[соня]

об этих конспектах

Код

Обнародование сделанных за несколько лет выписок из прочитанного имеет несколько целей
- позволить участникам форума быстро ознакомиться с возможно ранее неизвестными им авторами и книгами. Представив нечто более обширное, чем аннотация, но гораздо более краткое, чем полный текст книги - малую часть, всего лишь несколько его %%.
Некое подобие службы интеллектуальных и духовных знакомств, где кто-то может встретить среди авторов свою "духовную половинку" или просто интересные и близкие сердцу тексты.
В таком случае можно обратиться к их оригиналу, на который всегда указываю.
И наоборот: быстро понять, какую литературу читать не стоит.
И то и другое в таких темах можно обсудить с другими участниками форума.
- расширить круг обсуждаемых тем и идей на форуме. Сделав представляемых авторов его условными участниками.
- благодаря большому количеству новых гуглимых имен и терминов в этих выписках привлечь к форуму больший интерес и новых участников и вообще повысить его рейтинг
- выбираемые мной куски (для дальнейшего перечитывания, работы и практики) самим фактом выбора отражают меня как личность и уже потому являются формой форумского общения
- в этих темах участники обсуждают не только книги, их авторов и сами выписки, но и делятся другими своими соображениями и опытом
- для многих эти выписки имеют самостоятельную ценность как наиболее практическая и стимулирующая к дальнейшей работе над собой часть книги

Сквозь смерть

Тема ветки выписок - вход в бардо и выход за его пределы в восточной и западной традиции.
И шире: по названию подборки "Боль, болезнь, смерть и их преодоление в стихах Миркиной".
Список книг (как всегда, обильный) представлю позже.

Эпиграфом к теме вполне можно сделать известный анекдот о двух близнецах которые сидят на 9-м месяце в животе у матери.. и думают о рождении.
Один говорит другому:

- Как ты думаешь есть ли жизнь после родов..
- Думаю, нет... во всяком случае от туда еще никто не возвращался..
...

Содержание:

Код

Стивен Левин «Кто умирает?"
Гроф - Человек перед лицом смерти
Гроф - Темная ночь души
Тензин Вангьял - Бардо: Смерть и другие промежуточные состояния
Сант Кирпал Сингх - Секрет смерти
Свобода от смерти - Опыт Сознательной Эволюции - Клюев
Последний час жизни - Голд
Бессмертие - Культин
Кто заплачет, когда ты умрешь -  Шарма Робин
О смерти и перерождении - Оле Нидал
Жизнь после жизни. Знания XXI века - Казацкий
Моуди - Жизнь после жизни
Ледбитер - По ту сторону смерти /Всё о загробной жизни/
Сквозь свет. Околосмертный опыт
Реинкарнация в мировых религиях - Розен
Реинкарнация и карма - Юланов
Преобразование проблем в радость - Лама Сопа
Круги жизней. Реинкарнация и паутина жизней - Кристофер Бейч
Посмертный путь души: миф и наука
Смерть и реинкарнация - Чинмой
Смерть — великая иллюзия - Такис Евдокас
Откровения физика вернувшегося с того света
из Нарисованное радугой - Тулку Ургъен
Смерть это не конец - профессор Ланц:
Окончательное путешествие - Монро
Жизнь и смерть в буддизме - реферат
Даосская практика достижения бессмертия - Стулова
Даосские практики бессмертия. Секреты динамического цигун - Рамзес
Даосская йога. Даосская практика достижения бессмертия - Торчинов Е.А.
Рам Дасс - Все еще здесь. Приятие перемен, старения и смерти
Путеводитель по жизни и смерти - Чокьи Нима Ринпоче
Книга жизни и практики умирания - Согьял Ринпоче
Руководство, основанное на Тибетской Книге Мертвых - Тимоти Лири Ричард Альперт
Путь растворения пяти элементов - Вишну Дэв
Практика медитации при столкновении с болью, болезнью и смертью - Тханиссаро Бхиккху
Смерти вопреки: Антология секретных учений о смерти и умирании в традиции Дзогчен тибетского буддизма - Лама Сонам Дордже
Шри Падмасамбхава. «Наставление о священной чистой сущности». Ответы на вопросы о самоосвобождении во время умирания и в бардо
Украшение Солнечного Света. Комментарий на текст «Учение Шести Светильников»
Наставления о том, как Сохранять Учения
Наставления о Методе Передачи Тайных Учений
Шардза Таши Гьялцен. Практики Пхова и Бардо
Тендзин Вангьял. Пять Элементов в Дзогчене
Тайные Доктрины Тибетских Книг Мёртвых - Лауф
Структура строения Миров (На основании учения Большой и Малой колесницы)
Колесо Времени Бардо. Комментарии к Бонской Книге Мертвых (Ваджранатха)
Путеводитель по жизни и смерти - Чокьи Нима Ринпоче
Реальная нереальность - Зенин
Жизнь земная и последующая. Ошибка Ромео - Уотсон
Книга надежды. Как освободиться от страха смерти - Оле Нидал

[соня]

Стивен Левин «Кто умирает?"

Книга Стивена Левина читается на одном дыхании и, безусловно, окажется полезной для всех, кто серьезно и с пониманием относится к проблемам жизни и смерти. Духовная ситуация у нас за последние годы настолько изменилась, что можно говорить о необходимости широкого освещения проблем, рассматриваемых в книге, с целью дать людям новую точку опоры и новую надежду.

Стивен Левин Кто умирает?

Исследование Осознанного Существования и Осознанного Умирания

Мудрость американских индейцев говорит, что целостность определяется не количеством прожитых лет, а скорее полнотой вхождения в каждое мгновение.

В отличие от нашей культуры, уделяющей мало внимания подготовке к смерти, в культуре американских индейцев умирающему часто предлагают созерцать естественно выросший кристалл. Глядя на грани кристалла, переливающиеся всеми цветами радуги, человек сосредоточивает внимание на игре красок и отпускает все, что не позволяет уму выйти за свои пределы. Благодаря этой простой и мудрой подготовке, во время смерти человек легко оставляет свою временную форму и входит в радугу.

Судя по всему, люди, чья жизнь столь целостна, что включает в себя смерть, не испытывают сильных страданий. Однако это не означает, что они живут, постоянно думая о смерти; это означает, что они с любовью пребывают в настоящем, рассматривают каждое мгновение жизни как бесценный дар. Я знаю лишь немногих, чей образ жизни подготовил их к смерти. Лишь немногие погружались в свой ум и сердце так глубоко, что готовы ко всему – будь то смерть или болезнь, радость или горе.

Кто готов умереть? Тот, кто жил настолько полной жизнью, что не боится своих представлений о небытии. Ведь нас пугает лишь идея о смерти. Мы сторонимся только неизвестного.

Тот, кем мы себя считаем, представляет собой всего лишь облако в небе. А осознание, которое озаряет этот процесс, видится просто как свет. Мы понемногу отходим от отождествления с умом как с «я» и становимся чистым светом осознания, неизреченностью бытия.

Тело умирает, а ум постоянно меняется. Однако каким-то непонятным образом за всем этим ощущается присутствие того, что называют бессмертием, вечностью, таковым, каково оно есть.

Сполна родиться означает прикоснуться к этому бессмертию. Пережить, хотя бы на мгновение, пространственность, которая простирается за пределами рождения и смерти. Войти в таинственный и парадоксальный мир без оружия, а только с любовью и осознанием.

Я был со многими людьми, когда они находились при смерти, и видел, какая великая ясность и открытость требуется для того, чтобы любовно справляться со смятением ума и тела. Чтобы оставаться вместе со страхом, который возникает без приглашений. Или оставаться столь открытым, чтобы при появлении страха сказать: «Что ж, это просто страх». Однако пространственное осознание не подвержено страху, потому что отдельное «я» не существует, и поэтому страху не к чему прицепиться.

Очевидно, для подготовки к смерти может быть полезной практика открытости по отношению к тому, что неприятно, практика принятия и отпускания раздраженности и страха, предоставления им свободы. Если вы выпишете в один список свои ограничения и привязанности, он даст очень полную картину вашей личности. Если вы и впредь будете считать эту личность своим подлинным естеством, вы будете усиливать свой страх смерти; это будет воображаемая боязнь потерять воображаемую индивидуальность.

Если вы составите список всей своей собственности и предпочтений, всего, что считаете своим, этот список обозначит расстояние между вами и живой истиной. Ведь в нем перечислены места вашей привязанности. Они приковывают к себе ваше внимание, и вы не можете смотреть дальше. Вместо того чтобы видеть контекст, в котором протекает ваша жизнь, вы привязываетесь к этой жизни как к единственной реальности. В этом смысл духовной близорукости. Именно эта близорукость не позволяет нам выйти за пределы своей мелодрамы, отпустить свое страдание.

Будда говорил, что удача приходит и уходит со взмахом хвоста лошади. Что вы сделали для полного открытия своей внутренней жизни, после которого, что бы ни случилось, оно будет лишь содействовать дальнейшему открытию? Ведь открывание себя жизни – нескончаемый процесс. Чем больше вы открываетесь ей, тем меньше смерть кажется вам врагом. Когда вы начинаете использовать смерть для углубления жизни, тогда все становится таковым, каково оно есть в это самое мгновение, и вы получаете возможность жить по-настоящему.

Тогда начинается исследование вопроса «Кто умирает?». И первый ваш ответ такой: «Именно я умираю». Затем он видоизменяется до «Ладно, если умираю именно я, то что такое это я?». Вас удивляет состояние, в котором это «я» не относится полностью ни к мыслеобразам, ни к звукам, ни к каким другим переживаниям. И вы спрашиваете: «Может, я есть этот мимолетный поток впечатлений? Но ведь у меня есть имя, лицо, репутация». Затем вы видите, что «У меня есть имя» представляет собой еще одну мимолетную мысль, облачко, проплывающее по безграничным просторам сознания. Через мгновение ум думает уже о чем-то другом. Вы замечаете, что «я» – это всего лишь идея. Где ваше «я», когда вы о нем не думаете?

Фактически, наблюдая за своими мыслями, интереснее всего видеть, что все они стары. Мышление основывается на памяти. Уберите память, вашу шкатулку с представлениями и символическими кодами для представления реальности, и тогда, идя по тропинке, вы осознаете только себя, идущего по тропинке. Когда вы смотрите, есть только то, что вы видите. Вы чувствуете то, что вы чувствуете. Вы переживаете все непосредственно. Вы переживаете нечто, и на это нечто больше не падает тень «кого-то» идущего, видящего, чувствующего.

Если бы случилось так, что, войдя в комнату, вы внезапно утратили бы всю память, вы нашли бы «новую прелесть» в каждом ранее знакомом объекте. Вы собственными глазами увидели бы его сияющую реальность. Ушло бы все известное вам, вы не знали бы ничего, все приобрело бы новую жизнь. Каждое мгновение вы видели бы чудо.

Именно наше «знакомство» с вещами не дает нам возможности видеть, каковы они есть. Вместо этого у нас появляются представления о них. Когда наше осознание фокусируется в настоящем, мы переживаем таковость окружающих нас вещей. При этом мы видим дерево и переживаем не «дерево», а живую, пульсирующую реальность, не искаженную мыслями и прошлыми предпочтениями. Мы встречаем каждую вещь, и при этом образ этой вещи не заслоняет от нас ее реальности. И тогда мы начинаем видеть, какую малую долю жизни мы обычно переживаем. Мы понимаем, что встречаем смерть так же, как и жизнь, – через образ, который не дает нам прикоснуться к ее реальности.

Именно эта склонность обусловленного ума заменять реальность идеями и образами не дает нам лицом к лицу встретиться с жизнью. Мы продаем реальность за отбрасываемые ею тени.

Таким образом мы видим, что все наши знания и мысли о смерти в действительности ничего нам не говорят. У нас есть идея о выходе из тела и идея о Великой небесной мармеладной стране, врата которой всегда открыты для нас. Правда это или нет – в данном случае не важно, поскольку, что бы это ни было, это всего лишь идея. Когда мы заменяем представлениями живую истину мгновения, мы живем во мраке и заблуждении. Даже идея о том, что «тело умирает, а сознание существует вечно», – это еще одно облако в небесах сознания. Но если наши переживания состоят из идей о вещах, а не из самих вещей, как мы можем оставаться открытыми в отношении реальности, которую мы не в состоянии себе вообразить?

Что случается, когда жизнь вступает в конфликт с тем, что, как мы убеждены, абсолютно «реально»? Мы практически не видим сказочности жизни, поскольку, когда что-то не соответствует нашим представлениям о нем, мы не можем оставаться открытым к нему в своем уме и сердце. Поскольку такого несоответствия «не может быть», неугодное переживание быстро рационализируется и отбрасывается как нереальное.

Как можно оставаться открытым тому, чего «не может быть»? Что, если вы, например, умрете, а Иисус посмотрит на вас и скажет:
«А я на самом деле атеист!»? Что вы будете делать, когда все окажется совсем не таким, каким вы его себе воображали? Все это ожидания. Если вы читаете эти слова с надеждой на то, чтобы найти здесь простой рецепт, как нужно жить и умирать, тогда вам покажутся бессмысленными слова о том, что прежде всего необходимо работать над собой.

Дело в том, что ожидание усиливает туннельное видение. Вы можете видеть только через те отверстия в своей клетке, через которые смотрите.

Принимая во внимание, что у нас есть столько возможностей открыться неожиданному и нежелательному, может показаться странным, что мы настолько неподготовлены к смерти. Каждый раз, когда мы чувствуем себя плохо, каждый раз, когда мы болеем гриппом, когда дают о себе знать камни в почках или боль в пояснице, мы получаем еще одно доказательство того, что рано или поздно какая-то боль или болезнь начнется и не кончится до тех пор, пока мы не покинем тело. Мы можем использовать каждую такую ситуацию как прекрасную возможность для практики песни смерти или для практики близости к Богу. Нам снова и снова напоминают о том, насколько неустойчивый процесс мы собой представляем. У нас постоянно появляются возможности практиковать отпускание этой застойности, настраиваться на длящийся процесс и чувствовать пространственность, в которой все имеет место.

Зачем ждать до тех пор, пока боль станет столь невыносимой, что мы не сможем как следует сосредоточиться? Почему бы не использовать каждое мгновение болезни, каждую простуду, каждую травму как напоминание, что нужно отпустить себя, открыться происходящему?

Когда приходит время страдания или болезней, я вижу, что у меня есть возможность открыться, не держаться ни за что и не стремиться ни к чему, не противодействовать, не усиливать нежелательные влияния. Когда я открываюсь болезни как учителю, у меня нет больше необходимости отождествлять себя со «страждущим», с «жертвой обстоятельств». Остается только то, что есть. И когда я открываюсь ему, я вижу, как это может быть прекрасным приготовлением к тому, что может последовать дальше, шагом к дальнейшему отпусканию. Это показывает мне, как я привязан к своему представлению, что жизнь каким-то образом должна продолжаться. Тогда обычная болезнь или случайное попадание молотком по пальцу становятся приготовлением к невозможному, к умиранию, к жизни в каждое следующее неизвестное мгновение.

Ачаан Чаа показал небольшой зазор между большим и указательным пальцами и сказал: «Все, что вам нужно понять, это вот столечко, одно это мгновение». Если вы можете открыто войти в текущее мгновение, тогда вы скорее всего будете присутствовать в следующем. Если в это следующее мгновение вы будете умирать, вы будете открыты ему тоже. Вы можете подготовиться только в том случае, когда вы открываетесь настоящему. Если вы полиостью пребываете здесь и сейчас, вы сможете полностью быть тогда и там.

Дон Хуан: «Человек знания выбирает путь сердца и следует ему... Он знает, что жизнь закончится уже очень скоро... Его знание проистекает из видения, что нет более важного и менее важного. Другими словами, у человека знания нет ни чести, ни достоинства, ни родословной, ни родины. У него есть только его жизнь».
Кто из нас настолько близок к истине, чтобы жить без чести, без достоинства? Кто доверяет этому мгновению настолько полно, чтобы не нуждаться в привлечении моральных установок? Ведь человек знает, что несет в себе квинтэссенцию самой морали. Он знает, что представляет собой сияющее осознание, в свете которого он видит жизнь. Кто настолько доверяет свету своей изначальной природы, чтобы позволить себе правильно реагировать на все, что предлагает нам мгновение?

[соня]

Ожидая результатов анализов, которые должны были показать, умрет ли он через несколько недель или же выздоровеет, он сказал своей жене: «Знаешь, независимо от того, умру я или нет, ясно, что мне предстоит выполнить одну и ту же работу».

Речь идет о том, чтобы войти в мгновение, полностью раствориться в нем; чтобы проживать свою жизнь от мгновения к мгновению, терпеливо созерцая все ощущаемое, видимое, слышимое. Однако при этом не использовать свой аналитический ум для того, чтобы понять, как переживаемое соотносится с нашим представлением о себе и о мире, а внимательно и без напряжения исследовать свои переживания, увлеченно наблюдать, как они возникают в сознании.

Наша грань – это фундамент, к которому кренится решетка нашей клетки. Игра на грани означает готовность выйти в неизвестное. Эта игра дает возможность попасть туда, где возможен подлинный рост. Когда вы приближаетесь к своей грани, вы приближаетесь к истине. Когда вы начинаете играть на ней, вы оказываетесь за пределами безопасной территории. Страх свидетельствует о близости истины, и мы преодолеваем сопротивление и начинаем выяснять, что здесь реально и кто на самом деле стремится к ложной безопасности. Мы видим, что наше страдание возникает, когда мы отворачиваемся от неизвестного и возвращаемся к воображаемому. Именно играя на этой грани, мы выходим за пределы страха смерти и за пределы идеи о том, что «кто-то» умирает. Именно здесь мы входим в полноту бытия, в бессмертие.

Если вы каждое утро будете некоторое время сидеть в спокойном расположении духа, вы начнете видеть свою грань.
Именно привязанность к своей грани заслоняет от нас смерть, делает ее слишком реальной и важной, а не просто еще одним выходом в неизвестное.

Фактически, ум всегда спит и видит сны. Поэтому мы начинаем подходить к грани сна, начинаем развивать в себе сострадание, позволяющее научиться отпускать. Мы снова учимся переживать жизнь от мгновения к мгновению, спокойно играть, не прилагая усилий и не осуждая. Это не война. В конце концов это доброжелательность по отношению к самому себе, которая со временем после настойчивых усилий приводит к участию в потоке перемен, без мыслей о приобретении и потере, без мыслей о жизни и смерти. Эта доброжелательность выражается в открытости к безграничности того, что есть.

Мы начинаем открываться самому осознанию, не опасаясь ничего, не отстраняясь ни от чего, достигая единения с жизнью. Это и есть подлинная готовность к смерти: знание, что ничто не отделяет нас от нашей подлинной природы и что ее может затуманить лишь неведение.

ГЛАВА 4
ЖАЖДУЩИЙ УМ

Желание – это неоконченное дело. Все, что имеет цель в будущем, представляет собой незавершенное жизненное начинание. Однако, когда жажда рассматривается как жажда, в момент отпускания неоконченное дело заканчивается. Мираж исчезает. Вы больше не чувствуете, что это «ваше» желание. Что с ним нужно что-то делать. Видя безличность желания, мы больше не чувствуем навязчивого желания удовлетворять его.
Когда пространственное «я» осознания ограничивается формой какого-то воображаемого объекта, мы принимаем эту мысль или чувство за «я». Именно это состояние отождествленности с содержимым ума приводит к тому, что мы переживаем ум как свое «я». Это еще один пример ошибочного отождествления. Большинство наших переживаний себя сводятся к восприятию объектов в уме. Весь вечно меняющийся поток, вся необъятность естественного сознания оказывается потерянной в единственном объекте желания, в этой жажде, в этом мираже.
Мы не умеем различать осознание и осознаваемый объект и поэтому принимаем все умственные объекты за свои собственные, за «нас самих».

Желание – это облако в уме. Оно закрывает нашу подлинную природу.
Ум постоянно замыкается на своем содержимом. От мгновения к мгновению мы отождествляем себя с тем, что проплывает в уме, лишь изредка замечая пространство, в котором оно парит, лишь изредка осознавая свою подлинную природу. Вместо этого мы переходим от миража к миражу, от одного момента привязанности ума к другому, теряясь в ощущении «Я есть это желание», «Я есть этот ум», «Я есть эта жажда».
Обычно мы постоянно погружены в мысли, образы, страхи и желания, лишь изредка переживаем глубину осознания, которое встречает каждый объект в ясности и безмятежности, без желания, без цели.
Это чистое осознание, в котором есть все, которое не стремится ни к чему, которое просто принимает форму, появляющуюся в его естественной пространственноcти.

Можно сказать, что осознание напоминает воду. Оно принимает форму любого сосуда, в котором оказывается. Если человек принимает свое осознание за его разные мимолетные сосуды, жизнь становится унылым путешествием от одного сиюминутного желания к другому. Жизнь становится суетливой и заполненной страхом, и человек больше не может переживать эти формы, признавая, что вода – это вода, какую бы форму она ни занимала.

