[соня]

Филофей Синайский "О трезвении"
Мне пошли на пользу многое из здесь сказанного.
Что вам тут оказалось душеполезным?
Что вы об этом думаете?


ПРЕПОДОБНАГО ОТЦА НАШЕГО ФИЛОФЕЯ СИНАЙСКАГО из 40 ГЛАВЪ 0 ТРЕЗВЕНИИ.

1) Есть въ насъ мысленная брань, болѣе тяжелая, чѣмъ чувственная. Дѣлателю благочестія надобно тако тещи и ту цѣль преслѣдовать умомъ, чтобъ, какъ маргаритъ какой, или камень многоцѣнный, въ совершенствѣ усокровиществовать въ сердцѣ память о Богѣ. Надобно оставить все, даже тѣло, и презрѣть самую жизнь настоящую, чтобы Бога единаго стяжать въ сердцѣ своемъ.

2) Ведущіе мысленную брань должны со всѣмъ усердіемъ избирать себѣ духовныя дѣланія и возлагать ихъ на умъ, какъ цѣлительные пластыри. Такъ съ утра, говоритъ нѣкто, должно мужественно и неотступно стоять у двери сердца, съ крѣпкою памятію о Богѣ и непрестанною въ душѣ Іисусъ-Христовою молитвою, посѣкать, ради Господа, главы сильныхъ и начала брань воздвигающихъ помысловъ

3) Рѣдко очень можно найти безмолвствующихъ умомъ. трезвеніе есть принадлежность только тѣхъ, которые всѣсредства употребляютъ къ тому, чтобъ привлечь къ себѣ Божественную благодать и исполниться истекающимъ отъ ней духовнымъ утѣшеніемъ.— . Оно подобно также свѣтовому оконцу, чрезъ которое Богъ приникши является уму.

4) Гдѣ смиреніе, память о Богѣ съ трезвеніемъ и вниманіемъ и частая противъ враговъ устремляемая молитва,—тамъ мѣсто Божіе, или сердечное небо,

9) Мы должны каждодневно держать себя въ такомъ настроеніи, въ какомъ надлежитъ являться предъ лицемъ Бога. Ибо Пророкъ Осія говоритъ: милость и судъ храни, и приближайся къ Богу твоему выну

. Итакъ доброе очень есть дѣло, чтобы умъ всегда трезвенствовалъ;

19) Но когда Душа (пришедши въ себя) положитъ начало молитвенному къ Богу прибѣганію, и станетъ по силѣ трезвенствовать въ молитвѣ; тогда мало по малу начинаетъ она разрѣшаться силою молитвы и отъ тьмы: иначе же раз-рѣшиться отъ ней нѣтъ никакой возможности Мѣсто же ума есть твердое стояніе его въ добродѣтели и трезвеніе.— Но удержать его невозможно безъ болѣзненнаго труда душевнаго.

22) Сладостная память о Богѣ, т.-е. Іисусѣ, обыкновенно разрушаетъ всѣ обаянія помысловъ . Іисусъ, будучи призываемъ, все попаляетъ легко. Ибо ни въ комъ другомъ нѣтъ намъ спасенія, кромѣ Христа Іисуса. Это сказалъ и Самъ Спаситель говоря: безъ Мене не можете творити ничесоже (Ін. 15, 5).

23) Итакъ всякій часъ и всякое мгновеніе будемъ всякимъ храненіемъ блюсти сердце свое отъ помысловъ, туманящихъ душевное зеркало, въ коемъ надлежитъ печатлѣться и свѣтописаться одному Іисусу Христу, Который есть премудрость и сила Бога Отца. Будемъ непрестанно искать царствія небеснаго внутрь сердца; и конечно таинственно обрѣтемъ внутрь себя самихъ , если очистимъ око ума своего. Сего-то ради и Господь нашъ Іисусъ Христосъ сказалъ: царствіе Божіе внутрь васъ есть (Лк. 17, 21), разумѣя чрезъ то пребывающее внутрь сердца божество.

