[Иэм]

Алексей Цветков / 25 января
Пепел Гаити

Есть такая старинная задачка по прикладной этике, как ее в те времена понимали. Загорелся дом епископа. Кого бы вы стали спасать первым, епископа или его служанку? Правильный ответ по тем временам был: епископа, поскольку он приносит больше пользы обществу. Со временем, конечно, нравы и понятия о пользе стали меняться, и ответ перестал казаться столь уж несомненным. С известных позиций вполне можно бы ответить: служанку, потому что именно ее труд реален и производителен, а епископ лишь паразитирует на социуме.

С точки зрения строгой этики, освобожденной от идеологических внедрений, правильного ответа, конечно, нет. Вернее, он таков: надо спасать, а кого первым, безразлично, поскольку ценность любой человеческой личности — неотъемлема и по определению одинакова. Изначально выбирая либо епископа, либо служанку мы совершаем ошибку, против которой предостерегал Иммануил Кант, мы видим в человеке не цель, а средство.

Я вспомнил об этой примитивной задачке потому, что в свое время привел ее в интернете, и некоторые из аудитории не поняли, какое отношение она имеет к реальной жизни. Ну хорошо, никакого, но ведь то же самое можно сказать и об арифметической с бассейном, в который одна труба подает воду, а другая ее сливает — в жизни так не бывает, мы либо набираем воду в бассейн, либо выливаем из нее. Но и в этике, и в арифметике всех правил наперед не пропишешь, поэтому навыки и приемы важнее простого багажа памяти, размести в ней хоть десять заповедей, хоть таблицу умножения.

Разница между арифметикой и этикой в том, что первой учат в школе, а второй нет, и поэтому условности первой нам гораздо понятнее. Хуже то, что на протяжении многих десятилетий нам вдалбливали, что никакой этики нет, а есть революционное правосознание, которое само подскажет, кого расстрелять на месте, а кому десять и пять по рогам. Впоследствии концепцию несколько смягчили и этику просто объявили обусловленной классовым происхождением. А затем классовый анализ был сочтен устаревшим, но реабилитации «реакционной лженауки» мы так и не дождались.

Сегодня в школах не преподают этики Канта, но зато настойчиво внедряют основы православия. Надо сказать, что традиционно мораль связывают именно с религией. Отсюда естественно заключить, что авторитетные церковные иерархи как раз и являются ведущими авторитетами в этой области, можно обойтись и без Канта.

Что ж, обратимся к авторитетам. Патриарх РПЦ Кирилл, посетив Казахстан и встретившись с тамошней общественностью, счел нужным высказаться о разворачивающейся на глазах всего мира катастрофе в Гаити. По его словам, «причиной нынешних бедствий на Гаити является также потеря нравственного облика жителями этой страны». Эта потеря, как объяснил патриарх, выразилась в том, что гаитяне, в отличие от своих соседей, жителей Доминиканской республики, «не встали на путь развития».

Такая формулировка не может не озадачить. Оставим в стороне тот факт, что Доминиканская республика — не самый блистательный образец развития, что не так далеко от обеих этих стран расположены Соединенные Штаты, одно из самых развитых на земле государств, но и там то 11 сентября, то ураган Катрина. Я, однако, судорожно пытаюсь вспомнить место в евангелиях или во всем Новом Завете, где экономическое развитие ставилось бы кому-либо в заслугу. Это не богачу ли, о котором пишет Лука, попавшему в ад, в то время как нищий Лазарь, питавшийся крошками с его стола, прохлаждался на лоне Авраама?

Но допустим, что Кирилл разбирается в этих вопросах лучше моего. Сформулируем проблему следующим образом. Как поступить конкретному нищему гаитянину, желающему в дальнейшем избежать подобных несчастий и лично встать на путь экономического развития? Да что там гаитянину — российскому пенсионеру, например, перебивающемуся с хлеба на воду? Наверное, у патриарха есть советы на этот счет, брегет у него на запястье свидетельствует о том, что сам он по пути экономического развития продвинулся достаточно далеко. Мне-то всегда казалось, что христианство — религия личной ответственности, где человек отвечает исключительно за собственные поступки, а не за чужие, и где ему воздается по вере, а не по достатку.

У России, конечно же, нет монополии на такие моральные авторитеты. В США есть по крайней мере один религиозный деятель, который при виде массовой катастрофы всегда находит способ надругаться над жертвами — это евангелический проповедник Пэт Робертсон, в свое время даже баллотировавшийся в президенты. Землетрясение в Гаити он объявил справедливым воздаянием за церемонию вуду в 1791 году, в ходе которой жители острова якобы заключили договор с дьяволом и которая послужила сигналом к свержению власти французских колонизаторов-рабовладельцев.

Это бездушное кощунство перед лицом беды подняло бурю возмущения как в США, так и во всем мире. Отповеди были разного накала, в зависимости от темперамента автора и СМИ — Кристофер Хитченс на сайте журнала Slate без обиняков назвал Робертсона «злобным болваном», а также устроил небольшой геологический ликбез для жрецов и шаманов всех конфессий, объяснив, что землетрясение было вызвано не божьим гневом, а пролеганием под Гаити тектонического разлома. Под соседней Доминиканской республикой такого разлома нет, так что даже если бы она и не встала на похвальный с точки зрения православия путь развития, катастрофа ей все равно бы не грозила.

