апрель 2006 № 4 "В МИРЕ НАУКИ"
Наука и общество
ЗАГЛЯНУТЬ ЗА ГОРИЗОНТ
Дарья Костикова
По материалам беседы с академиком Юрием Моисеевичем Каганом 
Какова судьба науки в нашей стране, как складываются ее взаимоотношения с властью и какое место она занимает в экономике?На страницах нашего журнала мы неоднократно обсуждали пути и судьбы науки в нашей стране, ее перспективы, взаимоотношения с властью и место в экономике. Сегодня мы вновь возвращаемся к столь актуальной теме. Свое мнение мы попросили высказать академика РАН Юрия Моисеевича Кагана, начальника теоретического отдела Курчатовского научного центра и профессора Московского инженерно-физического института. На заре своей научной деятельности он принимал участие в создании одной из мощнейших отраслей ядерного комплекса нашей страны — промышленности разделения изотопов. И кому как не ему знать соотношение фундаментальных, прикладных исследований и промышленности.
Научные школы Не будет разглашением страшного секрета, если сказать, что нынешнее положение российской науки весьма плачевно. Причины достаточно очевидны — многолетнее небрежение. Между тем, отечественная ученая мысль имеет вековые традиции, выходящие далеко за рамки одного поколения, которое ухитрилось их разрушить.
Мы имеем право гордиться достижениями нашей науки, корень успехов которой уходит еще в дореволюционные времена. В частности, в России всегда существовала весьма эффективная система научных школ, которые складывались вокруг того или иного крупного ученого. Со временем ученики становились единомышленниками и коллегами, развивали тематику, взращивали молодых специалистов, которые следовали в том же фарватере, но уже на новом витке. Умирал руководитель, а созданная им школа продолжала жить и работать. Такая преемственность поколений способствовала поступательному развитию науки, воспитывала кадры для дальнейших свершений, обеспечивала непрерывность познавательного процесса. В качестве примера можно вспомнить школу, созданную Л.Ландау. Уже почти 40 лет, как его не стало, однако уровень современной теоретической физики, и не только у нас, до сих пор определяется именно его последователями.
Примечательно, что ни революция, ни Гражданская война, ни Отечественная не вели к разрушению традиций научных школ. Они сохранялись в таких важных для страны областях, как математика, физика, механика, химия, материаловедение и т.д. Такой интеллектуальный потенциал позволил нашей стране добиться многого, создать еще до войны авиационную промышленность, решить в неправдоподобно короткий срок атомную проблему.
Академик РАН Юрий Моисеевич Каган Осуществление ядерного проекта — поистине фантастический успех российской (собственно, советской) науки и техники, результат уникального сплава фундаментальных знаний и технических достижений. Дело было в 40-х — начале 50-х гг., только-только отгремела война, унесшая миллионы жизней, разрушившая до основания целые города. Казалось, понадобятся годы, чтобы восстановить утраченное, вернуться к нормальной жизни, возобновить научную работу, не говоря уж об осуществлении могучих замыслов. Но все же оказалось, что страна способна на прорыв, что в ней есть кадры высокого класса по всем актуальным направлениям: физике, xимии, механике, гидро- и газодинамике, и одновременно замечательные конструкторы и инженеры. Несмотря на все испытания, сохранился значительный кадровый задел, выжили научные школы, воспитавшие целую плеяду блистательных молодых ученых, которые в кратчайшие, неимоверные сроки создали мощный военно-технический комплекс страны.
В поисках среднего поколения Увы, то, что создавалось десятилетиями, подверглось заметному разрушению за 15 лет так называемого переходного периода.
Что собой представляют коллективы современных научных институтов? В значительной степени они состоят из людей старшего возраста, и наблюдается катастрофическая нехватка людей среднего поколения (30 — 45 лет), притом что именно на эти годы приходится расцвет способностей человека, его творческой энергии. Среднее звено наиболее эффективно осуществляет педагогическую деятельность и передает знания младшему поколению. В былые времена на старших курсах вузов лекции читали ведущие научные сотрудники исследовательских институтов. Там же студенты имели возможность готовить дипломные работы и диссертации под руководством ведущих ученых. Образование и наука были неразрывно связаны, что обеспечивало не только высокий уровень знаний, но и преемственность поколений в науке. Преподавание вели молодые талантливые ученые. Так, С.П. Капице исполнилось 35 лет, когда его пригласили заведовать кафедрой Московского физико-технического института, а О.М. Белоцерковскому, ректору МФТИ, было 37 лет. И им было доверено руководство одним из самых престижных учебных заведений страны.
