[Prediger]

24 октября 2007

Сергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ

Либеральный провал

Людям, которые в недавнем прошлом в качестве идеологического самоопределения избрали самоназвание "либералы", в чем-то можно посочувствовать. Их было так много, они казались такими успешными, такими блестящими...

Сегодня им остается только удивляться причинам своего поражения, удивляться тому, что общество предпочло им пресловутых "чекистов", сетовать на возврат того, что они именуют "совком", и на то, что новое поколение, новая молодежь, оказались упущенными этой генерацией людей, по недоразумению назвавших себя "либералами" и бездарно проигравших свой исторический шанс.

Те, кто разрушал "тоталитарную империю", были полны восторгом перед западной системой. И что они сумели сделать в 90-е годы?

Не только молодежь, но и все общество считает, что Сталин сделал в истории больше хорошего, чем плохого. Дело не в том, кто здесь прав – "псевдолибералы"

Положительные оценки Сталина стали расти не с приходом к власти Путина, а после "реформ" Гайдара

или большинство общества, дело в

Положительные оценки Сталина стали расти не с приходом к власти Путина, а после "реформ" Гайдара
том, что положительная оценка роли Сталина
в истории доминирует. Это некий факт. Конечно, историческая истина не устанавливается голосованием в один отдельно взятый исторический момент. Из того, что большинство оценивает Сталина положительно, вовсе не вытекает, что это правильная оценка. Но, если меньшинство думает иначе, оно должно этому большинству свою правоту доказать. А у него, как видим, за две антисталинские кампании – времен "оттепели" и времен "перестройки" и "реформ" – это не получилось.

Ведь положительные оценки Сталина стали расти не с приходом к власти Путина, а после "реформ" Гайдара.

Кто-то вправе видеть здесь "фантомные боли по утраченной империи". Кто-то вправе предположить, что общество, которому несколько раз на протяжении нескольких десятилетий пытались внушить, что "Сталин плохой", не поддалось на "иглу перестроечной пропаганды" и "кокаин голубого экрана" периода господства "либералов", сумев сохранить ясность мышления и трезвость оценок.

Люди, назвавшие себя либералами, не понимают, что стоят перед драмой, в чем-то напоминающей драму Бориса Савинкова. Проиграв оперативную и политическую борьбу, кстати, тоже чекистам и советской власти, он оказался перед выбором:

либо признать, что он эту борьбу вел неумело

либо признать, что ее нельзя было выиграть

Савинков публично выступил с признанием исторической правоты большевиков и ошибочности своей борьбы с ними.

Существуют разные трактовки того, почему он это сделал. Но наиболее глубока та, согласно которой его выбор позволял сказать: "Я проиграл не потому, что был плохим борцом. Я проиграл потому, что даже я, при всем своем политическом таланте, при всем своем мастерстве, при всей своей незаурядности, не мог противостоять правому делу, которое защищали большевики".

Оценка его выбора – отдельный вопрос. Но людям, называющим себя либералами, тоже, похоже, нужно сделать свой выбор и сказать: то ли они великие борцы и трибуны, которые стали на изначально не правую сторону, то ли они политические неучи, которые загубили "правое дело великих демократических реформ в России".

А чем доказано, что "боль по империи" – это плохо?

А ничем. Лишь словом "фантомная" и устоявшимся в определенной среде представлением, согласно которому "империя" – это нечто дурное.

А почему? "Империя" – это не оценка, это форма. С точки зрения политической науки империя – это одна из форм государственно-политического устройства наряду с унитарным государством, федерацией и конфедерацией. Да и империи бывают разные. Есть так называемая "империя-1", т.е. собственно "империалистическое государство", образованное путем завоеваний и порабощений. И есть "империя-2" – объединение множества народов на основании принятия ими определенного социально-политического проекта.

В том, чем был СССР, можно усмотреть многие черты империи, но "империи-2". Правда не больше, чем, скажем, в США. Так почему, когда грустят об СССР, то есть о "своей империи" – это плохо, а когда не любят США, то есть "империю чужую", то это тоже плохо?

Грустят-то не об "империи", грустят о своей стране.

Почему, когда Бисмарк или Гарибальди объединяли свои раздробленные страны, это зазорным не считалось и не считается? Почему, когда Авраам Линкольн призвал народ к оружию, чтобы силой штыков заставить покориться отколовшиеся штаты, считается, в том числе, и в либеральной традиции, что это хорошо, а когда хотят вернуть территориальную целостность СССР – это плохо? Потому что есть люди, считающие СССР "совком"?

Но есть гораздо больше людей, возмущающиеся этим словом и считающие, что жизнь в СССР была куда лучше, нежели об этом живописали те, кто эту страну ломал и крушил.

Может быть правы одни, может быть другие.

Но, во-первых, с последовательно либеральной точки зрения – на самом деле либеральной, а не выдаваемой за таковую, – мнение вторых имеет ничуть не меньше прав на существование, чем мнение первых. И презирать их за то, что они иначе смотрят на жизнь и на историю – просто проявление скрытой тяги к тому, что сами либералы не вполне грамотно именуют "тоталитаризмом".