Осознание, принятие желания позволяет уму раскрыться для своего содержимого, пережить какое-то пространство, и впоследствии желание больше не является единственной мотивирующей силой. Вместо этого оно становится напоминанием о необходимости осознания, зеркалом, показывающим нам, как сильно мы держимся за содержимое ума и как мы забываем о своей подлинной природе и привязываемся к поверхностным уровням. Когда ум замыкается на своем желании, сердце также оказывается недоступным.

Таким образом мы начинаем работать с содержимым сознания вместо того, чтобы действовать под его влиянием. Мы наблюдаем за наблюдателем. Мы начинаем прислушиваться к сердцу. Мы наблюдаем все, что происходит в уме, осознавая, например, мысль о яблоке и не давая уму «заяблочиться», замкнуться на мыслях так, будто они реальны. Мы начинаем замечать, что мысль есть мысль, что это всего лишь еще одно облако, проплывающее в сознании. Ведь вы не можете укусить мысль о яблоке, равно как вы не можете запачкаться кровью, прикасаясь к ужасной воображаемой картине с изображением автомобильной катастрофы. В мысли о яблоке все кажется таким мимолетным! Однако когда ум замыкается на мысли, страхе или желании, ориентация на открытость дает возможность в течение мгновения ясно видеть, переживать свободу, которая может сопровождать всю нашу жизнь.

Когда мы доверяем сердцу, мы видим мир осознания и действий, которые не требуют усилий. Когда мы доверяем уму, наше восприятие мира ограничивается нашими предпочтениями и желаниями.
Когда мы смотрим на ум из сердца, весь изменяющийся поток рассматривается как мимолетное представление. Когда мы смотрим на него из ума, изменения становятся нашей тюрьмой.
Наблюдая за лавиной желаний в уме, мы видим, насколько мы обусловлены. Как навязчиво мы реагируем на каждую мысль, будто это единственный шанс в бесконечном потоке возможностей. Мы замечаем, что чем больше ум желает, тем больше он навлекает на себя страдания. Мы видим, что в основе любого желания лежит незавершенность, отсутствие. Нетерпеливое ожидание другого мгновения, которое должно принести удовлетворение.

Это может даже быть желание ясности. Неважно, каков объект желания; желание – это всегда сужение восприятия до объекта, которое заставляет нас забыть о пространственности, потерять гармоничность жизни. Объект желания не имеет никакого значения, поскольку ум закрывается и начинает страдать под воздействием любого желания. Неважно, что является объектом желания: золото или спокойствие. Интересно отметить, что счастье, которое ищут, оказывается потерянным, когда естественный ум замыкается вокруг очертания его мимолетной тени. Мы теряем счастье, стараясь обрести его.

Природа желания такова, что мы отворачиваемся от текущего мгновения в поисках «чего-то еще». То, что мы называем удовлетворением, – это мимолетное переживание безграничности, которая лежит в основе всего. Внезапно облака расступаются, и мы видим яркое солнце. Болезненных устремлений больше не существует. Ум на какое-то время становится целостным. В это мгновение нежелания ум становится подобным чистому пруду, по поверхности которого больше не бегут волны, и поэтому сквозь толщу прозрачной воды мы видим, что находится на дне. Мы переживаем мгновенную причастность к радости, которая наполняет нас, когда мы приближаемся к своей подлинной природе.

Каждая мысль, чувство или ощущение, возникающее в уме, проходит через фильтр бессознательных тенденций и предпочтений. Ум напоминает морскую волну; она то тянется за чем-то на берегу, то снова выбрасывает его на берег. В непрекращающемся возбуждении ум ищет спокойствия, которое он находит лишь в мгновения удовлетворения и отсутствия желаний. В такие мгновения мы обнаруживаем, что каким-то образом нам все же удалось подобрать ключ к пространственному чувству безмятежности. В основе стремления к удовлетворению, возможно, лежит присущее нам влечение к истине, которое мы называем «тоской по Богу». Это желание быть причастным к Единому. Несовершенство наших желаний только в том, что они слишком мелочны. Это желания «мои» и «для меня». Они не включают в себя вселенную. Это желания того, чего у нас нет, а не нас самих.

[соня]

Эти бессознательные тенденции отражают тонкие привязанности ума, которые он накопил в течение многих миллиардов лет существования. Это предпочтения, рождающие ожидания, и модели, под которые мы пытаемся подогнать реальность. Но когда эти тенденции проявляются в уме, который помнит о своей пространственности и развивает доверие к ней, тогда осознание не сжимается до отождествления, а остается широким и открытым. Осознание замечает каждый объект по мере его прохождения, однако никогда не забывает себя. Мы признаем пространственность, в которой дает свои представления наш ментальный цирк.
И поскольку нет никакого отождествления, поскольку цирк не считается «моим», мы просто наблюдаем за представлением. Пышность и помпезность, цвета и движение – все это мы ценим, но видим в нем лишь событие на сцене, которое, по существу, не реально, лишь мимолетное празднование какогото давно забытого праздника.

Эти бессознательные тенденции, хотя они и могут порождать форму за формой в пантомиме ума, не вызывают больше отождествления. И мы наблюдаем, как они утрачивают свою ценность, подобно воздушным акробатам, которые после выступления раскрывают свои парашюты и приземляются на землю. Наш ум всегда остается спокойным, стабильным и осознающим. Фактически, желания продолжают возникать и исчезать, рождаясь под влиянием бывших устремлений и страхов, вожделений и отвращений, еще очень долго после того, как мы стали равнодушными к содержимому сознания.

Возникает вопрос: «Зачем играть в осуществление каждого желания? Почему бы не прервать эту игру в середине и не отправиться на поиски источника удовлетворения внутри?»

По мере того как мы начинаем отпускать отождествление с умом, мы открываем, что существуют другие способы открытия подлинной пространственности ума. Иногда в глубокой интроспекции, в медитации или в минуты покоя мы выходим за пределы своих привязанностей, и наш ум становится безоблачным, когда ничто не препятствует проявлению присущей ему радости. Его просторы так широки, что волны энергии прокатываются по телу, принося нам удовлетворение, по сравнению с которым бледнеет даже удовольствие от секса. При этом высвобождается естественная энергия ума. Привязанности сохранялись так долго, и теперь мы, наконец, переживаем безбрежность и силу нашей глубинной природы. Мы переживаем радость, которая в дзэн называется Единым Умом, светящимся изнутри.

Мы работаем не для того, чтобы приобретать новые безделушки или «становиться лучшей личностью», а для того, чтобы отпустить кажущуюся закрепощенность ума. Желания проникли в нас так глубоко благодаря нашему постоянному вниманию к нему и неправильно понятому отождествлению с ним. И вот теперь, пробуждаясь, мы видим, как глубоко вошла в нас эта жажда и как ум боится внешней жизни. Отпускание того, что блокирует наше естество, означает, что мы начинаем легко играть с желаниями. Мы больше не относимся к ним как к чему-то серьезному.

Счастье нельзя купить. Счастье сокрыто в нашей собственной природе. Оно приходит с постоянным отказом от того, что рождает страдания. Оно, кажется, приходит к людям, которые глубоко погружаются в жизнь, которые постигают само бытие. По мере роста мы становимся похожи на человека, который идет по замерзшему озеру весной, – мы учимся идти легко. По мере того как лед начинает таять, мы становимся все более осмотрительны. И мы учимся распределять свой вес более равномерно, чтобы он не был весь сосредоточен на одной области, ведь мы провалимся, если не будем за этим следить.

Мы превращаем жизнь в искусство; мы учимся, как сказал один индеец, «ходить, священнодействуя»; мы начинаем уважать жизнь не за то, что она позволяет нам получать удовольствие, а просто за то, какая она есть: бесконечная, бескрайняя, содержащая все, что нужно, самодостаточная. Только осознавая страдание, которое порождается в нас жаждой получать маленькие удовлетворения от маленьких желаний, мы приближаемся к великому удовлетворению великого желания: свободе от непрекращающихся блужданий ума. Мне больно смотреть на людей, которые потеряли своих главных возлюбленных – себя.

Поиск счастья – это поиск нашей подлинной природы. Это поиск достижения того, что выходит за пределы нашего «я», за пределы отождествления с пузырями, возникающими в нашем сознании. Жизнь во имя удовлетворения маленьких желаний – это жизнь страдания. Мы можем даже сказать, что в мире желаний не найти удовлетворения; к нему можно прийти только, погрузившись в свою собственную природу.
Мы начинаем видеть различие между желанием самоудовлетворения, отождествлением с умом, и другим качеством ума, которое является нашей мотивацией к свободе. Не имея лучшего термина, мы также можем называть эту мотивацию желанием. Но это уже не желание наших старых предпочтений; это великое желание освобождения. Желание, которое своим присутствием помогает нам отпускать желания. Это чувство присутствия, которое не ищет удовлетворения. Оно обозревает ум без суждений и насилия. Желания пребывают внутри этой терпеливой открытости, без всякого отождествления с ней; они возникают и уходят полностью независимо от нас.

Непривязанность – это не устранение желаний. Это пространственность, которая допускает любое качество сознания, дает возникнуть любой мысли или чувству, не замыкающихся вокруг него, не затмевающих чистого свидетеля бытия. Это активная восприимчивость в отношении жизни.
Когда истина становится важнее всего остального, наша жизнь открывается для исследования, и вскоре мы постигаем силу терпения, так явственно отличающуюся от нетерпеливости – ожидания в состоянии желания. Мы видим, что терпение – это просто присутствие того, что есть, постоянство внимания ко всему, что возникает.
Чтобы освободиться, мы должны в конце концов отпустить даже свое желание быть свободным, и тогда привязанности ума уйдут, уступив место проявлениям нашей глубинной природы.
Желание желает того, чего оно не имеет. Свобода – это обретение того, что у нас всегда было.

Человек использует Великое Желание к достижению освобождения для перемешивания огня, в котором сгорают меньшие желания, порабощающие ум. Постоянно перемешивая палкой останки своих желаний, человек наблюдает за тем, как они распадаются в пламени осознания. И в конце концов, когда кости, плоть и органы наших привязанностей, нашей кажущейся неизменности, сгорели в великом огне очищения, палку, которой перемешивались угли, желание самой свободы, тоже бросают в огонь. Таким образом, ничто больше не стоит на пути безусловной свободы.
Любая закрепощенность, любое ограничение ума не даст нам почувствовать пространство, внутри которого какое-то мгновение существует наша жизнь. Когда желание не ограничивает ум и не препятствует мышлению, сознание становится прозрачным. Входя в пространственность подлинного ума, мы становимся самой безбрежностью. Мы неотделимы от всего остального, едины со всем, что есть.

[соня]

ГЛАВА 5
МОДЕЛИ

Кришнамурти не устает повторять: «Наблюдаемое есть наблюдатель». Истина – это то, что есть. Она пребывает в это самое мгновение, без малейшего следа предыдущего переживания и без ожидания следующего. Наши модели – это тюрьма. Они являются пределом, до которого мы принимаем текущий поток изменений. Обычно все, что мы видим, – это память и ожидания.

Именно сопротивление жизни заставляет нас страдать перед смертью.
Они видят, что прожили всю свою жизнь в тюрьме своих моделей и представлений о том, каково все есть, будет и должно быть, вместо того чтобы позволить себе пережить безграничность сущего. Они больше не находятся в плену у своих представлений о мире. Они видят, что их подлинное естество присутствует в каждом мгновении. У них больше не остается иллюзий; ничто не препятствует их освобождению. Они видят, что именно отождествление осознания с мечтами о будущем и снами о прошлом держало их в плену в течение всей жизни, что раньше они не могли позволить себе полностью участвовать в течении своей жизни от мгновения к мгновению.


Они подходят к самому краю ума. Они видят, что не являются ни мысленными, ни эмоциональными объектами. Они начинают погружаться в свет, в котором видны все объекты ума. Они понимают, что представляют собой само осознание, не вписывающееся ни в какие модели и ожидания. Они больше не путают свет осознания с объектами, на которые падает этот свет. В безмолвном «Я есть» ума проявляется само сознание. И они больше не принимают себя за объекты осознания, а отождествляют себя с безграничным пространством чистого осознания.
Они прикасаются к бессмертию.
Приближаясь к смерти, они находят жизнь.
Они прикоснулись к своему бессмертному осознанию – которое не приходит и не уходит, а просто пребывает таковым, каково оно есть.
Я видел, как эти люди умирают в целостности, без борьбы, они просто испаряются из своих тел. Умирая, они возвращаются в свою подлинную природу. Их смерть подобна дождю, который спокойно идет над океаном.

НЕБЕСА И АД
Различие между небесами и адом в том, что в аду ум занят определением, повезло ему или не повезло.
Сама по себе жизнь не является ни адом, ни небесами. И то и другое – состояния сознания, его открытость или закрытость по отношению к происходящему.
Подобно тому как природа руки подразумевает, что она является мягкой, открытой и гибкой, способной держать то, что вы в нее возьмете; так же и естественный ум есть ни к чему не привязанное пространственное осознание. Однако обусловленный ум может потерять свою изначальную открытость вследствие миллионов различных привязаиностей, которые, как мы считаем, необходимы для того, чтобы поддерживать иллюзорное чувство безопасности в этом мире.
Мы предпочитаем узкое пространство своего изолированного «я», наших старых привязанностей, возможному освобождению из клетки. Мы предпочитаем знакомый ад страданиям, которые сопровождают выход в великое неизвестное.
Ад – это наша неспособность легко играть с голодным духом прошлых страхов и временных разочарований, неспособность сдаться. Наше сердце сжимается от страха и сомнения. Томас Мертон сказал об этом так: «Человек постигает, что такое подлинная молитва и любовь, только тогда, когда молиться невозможно, и сердце превратилось в камень». Только отпуская ад, мы возносимся на небеса, входим в свет, который не от ума.
«Сойду в преисподнюю, и там Ты» (Пс. 138, 8 ).
Отчаявшись и спрашивая себя: «Что мне теперь делать?», можно получить ответ. Ведь мы впервые не воспользовались готовым решением. В конце концов мы не знаем. Именно в уме, который говорит «Я не знаю», исчезает различие между небесами и адом. Именно в этом открытом безусловном исследовании истины постигается реальность.


Смущение – это состояние отчужденности от себя, какими вы являетесь. Болезненное непонимание существования. И все же, исследуя смущенный ум, можно достичь освобождения. Нужно лишь осознать, что безмолвный свидетель не является смущенным. Именно в пространстве, которое не привязывается к «пониманию», которое не пытается заполнить себя сведениями, может возникнуть истина. Именно в уме, который «не знает», истина переживается в ее пространственной и вневременной причастности к бытию. Смущение – это движение против потока, страстное желание любой ценой получить ответ. Тогда как «Я не знаю» – это только пространство; в нем есть место для всего, даже для самого смущения. В «Я не знаю» нет силы. К уму нельзя прилагать усилий, потому что это сразу же закрывает сердце. Возможно, смысл учения в следующем: «Можете ли вы держать сердце открытым истине?»
Майстера Экхарта чуть было не сожгли за то, что он сказал: «Я предпочитаю ад с Иисусом небесам без него».

В уме возникает гнев – но кто гневается? Не знаю, гнев просто есть. В уме поселяется страх – не знаю; все о'кей. Ведь когда вы думаете, что это плохо, ваше сердце закрывается. В закрытом сердце тоже нет ничего плохого, однако это слишком болезненно. В «Я не знаю» нет никакого «должен», есть только бесконечное не-знание.

ОКОНЧАНИЕ ДЕЛ

Однако то, что я называю любовью, это не эмоция, а состояние бытия. Подлинная любовь не имеет объекта. Многие говорят о безусловной любви к другому человеку. Однако в действительности безусловная любовь к другому невозможна. Безусловная любовь – это переживание бытия, в котором нет «меня» и «другого», нет живого или неживого объекта любви. Вы не можете безусловно любить кого-нибудь. Вы можете только быть безусловной любовью. Это не дуалистическая эмоция. Это чувство единства со всем, что есть. Переживание любви возникает, когда мы отдаем наше чувство отдельности всеобщему. Это чувство единства. Вы не любите другого; вы есть другой. Страха нет, потому что нет отделения. В этой ситуации имеет смысл говорить не столько о том, что «двое подобны одному», сколько о том, что «Единый проявлен в виде двух

Люди, о которых можно сказать, что у них не осталось незаконченных дел, – это люди, живущие прямо сейчас, в настоящем мгновении. Мастер дзэн Судзуки сказал: «Нужно проживать свою жизнь так, чтобы она была подобна жаркому пламени, которое не оставляет после себя ничего. Все сгорает, и остается только белый пепел». Каждое действие свершается так полно, что постоянно переживается само бытие. Нечего больше делать – осталось только быть.

Если мы скажем, что милость – это чувство общности, переживание нашей глубинной природы, то окажется, что так называемая трагедия представляет собой источник милости. Мы видим, что к милости нас приводит чаще всего не то, что приятно, а то, что приводит нас в контакт с глубинами нашего естества.

Когда мы говорим о любви к кому-то, мы желаем сказать, что этот человек является для нас зеркалом того места в нас, которое есть любовь. Это существо становится нашим местом встречи с самим собой. Когда это зеркало оказывается разбитым, горе, которое мы переживаем, свидетельствует об утрате контакта с тем местом, которое есть любовь. Думая об этом человеке как об отличном от себя, мы скорбим о своей утрате, мы снова и снова переживаем чувство отделенности и изоляции, которое изначально вынудило нас искать за пределами самих себя то единство, которое мы называем любовью.

НАПРАВЛЕННАЯ МЕДИТАЦИЯ НА СКОРБЬ

(Эту медитацию можно повторять про себя или же слушать, как ее медленно читают вслух)
Стоя или сидя в удобном положении, нащупайте с помощью больших пальцев чувствительное место в центре груди, где давление кажется самым сильным.
Позвольте своему вниманию войти в сердечный центр, расположенный в середине груди. Просто чувствуйте его там, прямо на грудине, прямо под этой костью. Возможно, в этом месте вы чувствуете тяжесть. Это уплотнение, которое, кажется, блокирует пространство, лежащее внутри.
Некоторые чувствуют здесь весьма ощутимую боль. Это боль, появившаяся вследствие потерь и страхов всей жизни.
Не думайте о ней – чувствуйте ее. Не это ли грусть жизни? Не создавайте ее, а просто откройтесь тому, что чувствуется.
Это безымянная боль, которая присутствует там с тех пор, как вы себя помните.
Если у вас есть дети, то это место знает, что однажды вы станете свидетелем смерти своего ребенка или же они станут свидетелем вашей смерти. Неизбежная потеря.
Это боль тысяч людей, которые умирают голодной смертью в это самое мгновение. Матерей, которые прижимают голодающих младенцев к своей чахлой груди.
Понаблюдайте за препятствиями в сердце. Зачерствение и размежевание, которые возникают, чтобы защитить чувства, сокрытые там.
Начните входить в это чувствительное место, почувствуйте неудобство и боль в нем. Регулируйте силу ощущения надавливанием большими пальцами на эту точку.
Чувствуйте, как боль в сердце отступает на второй план перед нажатием пальцев, которые мягко прикасаются к внутреннему страданию.
Чувствуйте страдание в сердце. Дышите им. Пусть ваши пальцы прикасаются к этой чувствительной области. Осознавайте каждое побуждение использовать эту боль в качестве наказания.
Пусть большие пальцы проникнут в чувство утраты и скорби, которые находятся там. Сосредоточьте свое внимание, как солнечный зайчик, в центре этого страдания.
Уходите глубже. Не пытайтесь защитить сердце.
Поддерживая постоянное давление в центре груди, чувствуйте страдания, которые заключены там. Это все ваши потери, опасения, неудобства, сомнения.
Сдайтесь этим чувствам. Пусть они сделают с вами свое дело.
Позвольте боли войти в свое сердце. Позвольте ей встретиться со всем, что выталкивает ее обратно. Позвольте сердцу быть полностью ранимым.
Пусть боль откроется. Не бойтесь ее. Не отталкивайте ее. Откройтесь глубинному горю, которое заключено там.
Изоляция. Полная потеря контроля над жизнью и смертью. Страх неизвестного. Страдание потери любви.
В нас всех так много горя. Откройтесь ему. Не судите его. Просто переживите его, каким бы оно ни было.
Это неизбежная потеря всех, кого вы любите. Бессильный гнев заброшенности во вселенную, где возможны такие невероятные страдания.
Смерть ваших возлюбленных, родителей, детей.
Просто позвольте себе пережить все это. Ничего не добавляйте к этому, ничего не отталкивайте. Просто посмотрите на то, что находится там, что мы носим в себе всю свою жизнь.
Поддерживайте давление пальцев постоянным. Доведите его до мягкого осознания, перед которым тают все препятствия. Позвольте себе быть полностью рожденным даже среди всех этих страданий.
Отпустите боль. Дышите ею. Позвольте растаять давно накапливаемой грусти.
Позвольте своему сердцу раскрыться в это самое мгновение. Пусть осознание проникнет в самый центр вашего естества. Используйте страдание так, словно это туннель, и двигайтесь вниз по нему к центру своего сердца, во вселенную тепла и заботы.
Чувствуйте, как ваше сердце становится пространством. Страдание заполняет его. Страх и скорбь парят в сострадательном пространстве. Дышите центром сердечной боли. Отпустите ее. Позвольте сердцу открыться за пределами своего желания и горя.
Теперь уберите свои руки и положите их на колени. Осознайте ощущение, которое осталось в центре вашей груди, словно это окно в ваше сердце. Вдыхайте это тепло и любовь.
Вдыхайте и выдыхайте через сердце.
Легко дышите сердцем.