Всем руководителям советского атомного проекта: Курчатову, Кикоину, Алиханову и др. — было от 35 до 40 лет, им не сровнялось и 50, когда решающий первый этап был завершен.
Сегодня же среднее поколение научной интеллигенции в России в заметной степени утрачено. Когда страна совершила резкий переход к капитализму, наука была забыта, поскольку не сулила немедленной и легкой прибыли ни государству, ни предпринимателям. Властям поначалу казалось, что пройдет этап первоначального накопления, — и тогда можно будет заняться наукой, возродить ее, вернуть утраченное время. Далеким от ученой среды людям представлялось, что реанимировать науку просто — достаточно почитать учебники и специализированные журналы. Подобная точка зрения говорит о полном непонимании научно-исследовательского процесса, который представляет собой непрерывное накопление, пополнение, развитие и передачу знаний, начиная со школьной и студенческой скамьи и заканчивая научными лабораториями и осуществлением масштабных проектов.
Ученые на обочине В результате подобной недальновидности в кризисной ситуации оказалась и система образования, и научная мысль, и сами мыслители. Допустим, молодой человек заканчивает с красным дипломом ведущий вуз страны и приходит на работу в один из лучших академических институтов. Его базовая зарплата составляет порядка 1 500 руб. Стипендия аспиранта не превышает 1000 руб. Кандидат наук у нас получает максимум 2 500 руб., что не дотягивает даже до прожиточного минимума. Между тем, молодой человек на столь скудные средства должен не только жить и содержать семью, но и покупать необходимую для работы литературу, компьютер и т.д. Для сравнения — минимальный доход аспиранта на Западе в двадцать раз больше, чем в России.
В результате многие люди, которые хотели серьезно заниматься наукой, самостоятельно работать на современном оборудовании, имея хотя бы минимальное обеспечение для содержания семьи, уехали за границу. Причем вовсе не из-за нехватки патриотизма, а из-за отсутствия возможности эффективно трудиться на родине, которой они оказались просто не нужны. Можно рассуждать о том, что другие-то остались, отказались покинуть страну. Да, те, кто остался, поддерживая жизнеспособность и уровень отечественной науки, должны искать пути обеспечения прожиточного уровня. Но не надо требовать от ученых подвижничества «вопреки всему»! Поле их славы — в научных лабораториях, в исследовательских институтах с современным техническим потенциалом, финансированием оригинальных проектов и государственной поддержкой. В отсутствие материально-технической базы бессмысленно говорить о научных прорывах — на пустом месте их трудно осуществить даже при наличии энтузиазма.
Многие перспективные молодые люди ушли в бизнес или иные ненаучные сферы, которые обеспечивали им достойное существование. А по-настоящему заниматься наукой и одновременно работать где-то на стороне еще никому не удавалось.
Академик РАН Юрий Моисеевич Каган и лауреат Нобелевской премии Рудольф Мессбауэр
Долгие годы наша наука финансировалась по остаточному принципу, институты десятилетиями работают на давно устаревшем оборудовании, не имея средств на его обновление. И при этом они умудряются осуществлять серьезные научные изыскания, что впору приравнять к чуду! Можно говорить о том, что перспективные ученые получают различные гранты и премии, но это капля в море. Полученных средств хватает только на то, чтобы купить компьютер, какие-то реактивы, но их недостаточно, чтобы приобрести современные приборы, осуществлять длительные исследования, поднять свою работу на принципиально новый уровень.
В результате современная российская наука представлена в основном седовласыми учеными мужами. Однако именно они еще способны нести научные знания, развивать ноу-хау, учить молодежь. Увы, это поколение уходит, и когда их не станет, ситуация окажется катастрофической, нива науки опустеет.
От Берлина до Пекина Надо сказать, что Россия не первая оказалась в условиях дефицита науки.
Гитлер, придя к власти, уничтожил или изгнал из страны многих первоклассных ученых — одних по причине национальной принадлежности, других вследствие инакомыслия. В результате после войны наука в Германии практически отсутствовала. А между тем немецкие университеты славились еще со времен Средневековья!
