящие Его - как солнце восходя-
щее в могуществе". Лишь тот, кто воистину любит Бога, способен с ра-
достью принимать страдания, посланные Им. Эта радость превыше любой дру-
гой, ибо ее сопровождает сознание, что "кого возлюбит Превечный, того
накажет". Человека, который всем сердцем любит Бога, подобное свиде-
тельство взаимности не может не радовать.
Такой человек предпочтет страдания, в которых раскрывается Всевышний, благополучной жизни в мире повседневной постигаемой реальности, которая лишена ощущения близости Б-жественной тайны . той тайны, в тени которой таится великое Открове-
ние.

Именно в этом смысле следует понимать слова "Праведник, и добро (пос-
тигает) его". Речь идет о совершенном, абсолютном праведнике, чья жизнь
действительно исполнена лишь добра, и зла в ней нет ни на йоту. Ведь со-
вершенный праведник отличается от других людей тем, что испытания и бе-
ды, выпадающие на его долю, он принимает с любовью и искренней радостью,
как свидетельства наибольшей близости Всевышнего, - а именно к этой бли-
зости он больше всего стремится и лишь ее по-настоящему желает. Пото-
му-то зло этого мира не находит пути к совершенному праведнику и не ом-
рачает его жизнь. В том, что выпадает на его долю, он находит великую
радость, ибо видит во всем лишь аболютное добро.

[соня]

Время в еврейской традиции

Исторические события часто уподобляют таким "камням", брошенным в реку времени. Сначала ее поверхность приходит в волнение и во все стороны расходятся волны. Но
постепенно река времени успокаивается, и забвение изглаживает морщины с
ее лица. Камень спокойно лежит на дне, словно он никогда и не нарушал
плавного течения вод. Такое примитивное представление о связи прошлого с
настоящим обладает важным преимуществом - оно кажется очевидным. В
действительности же связь между исторической причиной и следствием не
столь тривиальна. Не всякое событие, наделавшее в свое время много шума,
оставляет глубокий и продолжительный след. Еще труднее объяснить проти-
воположный эффект, когда малозаметное происшествие, которое почти не
привлекло внимания современников, с годами приобретает все большее зна-
чение, и влияние его не уменьшается, а растет. Не раз в человеческой
жизни и в истории мы находим семена будущих великих событий, которые
почти неотличимы от пыли. Все это заставляет усомниться в истинности ме-
ханистической модели и думать о времени скорее в биологических, нежели в
механистических категориях.
Очень похоже, что именно такова концепция времени в иудаизме.

Каждый организм переживает период становления, когда на него легко ока-
зать влияние, и оно приводит к серьезным сдвигам. Созревая, организм
приобретает устойчивость, и тогда лишь изредка воздействиям исключи-
тельной силы удается изменить его.
В свете сказанного становится понятным, сколь важную роль в жизни ев-
рейского народа играет его прошлое. Более того, во многих случаях минув-
шее ощущается не менее живо, чем сегодняшний день. Не теряет страстность
отношение к давним событиям и лицам исторической драмы. О живом отноше-
нии к прошлому свидетельствуют глаголы настоящего времени при ссылках на
авторитеты - "Абайе говорит", "Рава утверждает", "Рамбам пишет". Голоса
древних мудрецов звучат не менее громко, чем речи выдающихся современни-
ков, и их влияние не уступает последним.

Сквозь призму прошлого мы всматриваемся в себя, видим, как прошлое продолжает создавать наш сегодняшний день. Структура, сложившаяся в давно минувшие времена, стала формообразующей основой, и жизнь теперь строится в соответствии с ней. Важ-
ное событие прошлого оказывается, таким образом, конституирующим, и в
этом качестве сохраняет силу даже пережив воспоминания о себе. Оно ста-
новится исторической матрицей, продолжая чеканить настоящее по своему
образу и подобию.

Зачастую, погружаясь с помощью современных средств массовой информа-
ции в огнедышащее горнило войн и революций, мы уверены, что стали свиде-
телями великих исторических сдвигов. И как же часто спустя совсем немно-
го времени мы убеждаемся, что подлинное значение этих событий никак не
соответствовало их масштабам, а влияние на будущее оказалось ничтожным.

Смысл афоризма "деяния
отцов - знамение сыновьям" заключается в метафизической повторяемости
событий. Жизнь, прожитая предками, служит потомкам не только положи-
тельным или отрицательным примером. Она намечает контуры будущего, пре-
допределяет судьбу последующих поколений. Уже говорилось, что историчес-
кий облик народа Израиля сложился "по образу и подобию" праотцев. Значи-
тельная часть комментариев Рамбана к Торе посвящена иллюстрации и разви-
тию этого положения. Нахманид показывает, каким образом события частной
жизни Авраама, Ицхака и Яакова становились прообразом, формой, в которую
отливалась жизнь их потомков. Аналогичным образом исход из Египта не ос-
тался сагой о великом и невозвратно ушедшем прошлом, а приобрел типоло-
гические черты, проступающие в судьбе каждого нового поколения. Ту же
роль играли в веках и продолжают играть в современности образы Давида,
основателя израильского царства, и строителя Храма Шломо. Даже детали их
повседневной жизни обрели важное культурообразующее значение.

И вместе с тем события грандиозного масштаба, представлявшиеся в свое
время чрезвычайно важными и, казалось бы, заслуживавшие почетного места
в исторической летописи, сплошь и рядом удостаиваются в Танахе лишь бег-
лого упоминания. Таковы сражения и победы, завоевания и падения царств,
о которых иногда сообщается мимоходом.