[соня]

РАБОТА С БОЛЬЮ

Направив свое внимание к ощущениям, которые возникают в спине и ногах, она начала смягчать боль, начала позволять боли – возможно, впервые за все это время – быть и тем самым обнаружила, какова ее реальная природа. Она начала замечать сопротивление, которое, казалось, сжимало боль в кулак, и постепенно расслаблять пальцы, которые сомкнулись вокруг боли. Вернув свое осознание к сильным ощущениям в ногах и спине, она начала расслаблять мышцы, сухожилья, ткани – все, что было закрепощено болью, позволяя сопротивлению уйти, открываясь ему почти на клеточном уровне. Не пытаясь изменить боль, а пуская ее свободно парить, позволяя ей просто быть в пространстве, не стремясь избавиться от нее. Просто открываясь боли, как это описано в первой медитации на боли.

Когда в теле возникает боль, привычной реакцией является замыкание на ней. Однако наше сопротивление и страх, наша боязнь неприятного – все это лишь усиливает боль. Это похоже на то, как в ладони сжимают раскаленный уголек. Чем сильнее вы его сжимаете, тем больше он вас обжигает.
Легко можно убедиться, что большинство из того, что мы называем болью, в действительности представляет собой сопротивление, душевное напряжение, отраженное и умноженное в теле.

Когда она начала смягчаться вокруг боли, позволяя ей свободно парить в теле, она начала смягчаться вокруг идей и страхов своего ума. Мысли о «боли», «опухоли» и «раке» усиливали сопротивление и обостряли боль. Эти концепции и модели делали реальность опасной.

Без малейших усилий, не прилагая никакого воздействия к уму и телу, она позволила этим мыслям и устрашающим образам начать растворяться. Она предоставила им пространство, позволила им свободно уйти. Напоминая телу о том, что оно должно быть уступчивым и расслабленным, она больше не боролась с болью. Она больше не поддерживала навязчивого сопротивления, которое было призвано устранить источник неприятных ощущений. Она начала входить в них, исследовать то, что на самом деле было болью. Это был процесс, который, как она заметила потом, довольно сильно отличался от всего, что она изучила раньше. Направляя свое внимание на боль, она мгновение за мгновением исследовала истину своих переживаний. Как она сказала позже: «Я страдала от боли в течение нескольких лет, прежде чем решилась войти в нее и исследовать ее; едва ли я когда-либо задавалась вопросом о том, что же такое боль». Она начала свое исследование. Какова фактура этого ощущения? Жжет оно или морозит? Остается ли оно в одном месте или движется? Как оно меняется во времени? Какого оно цвета и формы? Присуща ли ему структура? Каково на самом деле переживание, которое ум так легко называет болью и неприятным ощущением?
Чтобы развить расслабление и чувствительность, которые позволяют достичь этого мягкого осознания и пространственности см. Медитацию на боли номер II.

Она вошла в ощущения, возникающие у нее в спине и ногах с принятием и открытостью, на которые раньше не могла отважиться. Она начала исследовать то, чего всю жизнь училась избегать. От мгновения к мгновению она проникала в поток ощущений. Впоследствии она снова вернулась к этому мгновению вхождения в свою боль и сказала: «В этом исследовании была пространственность и мягкость, которую я никогда не связывала с таким тяжелым состоянием». Непосредственное переживание боли довольно существенно отличалось от того, что она могла себе вообразить. Она говорила, что большая часть того, что она всегда считала болью, в действительности оказалось сопротивлением. Конечно же, было давление и напряжение. Но слово «боль» не ассоциируется с этим переживанием. Она получила большое удовлетворение от вхождения в то, чего всегда пыталась избежать.

В самом начале работы иногда моменты сопротивления окружали боль и заставляли ее усилиться, создавая вокруг нее узел напряжения. Ее отвращение к боли было адом, которое усиливало и отягощало и без того неприятные ощущения. Чем больше она сопротивлялась, тем более выраженной становилась боль. Чем больше был испуган ее ум, тем больше она пыталась спрятаться, но единственным местом, куда она при этом попадала, был ад. Но теперь, когда она открылась ему, она обнаруживала пространство, в котором могла видеть все, что происходит.

Она сказала, что буквально видит волны сопротивления, которые накатываются на ее новую открытость и отдаются в нервных окончаниях, усиливая тем самым боль. Отказ от сопротивления позволяет развить мягкость и легкость, которые уступают место страданиям и дают им возможность свободно парить, что ей казалось полностью невозможным.

Она сказала, что, как это ни странно, она впервые за эти годы непосредственно пережила то, что постоянно было частью ее жизни. Открывшись этому ощущению и войдя в него, она заметила, что на самом деле боль не стоит на одном месте и даже не имеет постоянной формы. Боль похожа на амёбу, вибрирует и постоянно меняется. Боль не похожа на прожигающий луч лазера, который она всегда себе воображала. Боль не похожа на твердое ядро неприятных переживаний. Это скорее уже совокупность многих меняющихся ощущений. Иногда она переживается как тепло, иногда как зуд и давление. При отказе от сопротивления в уме возникает много беспокойства. Сосредоточение на постоянных изменениях ощущений позволяет достичь единства с переживанием. Оно придает спокойствие уму, потому что боль – ярко выраженный объект для исследования. Она сказала, что это похоже на пребывание в ярком солнечном свете, от которого она вначале хотела уйти, но через некоторое время ее глаза привыкли к нему и могли видеть частицы этого света, образующие сияющее светило. (См. Медитацию на боли номер III).

По словам больной, она поняла, что все техники для преодоления боли, которые она изучала раньше, неявно способствовали развитию сопротивления, которое только усиливало ее страдания. Она убедилась, что пока не посмотрела непосредственно на переживание боли, все эти методы, которые были призваны смягчить боль, на тонком уровне развивали в ней сопротивление, желание отстраниться. Она на мгновение стала одним целым с тем, от чего всегда отчаянно искала спасения. Отталкивание боли, сказала она, неявно усиливало ее желание контролировать события и страх смерти.

Используя свою реакцию на боль как зеркало для отражения сопротивления жизни, она увидела, как много привязанностей было у нее в уме, как много страха перед жизнью и смертью. Стоило ей только познать природу боли и сопротивления, как боль перестала быть врагом и она смогла для устранения этого неудобства использовать другие методы. Она больше не пыталась избавить свое осознание от страданий, она научилась доверять своей боли, открываться ей и направлять свое осознание к спокойствию.

Большинство относится к боли как к трагедии. Лишь немногие находят глубокие исследования милостью. Как сказал один человек, открывшись и исследовав свою боль: «Меня поработила не боль в спине, в голове или костях, а боль моей жизни, от которой я всегда отстранялся. Наблюдение за этой болью в теле позволяет мне видеть, как редко в своей жизни я открывался физическим и душевным страданиям».

Многие из тех, кто работали с этими упражнениями, говорят, что раньше они не понимали не только боль в себе, но и страх, скуку, беспокойство, сомнение или гнев, от которых они всегда убегали и в которые они не могли позволить себе войти. Они говорят, что никогда в жизни не встречались с собой и всегда отстранялись от смерти, потому что их учили отворачиваться от всего неприятного. Таким образом неприятное играло для них роль тюремщика.

Многие говорили нам, что открытие страданию позволило им начать открываться тому, что сделало их жизнь трудной. Позволило им начать понимать, что такое гнев, что такое страх, что такое сама жизнь. Жизнь начинает открываться нам, когда мы осознаем масштаб нашего сопротивления ей. Как бы трудно ни приходилось телу, беспокойство в уме причиняет намного больше хлопот. Многие начинают дружить со своими страданиями, они встречают их как можно мягче, исследуют их, какими бы они ни были. Причем речь идет не только о боли в теле, но и о душевных муках. Многие начинают видеть, что под страхом на самом деле скрывается разочарование, неосуществленные и подавленные желания. Исследуя это разочарование, мы находим под ним великую грусть, но когда мы уходим в нее глубже, мы открываем необъятную любовь. Внимательное исследование всех состояний сознания, которые поработили нас в прошлом, становится для нас увлекательной встречей с самим собой. Оно позволяет нам проникнуть в каждое состояние сознания, в каждое телесное ощущение, сполна пережить его, – чтобы оно не было больше за семью печатями, а стало подобным облаку, плотность и очертания которого постоянно меняются, когда оно проплывает в пространстве бытия.

Многие из тех, кто всю свою жизнь спасался от боли, начинают видеть, что при этом им никогда не удавалось избавиться от нее. Вся их жизнь была жонглированием, попыткой держать мяч в воздухе. Они начинают избавляться от бремени страха, который осознали благодаря своей реакции на физическую боль. Они полностью входят в жизнь и в момент смерти покидают тело без борьбы и сопротивления, в открытости и любви, которые приходят с мудростью.

Удивительно, но мы обнаружили, что среди людей, с которыми мы работали, глубже всего исследовали свой страх и сопротивление те, у кого были самые сильные физические боли. Физические мучения показали им, насколько поверхностными оказались их философия и досужие домыслы. Они дошли до последней стадии в своих исследованиях жизни, чего бы они ни при каких условиях не осмелились сделать раньше. Боль стала для них строгим и заботливым учителем, который снова и снова напоминал им о том, что нужно отказаться от привязанностей и уйти глубже, отпустить текущее мгновение и наблюдать, что будет дальше.

Тогда смерть не будет смертью того, кто желает всеми силами избавиться от боли. Это будет видение жизни, какой она является без ограничений. Это будет ясное понимание, которое позволит выйти за пределы смерти, обнаженным войти в истину.

Многие из тех, с кем мы работали и кто не страдал от сильных болей, не ощущали настоятельного желания заниматься исследованиями и отпускать свои страдания. Поскольку все было у них «не так уж плохо, в конце концов», они считали, что им удастся спрятаться от смерти так же, как они до этого прятались от жизни.

Возможно, первой и самой общей реакцией, которая отделяет нас от боли, есть постоянное задавание себе вопроса: «Откуда эта боль взялась?» Те, кто позволяют себе постоянно задаваться подобными вопросами, порождают сильное сопротивление, которое загоняет страдание глубоко внутрь. Вопрошающий, защищающийся ум восклицает «И когда только кончится эта боль!» Такая реакция также проявляется в виде неявного стремления быть где-то в другом месте. Нелегко отказаться от этой самозащиты, которая так долго вырабатывалась и использовалась. Но именно непосредственное переживание боли, которую доставляют нам эти вопросы, заставляет нас примириться с собой, открыть свои сердца для переживаний. Тогда возникают вопросы: «К кому приходит эта боль? Кто хочет от нее избавиться?».

Усталость, которая возникает в результате конфликта и сопротивления страданию, не дает нам полностью присутствовать в текущем мгновении. Она не позволяет нам найти среди всего, что кажется неприемлемым, зерно свободы, возможность освобождения от привязанности к уму и телу, которые мы считаем собой. Отстраняясь от боли, мы никогда не уходим глубже, никогда не спрашиваем: «Кто умирает?»
Когда давление на позвоночный столб так сильно, что мы не можем оставаться в покое ни одно мгновение, мы начинаем видеть, как то, что заставляло нас «контролировать свою жизнь», теперь становится причиной наших страданий. Мы видим, что представление о необходимости контролировать боль, которая считается врагом, только усиливает наши страдания, только заставляет кулак сжиматься еще сильнее. В то же время, если мы позволяем боли свободно парить в теле и уме, мы можем постичь ее природу и обрести покой посреди того, что казалось нам сущим адом. Стремление контролировать рождает страдания. Контроль – это засов, который запирает нас в клетке отождествления со своим страданием.

Для многих боль кажется безвыходной ситуацией. Но безвыходных ситуаций не бывает. Открытость и исследование дают нам более глубокое понимание, кто на самом деле страдает, а также приближают к основополагающей пространственности нашей подлинной природы.
Но часто боль бывает такой сильной, что сосредоточить внимание на медитации или даже на простом разговоре очень трудно. В такой ситуации многим помогала техника счета выдохов.
Речь здесь идет о глубокой готовности работать с тем, что дано, – о полной капитуляции, которая является не поражением, а победой, которая позволяет отпустить «переживающего», которая находит место для страдания без «страдающего», любой ценой избегающего страданий. Речь идет о готовности слиться с Единым.

Вначале она жаловалась на сильную боль во всем теле. Но когда она начала исследовать все части своего тела, она сказала, что большая часть того, что казалось ей болью, в действительности является страхом, стремлением что-нибудь изменить. Она сказала:
«Знаете, то, как я реагирую на боль в теле, является миниатюрным отражением всей моей жизни».
Здесь я хочу подчеркнуть, как важно начинать новые отношения с болью без усилий. Нужно делать один легкий шаг за другим, осознавая привязанность ума к контролю, его яростные выпады и броски. Открытие боли достигается через открытие сердца. В противном случае оно станет всего лишь еще одним тестом на выдержку, в ходе которого опять «кто-то будет делать что-то». Необходимо отпустить причины страдания, а не совершать еще один героический жест, пытаясь подавить в себе боль. «Когда человеку приходится выносить боль, небольшая смелость оказывается лучше, чем большая осведомленность, небольшая человеческая симпатия – лучше, чем большая смелость, а едва заметный проблеск любви к Богу – лучше, чем это все».

Небольшое осознание нашего постоянного бегства от того, что мы считаем неудовлетворительным, напоминает нам о легкости, которая возникает у нас в уме, когда мы начинаем отпускать, позволяем вещам быть такими, какими они являются. Исследование боли способствует пробуждению сострадания и углубляет наше понимание того, насколько мы безжалостны к самим себе. Мы видим, что в страхе нечего бояться. Мы видим, что страх – это всего лишь состояние сознания, которое завораживает нас и тем самым снова и снова отвлекает от восприятия пространства, заставляет нас отождествляться со своими страданиями. Война с внешним миром начинается внутри. Страх, равно как и другие проявления сопротивления, усиливается вследствие нашего отождествления с ними, вследствие наших попыток защитить свое воображаемое «я».

Страх обладает способностью ограничивать ум, делать наши поступки навязчивыми. Однако страх может также напоминать нам, что мы подошли к грани, за которой начинается неисследованная территория. Сама компактность страха помогает нам понять, что соответствующим ответом является мягкое отпускание, признание его и вхождение в него, чтобы стать с ним одним целым и войти в истину, какова бы она ни была.

Она говорила: «Это уже не моя боль; это боль вселенной».

Боль обладает свойством открывать нас любви так, как мы раньше не могли себе вообразить. Мы никогда не бываем так ранимы, так беззащитны, как тогда, когда нам больно
Когда мы сострадательно открываемся своей боли, мы начинаем чувствовать сердца окружающих людей. И тогда мы остаемся открытыми нежности своего неведения. Мы приходим в контакт с необычайной силой и пространственностью, с нашей способностью принимать и выходить за пределы. Именно эта готовность играть на грани своих страданий позволяет нам больше раскрыться и глубже проникнуть в свое подлинное естество. Сопротивление боли не дает нам явно видеть его. Открываясь страданиям, мы открываемся всему.

Парадоксально, что, хотя нас учили избегать боли и ненавидеть малейшие неудобства, наша подлинная работа состоит в том, чтобы полюбить боль. Найти для нее новую открытость и признание, которой она не имела в прошлом. Не держаться за нее и не отталкивать ее. Просто позволять ей быть самоосознанием и состраданием. Не отвергать ни одной части себя. Относиться ко всем изменениям с любовью и заботой, признавая, как трудно открыться, когда мы привыкли в основном закрываться.

Важно признать, что боль бывает разного уровня и силы. Иногда бывает боль, которой открыться трудно, а возможно, бывает и такая боль, которой невозможно открыться вообще. Если, чтобы открыться, мы будем дожидаться «сильной боли», возможно, у нас тогда не окажется широты для глубокого исследования, потому что мы едва ли будем готовы для такой открытости. Именно повседневное открытие малой боли готовит нас к принятию большой.

Игра на грани нашей боли должна происходить с большим состраданием. Хотя, чтобы сосредоточиться на боли и открыться ей, нужна определенная настойчивость, мы должны осознавать, что при этом в наши переживания нередко закрадывается чувство отдельного «я», сопротивление жизни.

Когда мы начинаем игру на грани боли, мы развиваем в себе готовность реагировать на жизнь необусловленно – мы получаем возможность двигаться в ее сторону, приобретать сострадание и понимание себя, которое позволяет открываться каждому мгновению, более полно входить в жизнь. Ясно видя обусловленность, которая побуждает нас отстраняться, мы понимаем, что, в самом реальном смысле, ничего не приходит к нам извне. Все наши страдания и боли объясняются давними привязанностями тела и ума. Такие обстоятельства, как физическая боль и неспособность контролировать свою жизнь, приводят к тому, что разочарование, подобно шлаку, поднимается на поверхность нашего расплавленного ума.

Не все принявшие участие в эксперименте прошли через одни и те же переживания. Те, кто не пережил состояние расширенного осознания самих себя, практически не изменили своего отношения к боли. Но те, кто пережил, поняли, что боль не ушла, но сильно возросла емкость – пространство, в котором она ощущается. У них теперь было больше места для каждого своего ощущения. Они видели, что представляют собой нечто большее, нежели одно это тело и ограниченный разум. Они отодвинули свою грань. Поскольку они работали с болью, а не действовали под ее влиянием, боль не была для них всем переживанием. Они начали чувствовать пространственность, в которой все парит (см. Медитации на боли номер IV и V).


По мере того как расширяется переживание бытия, изменяется и переживание боли. Когда наша пространственность каким-то образом постигается непосредственно, мы все больше настраиваемся на «того, кто ощущает боль». Мы начинаем видеть, что одна мысль сменяется другой под воздействием той же самой энергии, которая движет небесными светилами. Мы видим контекст, в котором мы живем. Мы больше уже не потеряны, не подавлены своими страданиями и мелодрамами, а открываемся вселенскому процессу, который чувствуем в себе.

Мы настолько привыкли относиться к себе как к телу, переняли от окружающих страх перед болью, что, возникая, она полностью овладевает нашим восприятием и становится всем, что у нас есть. У нас больше нет пространства; есть только опасность, от которой нужно избавиться как можно скорее.
Подлинный конец страданий не означает омертвения нервных окончаний, а скорее переживание основополагающей реальности, в которой все переживания находят себе место и оказываются приемлемыми.

Как и в медитации, которая развивает в нас чувство пространственности бытия, мы начинаем видеть, что ничего не происходит вне нас. В такой медитации каждое чувство, каждое ощущение, каждый звук, каждый образ – все это постоянно преображается в нашем безграничном восприятии, просто возникает и исчезает, просто проплывает, как облако в чистом небе осознания.

Некоторые люди, начиная заниматься такими медитациями, чувствуют тошноту, которая свидетельствует о том, как сильно они цепляются за идею о себе. Как сильно мы привязаны к своей боли! Как мало открытости мы в себе развили! Когда эти сгустки в нас начинают растворяться, когда мы начинаем переживать все в безбрежности бытия, мы можем почувствовать порывы привязанности, будто мы хотим предотвратить свое падение. Это чувство в чем-то напоминает страх смерти, страх отпустить контроль. Мы боимся, что если сделаем еще один шаг, мы провалимся в пространство и наше падение будет длиться вечно, потому что в нем не на чем стоять. Мы не понимаем, что это пространство и есть наше подлинное естество, что в нем наша единственная реальная безопасность.

Только непосредственное переживание того, кем мы являемся на самом деле, поражает боль в самый корень. Только входя в безбрежность бытия, мы выходим за пределы отождествления себя с умом и телом. Мы больше не находим в себе привязанности к переживаниям. Фактически, мы видим, что именно потеря контакта с нашей естественной пространственностью лежит в основе большинства наших страданий. Когда мы начинаем почитать свое подлинное естество, мы больше не поощряем в себе сопротивление жизни, напряженность, несокрушимость. Напротив, мы прикасаемся к открытому сердцу, в котором находится место для всего. Отказываясь от контроля, который подавляет жизнь, мы открываемся для освобождения от своих величайших страданий – от изоляции и защищенности, которая свойственна нам как отдельному «я».