В 1963 г. пост федерального канцлера ФРГ занял Л.Эрхард, известный как творец экономического чуда. Во-первых, на взлете экономики были сделаны колоссальные вложения в науку, во-вторых, в ранг национальной задачи было возведено возвращение покинувших страну специалистов и предоставление им всех возможностей для плодотворной работы. «Возвращенцев» приравняли к государственным чиновникам специально, чтобы они получили соответствующий социальный пакет. Именно те, кто тогда приехал обратно на родину, и определяют ныне лицо германской науки.
Сегодня среднее поколение научной интеллигенции в России практически утрачено.
Поразительный взлет происходит сегодня в Китае — удивительной по динамике, темпам развития и перспективам стране. В свое время многие китайские студенты уезжали учиться за границу, причем их поддерживало и государство, и диаспора за рубежом. Сегодня делается все, чтобы эти люди вернулись: молодой специалист, в котором страна заинтересована, получает квартиру, высокую зарплату, а главное — большие средства на оборудование лаборатории, на приобретение всего необходимого для того, чтобы занять достойное место в современной науке. Плюс — престиж и уважение в обществе.
А между тем многие российские ученые с готовностью вернулись бы домой, будь у них уверенность в том, что они смогут достойно жить и трудиться. Какие бы были уникальные кадры! — молодые, энергичные, с блестящим образованием, опытом работы, связями с научным сообществом всего мира и, что важно, обладающие пониманием общих процессов, происходящих в пространстве современной мировой науки.
В дебрях реформ О том, что российская наука нуждается в неотложной «медицинской» помощи, говорится уже не первый год. Методы излечения предлагаются самые разные — от финансовой капельницы до радикального хирургического вмешательства. Очевидно, что необходимы капиталовложения, причем чем дольше будет откладываться решение данного вопроса, тем больше средств потребуется в дальнейшем на восстановление уровня исследований.
Но дело не только в финансовой стороне вопроса. Необходима концепция развития науки, одобренная ученым сообществом. Между тем, ни один из предложенных в последнее время документов не содержит реальной программы, они лишь описывают хозяйственные отношения, возникающие при осуществлении научно-исследовательской деятельности. Причем все решения относительно данной сферы принимаются чиновниками без согласования с научными кругами. Не менее странно выглядят попытки разделить фундаментальные и прикладные исследования. Согласно формулировке, первыми пусть занимается Академия наук, а вторые отданы под юрисдикцию Министерства образования и науки. Подразумевается, что фундаментальная мысль витает в эмпиреях, а потому пусть реформируется, как хочет, но прикладная отрасль должна заниматься инновационной деятельностью и приносить прибыль. Однако что такое инновация? Она рождается в результате многолетних исследований, продвижения путем проб и ошибок. Для того чтобы создать одно новое лекарство, нужно изучить десятки тысяч химических соединений. Любая практическая разработка основана на комплексе базовых знаний и опыте, таланте людей, способных в конкретной ситуации по ходу дела что-то менять и оптимизировать. Только симбиоз фундаментальной и прикладной науки и наличие квалифицированных кадров способны произвести прорыв в науке и технике. Благодаря такому сочетанию стало возможным осуществление российского атомного проекта, тем более что большинство его руководителей в начале своей научной карьеры занимались фундаментальными исследованиями, и эта база позволила им эффективно решать чисто прикладные проблемы.
История и практика науки и экономики знает примеры необычайно эффективного сплетения обоих направлений. Так, созданная еще в 1925 г. научно-исследовательская фирма «Белл телефон лабораторис» состояла из нескольких взаимосвязанных подразделений. Одно из них занималось исключительно фундаментальными исследованиями, в частности, в области физики твердого тела, электроники и т.д., другой отдел на их основе развивал прикладные методы, причем «фундаментальный» отдел консультировал коллег и всячески помогал им. Третья же лаборатория специализировалась на производстве рыночного продукта.
Надо сказать, что все национальные научные и исследовательские лаборатории США — Брукхевенская, Аргоннская, Лос-Аламосская и др. — активно развивают фундаментальные исследования, тесно связаны с университетами и имеют государственное финансирование. Здесь и кроется залог их успеха.