И, во-вторых, если либералы, на какой-то момент, казалось бы, завоевав общественную поддержку, ее стремительно утратили, значит, что-то с ними было и есть не так. То есть доводы тех, кто с презрительным выражением лица цедит сквозь зубы "совок", известны.

Российские "либералы" никогда настоящими либералами не были
Но большинству это не интересно. Не убеждает. Они этому давно не верят. Так надо задуматься, в чем здесь дело...

Это неправда не потому даже, что "игла кремлевской пропаганды" и "кокаин голубого экрана" у путинских ребят куда менее агрессивны и интенсивны, нежели в те времена, когда они были в руках людей условно "либеральной" традиции. Сегодняшнее телевидение на порядок менее талантливо, чем старое НТВ.

Но когда закрыли НТВ, общество почти никак не откликнулось на это протестами. А когда закрыли ТВ-6, этого вообще никто не заметил.

Почему? Да потому что общество в массе своей уже тогда стояло на других позициях. Не на позициях "либералов". Последние, как минимум, спорны.

Тем, кто умел думать, а не только слушать речи "прорабов перестройки", тем, кто анализировал процессы, а не только купался в истерической эйфории конца 80-х, все было ясно.

"Либералы", тогда носившие имя "демократов", строили свое противостояние с системой на факторах десакрализации и разрушения.

Во второй половине 90-х годов на полках магазинов массовым тиражом появилась фантастическая книга Лукьяненко и Перумова "Не время для дракона". Несмотря на казалось бы "антидраконовское" название в сюжете почти полностью прописано продолжение фильма "Убить Дракона". Продолжение отрицанием.

В Срединном Мире, где двадцать лет назад был убит последний Дракон, сразивший его герой, глава одного из магических кланов, понял, что убийство дракона было главной в его жизни ошибкой. Мир утратил устойчивость. И ему грозит нападение Нового Дракона – созданного за Океаном врагами Срединного Мира Дракона Хаоса. И теперь герой хочет искупить свою вину – найти кого-либо из потомков дракона и призвать на защиту этого мира. Глава соперничающего клана с ним не согласен. Он говорит, что все уже привыкли жить без Дракона, и их клан не хочет вновь лишиться свободы, которую им подарил Убийца Дракона (то есть главный герой), а если придет Дракон Хаоса, то кланы найдут в своих рядах Нового Убийцу Дракона, который его остановит.

Герой на это отвечает: "Убийца может только разрушать. Для созидания нужен Дракон. Только он остановит рукотворного Дракона Хаоса".

И он находит и возвращает внука Дракона, который одновременно и его потомок: потомок и Дракона, и убийцы Дракона. Который в противостоянии своих сущностей все-таки становится Драконом, становится в последний момент, когда Срединный Мир почти проигрывает схватку с Драконом Хаоса.

Книга насыщена тоской по Дракону: "Ах, как прекрасны были крылья Дракона... Как сверкала его Броня на солнце... Как трепетало все вокруг, когда он поднимался в воздух".

И встают при приближении Нового Дракона солдаты прошлых войн и ведут своих сыновей к нему на помощь: "Мы всегда служили тебе, Владыка! Мы всегда ждали тебя, Владыка! Мы знали, что ты придешь, Владыка! Мы всегда готовы умереть за тебя, Владыка, потому что раз ты с нами – мы опять непобедимы!".

Этим упивались подростки в возрасте от 11 до 15 лет. Подростки разгромленной и униженной страны, видевшие нищету своих родителей и телевизионную роскошь новых хозяев жизни.

Причем здесь "игла кремлевской пропаганды и кокаин голубого экрана"? Они были тогда совсем в других руках.

При этом эти люди-похожие-на-либералов демонстрировали постоянное и настойчивое неуважение и презрение к мнению тех, кто с ними не был согласен. То есть, они, с одной стороны, не понимали, что их пропаганда производит обратное воздействие, с другой – раздражали окружающих, с третьей – демонстрировали, что либералами их собственно называть не стоит.

Одновременно во власти нашлись группы, которые поняли, что эти люди обществу надоели. И у них хватило ума отойти в сторону и начать говорить с обществом о том, что ему было интересно.

Говоря научно, власть перехватила у левой оппозиции механизмы

Увидев "либерализм" вблизи, общество и молодежь выбрали иное политическое самоопределение социального раскола, интегрировала общественные настроения и осуществила их артикуляцию в новом ключе.

Суть в том, что российские "либералы" никогда настоящими либералами не были. Они знали упреки, которые либералы обращают к коммунистам, но им всегда были чужды те ценности, которые разделяет подлинный современный либерал. Они умели использовать либеральное оружие для разрушения социалистического общества, но не сумели использовать либеральные инструменты, чтобы создать хоть что-нибудь дельное. Потому что никогда не знали, что либерализм – это вовсе не антикоммунизм.

А поскольку они были чужды ценностей либерализма, то никогда не понимали общество, которое брались учить и лечить. Не понимали, не хотели слышать и презирали.

Полученный итог закономерен. И предвидеть его можно было за многие годы до сегодняшнего дня. Увидев либерализм вблизи, точнее то, что, по недоразумению, в нашей стране называлось "либерализмом", российское общество и российская молодежь стремительно выбрали иное политическое самоопределение.