Вопрос «Кто испытывает боль?» звучит в пустом пространстве. Мы чувствуем, что в нас не осталось даже этого «кто», а есть только присутствие.
Никакого разделения. И природа этого присутствия – сама любовь.

[соня]

МЕДИТАЦИЯ НА БОЛИ
(Каждую из этих пяти медитаций можно повторять про себя или же слушать, как ее медленно читают вслух)

ПЕРВАЯ МЕДИТАЦИЯ НА БОЛИ
(Открытие боли)
Расположитесь сидя или лежа, так чтобы вам было удобно. Позвольте себе занять это положение так, чтобы все тело чувствовало себя полностью присутствующим там, где оно сидит или лежит.
Направьте внимание в ту область, где вы чувствуете неприятные ощущения.
Пусть ваше внимание полностью сосредоточится на этой области. Позвольте осознанию постоянно присутствовать и переживать все ощущения, которые возникают там.
Позвольте себе почувствовать неудобство вашего положения. Сжимается ли ваше тело от боли? Почувствуйте, как оно желает зажать ее в кулак, изгнать ее из себя.
Позвольте телу открыться этому ощущению.
Почувствуйте напряжение и сопротивление, которое накатывается, чтобы исключить это ощущение.
Не выталкивайте из себя боль. Позвольте ей просто быть. Чувствуйте, как тело пытается отмежеваться от нее. Как оно закрывается от нее. Вообразите себе этот кулак. Чувствуйте, как тело сжимается от сопротивления.
Почувствуйте, как тело держится за каждое новое ощущение.
Начните постепенно открываться замкнутости вокруг ощущения. Боль может причинять самое незначительное сопротивление. Откройтесь. Расслабьтесь. Будьте вместе с ощущением. Позвольте кулаку медленно разжаться, открыться. Дайте ощущению пространство.
Отпустите боль. Зачем держаться за нее в это мгновение?
Чем сильнее рука сжимает раскаленный уголек, тем больше он жжет ее. Откройтесь. Расслабьтесь в области ощущения. Пусть кулак сопротивления постепенно разжимается. Открывается.
Ладонь сжатой руки расслабляется. Пальцы начинают ослаблять свою хватку. Открываться. В области ощущения.
Кулак расслабляется. Постепенно открывается. Мгновение за мгновением отпускайте боль. Освободите страх, который окружает ее.
Заметьте страх, который сосредоточился вокруг боли. Позвольте страху растаять. Пусть напряжение растворится, и тогда ощущения смогут легко возникать, как они пожелают. Не пытайтесь охватить боль. Позвольте ей свободно парить. Больше не держите ее в захвате сопротивления. Расслабьтесь. Откройтесь этому ощущению.
Кулак разжимается. Пальцы, один за другим, ослабляют свою хватку.
Ощущения больше не охвачены сопротивлением. Раскрытие. Пусть боль смягчится. Пусть боль просто будет. Позвольте уйти сопротивлению, которое пытается подавить это переживание. Позвольте каждому ощущению стать полностью осознанным. Никакой привязанности. Никакого отталкивания. Боль начинает свободно парить в теле.
Все привязанности отступают. Остается только осознание и ощущение открытости от мгновения к мгновению. Расслабленное тело легко принимает его.
Кулак разжимается и становится мягкой, широкой ладонью. Никакого напряжения. Никакой привязанности.
Пусть тело будет мягким и открытым. Пусть ощущения плывут свободно. Легко. Мягко.
Смягчение, полное открытие боли.
Просто ощущение. Свободно парящее в мягком, открытом теле.

ВТОРАЯ МЕДИТАЦИЯ НА БОЛИ
(Глубокое расслабление, заполнение тела безмолвием)
Сделайте несколько глубоких вдохов и займите удобное положение.
Сосредоточьте внимание на макушке головы.
Позвольте уму спокойно получать разнообразные ощущения, возникающие там.
Что вы чувствуете – покалывание? тепло? наполненность? затвердение? Что бы ни возникало, позвольте ему полностью войти в осознание. Позвольте ему войти в мягкий, открытый ум.
Когда ощущения становятся заметными, наблюдайте за чувством мягкого присутствия везде, где задерживается ваше осознание. Начните медленно направлять осознание вниз по телу.
Почувствуйте мышцы и ткани лица. Позвольте своему осознанию и теплу смягчить каждую часть тела, в которую они входят.
Распределите свое внимание, это чувство присутствия, по всему лицу. Пусть расслабится напряжение в области ушей.
Расслабьте мышцы вокруг глаз. Пусть ваши привязанности растают. Заметьте, как вы обычно «пытаетесь» видеть и позвольте глазам быть расслабленными.
В районе челюстей. Позвольте напряжению уйти прочь. Пусть лицо станет полностью мягким и расслабленным.
Пусть внимание продолжит опускаться к шее и горлу. Чувствуйте мышцы и ткани тела. От мгновения к мгновению ощущения возникают в мягкой открытости.
Когда приходит какое-то ощущение, та область тела расслабляется. Каждое ощущение смягчается. Эта область тела расслабляется.
Плечи. Кости и связки. Мышцы и ткани тела. Смягчение.
Не за что цепляться. Нечего поддерживать. Просто позвольте плечам быть мягкими и легкими. Полностью расслабленными. Отпустите напряжение и привязанность к чему бы то ни было.
Пусть напряжение движется медленно вниз по руке. Чувствуйте поток в каждой руке, изливающийся из каждого пальца, освобождающий любое напряжение в плечах, руках, запястьях, пальцах.
Чувствуйте живот и грудь. Туловище. Переживайте свои ощущения изнутри. Смягчайте каждый орган, когда осознание входит в него. Расслабляется живот. Легкие. Дыхание свободное и легкое. Оно происходит само по себе. Отпустите любую привязанность в туловище, в груди.
Просто позвольте дыханию происходить самостоятельно. В открытом, теплом осознании. Не к чему привязываться. Нечего отталкивать. Есть только осознание, принятие ощущений. От мгновения к мгновению. В теплой тишине.
Почувствуйте спину. Позвольте своему вниманию двигаться медленно вниз по спине. Расслабляйте позвонок за позвонком. Любое напряжение, любая привязанность смягчаются, тают. Это просто ощущения. Мгновение за мгновением в них становится все меньше напряжения, сопротивления, привязанности к мышцам и тканям тела. Расслабление.
Позвольте осознанию медленно двигаться по телу. Поясница. Ягодицы. Полное расслабление.


Пусть осознание приблизится к заднему проходу. Если там есть какое-то напряжение, расслабьте его. Отпустите затвердение. Полностью расслабьте таз.
Почувствуйте свои бедра. Если ли в них привязанность? Позвольте тканям и мышцам стать одним целым. Каждое мгновение ощущения высвобождает еще одно небольшое напряжение. Смягчение. Погружение.
Колени. Чувство закрепощенности? Отпустите его. Нижняя часть ног. Лодыжки.
Позвольте осознанию войти полностью в каждую область тела по мере того, как оно медленно движется от головы к стопам.
Почувствуйте подошвы ног. Покалывание. Вибрацию. Пусть с каждым мгновением тело расслабляется все больше.
Переместите осознание от пальца к пальцу на ногах. Сначала большой палец на обоих ногах, затем следующий, затем следующий. Чувствуйте, как поток наполняет каждый палец. Все тело становится мягким и открытым.
Начиная с пальцев, подошв ног и лодыжек, наполните тело мягким покоем.
Через икры ног. Колени. Позвольте телу наполниться безмолвием. Безграничным спокойствием. Напряжение каждой мышцы уходит. Даже кости, кажется, размягчаются, в тишине, в пространстве.
Через бедра. Глубокое спокойствие. Открытость. Через живот. Спокойствие проникает в каждый орган. Грудь. Дышите мягко, как дышится. Просто наполняйте легкие. Сердце окутано великой безмятежностью.
Позвоночник наполняется глубоким покоем. С великим чувством покоя и расслабления. Приходящие и уходящие ощущения плывут в безмятежности.
В руках и плечах. В локтях и ладонях. Безмолвие заполняет тело. Успокаивает ум.
В шее. В подбородке. В горле. Безмолвие. Спокойствие. Открытость. Позвольте безмолвию медленно наполнить область за лицом. Так чтобы все лицо – глаза, рот, уши – было ощущением, которое парит в спокойствии.
Пусть спокойствие заполнит тело вплоть до самой макушки головы.
Тело пребывает в безмолвии. Податливость. Покой.
Теперь позвольте осознанию течь через тело, приносить тепло и терпение каждой клеточке. Позвольте осознанию пропитать каждую часть тела, каждое мышечное волокно. Осознание в связках, в тканях тела. Позвольте телу растаять в покое и тепле.
Пусть все тело заполнится безмолвием. Глубокое, пространственное расслабление.
Позвольте безмолвию охватить вас.
Легко пребывайте в безмолвии.

[соня]

ТРЕТЬЯ МЕДИТАЦИЯ НА БОЛИ
(Исследование боли)

Сидите или лежите в самом удобном положении. Сделайте несколько легких, глубоких вдохов, позволяя телу привыкнуть к этому положению.
Верните свое осознание к телу. Постепенно позвольте осознанию войти в сферу ощущений тела.
Позвольте телу расслабиться вокруг этих ощущений. Все тело расслабляется и открывается.
Пусть ткани тела станут мягкими. Пусть плоть расслабится, чтобы ничто больше не держалось за боль. Связки расслабляются. Мышцы расслабляются.
Не отталкивайте боль. Пусть она просто будет. Позвольте телу смягчиться вокруг нее. Раскройтесь.
Позвольте ей быть такой, какая она есть.
Не держитесь за нее. Не сопротивляйтесь. Просто откройтесь мягкости.
Позвольте боли свободно парить в теле. Позвольте ощущениям находиться в безграничном восприятии.
Легко позвольте всему телу стать похожим на открытое пространство. Нет привязанности. Нет напряжения.
Отпустите все вокруг боли. Почти на клеточном уровне позвольте телу расслабиться. Пусть оно станет податливым и открытым. Никаких затвердений. Никакого ухода. Позвольте всему телу быть мягким. Тканям. Даже костям.
Расслабьтесь и раскройтесь. Вокруг области ощущений.
Отпустите любые напряжения в дыхании. Позвольте телу дышать самостоятельно. Позвольте телу открыться пространству, в которое без малейшего вмешательства приходят ощущения.
Легко отпустите ум, в котором идеи и мысли о боли создают напряжение. Если вы заметите мысли об «опухоли» или «раке», которые рождают страх, расслабьте все вокруг таких мыслей. Отпустите страх. Позвольте ему свободно парить в уме. Просто замечайте идеи о боли, желании убежать, боязнь оказаться пойманным. Не замыкайтесь на них.
Позвольте этим мыслям возникать и незаметно уходить прочь. Расслабьтесь вокруг них. Старые мысли создают старое сопротивление.
Отпустите сопротивление в теле, в уме. Позвольте каждому переживанию парить в мягком, открытом теле. В безграничной пространственности ума.


Заметьте, что страх ищет выхода наружу. «Когда закончится эта боль?» «Откуда она приходит?» «Как я могу избавиться от нее?» Подобные мысли усиливают страдание. Заставляют сжиматься тело и ум.
Позвольте текущему мгновению быть полностью принятым. Позвольте уму быть мягким, открытым и податливым. Всякий раз, когда возникает мысль, откройтесь ей и отпустите ее. Вам не нужно защищать себя. Не нужно никуда прятаться. Просто расслабьтесь, откройте ум и не вмешивайтесь в его проявления.
Пусть тело станет подобным океану. Каждое ощущение спокойно плывет по его поверхности.
Пусть тело будет открытым, текущим и мягким. Затвердения расплавляются. Твердость растворяется в безграничном океане осознания. Почувствуйте волны ощущений в океане тела. Почувствуйте близость его глубин. Расслабление. Открытость.
Теперь спокойно направьте свое внимание к боли. Без напряжения. Даже без попыток изгнать его прочь. Позвольте вниманию непосредственно входить в свои ощущения. Исследуйте то, что называется болью.
В чем истина этого переживания? Что есть боль? Если ум неустойчив в своем подходе к переживаниям, сосредоточьтесь на течении переживаний от мгновения к мгновению. Позвольте вниманию входить непосредственно в самый центр ощущений. Переживайте их непосредственно. Боль не является врагом.
В это самое мгновение исследуйте ее реальность. Какова ее структура? Когда вы глубоко входите в измерения ощущений от мгновения к мгновению, в самом центре неудобства, какова ткань, фактура этого ощущения?
Позвольте телу и уму оставаться мягкими и открытыми. Позвольте истине мгновения явиться уму, который не привязан и не боится.
Как «чувствуется» это ощущение? Какое оно? Холодное? Жаркое? Позвольте уму проникнуть в течение ощущения от мгновения к мгновению.
Остается ли оно на одном месте?
Или оно движется?
Является ли оно круглым и твердым?
Или же оно плоское и мягкое? Имеет ли оно волокна, которые движутся по телу?
Позвольте вашему вниманию слиться с этим ощущением. Станьте с ним одним целым. Среди постоянно меняющегося потока позвольте осознанию исследовать изменения, происходящие в настоящем. Проникните в каждую частицу этих ощущений. Примите каждое ощущение таким, какое оно есть. Это напоминает внимательное слушание мелодии, нота за нотой. Не пытайтесь забежать вперед себя. Не держитесь за старое. Просто входите в это мгновение. Настройтесь на осознание ощущения от мгновения к мгновению.
Является ли оно твердым? Или же оно постоянно меняется? Остается ли оно на том же самом месте? Или же оно напоминает амебу, постоянно меняющую свои очертания? Его интенсивность меняется от одной области к другой, от одного момента к другому.
Позвольте уму стать одним целым с этим ощущением. Расслабьтесь. Откройтесь. Войдите непосредственно. Замечайте любое напряжение в уме или теле. Расслабьтесь.
Исследуйте. Какое это ощущение? Образует ли оно твердую массу? Или же оно постоянно движется?
Или оно кажется вам узлом? Или давлением? Или покалыванием? Или вибрацией?
Какого оно цвета? Является оно тяжелым или легким?

Изменения происходят постоянно. Ощущения приходят и уходят. От мгновения к мгновению. Войдите в поток. Отпустите сопротивление. Отпустите идею о том, что происходит. Откройте истину самостоятельно. Это ощущение просто парит в пространстве осознания. И меняется. От мгновения к мгновению.
Является ли оно простой точкой ощущений? Или же это сложное переживание, которое изменяется от места к месту?
Какое оно, тяжелое и жгучее? Или же светлое и прохладное? Без малейшего сопротивления непосредственно войдите в переживание этого ощущения от мгновения к мгновению. Открытость. Смягчение. Сопротивление ума и тела плавится и уходит прочь.
Изучайте ощущение мягким, открытым умом. Проводите исследование открытым сердцем. Открытым телом. Открытым умом.
Постепенно, мягко откройтесь к самому центру переживаний. Спокойный, внимательный ум в самом центре. Переживайте его, каким оно есть. В безбрежной пространственности ума. Никакой привязанности. Не нужно даже никакого мышления. Просто принимайте все, что приходит к вам с мгновением. Это непосредственное переживание того, что есть. Оно развивается. От мгновения к мгновению.
Теперь мягко верните свое внимание обратно к ровному течению дыхания и позвольте своим глазам открыться, как они пожелают.

******

ЧЕТВЕРТАЯ МЕДИТАЦИЯ НА БОЛИ
(Исследование осознания за пределами тела)

Сидите или лежите в самом удобном положении. Позвольте своему уму привыкнуть к этому положению. Позвольте телу расслабиться и смягчиться.
Позвольте телу растаять на стуле. Позвольте ему утонуть в кровати, на которой вы лежите. Не пытайтесь поддерживать свое тело. Никаких привязанностей.
Верните свое внимание в тело. Почувствуйте плотность, его кажущуюся твердость.
Исследуйте ощущения, возникающие в теле. Почувствуйте твердость костей. Почувствуйте плотность тканей, сухожилий и мускулов. Почувствуйте плотность тела. Его весомость.
Позвольте осознанию медленно двигаться от макушки головы через тело к ногам и кончикам пальцев.
Где бы ни останавливалось осознание, там возникает ощущение.
Позвольте постепенно перемещать осознание к краю тела.

Чувствуйте, как кожа касается воздуха. Чувствуйте череп, верхнюю часть плеч, волоски на руках. Те места, где ягодицы встречаются с мягкой поверхностью, на которой вы сидите или лежите. Чувствуйте, как ноги касаются пола.
Позвольте вниманию находиться в самой точке соприкосновения. Позвольте осознанию пребывать на краях тела.
Являются ли края тела краями осознания? Чувствуйте, как осознание простирается за пределы кожи. Позвольте осознанию выходить за рамки ощущений. Чувствуйте себя за пределами тела. Исследуйте пространство, которое касается кожи.

Чувствуйте, как осознание, кажется, существует за краями тела. Чувствуйте пространство за дюйм от тела. За фут от тела. Чувствуйте, как внимание устремляется наружу. Исследуйте, что лежит за пределами кожи и плоти. Окружающий воздух. Чувствуйте, как осознание расширяется за пределы тела.
Осознание постепенно заполняет комнату.

Чувствуйте стены комнаты вокруг себя. Они подобны вашему второму телу. Расширяйтесь за пределы этих стен. Позвольте уму выйти в пространство. Расширение. Никаких препятствий.

Осознание не имеет границ. Позвольте своему осознанию быть пространством, в котором кружатся луна и звезды. Нигде нет границ. Безграничное осознание. Растекающееся по бесконечному пространству.

Ваше тело – центр вселенной. Ваше осознание простирается в необозримую даль до бесконечности. Простирается. Мягкость. Открытость. Бесконечность.
Мгновение за мгновением осознание расширяется во всех направлениях. Позвольте своему осознанию излучаться в необозримую даль. Простираться. Исследуйте осознание за пределами тела. Огромное открытое пространство. Вся планета парит в необозримом пространстве сознания.
Расширяйтесь вовне. Внутри вас парят облака. Звезды. Луна. Все планеты. Вся вселенная парит в безграничном пространстве ума. Простирается везде. Простирается до самых границ космоса. И за его пределы. Безграничность. Открытость. Пространство. Самоосознание.
Выходите за пределы. Дальше, дальше. Позвольте осознанию распространиться до бесконечности.
Теперь пусть внимание вернется к дыханию. Каждое ощущение парит в беспредельности.
Каждый вдох проплывает сквозь тело. Каждое ощущение получает безграничное осознание.
Чувствуйте, как начинают открываться ваши глаза. Посмотрите по сторонам.
Двигайтесь, если вы хотите двигаться.

[соня]

ПЯТАЯ МЕДИТАЦИЯ НА БОЛИ
(Свободное парение всего)
Направьте внимание туда, где чувствуете неудобство.
Начните смягчаться вокруг этой области. Позвольте боли просто быть там. Откройтесь ей. Позвольте всему сопротивлению растаять. Позвольте коже, тканям тела, мышцам расслабляться вокруг боли.
Позвольте кулаку, который сжимает боль, начать постепенно раскрываться. Ослабьте напряжение, затвердение вокруг ощущений. Позвольте мышцам смягчиться, расслабиться. Никакой напряженности нигде.
Позвольте боли просто быть там. Не держите ее. Не отталкивайте ее.
Расслабьте связки. Ткани тела. Позвольте ощущениям свободно парить в теле. Без усилий. Без напряжения. Откройтесь вокруг ощущений. Легко. Не отталкивая ничего. Позвольте всему сопротивлению уйти из тела.
И в уме. То же самое расслабление. Та же самая непривязанность. Отпускание мыслей. Открытие в пространство сознания.
Какая бы мысль ни возникала, пусть она свободно парит. Какое бы ощущение ни появлялось, пусть оно свободно парит. Мысли о боли плывут в безбрежности ума.
Расслабьтесь вокруг мыслей. Ощутите пространство, в котором они плывут. Страх. Сомнение. Смягчение. Свободное парение.
Каждое переживание в уме проплывает, как облако, в необозримом пространстве сознания. Все, что возникает в теле, в уме. Сомнение. Замешательство. Ожидание. Страх. Просто позвольте им уйти. Они присутствуют в одно мгновение, исчезают в следующее.
Заметьте постоянно меняющийся поток мыслей и ощущений. Постоянно возникающие и исчезающие в безграничности осознания.
Ощущения плывут в теле. Изменяются. От мгновения к мгновению. Мысли плывут в уме. Постоянно меняются. Постоянно раскрываются.
Все тело смягчается. Раскрывается. Расслабляется. Не цепляйтесь. Не убегайте.