Технопарк юрского периода Сейчас активно обсуждается вопрос о создании технопарков с целью оптимизации научного и инновационного процесса. Идеей заинтересовался президент. Сам по себе замысел очень хорош. За рубежом подобные комплексы обычно складываются вокруг крупного университета или научной лаборатории, чьи исследования могут иметь прикладное значение. В ожидании результатов осуществляется венчурное финансирование разработок и их продвижение. Однако создать такую научно-производственную корпорацию на ровном месте, без активного развития фундаментальных исследований, создающих инновационный задел, невозможно.
В России идея технопарка, как ни странно, не нова, но имеет печальный опыт неосуществления. В свое время было принято замечательное решение о создании научного центра в Сибири — Сибирского отделения АН. Собственно, оно до сих пор остается оплотом науки в этом огромном регионе. Его организовал в конце 50-х гг. уникальный человек — академик М.Лаврентьев, который обладал редким сочетанием таланта крупного ученого и способностей администратора. Он прекрасно понимал необходимость формирования отделения технопарка и даже предпринял попытку его создания. Однако советская административная система отторгла эту инициативу, сочтя ее внеплановой самодеятельностью молодежи.И впоследствии поднимать этот вопрос было не принято. Хочется надеяться, что на сей раз опыт окажется более удачным.
Как не породить чудовище Бог дал России богатейшие недра, которые мы десятилетиями эксплуатировали, рискуя превратиться в сырьевой придаток более развитых стран — а именно такая судьба уготована нам недальновидными политиками и предпринимателями, не способными и не желающими заглянуть за горизонт сиюминутной выгоды. А что мы будем делать, когда нефть и газ иссякнут? Между тем, перед нами наглядный пример того, как страны, не имеющие никаких природных богатств, такие, как Япония или Корея, совершили колоссальный прорыв, основанный исключительно на научных достижениях. Так неужели Россия, обладающая громадными природными и интеллектуальными ресурсами, имеющая уникальный опыт и традиции в области науки и образования, не способна грамотно воспользоваться своими преимуществами?! Благополучие страны не должно зависеть от цен на энергоносители.
Какие же шаги следует совершить? Во-первых, принять основополагающее государственное решение, рассматривающее науку как одно из базовых направлений развития страны в ХХI в. и основу ее доктрины независимости и безопасности. Во-вторых, необходима концепция развития и финансирования как фундаментальных, так и прикладных исследований. В-третьих, нужно приложить все усилия, чтобы вернуть в науку поколение среднего возраста и привлечь молодых, создать условия, позволяющие им достойно жить и продуктивно работать.
Разумеется, все это требует политической воли и капиталовложений. Но чем дольше мы будем откладывать решение данной задачи, тем глубже яма, которую мы себе роем, тем больше средств потребуется в дальнейшем, чтобы исправить ситуацию.
Можно, конечно, и дальше бездействовать. Но следует понимать, что речь идет не об амбициях ученых, а ни много ни мало о безопасности и будущем нашей страны. Если мы хотим видеть Россию богатой и независимой индустриальной державой, мы обязаны развивать науку, причем не отдельные ее части, а весь комплекс, включая образование. Наука представляет собой живой организм, и нельзя взять отдельно лапы, голову, хвост, слепить их в произвольном порядке и получить жизнеспособное существо — оно должно вырасти органично, как единое целое. В противном случае мы породим обреченное на гибель чудовище, подобное тому, которое создал в своем безумии доктор Франкенштейн.
Важно и то, что любая серьезная структура, будь то армия, образование или наука, выходит за рамки одного поколения, десятилетиями, а то и столетиями накапливает и формирует свои знания, опыт, традиции. Разрушить подобную систему просто, но для ее восстановления нужны целенаправленные усилия. Удивительно: мы не мыслим своей безопасности и защищенности без армии, а потому государство старается всячески поддерживать ее уровень и авторитет. При этом мы не задумываемся, что без передовой, мощной науки невозможна ни политическая, ни экономическая, ни интеллектуальная безопасность, да и просто самостоятельность государства.
Вышесказанное касается всех областей современного естествознания, аналогичные процессы происходят и в общественных, гуманитарных науках. Затрагивая чувствительные точки, ученые ставят диагноз самим себе, нашему обществу, стране и в каком-то смысле — нашему будущему. Но диагноз — не приговор, а повод для принятия решительных мер. Будут ли они приняты или мы станем и дальше почивать на лаврах мнимого благополучия, утешая себя наличием нефти и газа?
Prediger Нужны ли учёные России? 19.4.2006, 15:35
19.4.2006, 15:35
Ответов