24) Трезвеніе до блистанія очищаетъ совѣсть. Совѣсть же, будучи такъ очищена, изгоняетъ извнутрь всякую тьму, подобно свѣту вдругъ возсіявающему по святіи лежащаго на немъ покрова. А по нагнаніи тьмы, совѣсть, при непрерывно продолжающемся истинномъ трезвеніи, снова показываетъ то, что было забыто, или что скрывалось не будучи сознаваемо подобно стрѣлѣ устремляя его укрываться у Христа, сего, вмѣсто пагубной тьмы, желаннаго свѣта. Кто вкусилъ сего свѣта, тотъ понимаетъ о чемъ я говорю. Вкушеніе сего свѣта гладомъ паче томитъ душу, которая имъ питается, но никогда не насыщается, и чѣмъ болѣе его вкушаетъ, тѣмъ болѣе алчетъ. Сей свѣтъ, влекущій къ себѣ умъ, какъ солнце очи, свѣтъ неизъяснимый самъ въ себѣ, содѣлывающійся однако-жъ истолковываемымъ, только не словомъ, а опытомъ того, кто пріемлетъ воздѣйствіе его, или точнѣе сказать, кто уязвляется имъ,— заповѣдуетъ мнѣ молчать, хотя умъ все еще хотѣлъ бы наслаждаться бесѣдою о томъ, о чемъ идетъ теперь рѣчь.

25) поступай такъ: съ трезвеніемъ сочетавай молитву,—и будетъ трезвеніе усиливать молитву, а молитва трезвеніе. Трезвеніе, непрестанно назирая за всѣмъ внутри, замѣчаетъ, какъ враги по-кушаются войти туда, и заграждая имъ по силѣ своей входъ, призываетъ въ тоже время на помощь Господа Іисуса Христа, чтобы Онъ прогналъ этихъ лукавыхъ воителей. При этомъ вниманіе заграждаетъ входъ посредствомъ противорѣчія; а призываемый Іисусъ прогоняетъ демоновъ съ мечтаніями ихъ.

26) Съ крайнимъ напряженіемъ вниманія блюди свой умъ. Какъ только заметишь (вражій) помыслъ, тотчасъ воспротиворѣчь ему, но вмѣстѣ съ тѣмъ спѣши призвать Христа Господа на отмщеніе. Но ты, и послѣ того какъ, по молитвѣ твоей, всѣ эти враги усмирены будутъ, опять продолжай усердно внимать уму. Вотъ снова волны (помысловъ), множайшія прежнихъ, однѣ за другими устремятся на тебя, такъ что отъ нихъ будто уже погружается душа какъ въ пучину и готова погибнуть. Но и Іисусъ опять, возбуждаемый ученикомъ, яко Богъ запрещаетъ злымъ вѣтрамъ (помысловъ, и они утихаютъ). Ты же улучивъ свободу отъ вражескихъ нападеній, на часъ или минуту, прославь спасшаго тебя, и углубись въ помышленіе о смерти.

27) Со всякимъ сердечнымъ вниманіемъ въ чувствѣ душевномъ будемъ совершать путь свой. Вниманіе и молитва, будучи на всякій день сочетаваемы вмѣстѣ, совершаютъ нѣчто подобное огненной Иліиной колесницѣ, подъемля на высоту небесную того, кто имъ причастенъ. И что я говорю? У того, кто установился въ трезвеніи или старается установиться въ немъ, чистое сердце содѣлывается мысленнымъ небомъ, съ своимъ солнцемъ, луною и звѣздами, и бываетъ вмѣстилищемъ невмѣстимаго Бога, по таинственному видѣнію и восхожденію (восторженію ума). У кого есть любовь къ Божественной добродѣтели, пусть старается во всякое мгновеніе произносить имя Господа и со всѣмъ усердіемъ слова производить въ дѣла. Кто съ нѣкоторымъ насиліемъ удерживаетъ пять своихъ чувствъ, коими обычно повреждается душа, тотъ всячески содѣлываетъ для ума легчайшими сердечный подвигъ и брань Помышленіемъ о смерти мучь душу свою и па-мятію о Христѣ Іисусѣ собирай расточенный умъ свой; особенно ночью, когда умъ обычно бываетъ болѣе чистъ и свѣтелъ, ясно созерцая Бога и все божественное.

29) Дымъ, выходящей изъ дровъ, тяжелъ бываетъ для очей; но потомъ показываетъ имъ свѣтъ и услаждаетъ тѣхъ, кому прежде причинялъ непріятность. И вниманіе, держа непрестанно въ напряженіи умныя очи, утомляетъ и тяготитъ голову. Но Іисусъ, призываемый въ молитвѣ, пришедши просвѣщаетъ сердце. Память о Немъ, вмѣстѣ съ осіяніемъ (внутренняго нашего) доставляетъ и высочайшее изъ благъ (т.-е. Самаго Господа).