Пусть ощущения возникают в открытости. Мягкое, непривязанное пространство, которое просто позволяет вещам быть такими, какие они есть. Никакого вмешательства. Ощущения возникают. Мысли возникают. Никакого сопротивления. Никто за ними не тянется. Никто их не отталкивает. Никто не напрягается. Просто мягкое, открытое пространство. Каждое мгновение переживается в безграничном осознании.

Звук моего голоса проплывает в открытом пространстве сознания. Слышание случается полностью само по себе. Делать ничего не нужно. Просто изменяется громкость звука, от мгновения к мгновению, в безбрежности.
Чувствуйте пространственность бытия, которая простирается во всех направлениях и охватывает каждый звук и образ. Мгновение слышания следует за мгновением видения. За мгновением мысли. Все это плывет в безграничном пространстве сознания. Звук моего голоса. Машина, проезжающая по улице.
Самолет, пролетающий в небе. Все это происходит в бесконечном пространстве сознания.
Пусть ум станет подобным безграничному небу. Каждое переживание напоминает облако, плывущее, постоянно меняющееся, преображающееся в самое себя, тающее в безбрежности. Чувствуйте, как осознание существует сразу везде. Беспредельно.
Безграничное пространство бытия. Не ограниченное больше очертанием тела. Пределами комнаты.

[соня]

КТО УМИРАЕТ? часть 2

Вы боитесь смерти потому, что верите, что родились. Но кто тот, кто родился? Кто тот, кто умирает? Посмотрите внутрь. Какое было у вас лицо до рождения? На самом деле вы то, что не рождается и не умирает. Откажитесь от того, кем вы себя считаете, и станьте тем, кем вы всегда были.
Мы верим, что родились, и поэтому считаем себя этим телом. Мы ожидаем смерти и полагаем, что тело – это все, что у нас есть. Но во сне, когда тело теряет чувствительность, осознание по-прежнему существует. Сон жизни продолжается за пределами тела.
«Когда я умру, я перестану существовать». Так говорит «я» нашего ума, который видит сон этой жизни. Мы боимся очнуться от этого сна, мы боимся, что ум не сможет больше плести свою фантазию.
В той мере, в которой мы отождествляемся с телом как со «мной» или с «моим», мы боимся смерти. Тело умирает – в этом не может быть сомнений. Распад тела становится заметным вскоре после смерти. Но распадается ли при этом энергия, которая раньше оживляла тело?
Когда «я» называет себя телом, оно предчувствует непостоянство. Когда «я» отождествляется с умом, оно боится исчезновения. Хотя рассматриваемый ум постоянно кажется нам растворяющимся и воссоздающимся. Постоянное умирание и возрождение, от мгновения к мгновению.

Когда мы думаем о себе как о теле или как об уме, мы смущаемся, поскольку видим, что ни в уме, ни в теле нет ничего постоянного. Все везде меняется. Когда мы думаем о «я» как об уме, какая мысль есть «я», эта или последующая? Или же и то и другое противоречащие друг Другу мысли? Что есть то «я», которое грустит или радуется? Или все это непостоянные проявления ума? Мысли, которые мыслятся сами.

Осознание напоминает луч света, который без начала и конца сияет в пространстве. Мы замечаем этот свет только тогда, когда он отражается от какого-то объекта и порождает сознание. Когда осознание прикасается к объекту мысли, моменту слышания, пробования на вкус, видения, свет от этого объекта отражается в восприятии подобно тому, как отраженный свет солнца позволяет ночью видеть луну.

Осознание – это свет, посредством которого мы видим мир. Это Вечность, которая озаряет мысли и чувства. Чем более сосредоточено осознание, тем ярче этот свет, тем яснее мы видим. Именно здесь мы обнаруживаем иллюзию нашего отождествления с сознанием как «я».

Мы ошибочно принимаем ясный свет осознания за тени, которые он оставляет в сознании. Чистое осознание, чистое присутствие не имеет личностных характеристик – это первооснова самого бытия, тождественная безусловной любви, которая в равной мере объемлет все вещи. Когда эта первооснова порождает сознание, возникает вселенское чувство «Я есть». Мы принимаем отраженную первоосновность «Я есть» за объект осознания и говорим: «Я есть эта мысль». Тем самым мы уходим на два шага в сторону от истины чистого бытия. Осознание дает возможность появиться сознанию. Осознание – это свет, посредством которого мы видим свои переживания. Сознание рождает чувство присутствия, чувство «Я причастен к бытию». Привязанность к объектам, парящим в сознании, и отождествленность с ними рождают маленькое «я», которому кажется, что содержимое сознания – это все, что есть. Во многих духовных практиках слово «неведение» обозначает не тупость или недостаток разумности, а скорее разотождествленность с содержимым сознания как тем, что есть.

[соня]

Мы можем провести различие между осознанием и объектами осознания. Чаще всего мы принимаем мысли, чувства, ощущения и даже само сознание за «я», забывая при этом свою подлинную природу, которая все это видит. Мы забываем, что мы – это сам свет, и воображаем себе, что мы – это плотные сгустки, которые отражают на нас этот свет.

Осознание касается ощущения в колене, и мы говорим: «Я есть это тело», вместо того чтобы увидеть, что тело отражается в осознании. Даже то, что мы называем телом, – это просто масса ощущений, образ нашего ума. Оно напоминает картинку, построенную из соединенных точек. Есть просто мгновения ощущений, мгновения переживаний, которые ум соединяет, очерчивает линией и воображает незыблемой реальностью. Поначалу, когда мы исследуем вопрос «Кто я?», мы изучаем мысли и чувства, которые заставляют нас поверить в то, что мы есть тело и ум. Тело, которое вы называете «я» в четыре года, – разве оно похоже на тело, которое вы называете «я» в сорок лет? То же ли это тело? То же ли это личностное «я»? Но чувство бытия за ним может казаться неизменным. Каким-то образом бытие остается таким же; это «присутствие», которое не зависит от видоизменений сосуда. А в уме – является ли «я» этого мгновения тем же «я», что и год назад? Состояния сознания меняются, но осознание, которое их видит, остается неизменным.

На второй стадии этого процесса мы начинаем фокусировать внимание на экране, на самом сознании. Объекты сознания, очертания на экране – все это больше не приковывает к себе нашего внимания, не кажется нам реальным. Вместо этого реальность становится пространством, в котором проявляется осознание. Сосредоточивая внимание на экране, мы обнаруживаем, что мерцающие образы – это просто мимолетные иллюзии, не имеющие под собой реального основания, имеющие только тот смысл, который мы приписываем им.

На последней стадии мы начинаем осознавать, что эта игра теней возникает только потому, что внутри постоянно присутствует источник света. И мы начинаем фокусировать осознание на нем самом. Мы переживаем пространственное чувство «Я есть» как экран сознания. Однако осознание не переживает себя как «вещь», как отделенность, и поэтому нет чувства «я», а есть только недифференцированное бытие.

Когда обусловленная тенденция отождествлять осознание с различными объектами уходит, проявляется безличность бытия, сам свет, незамутненный и необусловленный ложным отождествлением. Мы изучаем бесконечные бобины с фильмами нашего воспитания, образы которых проецируются на экран сознания. И когда мы осматриваем кинотеатр, чтобы понять, кто смотрит этот фильм, мы видим, что кинотеатр – это еще один образ на экране.

Мы обнаруживаем, что все, чем мы себя воображали, – наше становление, наша память, содержимое сознания – это старый заканчивающийся фильм. Кинооператор умер. На вопрос «Кто я?» ответа не существует. Мы не можем знать истину, мы можем только быть ею. Когда мы живем прошлым, когда мы роемся в сознании, чтобы понять, кто мы такие или что мы такое, истина меркнет. Истину нельзя открыть в содержимом сознания. Открыть можно только иллюзию ложного отождествления. Когда мы выходим из иллюзии, возникает истина.

Каково было ваше лицо до того, как вы родились? Когда вы изучаете чувство присутствия, простого бытия, создается ли у вас впечатление, что у него есть начало и конец? Или же оно обладает качеством постоянного присутствия, простого бытия, которое полностью независимо, которое самосуще? Что может повлиять на него? Хотя сознание постоянно наблюдает изменения в теле и уме, оно не принимает эти изменения за свет, в котором они постигаются.

Следуй «Я есмь» до самых глубин. Переживай чистое сознание. Не отождествляйся с отражениями. Пусть «Кто я?» будет безответным, неопределимым. Стань тем пространством, из которого проистекают и в которое уходят все вещи.

Альберт Эйнштейн говорил: «Человек – это часть целого, называемого „вселенной“; это часть, ограниченная в пространстве и времени. Он переживал себя, свои мысли и чувства как нечто отделяемое от всего остального – как оптическую иллюзию сознания. Эта иллюзия является для нас своеобразной тюрьмой, которая ограничивает нас до наших личных желаний и привязанностей к нескольким близким людям. Наша задача должна быть в том, чтобы освободить себя из тюрьмы расширением круга сострадания, которое должно распространиться на всех живых существ и на всю красоту природы».

Однако преодолеть эту оптическую Иллюзию сознания нелегко. Когда мы начинаем отпускать тело и ум, может наступить замешательство. «Я ведь должен быть чем-то, я ведь должен быть кем-то!» – повторяет ум. Поскольку ум больше всего думает о себе, сомнения и замешательство возникают, когда он созерцает возможность выйти за пределы своего воображения и моделей. Ум постоянно воссоздает свое существование.

Отпуская настойчивое мнение ума о том, что за его пределами ничего нет, мы продолжаем исследование и обнаруживаем, что «Я должен быть кем-то» – это всего лишь еще одно непостоянное мгновение бесконечности. Мы понимаем, что все, что говорит нам наш обусловленный ум, «не обязано быть таковым» – какие бы убедительные свидетельства он не предлагал нам в подтверждение подлинности своих утверждений и своей способности защитить нас от страхов. Нам трудно отпустить безопасность нашего воображаемого «я» и войти в незнание чистого бытия.

Когда никто в нас больше не задается вопросом «Кто я?», мы становимся самим исследованием. В каждое мгновение, сосредоточивая внимание на свете, мы спрашиваем себя: «Кто есть тот, кто мыслит эту мысль? Кто видит? Кто сейчас сидит в кресле и читает книгу?».

И тогда наступает время, когда тело и ум не кажутся больше реальными и различными. Обозревая всю видимость, мы просто не знаем, кто мы такие и что мы такое. Вы отказываетесь от устоявшихся представлений о себе, чтобы стать тем, кто вы есть на самом деле. Отказавшись даже от памяти как от реальности, вы обнаруживаете себя подвешенными в пространстве без точек отсчета, к которым привязывается ум. Когда ум уходит из своего насиженного места, он проходит через испытание сомнениями и страхами. «Где я?» – вопит он. Ум стремится стать кем-то, быть чем-то. В нем возникает чувство пустоты, потому что у нас нет оснований утверждать, что мы познали себя. Так возникает некое подобие темноты, в которой нам некем быть, в которой мы ни в чем не уверены, даже в нашем собственном независимом существовании. Это состояние напоминает темную ночь души, о которой говорит св. Иоанн Креститель. Мы дрожим в тишине, в которой уже нет прошлого, но все еще нет будущего.

Мы должны отказаться от предыдущей стадии, прежде чем перейти к последующей. Чтобы познать истину, мы должны полностью отказаться от безопасности. Но если мы привязываемся к безопасности, к иллюзии неизменности, дальше мы не идем. Мы постигаем беспочвенность постоянно меняющегося ума, постоянную изменчивость его точек зрения. Мы видим, что внутри нас нет никого и ничего, к чему бы мы могли привязать свое чувство «я». Это всего лишь независимо развивающийся процесс.

Когда мы отказываемся от представлений о себе, ум часто устремляется к новым образам, пытается вообразить себе, что будет с нами в будущем. «Скоро я буду просветлен. Мне не надо никаких лесенок. Я буду очень спокоен. У меня будет бесконечная терпимость. Когда же это время наконец наступит?»

Представление о просветлении становится всего лишь еще одной фантазией в уме. Ум желает присутствовать на своих собственных похоронах. Он воображает, что встретился с достойным противником – с собой. Тем самым он только усиливает иллюзию своего мнимого существования. Но вопрос «Кто я?» выходит за пределы реакций ума. Это смерть иллюзии, что есть кто-то отдельный от целого. Это отпускание своей неповторимой личности. Своей уникальности. Предпочтения ума рассматриваются как клей, который не дает нам отпустить предыдущую перекладину. Погружаясь в бытие, мы переживаем непостоянство, в котором условности невозможны. Освобождение – это не то, что вы получаете. Это ваша глубинная природа.

«Просветление – это полное отчаяние». Стремление быть лучше, чем вы есть, приводит к тому, что наши ладони потеют, пальцы коченеют, а ум становится робким. Вы теряете поступательный момент, переходя от стадии к стадии.
Осознание просто есть.

[соня]

Даи О Кокуси:

Есть реальность, лежащая в основе земли и неба,
Однако у нее нет формы, не говоря уже об имени;
Глаза не могут разглядеть ее;
Уши не могут услышать ее голос;
Называя ее Буддой или Умом, ты действуешь вопреки ее природе,
Ведь при этом она становится подобной иллюзорному цветку в воздухе.
Эта реальность не Ум и не Будда;
Она пребывает в покое и все же лучится тайным светом,
Она открывается только очень зорким.
Это Дхарма за пределами формы и звука;
Это Дао, которое не имеет ничего общего со словами.
Чтобы ввести в заблуждение слепых,
Будда невзначай позволил словам слететь со своих золотых уст;
И с тех пор небо и земля полнятся заблуждениями.
О мои хорошие достопочтенные друзья, собравшиеся здесь,
Если вы желаете слышать громоподобный голос Дхармы,
Исчерпайте свои слова, сделайте пустыми свои мысли,
Ибо только так вы можете приблизиться к постижению Единой Сути.


ОТКАЗ ОТ КОНТРОЛЯ

Чжуан-цзы предлагает нам опорожнить свою лодку. Мы должны общаться с миром, исходя из той великодушной пустоты, которая течет во всем, что есть, – и тогда никакие наши проявления не исходят от «личности», противодействующей потоку. Тогда мы можем отпустить контроль над миром и начать жить сполна.
Как только дает о себе знать обусловленное стремление ума быть кем-то, наше сердце наполняется болью. Нас охватывает покинутость. Это одиночество нашей отделенности, нашего отчуждения от вселенной. Но когда мы спокойно сидим с этой покинутостью и позволяем ей парить в уме, она превращается в «одиночество», которое не одиноко. Речь идет о постижении, что каждый из нас одинок в Едином. Это великое безмолвие вселенной, которая «одинока» в пространстве. В ней чувствуется целостность. Но чтобы изменить глубинное одиночество нашей отделенности на «одиночество Бога», мы должны постепенно отпустить контроль и прекратить воссоздавать свое воображаемое «я». Мы должны отказаться от нашей уникальности, выйти из-под власти наших соревнующихся, сравнивающих умов.

Контроль – это наша попытка согласовать мир с нашими личными желаниями. Отказаться от контроля означает выйти за пределы личного и слиться со вселенским.

Контроль загоняет нас в рабство. Контроль – это защита привязывающегося ума, который противопоставляет себя открытости сердца. Если наша лодка пуста, хотя она и движется по воле течения и ветра, в ней нет «личности», которая может быть неправильно понята. В ней нет того, кто сопротивляется. Есть только пустое пространство, лодка, ветер и вода. Все пребывает в совершенной гармонии. Ничто не препятствует естественному течению. Никого в лодке – никто не страдает.

Чжуан-цзы говорит о легкости, которая приходит к нам, когда мы отпускаем контроль и настраиваемся на то, что древние китайцы называли Дао, потоком, ненасильственным путем развития вещей. Дао – это и есть то самое «вот столечко», о котором говорил мастер медитации

Наши попытки быть особенными – это попытки отстраниться от естественного потока вещей. Фактически мы отличаемся друг от друга, не прилагая для этого никаких усилий. Делать это различие «чем-то особенным» означает усиливать разделение, потакать рассуждениям сравнивающего ума. Ведь когда мы считаем, что мы в чем-то лучше или хуже других, мы теряем сердечный контакт с ними.

В страдании и сопротивлении мы видим, как попытка контролировать, «личность» в лодке заставляет нас страдать. В некотором смысле наше тело-разум подобны лодке. Кто стоит у руля? Есть ли у нас желание двигаться против течения? Чувствуете ли вы, что течение движется помимо вашей воли? Что если вы держите руль слишком легко или вашу лодку часто уносит по течению? Если на лодке начнется пожар и на ней все еще будет «личность», она сгорит в ней (смерть – всегда трагедия). Если же лодка пуста, она просто превратится в пепел и пойдет ко дну, но на ней никто не пострадает.

Если вы пытаетесь быть тем, кто что-то делает, контролирует поток, тогда, в случае приближения неконтролируемых обстоятельств, ваше сопротивление усиливается, а страдание становится более заметным. Когда вы отказываетесь от контроля, вы постигаете, что «принятие – это волшебство».

в нашей обусловленности и личной истории очень мало напоминаний о том, что отпускание – это свобода, открытие себя потоку, позволяющему переживать полноту бытия. Если вы просто присутствуете, открываетесь Дао, потоку, процессу естественного развития, вы от мгновения к мгновению видите, что все хорошо. Каждое мгновение рождает следующее. В этом потоке все есть, в нем нет ничего липшего. Это совершенство. Если же вы отождествляетесь с каким-то одним пузырьком в этом потоке как с «собой», в это самое мгновение вы оказываетесь отрезанными от целого. И вы видите, как этот ваш пузырек «вас самих» растворяется у вас на ладони.

Из-за нашего постоянного поощрения своей уникальности мы теряем доверие к всеобщему. То, что есть у всех, кажется нам лишенным всех достоинств. Вместо того чтобы стать свободным, мы предпочитаем полировать решетку своей клетки.

Когда мы углубляем свое исследование вопроса «Кто умирает?», мы замечаем, как в нас закрадывается желание стать уникальными благодаря своей духовной практике. Но когда мы встречаем умиротворенных людей, чьи сердца открыты и которые могут жить, не нуждаясь в признании своих достоинств, не вставляя постоянно что-то от себя, – мы видим, что такими их делает не уникальность, а чувство того, что они неотделимы от других и вполне обычны.

Многие из тех, кто встречал Судзуки роси, замечали, что в нем не осталось того, что препятствует любви и пониманию. Он был чистым зеркалом нашей подлинной природы.
Незадолго перед тем, как он умер от рака, он сказал: «Если в момент смерти я буду страдать, в этом не будет ничего страшного. Это будет просто страдающий Будда. Никакого беспокойства. Возможно, кто-то будет страдать от физической агонии и духовной агонии тоже. Но в этом нет ничего страшного. Никаких проблем. Мы должны быть очень благодарны за то, что наделены таким ограниченным телом, как мое, как ваше. Если бы вы были бессмертны, это стало бы для вас серьезной проблемой».

Большинство людей принимаются за чтение таких книг, как эта, для того, чтобы приобрести что-то особенное. Интересно, многие ли берут в руки эту книгу с тем, чтобы отпустить свою уникальность?

Но отпускать, быть свободным, быть полностью пустым очень страшно.
Мы, если можно так выразиться, своей фантазией загнали себя в клетку. Наша фантазия – это наши модели реальности, с помощью которых мы закрываем таковость вещей. Клетка – это наше воображаемое «я».

Свобода – это способность, не закрывая сердца, иметь или не иметь то, чего вы желаете. Свобода не подразумевает навязчивых действий над содержимым своего ума; это предоставление содержимому ума возможности свободно течь и развиваться. Содержимое вашего ума может отличаться от содержимого моего ума, но процесс его развития в точности такой же. Настраиваясь на этот процесс, мы входим в Дао.

А вот что говорит Судзуки роси:
«Я путешествовал по Национальному парку „Ёсэмитэ“ и видел там огромные водопады. Прежде чем вода достигнет основания водопада, проходит немало времени. И мне показалось, что наша человеческая жизнь подобна этому. У нас бывает много трудных переживаний. Но в то же время мне кажется, что вода изначально не разделялась, а была целой рекой. Только когда она разделяется, у нее возникают трудности с падением. Похоже, что у воды нет чувства отдельности, когда она является рекой. Только когда она разделяется на множество капель, она начинает проявлять индивидуальные чувства.

До рождения у нас не было таких чувств; мы были едины со вселенной. Это состояние называется «один лишь ум», или «сущность ума», или «большой ум». После того как рождение отделило нас от этого единства подобно тому, как вода в водопаде разделилась под воздействием ветра и скал, у нас появились такие чувства. И наши трудности возникают именно потому, что у нас есть такие чувства. Вы привязываетесь к ним, не зная, откуда они возникают. Когда вы не понимаете, что вы едины с рекой или со вселенной, у вас возникает страх. Независимо от того, разделяется вода на капли или нет, вода остается водой. Наша жизнь и смерть – это одно и то же. Когда мы это понимаем, у нас не возникает больше страха смерти, и в жизни для нас больше нет проблем» Отказ от маленького ума, от ваших страданий проще, чем вы думаете, хотя сделать это очень сложно. Взращивая в себе чувство «Я не знаю», мы входим в процесс и становимся едины с Дао.