Патриарха Кирилла, насколько мне известно, никто публично не обзывал нехорошими словами за его позорное высказывание в Астане, разве что в малотиражных и не делающих погоды блогах. Напротив, у его точки зрения нашлись сторонники в неожиданном, казалось бы, лагере — Юлия Латынина в «Еженедельном журнале» с его вроде бы либеральной аурой, рутинно приравнивающая перо к топору и мачете. Эта великой ненависти женщина излила ее практически без остатка на объект, который не в состоянии дать сдачи, на простертое в крови и слезах Гаити. Она прямо заходится от восторга, воображая себе, как армия США палит по гнусным вудуистам — видимо из числа недоприконченных землетрясением. С такими либералами кому нужны людоеды? Впрочем, Хитченс выразился точнее.

История Гаити действительно ни у кого не вызовет зависти. Жители страны — потомки африканских рабов, привезенных на остров для жесточайшей эксплуатации на сахарных плантациях. Они одними из первых в западном полушарии свергли колониальное иго, но их лидер Туссен л'Увертюр был вероломно схвачен французами и умер в тюрьме, а власть, как это нередко случается в результате революций, захватил кровавый деспот. Любая надежда на лучшее будущее была подорвана чудовищной контрибуцией, которую впоследствии наложили французы в возмещение потерянной рабской силы.

Эта летопись беспросветного отчаяния простирается до наших дней, несмотря на все попытки Соединенных Штатов и ООН что-либо поправить. Но злорадство Кирилла, Робертсона и Латыниной в годину апокалипсического бедствия — это фактически нацистская доктрина коллективной и наследственной ответственности, не имеющая ничего общего ни с христианством, ни с либерализмом, это и есть вудуистская мораль. Точно оценить масштабы бедствия невозможно, поскольку счет массовым захоронениям никто не ведет, но по текущим оценкам число погибших превысило 200 тысяч, число лишившихся крова приближается к двум миллионам, число сирот — около миллиона. Судя по всему, это бедствие масштабов рождественского цунами 2004 года, но сосредоточенное в одной маленькой стране. Не младенцам ли, размозженным бетонными плитами, мстит Бог Робертсона? Не их ли матерям воздает укоризну Бог Кирилла? Сам я далек от веры в духов и привидения, но что-то подсказывает, что Бог, терпящий на земле такие нравственные авторитеты, мог бы потерпеть и гаитян, чьи двухсотлетней давности предки, возможно, однажды оступились.

Вопреки тому, что пишет Латынина, ярость которой брезгует фактами, у гипотетических морских пехотинцев не было повода для стрельбы по вудуистам. Их дислокация на местности отняла столько места и времени, что оказывать реальную помощь в течение первых дней было невозможно. Дислокация оказалась ненужной: в атмосфере жуткого бедствия пострадавшие вели себя на редкость спокойно и солидарно. Немногие случаи мародерства оказались при ближайшем рассмотрении стихийной раздачей продуктов и воды из разрушенных лавок людям, у которых просто не было других способов выжить. Пресловутые баррикады из трупов на дорогах были выложены в знак протеста против важных персон, колесящих взад-вперед из аэропорта и Санто-Доминго вместо того, чтобы освободить эти узкие каналы для доставки помощи.

С точки зрения нормальной человеческой морали принцип коллективной ответственности неприменим универсально, если к гаитянам, то и к россиянам. Но ответственность, ложащаяся на каждого из нас, от этого меньше не становится — как раз наоборот. И временами молчание большинства становится настолько оглушительным, что реплика мерзавца воспринимается как консенсус.

[Libra]

Считаю материал очень сильным, за что и добавила плюс в репутацию. Что касается Кирилла, то он лицо высокопоставленное и публичное, так что ляпы тут недопустимы.
Те, кто пережил голодные для многих, в особенности для интеллигенции, 90-е годы, помнит рассусоливания Ельцина и его размордевшего окружения, что, мол, каждому своё: кому власти всласть, а кому и пропасть. Хотите кушать - идите торговать, запрягайтесь в челноки. Такова судьба, мол, ваша, богом вам отпущенная. Все помнят как они стояли в церквах с толстенными свечами (прозванные народом "подсвечниками") и благодарствовали богу наверняка за то, что вот он ИМ дал. А в Переславль как-то нагрянул с душеспасительными и поучительными беседами не помню уже точно фамилию, но очень часто мелькавший на ТВ священнослужитель (опять же довольно раздавшийся в ширину при ельцинском голоде). Призвав народ отказаться от лишних соблазнов, жить скромнее, укатил дальше в роскошном Шевроле.
Уважаемый Предигер, мне кажется, что здесь не важно, православная это этика либо протестантская. Важно то, что божьим судом спекулируют, усугубляя людское несчастье, принося людям огромные моральные страдания, не отдавая себе отчёта в том, что сами-то не боги, чтобы брать на себя мнение Всевышнего, тем более в дни страшных катастроф.