[соня]

Ведь мир, вещи, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО являются пустотой. И пустотой более сложной и насыщенной, чем Боровская модель атома.
(И для мистика это доступно в непосредственном восприятии. Это не физика и не философия)
Поэтому адекватность нашего принципиально неадекватного восприятия (когда энергетический танец кажется нам предметным миром)
является чудом из чудес Майи (Шакти).

Поэтому "христианских октябрят" (старательное зубрящих "клятву пионера", чтобы жить по этим великим заповедям)
так и раздражают всякие буддизмы, как и все, выходящее за пределы доступных им двух арифметических действий.

[Aroc]

Ведь мир, вещи, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО являются пустотой. И пустотой более сложной и насыщенной, чем Боровская модель атома.
(И для мистика это доступно в непосредственном восприятии. Это не физика и не философия)
Поэтому адекватность нашего принципиально неадекватного восприятия (когда энергетический танец кажется нам предметным миром)
является чудом из чудес Майи (Шакти).

Поэтому "христианских октябрят" (старательное зубрящих "клятву пионера", чтобы жить по этим великим заповедям)
так и раздражают всякие буддизмы, как и все, выходящее за пределы доступных им двух арифметических действий.

Шапочки в ряд, тапочки в ряд, парторг переехал отряд октябрят.
Соня, может быть я ошибаюсь, но судя по контексту вы более имеете в виду тантризм, нежели буддизм.
Про пустоту мира я бы не стал говорить- даже в тантризме признается ценность Майи, как модуса Парашакти.
Раз уж в основании этого мира лежит Божественное, производное от Него никак не пустота. Преходящее, несамосущее, изменчивое- да, но не пустое.
Тем более в христианстве. Христианство тем и отличается от ведических систем, что говорит о ценности мира, его бессмертии, даже физическом бессмертии. Иначе бы и в Символе Веры не чаяли воскресения мертвых. Ведь Спаситель страдал не за радужное переливание пузыриков, а за ценность человеческой личности.
Творение Майи- всегда уродство, как создание ограниченного, Бог творит- "и виде яко добро".
В конце концов жизнь Вселенной, по христианству- очень отличается от игры Парамешвары в вечной цикличности.
Ведический мир очень многослоен и интересен, достоин самого глубочайшего изучения, но все же смешивать его с христианским миром не стоит. Это две разные вселенные.

[соня]

Творение Майи- всегда уродство, как создание ограниченного, Бог творит- "и виде яко добро".

Это я уж просто не удержалась.
Майя никакая не отдельность, никакая не "творит". Если устанавливать чисто УСЛОВНЫЕ соответствия языка разных культур,
то Майя есть порождение Шакти или Логоса ("все в Премудрости сотворил еси").
То, что при одном взгляде видится как драма истории, при другом - есть лила, игра. Докетизм был не прав, но "внегда приидем во царствие Твое", мы увидим Христа смеющегося, как смеялся на кресте Мансур (аль Халладж).
Есть взгляд, уровень сознания, на котором крестные муки - такая же игра, как 6 миллионов замученных евреев и несчитанные миллионы жертв Лубянки, Гулага и Пол Пота.
(не пора ли меня уже, кстати, забанить?)
Потому чт драма, трагедия, в другом словаре может идти в статье "игра".
И дело тут не в логике, не в словах и не в системах, а в УРОВНЕ восприятия одной и той же непостижимой и нерасчленимой реальности, кажущейся нам такой привычной простой и банальной.

[Aroc]

Если устанавливать чисто УСЛОВНЫЕ соответствия языка разных культур,
то Майя есть порождение Шакти или Логоса ("все в Премудрости сотворил еси").

Так и знал, что вы вспомните про Премудрость. Я тоже уже давно замечал такие соответствия, если внимательно сопоставлять, их будет более чем достаточно.
Но, если бы было так все просто как вы пытаетесь представить...
Вы ведь наверное знаете, что Ваал тоже Небесный Отец, но будете ли вы ему поклоняться? Про Единого Бога, Единое, Небесного Отца говорят все религии, но для нас имеет ценность сотериологическое значение богословия, а оно довольно сильно разнится. Также как и практический путь- одни в честь Небесного Отца приносят бескровную жертву, другие- жгут собственных детей.
В том вся и петрушка, дерево одно, а живописцы ой какие разные.

[соня]

Дело не в религиях, а в верующих.
Не в живописцах, которые знают, чо живописуют, - а в нашем неумении понять картинку.