[соня]

Создается у меня впечатление, что эти дайджесты слишком часто появляются в мониторинге. что раздражает
Придется объединять прежние предполагаемые несколько постов в один.
В надежде на то, что у моей невеликой целевой аудитории хватит энтузиазма и усердия
обертывать тело своего сознания
простынями величины много более прежнего.



Созерцание смерти побуждает нас отказаться от своей уникальности. Сам факт смерти, необходимости оставить этот мир позади, дает нам возможность видеть, что у нас есть возможность отпустить все, что задерживает поток. Или вы будете пытаться взять с собой свою уникальность? Будет ли для вас смерть борьбой и трагедией? Созерцание смерти может быть использовано как возможность – и даже как способ – оставить нашу уникальность позади и растворить ее в том, что называется всеобщим.

Когда вы умираете, у вас возникает чувство таяния, которое может быть то медленным, то быстрым, – и это чувство пугает людей, которые желают держаться за то, что они о себе думают. Но оно приносит радость тем, кто стремится выйти за пределы обусловленного ума. Для некоторых смерть – это великое посвящение, возможность отпустить себя еще глубже. Перед лицом смерти ваши ценности обнажаются.

«Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит» Страх будет блокировать мудрость и единство, доступные нам в ходе переживаний. Но если вы стремитесь к истине больше, чем к чему-либо другому, смерть даст вам еще одну возможность отпустить контроль, слиться с тайной. Фактически, те, кто кажутся нам наиболее живыми, – это те, кто дорожат истиной больше, чем жизнью. Но если истина – главное, смерть отступит, и останется только истина.

Наша подлинная природа подобна чистой воде. Но когда мы воображаем, что отдельны от целого, наши представления после смерти ищут возможность воплотиться в другое тело.
Поскольку мы, по существу, не имеем формы, снова и снова рождаясь в мире непрерывно меняющихся форм, мы принимаем форму сосуда, в который нас вливают. Постепенно мы вмерзаем в новую форму.
Но вода есть вода, какова бы ни была ее форма. Твердость льда воображает себя своими краями и плотностью. В процессе таяния он не может забыть о них, но, испаряясь, мы устремляемся вверх.

Когда вы отказываетесь от контроля над вселенной, когда вы отпускаете все, остается только истина. И как роси, вы начинаете реагировать на каждое мгновение. Ваши действия проистекают из настоящего. Они не требуют усилий. Ваша лодка пуста. Течение уносит вас влево, и вы говорите: «О, меня несет влево!» Оно уносит вас вправо, и вы говорите: «О, меня несет вправо!» Но вы никогда не чувствуете, что мы сами оказались слева или справа; вы чувствуете только, что пребываете здесь, в настоящем. Вы открыты для всех возможностей текущего мгновения. Вы полностью присутствуете. Вы способны реагировать, действовать, руководствуясь не личными желаниями, а чувством гармонии вещей. Вы реагируете на сам поток, или лучше сказать, поток реагирует на себя. Нет никакого разделения. Некуда идти. Нечего делать. Некем быть.

Безграничное пространство бытия. Не ограниченное больше очертанием тела. Пределами комнаты. Осознанием, постоянно расширяющимся в беспредельное пространство.
Пусть осознание станет подобным небу. Которое не задерживает ничего. Которое не создает ничего. Которое позволяет всему проплывать. Без малейшей привязанности или вмешательства. Наблюдайте за звуком. За зрением. За памятью. За ощущениями. Они появляются и исчезают в открытом небе осознания.
Заметьте, что все звуки случаются в этом пространстве. Все мысли. Все ощущения. Плывут в бесконечном восприятии. Никаких пределов нигде. Все, что происходит, происходит внутри этой безграничности. Внутри беспредельного пространства сознания.
Тело расслаблено. Ум открыт и ясен.

Позвольте краям тела и ума растаять и влиться в безграничность. Тело. Ощущения. Чувства. Плывут в необозримом пространстве. В каждое мгновение ощущения меняются и свободно проплывают в чистом осознании. Мгновение памяти. Мгновение страха. Мгновение радости. Вечно меняющиеся облака в открытом небе. Каждая мысль, каждое ощущение свободно парит в безграничном осознании.
В этой безбрежности ум и тело – это всего лишь мысленные облака, плывущие в открытом, бесконечном пространстве. Само осознание. Содержит все, не задерживает ничего. Ум полностью растворяется в необозримой открытости. Тело, ощущения плывут, растворяются в пространстве. Растворяются. Растворяются. Только пространство. Только пространство.

Чтобы открыться своей подлинной природе, истине бытия, мы должны перестать откладывать смерть. Принять смерть внутрь себя означает выйти за ее пределы, за пределы того, кто, как нам кажется, умирает. Прийти к безбрежности бытия, о которой многие говорят как о бессмертии. Так мы можем использовать смерть для того, чтобы выявить все те места, в которых мы прячемся, места, в которых мы не доверяем своему сердцу.

Многие ли из нас могут позволить себе умереть прямо сейчас? Все мы можем умереть, – но можем ли мы умереть полно, просто расширяясь за пределы себя, не пытаясь ничего изменить? Не пытаясь сделать свою смерть чем-то другим, не произнося исторических последних слов, не превращая последние минуты в сцену из фильма о супермене, а просто сказать «Ах!» и уйти из тела, не держась ни за что.
Все мы находимся в процессе пробуждения. Мы становимся полностью рожденными, когда можем в каждое мгновение умереть для страха и изоляции. Иллюзия отделенности умирает, и на ее месте остается наша бессмертная подлинная природа.

Вообще НИКОГДА не принимай пилюли от боли, чтобы справиться с «дискомфортом». С ним намного легче справляться с помощью медитации.
Я НЕ ЯВЛЯЮСЬ СВОИМ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВОМ! И это тоже уйдет.
(1) Принятие – конкретно чего
Ну страха...
Ну беспокойства...
(они скоро проходят, потому что состояния сознания)
это всего лишь обусловленная реакция
(2) Открытие – отпускание
непривязанность
Все, что раньше казалось таким незыблемым, на самом деле всего лишь облако, проплывающее мимо.

Думаю, что мне нечего теперь делать, только практиковать ПОЛНОЕ ЛЮБОВНОЕ ПРИНЯТИЕ...

Просто работай с тем, что дается тебе в каждое мгновение. Ведь это все, что ты можешь получить. Все относительно. Что заставляет тебя думать, что никто другой не пойман? Все мы пойманы. Тебе повезло больше других, потому что болезнь чаще напоминает тебе об этом.

Снова очнулся после беспамятства... Чувствую себя немного отдохнувшим, но сразу же ко мне возвращается животный страх. Это странно, поскольку я могу стоять с стороне от него и рассуждать о нем. Однако я чувствую себя пойманным и вынужденным переживать страх всем своим телом, что бы я ни делал.
Но это сбивает с толку, потому что я хотел бы думать, что мне нечего бояться. Мне казалось, что я слишком «продвинут», чтобы бояться, и все же я здесь, и здесь же мой страх. (Все мы, если разобраться, находимся в такой же ситуации.)

Я рад этой возможности, и я не должен ее упустить.
Сейчас для меня главное
РАЗВИВАТЬ СПОКОЙНОЕ ОСОЗНАНИЕ И ПРИНЯТИЕ ЭТОГО ШОУ. ОНО НЕ ТАК ПЛОХО, КАК МОЖЕТ ПОКАЗАТЬСЯ! (Фактически, оно плохо в той мере, в которой я сам считаю его плохим!)

======================

Для многих старость приносит чувство, что они моложе своего тела. Лишь некоторые дорастают до разотождествления с ним.
Неважно, сколько человек прожил, двадцать или семьдесят лет, в конце жизни ему кажется, что она длилась одно мгновение.

* * *
Старики, живущие в теле, сгибаются под его бременем.
Старики, живущие в сердце, излучают свет.

Друзья, устремляйтесь к истине, пока вы живы.
Погружайтесь в переживания, пока вы живы!
Думайте, размышляйте, пока вы живы,
Ваше спасение возможно еще до смерти.

Когда говорят, что душа присоединится к блаженным
Только потому, что тело распадается,
Не верьте.
Как вы чувствуете себя сейчас, так будет и тогда.
Если вы не найдете ничего сейчас,
Закончив свои дни, вы окажетесь
В Городе Мертвых.
Если же сейчас вы сольетесь с божественным в себе,
В следующей жизни у вас будет лицо того,
Чьи желания удовлетворены.

Кабир говорит: когда ищут Гостя, находит Его
Только сильное желание Его увидеть.
Посмотрите на меня, и вы увидите раба этого желания.

Кабир

Понятно, что если мы сопротивляемся жизни, мы сопротивляемся и смерти
Мы с ними говорили о том, как использовать сопротивление, возникающее в уме, в качестве напоминания, что нужно открывать сердце. Попытайтесь смягчиться вокруг сопротивления так же, как вокруг любой другой боли. Работайте с сопротивлением, а не действуйте под его влиянием. Отпустите сопротивление в своем сердце,
Страдания угнетают нас, когда мы действуем под влиянием маленького «я», своего маленького ума. Мы действуем исходя из того, кем, как нам кажется, мы являемся.

Эта великая свобода пугает большинство людей, и поэтому они могут передать друг другу только страх. Они верят, что жизнь – это что-то отличное от смерти и противоположное ей. Поэтому они не замечают смерть и не принимают ее каждый день, что помогло бы им познать свободу.
Если им сказать, что так оно и есть, что нужно просто присутствовать, отпускать, сливаться с Иисусом или уходить в Него, они только смутятся или начнут интеллектуальную дискуссию. Откройтесь для этого бытия, откройтесь для Бога, который через меня поет для Своего младенца, который присутствует в моем желании помочь, сделать все, что нужно, в этом состоянии «Да». И я слушаю, прислушиваюсь в сердце ко всему, что Бог шепчет в это мгновение, в это время, в этом существе, в этом переживании.
Каждый раз, когда я смотрю на смерть, это совершенно новое переживание. Я не знаю о нем ничего. Я могу только оставаться открытой, и возможно, в этой открытости умирающему легче открыться самому, легче найти самый прямой путь к Богу. О, Смерть, ты великий учитель!

Я каждый раз удивляюсь, когда вижу, как сильно простое участие помогает тем, кто просто переносит сильную физическую боль (скажем, на последних стадиях рака).

Я говорю «массаж», но в действительности мое прикосновение пробуждало в нем свет, из которого он был сделан. И когда он понимал, что это и есть он сам (и сообщал мне об этом через руки), боль утихала, и устанавливался покой. Это просто случалось.
И вот, предложив свои руки Богу и исполнившись Его любовью, я начала ухаживать за ее телом. Я видела, что передо мной на постели лежит тело Христа. Я была ослеплена стеной света, которая исходила от нее-Него. В состоянии благоговения при виде Бога я перевязывала ей раны и пела для нее. Не знаю, какая это была песня, потому что она просто пелась из света. Думаю, что эта песня была о покое в Иисусе. Миссис Гудолл была слишком слаба, чтобы говорить, но она могла поднять одну руку и положить ее мне на плечо. Мое сердце истекало слезами от ощущения доброты этой женщины, которая, умирая, излучала любовь. В смерти так же, как и в жизни. Миссис Гудолл отошла в сиянии славы. И если ангелы вообще когда-дибо пели, они пели тогда, когда она отправлялась в дом своего Господа. Смерть для нее была любовным объятием Христа.

….И жизнь миссис Тайлер, ее смертельная агония были песней во славу Бога. Это была совершенная песня, совершенное утверждение Бога. Стоны были родовыми муками, и рожала она свою душу, которая должна была выйти из тела, и поэтому ее смертельная агония напоминала родовые муки. Я не могла этого видеть, потому что мне хотелось прекратить то, что я называла борьбой.

Я прихожу на свою смену через двадцать минут после ее смерти, захожу в комнату и протираю глаза, как пьяница при виде розовых слоников. Это похоже на психоделическое путешествие. Миссис Карас здесь больше нет. Ее разнесло по всем уголкам вселенной. Ее глаза устремлены в вечность. Ее рот – бездонная черная дыра. Все в ней устремляется навстречу свободе. Нет стен. Нет личности. Все ее существо – взрыв в бесконечность. Я нахожусь в каком-то загадочном пространстве. Может, кто-нибудь подсыпал мне в чай кислоты? Какая свобода в том, что мы называем смерть! Я просто остаюсь в этой комнате, стою некоторое время рядом со взрывом, который мы называли миссис Карас, и наблюдаю, как тело уносят в морг.

НАПРАВЛЯЕМАЯ МЕДИТАЦИЯ НА ОТПУСКАНИЕ
(Медленно прочесть другу или мысленно повторять про себя)

Позвольте своему вниманию сосредоточиться на дыхании.
Не думайте о дыхании, а непосредственно переживайте его, по мере того как оно продолжается само по себе.
Позвольте осознанию приблизиться к самому краю ощущения по мере того, как дыхание входит и выходит из ноздрей.
Пусть осознание станет мягким и открытым. Пусть оно войдет в каждый вдох без малейшего вмешательства.
Переживайте естественные волны дыхания, по мере того как случаются вдохи и выдохи.
Не пытайтесь контролировать или менять его. Просто наблюдайте за ним.
Откройтесь для того, чтобы пережить каждое мимолетное ощущение, возникающее в процессе дыхания, мгновение за мгновением.
Пусть дыхание дышит себя. Без комментариев. Без каких бы то ни было попыток как-то контролировать его. Позвольте дыханию быть таким, каково оно есть. Если оно глубоко, пусть оно будет глубоким. Если оно поверхностно, пусть оно будет поверхностным. Позвольте осознанию и ощущениям встречаться, от мгновения к мгновению, с каждым вдохом, с каждым выдохом.
Пусть ваше дыхание будет полностью естественным и свободным. Ни при каких условиях не задерживайте его умом. Только дыхание, продолжающееся само по себе. Ощущения возникают от мгновения к мгновению в безграничной пространственности осознания.
Если вы заметите, что ум пытается придать дыханию форму, контролировать его самым незначительным образом, просто наблюдайте за его особенностями и позволяйте дыханию спокойно парить. Никакой привязанности. Никакого контроля.
Полностью отпустите дыхание. Позвольте ему продолжаться самостоятельно. Не вмешивайтесь в тонкий поток.
Чистое осознание. Широкое, как небо. Пространственное.
Ощущения дыхания возникают и исчезают в этой открытости. Не к чему привязываться. Нечего делать. Только дыхание, какое оно есть.
Каждый вдох уникален. Ощущения меняются, от мгновения к мгновению.
Ощущения в теле возникают и исчезают на просторах безграничного осознания. Руки сложены на коленях. Каждое мгновение переживается таким, каково оно есть. Нет необходимости ничего называть. Нет необходимости ничего прерывать.
Не называя переживаний, прикасайтесь к ним непосредственно. Переживайте чистое бытие в безбрежности осознания.
Ощущения дыхания. Ощущения тела. Свободное парение. Дыхание не задерживается. Мысли о теле не возникают. Просто мгновения переживаний, которые появляются и исчезают в беспредельности.
Заметьте, как возникают мысли. Комментарии, воспоминания, мышление. Каждая мысль есть облачко, проплывающее в безграничном пространстве сознания. Оно существует только мгновение. Оно снова растворяется в потоке. Не нужно контролировать. Один только бесконечный поток изменений. Одно только развитие процесса, от мгновения к мгновению.
Мысли мыслят себя. Нечего осуждать. Нечего добавлять. Откажитесь от контроля хотя бы немного. Просто позвольте вещам быть такими, каковы они есть, возникающими из безбрежности бытия и возвращающимися в нее обратно.
Отпустите тело. Позвольте ощущениям парить в безграничном пространстве. Откажитесь от ума. От мыслей. От чувств. Которые возникают и исчезают. Не за что держаться.
Нечего делать, можно только быть. Легкость. Откройтесь необозримой беспредельности осознания.
Мысли, которыми вы «обладаете» или за которые вы «ответственны», уходят. Мысли, плывущие в уме, как облака, проплывают и исчезают из виду. Мысли обо «мне» и о «моем» загораются и гаснут. От мгновения к мгновению. Пусть загораются. Пусть гаснут.
Некем быть. Нечего делать. Некуда идти. Оставайтесь здесь. Просто присутствуйте.
Отпустите тело. Отпустите ум. Переживите бытие, которое развивается само по себе. Без малейшей необходимости помогать или контролировать. Без осуждения. Без вмешательства. Простое бытие. Только Поток и Перемены.
Будьте безмолвны и знайте.
Раз и навсегда полностью откажитесь от контроля. Отпустите страх и сомнения. Позвольте каждой мысли парить в ее собственной природе.
Растворитесь в бесконечном пространстве сознания. Нет тела. Нет ума. Только мысль. Только чувство. Только ощущения. Облака. Плывущие в пространстве.
Мгновение мысли. Мгновение слуха. Мгновение воспоминания. Мгновение страха. Как волны, мгновения возникают одно за другим и возвращаются обратно в океан бытия. В безбрежность нашей подлинной природы.
Некому быть. Нечего делать. Позвольте каждому мгновению быть таким, каково оно есть.
Никакого сопротивления нигде. Позвольте ветру дуть прямо сквозь себя.
Некому быть – только тому, что есть. Этого мгновения достаточно.
Некуда идти – только сейчас. Только здесь. Нечего делать – только быть.
Не привязываясь ни к чему, мы одновременно пребываем везде.

===================




БЕСЕДЫ МАСТЕРА ДЗЭН ЯСУТАНИ С ЗАПАДНЫМИ ЛЮДЬМИ
(в пересказе роси Филипа Капло)

Роси (строго): Кто вы? (Нет ответа.) Кто вы?!
Ученик (после паузы): Я не знаю.
Роси: Хорошо! Знаете ли вы, что вы имеете в виду, когда говорите «Я не знаю»?
Ученик: Не знаю.
Роси: Вы – это Вы! Вы – это только Вы. Больше ничего.
Ученик: Что вы имели в виду, когда сказали «Хорошо!» после того, как я ответил «Я не знаю»?
Роси: В самом глобальном смысле, мы не знаем ничего.
Ученик: Вчера вы пообещали сегодня спросить у меня, кто я, и поэтому я решил, что должен найти надлежащий ответ, и принялся обдумывать различные варианты, но когда вы только что спросили «Кто вы?», я не мог ничего вспомнить.
Роси: Прекрасно! Это свидетельствует о том, что ваш ум свободен от идей. Теперь вы можете отвечать всем своим существом, а не только головой. Когда я сказал вам, что сегодня спрошу у вас, кто вы, я не хотел, чтобы вы выдумывали ответ. Я хотел, чтобы вы с помощью «Кто я?» проникали как можно глубже в себя. Когда вы придете к внезапному внутреннему постижению своей Подлинной природы, вы сможете отвечать мгновенно и без колебаний.
Ученик: Спрашивая себя, кто я, я пришел к выводу, что я есть это тело, то есть эти глаза, эти ноги и так далее. В то же время я постиг, что эти части тела не существуют независимо. Если бы мне пришлось, например, вынуть глаз и положить его перед собой, он не мог бы больше работать как глаз. Равно как моя нога не смогла бы функционировать как нога, если бы мне нужно было отделить ее от тела. Для ходьбы моей ноге нужно тело точно так же, как моим глазам нужны объекты для того, чтобы что-то видеть. Более того, то, что видят мои глаза, и то, на что ступает моя нога, есть часть вселенной. Стало быть, я – вселенная. Это правильно?
Роси: Вы – вселенная. Это правильно. Но то, что вы только что мне предложили – это абстракция, всего лишь представление о реальности, а не сама реальность. Вы должны встретить реальность непосредственно. Вы должны постичь реальность.
Ученик: Но как мне это сделать?
Роси: Просто спрашивая «Кто я?», пока внезапно вы не увидите свою Подлинную природу с полной ясностью и определенностью. Помните, что вы не есть ни тело, ни ум. Вы также не являетесь совокупностью тела и ума. Что же вы, в таком случае? Чтобы постичь свое подлинное Я, а не его маленькую часть, вы должны постоянно настойчиво спрашивать себя «Кто я?».
Ученик: В прошлый раз вы сказали, что я не есть ни ум, ни тело. Я этого не понимаю. Если я не являюсь ни тем, ни другим, ни комбинацией того и другого, – что я тогда?
Роси: Если вы спросите у обычного человека, кто он, он ответит «Этот ум», или «Это тело», или «Этот ум и тело», – но ни один из этих ответов не является правильным. Мы больше, чем наш ум или тело, или и то и другое вместе. Наша Подлинная природа пребывает за пределами всех категорий. Все, что вы можете подумать или вообразить себе, – это всего лишь фрагмент вас. Отсюда следует, что ваше подлинное Я нельзя найти с помощью логического вывода, интеллектуального анализа или воображения.
Если я отрублю себе руку или ногу, мое подлинное Я совсем не уменьшится. Строго говоря, ваши тело и ум являются не вами, а частью вас. Ваша Подлинная природа не отличается от Подлинной природы этой палки, этого стола или этих часов –любого другого объекта вселенной. Когда вы непосредственно переживете эту истину, ваше переживание оказывается настолько убедительным, что вы воскликнете: «Вот оно что!» – потому что не только ваш мозг, но и все ваше существо принимает участие в этом знании.
Ученик (неожиданно кричит): Но я боюсь! Я боюсь! Я не знаю чего, но боюсь!
Роси: Нечего бояться. Продолжайте углублять свое вопрошание, пока ваши обусловленные представления о том, кто вы, не исчезнут, пока вы внезапно не постигнете, что вся вселенная не отличается от вас самих. Вы находитесь в критическом состоянии. Не отступайте – только вперед!


***

ИСЦЕЛИТЬСЯ ИЛИ УМЕРЕТЬ – ВЕЛИКИЙ ВЫБОР

Создается впечатление, что уравновешивание ума и сердца может либо изгнать болезнь из тела, либо, как в некоторых случаях, привести этого человека к гармонии после смерти тела.
До тех пор пока мы думаем об исцелении как о противостоянии смерти, будет продолжаться замешательство. До тех пор пока мы отделяем жизнь от смерти, мы отделяем ум от сердца, и поэтому у нас всегда есть что защищать, есть кем быть, есть причина порождать дисгармонию и болезни. Когда отношение к исцелению правильно, отношение к смерти тоже правильно.
«Исцеление сработало. Теперь я понимаю, что мне нужно лишь открыться для всего, что происходит, с любовью и осознанием. Мне не остается ничего делать, а только внимать, раскрываться и быть».
Только отдаваясь основополагающей таковости, человек может открыть для другого глубинную гармонию бытия. Все, что подчеркивает чувство отделенности «исцеляемого» от остальной вселенной, углубляет разделенность сердца и ума, усиливая тем самым страх смерти и дисгармонию, лежащую в основе болезни.
Когда вы становитесь пространством, вы не принуждаете ничего. Вы не отталкиваете жизнь и смерть. Фактически, вы даже не противодействуете болезни. Уравновешивая себя, вы просто позволяете равновесию установиться.

Любовь – оптимальное условие для исцеления. Целитель использует все, что интуиция подсказывает ему, но его энергия не может приходить от ума. Его энергия приходит из открытости сердца. Он чувствует нечто большее, чем состояние тела. Он уходит к источнику, из которого проистекает любое исцеление, не пытаясь вмешаться или изменить то, что позволит сделать следующий совершенный шаг. Он не пытается перехитрить вселенную.
В тибетской целительской традиции тех, кто собирался использовать свои энергии во имя других, на первом этапе обучения целительству учили глубоко открываться смерти. Их учат ничего не исключать из восприятия совершенства вещей. Жизнь и смерть рассматриваются ими как совершенное проявление бытия в этот конкретный момент в это конкретное время. Целитель работает с процессом бытия, а не с его отдельными проявлениями. Подлинный целитель идет к первоосновам бытия и позволяет ему проявляться в идеальном соответствии с тенденциями, которые привели этого индивида к учению, именуемому болезнью.


открытие, необходимое для исцеления, и подготовка к смерти – это одно и то же.
Все сводится к отношению человека к жизни. человек прикоснется к бессмертию. Он приблизится к исследованию недифференцированного бытия, из которого проистекает исцеление и мудрость.
Я знал нескольких людей, которые сражались со смертью до последнего, и только когда они приготовились умереть, их тело и ум пришли в равновесие и в теле началось исцеление.
я попытаюсь развенчать здесь некоторые предрассудки относительно естественного исцеления, которое дает нам смерть. Смерть – это не враг. Если «враг» вообще есть, то это неведение и отсутствие любви. Отождествляясь с содержимым ума, мы редко доверяем пространственности сердца. Фактически, может быть так, что болезни в значительной мере являются результатом нашего недоверия своему глубинному естеству. Эта дисгармония возникает, когда мы отстраняемся от истины.
Для кого-то это может быть болезнь, заставляющая их вначале смотреть внутрь. Для таких людей это может быть единственное переживание, которое позволяет им обратить внимание, начать исследовать ум-тело, развивать чувство целостности. Для многих болезнь оказывается великим даром, поскольку она позволяет им соприкоснуться с собой так, как это не позволяет сделать никакое другое событие жизни. Болезнь заставляет нас пересмотреть все то, что мы нагромоздили, чтобы защитить себя от жизни.


Некоторые сказали мне, что они всю жизнь искали учителя или учение, которые привело бы их к большей целостности. В конце концов случалось так, что таким учением оказывалась болезнь, что рак становился для них учителем, зеркалом истины. Для многих болезнь – это путь обратно к жизни.

Другой человек видел в болезни послание, с которым нужно работать. Он стремился вернуть себе гармонию, уравновесить сердце и ум, улучшить качество жизни, приводя в соответствие то, что казалось беспорядочным. Вместо того чтобы направлять энергию на продление жизни, он погружался в богатство, которое придавало смысл его жизни. Он не был поверхностным, «не накручивал себя», как выразился один мой знакомый.
Когда первый больной почувствовал, что он не может вылечиться, он решил, что для него все потеряно, тогда как у второго больного было место и для жизни, и для смерти. Второй исследовал жизнь, а не сопротивлялся ей. Он видел достоинство исцеления, но при этом не забывал, что сознательное вхождение в смерть также может иметь смысл. Его жизнь углублялась, и во всем, что он говорил, чувствовалось новое понимание. Он не пытался бороться с болезнью и не проклинал ее. Он исследовал вопросы «Что такое болезнь?», «Кто болеет?».

***

Один больной в своих исследованиях пришел к выводу, что исцеление не исключает возможности смерти. Он нашел в себе то, что привязывало его к жизни, что затрудняло лечение и не давало возможности умереть. Он назвал это чувство «жаждой жизни», – хотя ему и не верилось, что такое, казалось бы, похвальное чувство может лежать в основе привязанности и замешательства. «Что делать со стремлением оставаться в теле, когда оно умирает? Разве не „жажда к жизни“ мотивирует наш эгоизм, наше желание сделать все, что в наших силах? Разве не „жажда жизни“ лежит в основе нашего желания быть кем-то и стать заблокированной энергией, которая вызывает болезнь? Как это ни странно, разве не желание жизни убивает нас?»

Возможно, что эгоистичность «жажды жизни» уравновешивается тем, что некоторые называют «тоской по Богу», стремлением к истине. Если человек обуздает «жажду жизни», поможет ли это ему так же, как и «тоска по истине»? Какие из этих качеств делают жизнь осмысленной и открытой для участия в тайнах и чудесах бытия?
Отказ от жажды жизни не означает жажду смерти. И то и другое свидетельствуют о привязанности к телу и основываются на неправильном понимании личности.
До тех пор пока смерть является врагом, жизнь – это борьба. Жизнь остается разделенной на небеса и ад. Ум продолжает свое непрекращающееся движение под влиянием страха и беспокойства, что уже само по себе может стать причиной новой болезни.
В течение месяцев она работала с Иисусовой молитвой «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», которая иногда позволяла ей избавиться от дуализма и почувствовать себя единой с Иисусом, погрузиться в священное сердце, сиявшее у нее в груди. Она научилась настраиваться на милость вселенной, на основополагающую реальность бытия, на саму любовь. Через несколько дней она позвонила мне, чтобы сказать, что не может относиться к этим ежечасно принимаемым стаканам сырого сока иначе, как к евхаристии. Поэтому она начала использовать свое отвращение к ним для исцеления чего-то более глубокого в себе. Это был отказ от привязанностей, удовольствий и страданий, выход за пределы плотских пристрастий в центр сердца. И она сказала: «Знаете, даже если это все не исцеляет моего тела, оно делает чудеса с моим сердцем».в течение следующих двух недель она строго придерживалась этой диеты. Она говорила, что иногда евхаристия наполняла ее великим теплом, но в другое время она раздражалась даже от шума, который доносился из соседней комнаты. Вернувшись домой, она продолжала регулярно принимать эти очистительные соки и сказала, что ее тело чувствует себя лучше. ,,
Получив этот последний смертный приговор, она, к своему удивлению, почувствовала облегчение. «Все это время, повторяя Иисусову молитву и отдаваясь милости вселенной, я думала, – сказала она, – что милость Христа в том, чтобы исцелить мое тело. Но теперь я вижу, что волю Господню предугадать невозможно».
Оказалось, что «милость Христа» не в том, чтобы исцелить ее тело, а в том, чтобы дать ей понимание своего глубинного естества, которое выходит за пределы отождествления с телом. Она умерла легко и с благоговейной любовью. Ее исцеление было не менее чудесным, чем другие исцеления, которые я видел.
В момент смерти от нее исходили только сияющая пустота и любовь. Она не цеплялась за жизнь и не торопила смерть. Она просто растворялась, как туман. Она была похожа на кристалл, тающий на открытом воздухе.

[соня]

Эрика Джонг
БУДДА В УТРОБЕ

Я знаю, мои кости – это всего лишь клетка для смерти.
Медитируя, я вижу свой череп, голову смерти,
Озаренным изнутри свечами,
Которые, возможно, являются солнцами других галактик.

Я знаю, что смерть – зто движение к свету,
Это счастливый сон, из которого не хочется пробуждаться.
Это возлюбленный, покинутый в стране,
Для путешествия в которую у нас нет визы.
И я знаю, что кони духа все скачут, скачут, скачут
За пределы времени,
Туда. где всегда СЕЙЧАС.

Почему же я забочусь об этом Будде,
Вверх ногами плывущем через мир?
Почему я так забочусь о том,
Чьи двадцать пальчиков оживлены кровью,
Которая пропоет свою песню и умрет!

В моем черепе есть свет,
И свет есть в черепе его.
Мы медитируем на своих костях лишь затем,
Чтобы позволить им обратиться в прах
Без сожалений.

Плоть – это только урок.
Мы выучиваем его
И идем дальше.


Перед всеми стоит одна и та же задача: отказаться от привязанности к идее об отделенности и слиться с первоосновой. Похороны – это напоминание о том, что нужно уходить внутрь, позволять уму погружаться в сердце.
хотя тело лежит здесь, сознание пребывает в другом месте. Работа над собой остается прежней: растаять в сиянии нашей подлинной природы, позволить сердцу распахнуться в любви, не замкнуться перед страхом, еще раз пережить свою ранимость и мимолетность.

Когда она открылась смерти, уменьшилось сопротивление боли и привязанность к телу. Поскольку она начала открываться свету, в те дни, когда она готовилась покинуть тело, у нее почти не было боли и замешательства. мы собрались вместе в молитвенной медитации, чтобы сказать ей напутственное слово и напомнить, что ее миссия на земле закончена, что ей теперь остается только сливаться с чистым бытием, доверяться свету, двигаться ему навстречу. Вместо того чтобы привязываться, оттягивать, цепляться, было только признание совершенства текущего мгновения.

Пребывание вблизи тела умершего в течение четырех, пяти или восьми часов после смерти дает ни с чем несравненное понимание процесса умирания, позволяет пережить легкость парения сущности вне тела, прикосновение к глубинам чувства отделенности, к страданию нашей привязанности и доброму напутствию для себя и для других – идите навстречу свету.

Продолжайте жить. Вселенский путь остается тем же. И все же переменам нет конца.
Здесь, в этом ясном состоянии сознания, в этом открытом пространстве непривязанности, в этой безграничной широте вневременного ума, осознайте пустотность ощущений и привязанности к телу. Постигните, что форма – это всего лишь пустота, а пустота – всего лишь форма; что форма – не что иное, как пустота, а пустота – не что иное, как форма.
Чувства, мысли и предпочтения, которые кажутся нашими, даже само это сознание – все это возникает из той же самой глубинной пустоты. Каждое мгновение пусто, как первичная безграничность бытия.
В этой безграничности бытия можно видеть, что никто не рождается и никто не умирает. В ней никто не чист и никто не запятнан. В ней никто не приходит и никто не уходит. Лишь тело возникает и распадается. Однако наша подлинная природа остается безначальной и бесконечной.

В этой сияющей пустоте наша подлинная природа переживается за пределами формы, ощущений, мыслей и предпочтений. В ней нет глаз, ушей, носа, языка, тела, разума В ней нет даже возвышенных чувств. Все пребывает в этой глубинной пустоте, но ничто не объемлет собой пустоты.
Продолжайте жить. Нет неведения и нет спасения. Нет также и того, от чего нужно искать спасение. Нет увядания и нет смерти. Нет страдания, причин страдания, прекращения страдания и даже освобождения, которые позволяют выйти за пределы страдания. Ведь наша подлинная природа лежит за пределами идеи об освобождении. Нечего достигать, некем быть, некуда идти. То, что мы называем жизнью, – иллюзия. То, что мы называем смертью, – всего лишь сон. Мы никогда не отделяемся от Единого. Природа Единого – это пустота. Природа пустоты – это любовь.
Отдайте все. Не держитесь ни за что. Войдите в необъятное сердце, в котором нет ни иллюзий, ни грез. Откройтесь страху и не держитесь за старые привязанности. Хотя ничто в этом мире не отделено от целого, позвольте иллюзии отдельности войти в сияющий свет вашей подлинной природы, в котором пребывают вещи.
Продолжайте жить. Не принимайте видимое за свет, в котором вы его видите. Выходите за пределы сомнений, за пределы разделения на «ум» и «тело» и осознавайте истину, какова она есть.
Ушло, ушло, ушло далеко, ушло навсегда. Войдите глубоко в свет.

====

Махарши: Прежде чем думать о смерти, выясните, рождались ли вы когда-нибудь. Только тот, кто родился, может умереть. Во сне вы тоже ничем не отличаетесь от мертвеца. Что же страшного в смерти?
Если человек считает, что он родится, он не может избежать страха смерти. Пусть он выяснит, рождался ли он, и вообще может ли «я» рождаться. Он осознает, что «я» существует вечно, тогда как рождающееся тело облачается в мысль, а появление мысли лежит в основе всех проблем. Выясните, откуда появляется мысль. Тогда вы будете пребывать в вечно присутствующем глубинном «я» и будете свободны от идеи о рождении и от страха смерти.

В ходе созерцания привязанность к телу прекращается. Эго исчезает. Сияет только «я».

М: Интеллект и эмоции представляют сознание тела и не более. Если вы есть тело, они привязываются к вам. Если вы не есть тело, они не имеют к вам отношения. Тот, кто недавно был во сне, в бодрствующем сознании говорит. Были ли вы в теле, когда спали? Находитесь ли вы в теле сейчас? Выясните это. Тогда проблема решится само собой.
По аналогии с этим, то, что родилось, должно умереть. Чье это рождение? Рождались ли вы? Если вы говорите, что да, о чьем рождении вы говорите? Только тело родилось и только тело умрет. Как рождение и смерть могут повлиять на вечное «я»?
Спрашивайте себя: «Перед кем возникают все эти вопросы?» Тогда вы все узнаете.

Видите ли, «я» – это просто Бытие, а не пребывание этим или тем. Это чистое Бытие. Просто будьте – и тогда придет конец вашему неведению. Спрашивайте себя, кто подвержен этому неведению. Эго возникает, когда вы просыпаетесь ото сна. В глубоком сне вы не говорите о том, что спите, что собираетесь проснуться или что проспали уже слишком долго. Но все же вы там есть. Только проснувшись, вы говорите, что спали. Ваше бодрствование также включает в себя сон. Постигните свое чистое Бытие. Не путайте себя с телом. Тело – это продукт вашей мысли. Мысли будут продолжаться, как обычно, но вы не будете подвержены их влиянию. Ведь вы же не думали о своем теле, когда спали. Вы можете таким оставаться всегда.

П: Влияют ли поступки человека на его последующие рождения?
М: Вы рождены сейчас? Не знаете? Зачем же тогда думать о других рождениях? Истина в том, что нет ни рождения, ни смерти. Пусть тот, кто родился, размышляет о смерти и облегчении своей участи в следующих воплощениях.
М: То, что родилось, должно умереть. Иллюзия возникает совместно с эго. Она приходит и уходит. Но Реальность не приходит и не уходит. Она остается Вечной.

Когда Рамана услышал свою любимую песню, его глаза открылись и засияли. На мгновение его лицо озарила улыбка неописуемой нежности. С внешних краев глаз по лицу потекли слезы блаженства. Еще один глубокий вдох, и его больше нет. Никакой борьбы, никаких судорог и других признаков наступления смерти. Просто следующий вдох больше не наступил».

===





Даи О Кокуси:

Есть реальность, лежащая в основе земли и неба,
Однако у нее нет формы, не говоря уже об имени;
Глаза не могут разглядеть ее;
Уши не могут услышать ее голос;
Называя ее Буддой или Умом, ты действуешь вопреки ее природе,
Ведь при этом она становится подобной иллюзорному цветку в воздухе.
Эта реальность не Ум и не Будда;
Она пребывает в покое и все же лучится тайным светом,
Она открывается только очень зорким.
Это Дхарма за пределами формы и звука;
Это Дао, которое не имеет ничего общего со словами.
Чтобы ввести в заблуждение слепых,
Будда невзначай позволил словам слететь со своих золотых уст;
И с тех пор небо и земля полнятся заблуждениями.
О мои хорошие достопочтенные друзья, собравшиеся здесь,
Если вы желаете слышать громоподобный голос Дхармы,
Исчерпайте свои слова, сделайте пустыми свои мысли,
Ибо только так вы можете приблизиться к постижению Единой Сути.


ОТКАЗ ОТ КОНТРОЛЯ

Чжуан-цзы предлагает нам опорожнить свою лодку. Мы должны общаться с миром, исходя из той великодушной пустоты, которая течет во всем, что есть, – и тогда никакие наши проявления не исходят от «личности», противодействующей потоку. Тогда мы можем отпустить контроль над миром и начать жить сполна.
Как только дает о себе знать обусловленное стремление ума быть кем-то, наше сердце наполняется болью. Нас охватывает покинутость. Это одиночество нашей отделенности, нашего отчуждения от вселенной. Но когда мы спокойно сидим с этой покинутостью и позволяем ей парить в уме, она превращается в «одиночество», которое не одиноко. Речь идет о постижении, что каждый из нас одинок в Едином. Это великое безмолвие вселенной, которая «одинока» в пространстве. В ней чувствуется целостность. Но чтобы изменить глубинное одиночество нашей отделенности на «одиночество Бога», мы должны постепенно отпустить контроль и прекратить воссоздавать свое воображаемое «я». Мы должны отказаться от нашей уникальности, выйти из-под власти наших соревнующихся, сравнивающих умов.

Контроль – это наша попытка согласовать мир с нашими личными желаниями. Отказаться от контроля означает выйти за пределы личного и слиться со вселенским.

Контроль загоняет нас в рабство. Контроль – это защита привязывающегося ума, который противопоставляет себя открытости сердца. Если наша лодка пуста, хотя она и движется по воле течения и ветра, в ней нет «личности», которая может быть неправильно понята. В ней нет того, кто сопротивляется. Есть только пустое пространство, лодка, ветер и вода. Все пребывает в совершенной гармонии. Ничто не препятствует естественному течению. Никого в лодке – никто не страдает.

Чжуан-цзы говорит о легкости, которая приходит к нам, когда мы отпускаем контроль и настраиваемся на то, что древние китайцы называли Дао, потоком, ненасильственным путем развития вещей. Дао – это и есть то самое «вот столечко», о котором говорил мастер медитации

Наши попытки быть особенными – это попытки отстраниться от естественного потока вещей. Фактически мы отличаемся друг от друга, не прилагая для этого никаких усилий. Делать это различие «чем-то особенным» означает усиливать разделение, потакать рассуждениям сравнивающего ума. Ведь когда мы считаем, что мы в чем-то лучше или хуже других, мы теряем сердечный контакт с ними.

В страдании и сопротивлении мы видим, как попытка контролировать, «личность» в лодке заставляет нас страдать. В некотором смысле наше тело-разум подобны лодке. Кто стоит у руля? Есть ли у нас желание двигаться против течения? Чувствуете ли вы, что течение движется помимо вашей воли? Что если вы держите руль слишком легко или вашу лодку часто уносит по течению? Если на лодке начнется пожар и на ней все еще будет «личность», она сгорит в ней (смерть – всегда трагедия). Если же лодка пуста, она просто превратится в пепел и пойдет ко дну, но на ней никто не пострадает.

Если вы пытаетесь быть тем, кто что-то делает, контролирует поток, тогда, в случае приближения неконтролируемых обстоятельств, ваше сопротивление усиливается, а страдание становится более заметным. Когда вы отказываетесь от контроля, вы постигаете, что «принятие – это волшебство».

в нашей обусловленности и личной истории очень мало напоминаний о том, что отпускание – это свобода, открытие себя потоку, позволяющему переживать полноту бытия. Если вы просто присутствуете, открываетесь Дао, потоку, процессу естественного развития, вы от мгновения к мгновению видите, что все хорошо. Каждое мгновение рождает следующее. В этом потоке все есть, в нем нет ничего липшего. Это совершенство. Если же вы отождествляетесь с каким-то одним пузырьком в этом потоке как с «собой», в это самое мгновение вы оказываетесь отрезанными от целого. И вы видите, как этот ваш пузырек «вас самих» растворяется у вас на ладони.

Из-за нашего постоянного поощрения своей уникальности мы теряем доверие к всеобщему. То, что есть у всех, кажется нам лишенным всех достоинств. Вместо того чтобы стать свободным, мы предпочитаем полировать решетку своей клетки.

Когда мы углубляем свое исследование вопроса «Кто умирает?», мы замечаем, как в нас закрадывается желание стать уникальными благодаря своей духовной практике. Но когда мы встречаем умиротворенных людей, чьи сердца открыты и которые могут жить, не нуждаясь в признании своих достоинств, не вставляя постоянно что-то от себя, – мы видим, что такими их делает не уникальность, а чувство того, что они неотделимы от других и вполне обычны.

Многие из тех, кто встречал Судзуки роси, замечали, что в нем не осталось того, что препятствует любви и пониманию. Он был чистым зеркалом нашей подлинной природы.
Незадолго перед тем, как он умер от рака, он сказал: «Если в момент смерти я буду страдать, в этом не будет ничего страшного. Это будет просто страдающий Будда. Никакого беспокойства. Возможно, кто-то будет страдать от физической агонии и духовной агонии тоже. Но в этом нет ничего страшного. Никаких проблем. Мы должны быть очень благодарны за то, что наделены таким ограниченным телом, как мое, как ваше. Если бы вы были бессмертны, это стало бы для вас серьезной проблемой».

Большинство людей принимаются за чтение таких книг, как эта, для того, чтобы приобрести что-то особенное. Интересно, многие ли берут в руки эту книгу с тем, чтобы отпустить свою уникальность?

Но отпускать, быть свободным, быть полностью пустым очень страшно.
Мы, если можно так выразиться, своей фантазией загнали себя в клетку. Наша фантазия – это наши модели реальности, с помощью которых мы закрываем таковость вещей. Клетка – это наше воображаемое «я».

Свобода – это способность, не закрывая сердца, иметь или не иметь то, чего вы желаете. Свобода не подразумевает навязчивых действий над содержимым своего ума; это предоставление содержимому ума возможности свободно течь и развиваться. Содержимое вашего ума может отличаться от содержимого моего ума, но процесс его развития в точности такой же. Настраиваясь на этот процесс, мы входим в Дао.

А вот что говорит Судзуки роси:
«Я путешествовал по Национальному парку „Ёсэмитэ“ и видел там огромные водопады. Прежде чем вода достигнет основания водопада, проходит немало времени. И мне показалось, что наша человеческая жизнь подобна этому. У нас бывает много трудных переживаний. Но в то же время мне кажется, что вода изначально не разделялась, а была целой рекой. Только когда она разделяется, у нее возникают трудности с падением. Похоже, что у воды нет чувства отдельности, когда она является рекой. Только когда она разделяется на множество капель, она начинает проявлять индивидуальные чувства.

До рождения у нас не было таких чувств; мы были едины со вселенной. Это состояние называется «один лишь ум», или «сущность ума», или «большой ум». После того как рождение отделило нас от этого единства подобно тому, как вода в водопаде разделилась под воздействием ветра и скал, у нас появились такие чувства. И наши трудности возникают именно потому, что у нас есть такие чувства. Вы привязываетесь к ним, не зная, откуда они возникают. Когда вы не понимаете, что вы едины с рекой или со вселенной, у вас возникает страх. Независимо от того, разделяется вода на капли или нет, вода остается водой. Наша жизнь и смерть – это одно и то же. Когда мы это понимаем, у нас не возникает больше страха смерти, и в жизни для нас больше нет проблем» Отказ от маленького ума, от ваших страданий проще, чем вы думаете, хотя сделать это очень сложно. Взращивая в себе чувство «Я не знаю», мы входим в процесс и становимся едины с Дао.

===

Мы можем провести различие между осознанием и объектами осознания. Чаще всего мы принимаем мысли, чувства, ощущения и даже само сознание за «я», забывая при этом свою подлинную природу, которая все это видит. Мы забываем, что мы – это сам свет, и воображаем себе, что мы – это плотные сгустки, которые отражают на нас этот свет.

Осознание касается ощущения в колене, и мы говорим: «Я есть это тело», вместо того чтобы увидеть, что тело отражается в осознании. Даже то, что мы называем телом, – это просто масса ощущений, образ нашего ума. Оно напоминает картинку, построенную из соединенных точек. Есть просто мгновения ощущений, мгновения переживаний, которые ум соединяет, очерчивает линией и воображает незыблемой реальностью. Поначалу, когда мы исследуем вопрос «Кто я?», мы изучаем мысли и чувства, которые заставляют нас поверить в то, что мы есть тело и ум. Тело, которое вы называете «я» в четыре года, – разве оно похоже на тело, которое вы называете «я» в сорок лет? То же ли это тело? То же ли это личностное «я»? Но чувство бытия за ним может казаться неизменным. Каким-то образом бытие остается таким же; это «присутствие», которое не зависит от видоизменений сосуда. А в уме – является ли «я» этого мгновения тем же «я», что и год назад? Состояния сознания меняются, но осознание, которое их видит, остается неизменным.

На второй стадии этого процесса мы начинаем фокусировать внимание на экране, на самом сознании. Объекты сознания, очертания на экране – все это больше не приковывает к себе нашего внимания, не кажется нам реальным. Вместо этого реальность становится пространством, в котором проявляется осознание. Сосредоточивая внимание на экране, мы обнаруживаем, что мерцающие образы – это просто мимолетные иллюзии, не имеющие под собой реального основания, имеющие только тот смысл, который мы приписываем им.

На последней стадии мы начинаем осознавать, что эта игра теней возникает только потому, что внутри постоянно присутствует источник света. И мы начинаем фокусировать осознание на нем самом. Мы переживаем пространственное чувство «Я есть» как экран сознания. Однако осознание не переживает себя как «вещь», как отделенность, и поэтому нет чувства «я», а есть только недифференцированное бытие.

Когда обусловленная тенденция отождествлять осознание с различными объектами уходит, проявляется безличность бытия, сам свет, незамутненный и необусловленный ложным отождествлением. Мы изучаем бесконечные бобины с фильмами нашего воспитания, образы которых проецируются на экран сознания. И когда мы осматриваем кинотеатр, чтобы понять, кто смотрит этот фильм, мы видим, что кинотеатр – это еще один образ на экране.

Мы обнаруживаем, что все, чем мы себя воображали, – наше становление, наша память, содержимое сознания – это старый заканчивающийся фильм. Кинооператор умер. На вопрос «Кто я?» ответа не существует. Мы не можем знать истину, мы можем только быть ею. Когда мы живем прошлым, когда мы роемся в сознании, чтобы понять, кто мы такие или что мы такое, истина меркнет. Истину нельзя открыть в содержимом сознания. Открыть можно только иллюзию ложного отождествления. Когда мы выходим из иллюзии, возникает истина.

Каково было ваше лицо до того, как вы родились? Когда вы изучаете чувство присутствия, простого бытия, создается ли у вас впечатление, что у него есть начало и конец? Или же оно обладает качеством постоянного присутствия, простого бытия, которое полностью независимо, которое самосуще? Что может повлиять на него? Хотя сознание постоянно наблюдает изменения в теле и уме, оно не принимает эти изменения за свет, в котором они постигаются.

Следуй «Я есмь» до самых глубин. Переживай чистое сознание. Не отождествляйся с отражениями. Пусть «Кто я?» будет безответным, неопределимым. Стань тем пространством, из которого проистекают и в которое уходят все вещи.

Альберт Эйнштейн говорил: «Человек – это часть целого, называемого „вселенной“; это часть, ограниченная в пространстве и времени. Он переживал себя, свои мысли и чувства как нечто отделяемое от всего остального – как оптическую иллюзию сознания. Эта иллюзия является для нас своеобразной тюрьмой, которая ограничивает нас до наших личных желаний и привязанностей к нескольким близким людям. Наша задача должна быть в том, чтобы освободить себя из тюрьмы расширением круга сострадания, которое должно распространиться на всех живых существ и на всю красоту природы».

Однако преодолеть эту оптическую Иллюзию сознания нелегко. Когда мы начинаем отпускать тело и ум, может наступить замешательство. «Я ведь должен быть чем-то, я ведь должен быть кем-то!» – повторяет ум. Поскольку ум больше всего думает о себе, сомнения и замешательство возникают, когда он созерцает возможность выйти за пределы своего воображения и моделей. Ум постоянно воссоздает свое существование.

Отпуская настойчивое мнение ума о том, что за его пределами ничего нет, мы продолжаем исследование и обнаруживаем, что «Я должен быть кем-то» – это всего лишь еще одно непостоянное мгновение бесконечности. Мы понимаем, что все, что говорит нам наш обусловленный ум, «не обязано быть таковым» – какие бы убедительные свидетельства он не предлагал нам в подтверждение подлинности своих утверждений и своей способности защитить нас от страхов. Нам трудно отпустить безопасность нашего воображаемого «я» и войти в незнание чистого бытия.

Когда никто в нас больше не задается вопросом «Кто я?», мы становимся самим исследованием. В каждое мгновение, сосредоточивая внимание на свете, мы спрашиваем себя: «Кто есть тот, кто мыслит эту мысль? Кто видит? Кто сейчас сидит в кресле и читает книгу?».

И тогда наступает время, когда тело и ум не кажутся больше реальными и различными. Обозревая всю видимость, мы просто не знаем, кто мы такие и что мы такое. Вы отказываетесь от устоявшихся представлений о себе, чтобы стать тем, кто вы есть на самом деле. Отказавшись даже от памяти как от реальности, вы обнаруживаете себя подвешенными в пространстве без точек отсчета, к которым привязывается ум. Когда ум уходит из своего насиженного места, он проходит через испытание сомнениями и страхами. «Где я?» – вопит он. Ум стремится стать кем-то, быть чем-то. В нем возникает чувство пустоты, потому что у нас нет оснований утверждать, что мы познали себя. Так возникает некое подобие темноты, в которой нам некем быть, в которой мы ни в чем не уверены, даже в нашем собственном независимом существовании. Это состояние напоминает темную ночь души, о которой говорит св. Иоанн Креститель. Мы дрожим в тишине, в которой уже нет прошлого, но все еще нет будущего.

Мы должны отказаться от предыдущей стадии, прежде чем перейти к последующей. Чтобы познать истину, мы должны полностью отказаться от безопасности. Но если мы привязываемся к безопасности, к иллюзии неизменности, дальше мы не идем. Мы постигаем беспочвенность постоянно меняющегося ума, постоянную изменчивость его точек зрения. Мы видим, что внутри нас нет никого и ничего, к чему бы мы могли привязать свое чувство «я». Это всего лишь независимо развивающийся процесс.

Когда мы отказываемся от представлений о себе, ум часто устремляется к новым образам, пытается вообразить себе, что будет с нами в будущем. «Скоро я буду просветлен. Мне не надо никаких лесенок. Я буду очень спокоен. У меня будет бесконечная терпимость. Когда же это время наконец наступит?»

Представление о просветлении становится всего лишь еще одной фантазией в уме. Ум желает присутствовать на своих собственных похоронах. Он воображает, что встретился с достойным противником – с собой. Тем самым он только усиливает иллюзию своего мнимого существования. Но вопрос «Кто я?» выходит за пределы реакций ума. Это смерть иллюзии, что есть кто-то отдельный от целого. Это отпускание своей неповторимой личности. Своей уникальности. Предпочтения ума рассматриваются как клей, который не дает нам отпустить предыдущую перекладину. Погружаясь в бытие, мы переживаем непостоянство, в котором условности невозможны. Освобождение – это не то, что вы получаете. Это ваша глубинная природа.

«Просветление – это полное отчаяние». Стремление быть лучше, чем вы есть, приводит к тому, что наши ладони потеют, пальцы коченеют, а ум становится робким. Вы теряете поступательный момент, переходя от стадии к стадии.
Осознание просто есть.

[соня]

Даи О Кокуси:

Есть реальность, лежащая в основе земли и неба,
Однако у нее нет формы, не говоря уже об имени;
Глаза не могут разглядеть ее;
Уши не могут услышать ее голос;
Называя ее Буддой или Умом, ты действуешь вопреки ее природе,
Ведь при этом она становится подобной иллюзорному цветку в воздухе.
Эта реальность не Ум и не Будда;
Она пребывает в покое и все же лучится тайным светом,
Она открывается только очень зорким.
Это Дхарма за пределами формы и звука;
Это Дао, которое не имеет ничего общего со словами.
Чтобы ввести в заблуждение слепых,
Будда невзначай позволил словам слететь со своих золотых уст;
И с тех пор небо и земля полнятся заблуждениями.
О мои хорошие достопочтенные друзья, собравшиеся здесь,
Если вы желаете слышать громоподобный голос Дхармы,
Исчерпайте свои слова, сделайте пустыми свои мысли,
Ибо только так вы можете приблизиться к постижению Единой Сути.


ОТКАЗ ОТ КОНТРОЛЯ

Чжуан-цзы предлагает нам опорожнить свою лодку. Мы должны общаться с миром, исходя из той великодушной пустоты, которая течет во всем, что есть, – и тогда никакие наши проявления не исходят от «личности», противодействующей потоку. Тогда мы можем отпустить контроль над миром и начать жить сполна.
Как только дает о себе знать обусловленное стремление ума быть кем-то, наше сердце наполняется болью. Нас охватывает покинутость. Это одиночество нашей отделенности, нашего отчуждения от вселенной. Но когда мы спокойно сидим с этой покинутостью и позволяем ей парить в уме, она превращается в «одиночество», которое не одиноко. Речь идет о постижении, что каждый из нас одинок в Едином. Это великое безмолвие вселенной, которая «одинока» в пространстве. В ней чувствуется целостность. Но чтобы изменить глубинное одиночество нашей отделенности на «одиночество Бога», мы должны постепенно отпустить контроль и прекратить воссоздавать свое воображаемое «я». Мы должны отказаться от нашей уникальности, выйти из-под власти наших соревнующихся, сравнивающих умов.

Контроль – это наша попытка согласовать мир с нашими личными желаниями. Отказаться от контроля означает выйти за пределы личного и слиться со вселенским.

Контроль загоняет нас в рабство. Контроль – это защита привязывающегося ума, который противопоставляет себя открытости сердца. Если наша лодка пуста, хотя она и движется по воле течения и ветра, в ней нет «личности», которая может быть неправильно понята. В ней нет того, кто сопротивляется. Есть только пустое пространство, лодка, ветер и вода. Все пребывает в совершенной гармонии. Ничто не препятствует естественному течению. Никого в лодке – никто не страдает.

Чжуан-цзы говорит о легкости, которая приходит к нам, когда мы отпускаем контроль и настраиваемся на то, что древние китайцы называли Дао, потоком, ненасильственным путем развития вещей. Дао – это и есть то самое «вот столечко», о котором говорил мастер медитации

Наши попытки быть особенными – это попытки отстраниться от естественного потока вещей. Фактически мы отличаемся друг от друга, не прилагая для этого никаких усилий. Делать это различие «чем-то особенным» означает усиливать разделение, потакать рассуждениям сравнивающего ума. Ведь когда мы считаем, что мы в чем-то лучше или хуже других, мы теряем сердечный контакт с ними.

В страдании и сопротивлении мы видим, как попытка контролировать, «личность» в лодке заставляет нас страдать. В некотором смысле наше тело-разум подобны лодке. Кто стоит у руля? Есть ли у нас желание двигаться против течения? Чувствуете ли вы, что течение движется помимо вашей воли? Что если вы держите руль слишком легко или вашу лодку часто уносит по течению? Если на лодке начнется пожар и на ней все еще будет «личность», она сгорит в ней (смерть – всегда трагедия). Если же лодка пуста, она просто превратится в пепел и пойдет ко дну, но на ней никто не пострадает.

Если вы пытаетесь быть тем, кто что-то делает, контролирует поток, тогда, в случае приближения неконтролируемых обстоятельств, ваше сопротивление усиливается, а страдание становится более заметным. Когда вы отказываетесь от контроля, вы постигаете, что «принятие – это волшебство».

в нашей обусловленности и личной истории очень мало напоминаний о том, что отпускание – это свобода, открытие себя потоку, позволяющему переживать полноту бытия. Если вы просто присутствуете, открываетесь Дао, потоку, процессу естественного развития, вы от мгновения к мгновению видите, что все хорошо. Каждое мгновение рождает следующее. В этом потоке все есть, в нем нет ничего липшего. Это совершенство. Если же вы отождествляетесь с каким-то одним пузырьком в этом потоке как с «собой», в это самое мгновение вы оказываетесь отрезанными от целого. И вы видите, как этот ваш пузырек «вас самих» растворяется у вас на ладони.

Из-за нашего постоянного поощрения своей уникальности мы теряем доверие к всеобщему. То, что есть у всех, кажется нам лишенным всех достоинств. Вместо того чтобы стать свободным, мы предпочитаем полировать решетку своей клетки.

Когда мы углубляем свое исследование вопроса «Кто умирает?», мы замечаем, как в нас закрадывается желание стать уникальными благодаря своей духовной практике. Но когда мы встречаем умиротворенных людей, чьи сердца открыты и которые могут жить, не нуждаясь в признании своих достоинств, не вставляя постоянно что-то от себя, – мы видим, что такими их делает не уникальность, а чувство того, что они неотделимы от других и вполне обычны.

Многие из тех, кто встречал Судзуки роси, замечали, что в нем не осталось того, что препятствует любви и пониманию. Он был чистым зеркалом нашей подлинной природы.
Незадолго перед тем, как он умер от рака, он сказал: «Если в момент смерти я буду страдать, в этом не будет ничего страшного. Это будет просто страдающий Будда. Никакого беспокойства. Возможно, кто-то будет страдать от физической агонии и духовной агонии тоже. Но в этом нет ничего страшного. Никаких проблем. Мы должны быть очень благодарны за то, что наделены таким ограниченным телом, как мое, как ваше. Если бы вы были бессмертны, это стало бы для вас серьезной проблемой».

Большинство людей принимаются за чтение таких книг, как эта, для того, чтобы приобрести что-то особенное. Интересно, многие ли берут в руки эту книгу с тем, чтобы отпустить свою уникальность?

Но отпускать, быть свободным, быть полностью пустым очень страшно.
Мы, если можно так выразиться, своей фантазией загнали себя в клетку. Наша фантазия – это наши модели реальности, с помощью которых мы закрываем таковость вещей. Клетка – это наше воображаемое «я».

Свобода – это способность, не закрывая сердца, иметь или не иметь то, чего вы желаете. Свобода не подразумевает навязчивых действий над содержимым своего ума; это предоставление содержимому ума возможности свободно течь и развиваться. Содержимое вашего ума может отличаться от содержимого моего ума, но процесс его развития в точности такой же. Настраиваясь на этот процесс, мы входим в Дао.

А вот что говорит Судзуки роси:
«Я путешествовал по Национальному парку „Ёсэмитэ“ и видел там огромные водопады. Прежде чем вода достигнет основания водопада, проходит немало времени. И мне показалось, что наша человеческая жизнь подобна этому. У нас бывает много трудных переживаний. Но в то же время мне кажется, что вода изначально не разделялась, а была целой рекой. Только когда она разделяется, у нее возникают трудности с падением. Похоже, что у воды нет чувства отдельности, когда она является рекой. Только когда она разделяется на множество капель, она начинает проявлять индивидуальные чувства.

До рождения у нас не было таких чувств; мы были едины со вселенной. Это состояние называется «один лишь ум», или «сущность ума», или «большой ум». После того как рождение отделило нас от этого единства подобно тому, как вода в водопаде разделилась под воздействием ветра и скал, у нас появились такие чувства. И наши трудности возникают именно потому, что у нас есть такие чувства. Вы привязываетесь к ним, не зная, откуда они возникают. Когда вы не понимаете, что вы едины с рекой или со вселенной, у вас возникает страх. Независимо от того, разделяется вода на капли или нет, вода остается водой. Наша жизнь и смерть – это одно и то же. Когда мы это понимаем, у нас не возникает больше страха смерти, и в жизни для нас больше нет проблем» Отказ от маленького ума, от ваших страданий проще, чем вы думаете, хотя сделать это очень сложно. Взращивая в себе чувство «Я не знаю», мы входим в процесс и становимся едины с Дао.